Ожидаемо, что резня против сирийских алавитов вообще не обеспокоила никого: ни “империалистическую”, ни “антиимпериалистическую” оси. Все молчат и смотрят что будет дальше. Дай бог здоровья только остаткам российского военного контингента в Хмеймиме, которые впустили на базу тысячи, как говорят, запуганных мирян. 

По поводу происходящего в запрещенной соцсети X высказался основатель Интернационального Батальона курдских Сил Народной Самообороны (YPG) Карим Франчески:

“7 марта 2025 года алавитская гекатомба: людей истребляли в кровавых ритуалах, а преступники с гордостью снимали на видео свое адское зрелище. Женщины в ужасе причитали, когда детей вытаскивали из домов и убивали вместе с мужьями, отцами и дедами.

Боевики «Хайят Тахрир аш-Шам», абсурдно признанные на международном уровне «законными силами безопасности» Сирии, с гордостью транслировали свои зверства: мирных жителей заставляли ползать, лаять, умолять — пока пули не заглушали их мольбы; тела женщин и детей складывали в гротескный памятник.

Однако мейнстримные СМИ предали эту бойню забвению. AP News бессердечно приуменьшила ее: «В столкновениях в Сирии между правительственными войсками и сторонниками Асада погибло более 200 человек». Жертвы вычеркнуты, резня затушевана, убийцы узаконены.

«Аль-Джазира» увековечила ложь, вежливо называя геноцид всего лишь «столкновениями», намеренно скрывая правду и пряча ответственность за завесой журналистской трусости.

Организация Объединенных Наций в своей преднамеренной слепоте проигнорировала сегодняшний апокалипсис, вместо этого сосредоточившись на геополитических бреднях: «Постасадовская Сирия сталкивается с критическим испытанием в вопросе ликвидации химического оружия». Оторванная от реальности, морально обанкротившаяся структура так реагирует на зверства.

Amnesty International — так называемые защитники прав человека — хранят оглушительное молчание. Тысячи недавних сообщений, но ни одно из них не признает произошедшее 7 марта резней. Права человека соблюдаются выборочно; “неудобная” резня игнорируется.

Сирийская обсерватория по правам человека скрыла зверства за преднамеренной двусмысленностью: «240 человек были убиты, умерли и были замучены при разных обстоятельствах». Никакого правосудия, никакого достоинства, только бюрократический нейтралитет по отношению к геноциду.

Вершина лицемерия проявляется в легитимизации убийц международным сообществом. Министр иностранных дел Германии Бербок, самопровозглашенная сторонница «феминистской внешней политики», охотно тянет руку лидеру HTS Джулани, - несмотря даже на то, что тот в своем экстремистском презрении отверг рукопожатие. 

За два месяца до этой резни Бербок нагло призвала сирийские меньшинства разоружиться и сдаться Джулани. Бесчисленные женщины теперь являются свидетелями невообразимых ужасов, наблюдая, как их возлюбленные были убиты той самой силой, которую одобрила Бербок.

Сегодня, в Международный женский день, матери-алавиты скорбят в невыразимой муке, их дети были убиты, их мужья и сыновья погибли в самой масштабной и кровавой резне в Сирии за многие годы. Это было не просто массовое убийство — это было рассчитанное разрушение преемственности народа, уничтожение поколений, необходимых для их выживания.

Это был геноцид не только путем истребления, но и путем стирания, направленный на то, чтобы разорвать идентичность и лишить жертв даже достоинства памяти.

Но величайшее преступление — это не просто сама бойня, а ее сокрытие. Очищенное эвфемизмами СМИ и дипломатической трусостью, это злодеяние было “очищено” от своего ужаса, его исполнители получили легитимность от международного сообщества, молчание которого является соучастием.

И это молчание было воспринято как одобрение. Резня не прекратилась. В этот самый момент в районе Кусур города Банияс идет операция по массовому уничтожению, где семьи алавитов и христиан вытаскивают из домов и расстреливают на улицах. Среди погибших снова есть дети”.

👆Как-то я уже писал про неожиданное возрождение вооруженного аппарата мертвой (как казалось) Компартии Бирмы после военного переворота 2021 года, положившего начало продолжающейся и поныне гражданской войне всех против всех.

