В ответ авторитетный совет Комитетов Сопротивления штата Нил из Атбары, - колыбели Суданской революции, где в конце 2018 начались протесты, приведшие к смещению многолетней диктатуры Омара аль-Башира, - заявил, что вообще не признаёт этих фиктивных запретов, “их унесет ветер”. Аналогичное решение губернатора Северного штата советом местных комитетов было охарактеризовано как “мертворожденное и ничтожное”; северные революционеры еще и дерзко уточнили, что все подобные директивы “будут выброшены на помойку истории вместе с теми, кто их принимает”.

В условиях войны такие выпады могут дорого обойтись, хотя, если честно, смелость комитетчиков объясняется не только их принципиальностью, но и в немалой степени тем, что армия фактически не имеет сил на осуществление полицейских акций, обеспечивающих исполнение запретов, полностью сконцентрировавшись исключительно на мобилизации и войне с СБР. При всем при этом, опасность попасть под горячую руку ВС вполне реальна, и нет никаких гарантий того, что нарушение губернаторского запрета не закончится для нарушителей печально.

Стало быть, мы можем увидеть на примере Судана, что несмотря на тяжелейшее положение революции, на почти полное отсутствие всяких перспектив для её развития в данный момент, суданские революционеры не унывают и очень стойко держатся своих демократических требований, отвергая путь “реальной политики” (путь “диалектики”, компромиссов, умеренности и отказа от части принципов), который пытается предложить буржуазная оппозиция (которая в общем тоже очень пострадала от войны). На первый взгляд, это выглядит безумством (трулевизной, как это сейчас говорят), но за этим безумством есть определенный расчет.

Ибо путь “реальной политики” неизбежно ведет к реализации “проекта мягкой посадки”, - удобной для всех внешних игроков (как с Запада, так и с Востока) стратегии сохранения государственной системы Омара аль-Башира без Омара аль-Башира, с минимальным демократическим макияжем и допуском до политических рычагов отдельных представителей новых буржуазных элит (готовых поэтому к сотрудничеству с верхушкой старого режима). Именно против этого обуздания революции в период 2019-23 гг. и боролась суданская революционная улица, предлагая взамен собственный проект широких демократических преобразований в пользу народа с полным демонтажом системы, в которой центральную роль играли Вооруженные Силы и их (тогда еще) ручные головорезы из Сил Быстрого Реагирования, сконцентрировавшие в своих руках господство над почти всеми экспортными секторами суданской экономики.

Выход из бессмысленной войны через вариант “мягкой посадки” несомненно принесет пользу умеренной оппозиции, заинтересованной в стабилизации и дальнейшей консервации зависимой и репрессивной системы, в которой они гарантированно получат теплое место. Для самой же Суданской революции, её низовых секторов, это будет означать поражение. Поэтому даже ужасающая война не изменила позиций революционной улицы, не желающей после стольких лет ненасильственной массовой борьбы, после разрушительной катастрофы, в которую ввергли Судан генералы, политически капитулировать во имя фиктивного “умиротворения” и “спасения страны”. Единственным реальным средством умиротворения и спасения страны Суданская революция считает ликвидацию самой системы, породившей войну. Улица указывала на порочность системы еще до того, как две её части развязали войну между собой, теперь же антинародная сущность режима стала вполне очевидной и идти на компромисс с теми или другими его элементами (армией или СБР) является преступлением против народа, чью кровь сами генералы-патриоты льют мешками без малейших угрызений совести. И намерены лить ее дальше, “до полной и окончательной победы” (которой, учитывая баланс сил, скорее всего просто не достичь ни тем, ни другим).

В общем, логика примерно такая, ленинская логика. Хороший выход из войны - народная демократическая революция; компромиссный выход из войны - это тупик, который с неизбежностью породит новые войны и страдания.

#Судан

Суданские коммунисты подняли приличный шум, потому что еще в пятницу днем бойцами Сил Быстрого Реагирования в Восточном Хартуме вместе со своим братом был схвачен Хайсам Дафалла, главный редактор основной партийной газеты СКП “Эль-Мидан”, и уж три дня о нем нет никаких сведений. Чуть позже деятели из СБР вернулись в дом и вынесли все электронные носители и устройства, какие нашли. 

Теперь коммунисты активно распространяют по миру требования немедленного освобождения своего товарища, тем более, что похищения и даже убийства журналистов в рамках суданской войны стали обычным делом. Так как оба воюющих лагеря склонны обвинять журналистов в работе на противоположную сторону. А тут еще речь о коммунисте идет и, судя по всему, СБР не очень нравится Коммунистическая Партия, так как в прошлом году они уже совершили налет на штаб-квартиру СКП в Хартуме, уничтожив много материалов и кое-какое оборудование. 

#Судан

Двойная памятная дата.

11 апреля миновала годовщина “славной революции” в Судане: ровно 5 лет назад в результате массовых и продолжительных народных манифестаций, убоявшийся потери контроля над страной военный истеблишмент сместил многолетнего (с 1989 года) правителя страны Омара аль-Башира, положив начало длительному процессу борьбы низовых секторов за подлинную демократизацию. Которую и на сегодняшний день нельзя считать завершенной, несмотря на то, что год назад, 15 апреля, две фракции контрреволюционных элит развязали тяжелую войну между собой, погрузившую многомиллионный Судан в пучину анархии, голода и бессмысленного кровопролития. 

В российском сегменте “левого интернета” происходившим в Судане событиям уделялось как-то не очень много места (мягко говоря), несмотря на ключевую роль в революционном процессе Суданской Коммунистической Партии; некогда одной из самых авторитетных и крупных компартий Африки, да и всего арабского Востока. Это во многом объяснимо: для подавляющего большинства россиян Судан является загадочной и чуждой окраиной обитаемой вселенной, которая никогда не попадает в медийное поле потому что там не происходит ничего, что могло бы заинтересовать просвещенного западного человека. 

Это конечно все не совсем так; по некоторым параметрам политической активности архаичное суданское общество на голову превосходит общество западное, что и выразилось, например, в длительной, массовой и мирной четырехлетней борьбе суданских революционеров против реакционного государства, которую я в этом канале немного освещал (тэгайте кому интересно #Судан). И которую затормозить смогла лишь война между контрреволюционными военными элитами, опирающимися на многочисленных зарубежных “помощников”.

В общем, раз уж на дворе “двойная” годовщина (революции 2019 и начала войны 2023), представляю вниманию читателей перевод интервью из свежего журнала “Middle East Research” с Рабаб Эльнаим, левой суданской политической активисткой, которая вкратце рассказывает о развитии Суданской революции.

Читать далее: https://telegra.ph/Podderzhanie-Sudanskoj-Revolyucii-04-16

В продолжении темы “народных традиций”.

“Демократические традиции народа” это конечно не потешный и давно забытый самим народом лубок (типа вышиванок, длиннющих бород или боевого гопака), который националисты некоторых стран выдают за “исконно-посконную” отличительную особенность, через которую якобы народ сохраняет свою “идентичность” в противостояниями с другими народами. 