А тут к слову вспомнилось о связях между неуёмными сирийскими курдами и той же Мьянмой. Вообще, в мире нынче есть ряд движений, которым сирийские курды оказывают моральную поддержку, видя в них специфическое воплощение собственных идей о благородном демократическом конфедерализме. Это мексиканские сапатисты, чилийские арауканы/мапуче, пакистанские белуджи, туареги/амазиги/берберы Северной Африки, каталонские и баскские левые националисты…В раздираемой войной Мьянме, среди десятков этнических вооруженных группировок, курды Рожавы тоже сумели найти родственные души в виде Сил Обороны народностей Каренни (KNDF).

Как и многие другие вооруженные группы, KNDF были основаны в штате Кая в 2021 году после военного переворота и силового подавления протестов. Отличие лишь в том, что если иные организации формировались прежде всего по принципу этнического единства, то KNDF (по словам самих же представителей KNDF) являлась многонациональной и мультирелигиозной структурой, выступающей за единую, культурно и этнически разнообразную демократическую федерацию Мьянмы.

Трудно сказать, что из себя в реале представляют эти KNDF, поскольку, - несмотря на предполагаемую численность в 7000 бойцов и достаточно активные боевые действия, - Силы Обороны народностей Каренни явно не входят в число ключевых участников гражданской войны и особенного внимания не привлекают. Все что есть, это рассказы самих членов организации, рисующих весьма благостную картину с межнациональным и межрелигиозным единством, архигуманным отношением к военнопленным, насаждением низовой демократии на освобожденных территориях и грандиозными победами над военной хунтой. Насколько все это соответствует реальности - большой вопрос.

Вероятно, основной контингент этой маленькой армии представляет собой молодежь, бежавшая из городов после подавления весенних протестов 2021 года. Эти разрозненные группы, получив под эгидой старой этнической Армии Каренни (воюет с правительством с конца 50-х) кое-какое военное обучение и кое-какое оружие, в конце мая 2021 сформировали KNDF, которые, будучи независимой от АК структурой, де-факто подчиняются её генеральному штабу и входят в военный совет штата Кая. 

Кстати, без коммунистов тут дело тоже не обошлось, потому что летом 2023 года к KNDF присоединился Кареннийский национальный народный освободительный фронт (KNPLF); немногочисленная (ок 2 тысяч бойцов) коммунистическая фракция Армии Каренни, некогда тесно взаимодействовавшая с Компартией Бирмы, но после её саморазрушения в 90-х подписавшая с военным правительством договор о прекращении огня и даже помогавшая хунте бороться с кареннийскими оппозиционерами в качестве парамилитаристских пограничных сил. Однако в канун Рождества 2021 отношения между военными и кареннийскими коммунистами треснули пополам после того, как несколько бойцов KNPLF попытались помешать учиненной военными резне мирян в городке Хпрусо, и за это были расстреляны.

Не совсем понятно, почему курдские Силы Народной Самообороны (YPG) избрали в качестве “братьев по оружию” именно KNDF, но факт остаётся фактом: более-менее регулярно обе структуры на официальном уровне (т.е. на уровне генерального командования) шлют приветствия друг другу и выражают взаимную солидарность, подчеркивая необходимость единства всех революционных сил в мире. Непосредственно “на земле” видимо взаимодействия нет, хотя в запрещенной инсте некоторое время форсилась инфа о некоем Антифашистском Интернациональном Фронте Мьянмы, который сформирован какими-то интернационалистами из Рожавы, но существует ли такой фронт в реальной жизни мне неизвестно.

Тут опять в индийском штате Керала ругают коммунистов. За то, что они якобы превращают индуистские храмы в места пропаганды своих подрывных идей. 

Дело в том, что сейчас в штате проходят традиционные храмовые фестивали (вернее, один из традиционных, Аруттупужа Пурам): храмы богато украшаются, поются песни, люди танцуют, угощаются, ходят в цветастых костюмах, все в любимом нами индийском стиле. И вот  неожиданно в ходе некоторых храмовых фестивалей то тут то там происходят тематические выступления и исполняются программы, направленные на продвижение коммунистической идеологии. 

Что вызывает бурную негативную реакцию со стороны индийских ультраправых, которые сами давно уже используют храмовые праздники как площадки для собственной пропаганды. 

Чего же это такое происходит-то? А вот чего.👇

Еще в середине 2010-х члены Компартии Индии (марксистской) в рамках расширения своей социальной базы и противостояния с повсеместно укрепляющимися неофашистами из Раштрия Сваямсевак Сангх (Союз добровольных слуг родины) кое-где начали принимать участие в бесчисленных индуистских праздниках и фестивалях, проталкивая с помощью традиционных религиозных форм бессмертные идеи Маркса-Энгельса-Ленина. При этом, - надо подчеркнуть, - самим партийцам запрещено активно участвовать в религиозной жизни, а многие индуистские верования партия открыто высмеивает как суеверия.

Тем не менее, в ходе торжеств и мероприятий в головы религиозных людей коммунисты проталкивали мысли о сходстве Рам Раджьи (справедливого царства Рамы) с социализмом, сатья-юги с коммунизмом, а апокалиптической эпохи пралай - с современным страшным временем крушения колониализма и капитализма. 

Вся эта картина напоминает период раннего индийского “народного коммунизма” 20-30-х годов XX века, когда первые индийские коммунисты, доносили свои идеи традиционному обществу через использование отдельных индуистских идиом и образов, вкладывая в них новое содержание. Однако затем, с укреплением идеологического господства Москвы, которая категорически отрицала любую возможность синтеза религиозных форм и научно-коммунистического содержания, это “лево-индуистское” крыло внутри КПИ под духовным руководством одного из основателей партии Сатьябхакты было повержено и демонизировано, а на протяжении следующих десятилетий многочисленные индийские коммунисты упорно насаждали воинственный атеизм, противодействуя любым попыткам религиозно-марксистского синкретизма. 

А так как индийский научный коммунизм (в разных его интерпретациях) во второй половине 20 века был действительно очень мощным и влиятельным, индуистская “теология освобождения” хотя и существовала, но не сумела достичь такого развития, сравнимого с христианским или исламским социализмом.

Вопреки предположениям, индуистская вера оказалась стабильней и устойчивей, между тем как сам атеистический научный коммунизм в 90-х впал в глубокий кризис. Более того, на этом тяжелом фоне ренессанс пережили индийские ультраправые со своей “хиндутвой” и апелляциями к глубинным религиозным чувствам населения. Поэтому нет ничего удивительного в том, что теряющие позиции индийские коммунисты, оставаясь атеистами, начали осторожно менять форму своей пропаганды.

Именно что осторожно, потому что уже в 2016-17 гг. участие коммунистов в храмовых праздниках и шествиях вызвало некоторый переполох внутри самой КПИ(м), воспитанной на протяжении десятков лет на отрицании любой идентичности, кроме классовой. Теперь же, когда “чистый” классовый подход подрывал саму массовую базу коммунистов, они вынуждены были принимать меры просто для того, чтобы не быть выброшенными на край политической жизни.

Взаимодействие с религиозным населением с целью уменьшения влияния ультраправых происходило везде, где КПИ(м) некогда имела (но потеряла) сильные позиции: в Западной Бенгалии, в Тамил Наду, Трипуре. Но наиболее широко эта деятельность развернулась в Керале.

Штат Керала - это на сегодняшний день единственный индийский штат под управлением левых; коалиции Левого Демократического Фронта, господствующее место в которой занимает как раз КПИ(м). 

Все индуистские храмы штата управляются социально-религиозным советом Траванкор Девасвом, председатель которого назначается правительством штата. Пользуясь этим правящие коммунисты в прошлом году не только запретили неофашистам использовать храмовые фестивали для своей пропаганды, но и сами начали более активно проникать в религиозную среду через организацию отдельных праздничных программ и выступлений. Сталкиваясь параллельно, - в этом своеобразная фишка индийской демократии, - с препятствиями, накладываемыми Высоким судом Кералы, который вообще запрещает использование храмов для продвижения какой-либо идеологии.

Естественно, неофашисты из ультраправой коалиции Сангх Паривар зашумели, а в этом году шумят особенно сильно, выставляя на суд общественности буквально два видеоролика, рыдая насчет того, что исполнение коммунистических песен храмы эти оскверняет. Плач стоит такой, что можно подумать будто коммунисты уже захватили все храмы штата и вместо господа Рамы заставляют несчастных индуистов Кералы кланяться Ленину. Это конечно же не так и, судя по всему, все достаточно скромно и не очень масштабно.

Но в итоге, Высокий суд Кералы таки вынес совету Траванкор Девасвом выговор за разрешение проведения подобных околополитических мероприятий на территории храмов.

Кто особенно любопытен, тот может поглазеть на то, как выглядит коммунистическая музыкальная пропаганда в индуистских храмах, вызвавшая истерический припадок у индийской ультраправой:

https://www.youtube.com/watch?v=VMIm4PPUuLQ

https://www.youtube.com/watch?v=rfQg3rj8NM8

Что же касается происшествия в Тюрции, то, как я понимаю, обвинения в связях с “террористическими организациями” (часто это РПК либо тоже левая DHKP-C, либо гюленистская “Хизмет”) является классической методой устранения властями неугодных (об одном таком случае, когда турецкая чека схватила сразу трех республиканцев-мэров стамбульских муниципалитетов, обвинив их в финансировании подпольных коммунистов, я даже написал давным-давно). 

И в принципе, по этим обвинениям людей с 1991 года (когда был принят широко трактуемый “резиновый” закон о борьбе с терроризмом) отправляют по тюрьмам довольно активно и весело, особенно при Эрдогане. На момент 2023 года, по данным мерзавцев и иноагентов из Human Rights Watch, в турецких тюрьмах содержится более 25 тысяч политических заключенных (в основном, курдов и почитателей движения Гюлена), бóльшая часть которых осуждена именно за связи с террористическими организациями и за стремление к подрыву конституционного строя. И это еще хорошо что за последние годы было проведено 2 большие амнистии, т.к. в 2020 году таких “террористов” было более 58 тысяч (это последствия неудачного переворота против Эрдогана 2016 года).  

Вообще Тюрция чемпион Европы по количеству заключенных; число сидельцев с 2005 по 2024 год подскочило с 60 до 350 тысяч (в пересчете на душу населения это больше чем в РФ), и это наверное не предел, потому что по всей стране строятся прекрасные новые остроги, количество silovikov растет и это хорошо, потому что порядок нужен, железный порядок. 

Сейчас много пишут и говорят о демографическом кризисе, это большая проблема. А вот как феерично эту проблему решали при коммунистах в Румынии.

Румынский коммунизм среди всех вариантов восточноевропейского коммунизма был в наибольшей степени пронизан национализмом и великодержавием. Конечно, албанцы, поляки, восточные немцы, даже миролюбивые болгары и венгры вполне успешно синтезировали марксизм-ленинизм с этническим и государственным национализмом, но только в Румынии этот синтез в эпоху Чаушеску приобрел совсем уж вопиющие черты, о чем я уже писал.

Само собой, будучи страной, претендующей на некий статус экономически сильной региональной державы, Румыния нуждалась в людях. А с этим были серьезные проблемы: несмотря на преимущественно аграрное и довольно отсталое население, Румыния плелась в демографическом хвосте Европы, имея к 1965 году очень низкий коэффициент рождаемости (1.9; хуже ситуация была только в социалистической Венгрии, хотя в целом капиталистический Запад и коммунистический Восток Европы по динамике показателя фертильности не отличались вообще ничем).

Изначально в провозглашенной в 1947 году Румынской Народной Республике аборты были под запретом (как и в СССР), но на волне десталинизации в 1957 году румыны операции по искусственному прерыванию беременности либерализовали (как и в СССР). И очень просчитались, т.к. благодаря труднодоступности контрацептивов, дешевые аборты стали для румынских женщин буквально основным “противозачаточным средством”. 

Короче, и так невысокий индекс рождаемости с 1957 пошел резко вниз, всполошив мечтающее о новых миллионах граждан партийное руководство, которое не нашло ничего лучше, как просто вернуться к ранней практике почти полного запрета на проведение абортов (обвинив параллельно в подрыве демографии “либералов-ревизионистов”, коварно протащивших декрет 1957-ого). В результате Румыния стала единственной страной соцлагеря, пошедшей на такие крутые меры. 

И это столь простое, сколь и гениальное решение возымело мгновенное действие: уже в следующем 1966 году коэффициент рождаемости подскочил до феноменальных цифр (3.66), осветив лучиками радости лицо нового генсека Компартии Румынии Николае Чаушеску.

Однако слишком долго радоваться ему не пришлось, т.к. после 1969 года рождаемость начала снижаться, достигнув коэффициента в 2.44 в 1973 году. Виной этому были объявлены нелегальные абортмахеры (обеспечившие румынкам самую высокую смертность среди беременных в Европе), с которыми “гений Карпат” развернул отчаянную борьбу, слегка выправив демографическую кривую. Но ненадолго, т.к. после 1977 она вновь устремилась вниз. 

К 1983 году показатель рождаемости снизился до 2.21 и вновь огорченный Чаушеску задействовал репрессии и массированную пропаганду, добившись кратковременной стабилизации уровня рождаемости (2.26), но в 1988 году демографическая кривая снова подло упала до 2.14. Падение самого режима Чаушеску в декабре 1989 вкупе с отменой репрессивной политики в отношении контрацепции и прерывания беременности лишь придало резкости этой неумолимой тенденции; коэффициент рождаемости упал до 1.4-1.5, где и держится до сих пор.

Короче, несмотря на маниакальное стремление к увеличению рождаемости через репрессии и бесконечную пропаганду многодетности и радости патриотического материнства, - не сопровождающихся адекватными вложениями в социальную инфраструктуру (образ переполненных школ с плохим обучением, детских поликлиник с огромными очередями, многочисленных отказников, распиханных по столь же многочисленным и плохо финансируемым детским домам - это то, что сегодня является традиционным козырем антикоммунистов), - румынским коммунистам так и не удалось переломить объективную тенденцию, порожденную урбанизацией, вовлечением женщин в трудовую жизнь и духовной эмансипацией.

А вот еще о румынских коммунистах. 

Первый период существования Коммунистической Партии Румынии с 1921 по 1944, она представляла собой маргинальную, малочисленную (около 2 тысяч человек в момент наивысшего расцвета) и не пользующуюся практически никаким влиянием секту. К тому же еще и объявленную вне закона. Почему так получилось?

Потому что румынские коммунисты с самого момента своего зарождения завоевали и упорно отстаивали репутацию “предателей родины” и “антирумынской оппозиции”. 

Во-первых, это было связано с тем, что самих румын в КПР, - как на низах, так и в верхних эшелонах, - было довольно мало. КПР в период интербеллума - это партия кого угодно, но только не румын. Евреи, венгры, болгары, немцы, русские, украинцы (хотя последние самими румынами воспринимались тоже как “русские”) составляли подавляющее большинство партийных кадров. В целом, КПР в 20-30-х это партия нацменов, и одно только это препятствовало росту популярности партии среди непосредственно румынского населения.

Но это было бы еще полбеды. Главная фишка, вызывающая как неприязнь широких слоёв населения, так и тяжелые юридические последствия, заключалась в идеологической платформе коммунистов, которые, - следуя указаниям из Москвы, - выступали фактически за разрушение Румынии в том виде, в каком она образовалась по результатам Первой Мировой Войны.

Дело в том, что молодая Советская Россия довольно серьёзно относилась к опасности, исходящей со стороны ориентированной на англо-французский блок Румынии. Фактически, Румынское королевство рассматривалось советским военно-политическим руководством как один из двух основных потенциальных противников (после Польши) и для купирования румынской угрозы предпринимались различные меры. 

Одним из “козырей”, работавших на внутренний подрыв Румынии должны были стать как раз коммунисты, которые прямо со старта своей деятельности не просто прониклись ненавистью к Версальской системе, но и выступили за саморазрушение собственной страны. Которая, несмотря на формальное несоответствие критериям столь любимой многими “ленинской концепции империализма”, квалифицировалась Коминтерном как государство, проводящее “империалистическую политику”, что в наиболее яркой форме выразилась в “Великом объединении” 1 декабря 1918 года;  т.е. в присоединении к Румынии исторически населенных румынами Бессарабии, Буковины и Трансильвании.

По мнению Мануильского, изложенному им же в ходе V Конгресса Коминтерна в 1924 году, Румыния как национальное государство, в котором около 30% составляли нацменьшинства, столь же несостоятельно как и Югославия, Греция, Польша или Литва, и коммунистам следует обратить взор на движение угнетенных наций в этих фактически многонациональных странах. Непосредственно в отношении Балканского региона курс на поддержку борьбы за самоопределение вплоть до отделения многочисленных угнетенных народов (в случае Румынии - болгар, венгров и молдаван) был зафиксирован еще на 6-й Конференции Балканской Коммунистической Федерации в 1923 году.

Посему, и так непопулярные румынские коммунисты начали выдвигать смелые проекты разрешения национального вопроса, шокировавшие широкие массы самих румын, которые все еще находились под влиянием великодержавного патриотизма. КПР приветствовала борьбу и болгарских националистов в Северной Добрудже, и венгерских националистов в Трансильвании. Но, с одной оговоркой: не желая потворствовать болгарскому или венгерскому “буржуазному ирредентизму”, коммунисты предлагали создание отдельных республик для каждого из этих национальных меньшинств, рассчитывая таким образом, - под предлогом разрешения национального вопроса, - подорвать межгосударственный баланс, созданный на Балканах после Первой Мировой, похоронив Версальский миропорядок.

Собственно, и под свой “вечный запрет”, продолжавшийся до 1944 года, румынские коммунисты попали за поддержку неудачного Татарбунарского восстания в Южной Бессарабии (ныне Одесская область) в 1924, инспирированного советской стороной с целью отторжения этого региона от Румынии под предлогом “революционного выступления бессарабского населения против

румынской оккупации”.

Легко представить, что подобная открыто “антирумынская” позиция КПР не находила большого числа последователей и даже блеклые социал-демократы, признававшие проблемы румынских нацменьшинств и выдвигавшие сценарий кантонизации страны, пользовались в межвоенное время куда бóльшей популярностью, нежели малочисленные радикалы. Которые к тому же на всем протяжении 20-30-х годов умудрялись делиться на бесконечные микрофракции, враждовавшие между собой по абсолютно любым вопросам.

Все конечно изменилось в 1944 году, когда микроскопическая румынская компартия (менее 1 тысячи человек), опершись на прямую военную, политическую и экономическую помощь СССР (и, отчасти, используя активную социальную базу в виде бывших фашистских легионеров), через ряд итераций захватила всю полноту власти, впоследствии взяв национал-коммунистический курс, диаметрально противоположный курсу эпохи Коминтерна. И понятно, что на вершине развития румынского национал-коммунизма 70-80-х, когда постулат о Великой Румынии вновь был возвращен в политический лексикон, ранняя позиция КПР 20-40-х либо просто замалчивалась, либо (что чаще) сводилась к “вредительству” и “предательству” лиц нерумынской национальности (некоторые из которых даже по-румынски не разговаривали), стоявших у руля партии в то героическое время.

Вообще, резолюция V Конгресса Коминтерна по национальному вопросу в Центральной Европе от 5 сентября 1924, которая в том числе ориентировала и Коммунистическую Партию Румынии, по своему весьма интересна.

Во-первых, возникшие на руинах Австро-Венгерской, Османской и Германской империй новые национальные государства, - Румыния, Польша, Чехословакия, Венгрия, Греция и конечно же Югославия, - квалифицированы как “новые империалистические государства”, проводящие колониальную политику. Несмотря на то, что, - как уже отмечено, - подобная интерпретация совершенно не билась с ленинскими определением империализма, вокруг которого нынешние марксисты водят бессмысленные хороводы, товарищей из Коминтерна это совершенно не смущало. Никто особенно не колотился в натужных истериках, скрупулезно выясняя, имеются ли у той или иной страны “пять признаков империализма” из ленинского святого писания или нет.  Стремление к разрушению Версальского миропорядка определяло тактический курс Коминтерна на этом этапе и ничто не должно было сковывать молодое коммунистическое движение на пути к этой цели.

Во-вторых, ставка на национализм. Согласно ленинским “Тезисам по национальному и колониальному вопросу” (июль 1920), коммунисты обязаны были поддерживать национал-революционные (националистические) движения в колониях и отсталых странах Третьего мира. Про Европу в тезисах не было ни слова, т.к., согласно классическому марксистскому взгляду, относительно развитая Европа была “беременна пролетарской революцией”.

Однако, крушение “пролетарских иллюзий” и подъем в послевоенной Европе освободительного национализма малых народов, подвергшихся дискриминации в новых национальных государствах, - македонцев, хорватов, русинов,  “польских” украинцев, “румынских” венгров и т.д., - скорректировало взгляд Коминтерна на Центральную Европу и Балканы, где национальный вопрос (вопрос угнетения нацменьшинств) стал “одним из существенных факторов”. Игнорировать который, очевидно, коммунистам было нельзя, т.к. борьба нацменов в этих странах по существу “является борьбой против империалистической буржуазии, победившей в мировой войне”.

В-третьих, - исходя из предыдущего постулата, - вперед выдвигается цель “политического отделения угнетенных народов” от “малых империалистических держав”. Сепаратизм, значит, подумает читатель. И неправильно подумает, не диалектически подумает. Потому что в резолюции прямо указано, что “право всех народов на самоопределение вплоть до отделения не имеет ничего общего с сепаратизмом как таковым и никоим образом не препятствует развитию производительных сил”. Почему? По кочану. Читайте Маркса и Ленина, если хотите понять, а в резолюции про различие между “сепаратизмом” и “политическим отделением” ничего более не сказано.

Утверждение про производительные силы, вероятно, было направлено против тех коммунистов и левых вообще (“шовинистов”, “социал-предателей” и “национал-большевиков”), которые, признавая суверенитет государств, образованных по результатам послевоенных договоров, настаивали на незыблемости границ и реакционном характере борьбы нацменьшинств, стремящихся к разрушению единого экономического пространства национальных государств и тем самым наносящих урон развитию производительных сил, на которые в марксизме принято смотреть со священным трепетом.

Таких товарищей Коминтерн рекомендует гнать в шею, ибо их пляски вокруг священных границ и экономических связей, вкупе с робкими требованиями автономии для угнетенных народов, есть реформизм и капитуляция перед шовинистической и империалистической буржуазией. Версальская Европа должна была быть разрушена не мытьем (несостоявшейся пролетарской революцией), так катанием (перспективным национальным сепаратизмом).

Поэтому настоящие коммунисты должны образовывать ячейки внутри этих национально-освободительных организаций для того, чтобы повести их светлыми путями подлинной социальной и национальной революции, предотвратив их падение в лапы “буржуазно-помещичьих и авантюристских элементов”, превращающих борьбу нацменов в “орудие империалистических целей”.

В общем, нужно реализовать все тот же  плехановско-ленинско-грамшистский концепт о гегемонии пролетариата в любом общественном движении.

Наконец, Коминтерн конкретизировал, на какие конкретно вопросы должны обратить внимание восточно-европейские коммунисты 20-х, борьбу каких народов против несправедливых “версальских границ”, они должны поддержать в рамках развития будущей пролетарской революции: македонцев и фракийцев в Югославии, Турции, Греции и Болгарии, украинцев в Польше, Чехословакии и Румынии, хорватов и словенцев в Югославии, словаков, немцев и венгров в Чехословакии, немцев, литовцев и белорусов в Польше, венгров и болгар в Румынии и, наконец, албанцев, страдающих от империалистического соперничества за Албанию между Италией, Югославией и Грецией.

Как мы видим, разрушительный для “Версальского миропорядка” потенциал восточноевропейских “малых национализмов” был диагностирован Коминтерном абсолютно верно и даже задачи перед компартиями ставились правильные. Но, несмотря на усилия коммунистов эпохи интербеллума расколоть или перетянуть влево все эти многочисленные движения угнетенных нацменов, блестящих результатов получено не было.

В конечном итоге, коммунистов на этом поле переиграла другая сила, так же выступавшая за разрушение несправедливой Версальской системы - нацистская Германия. Которой, в отличие от коммунистов, удалось поставить массовые освободительные национальные движения хорватов, словенцев, албанцев, польских и чехословацких “фольксдойче”, македонцев, боснийских мусульман и т.д. на службу собственным геополитическим интересам, столкнув эти движения в крайне-правый угол, с которым теперь они исторически и ассоциируются.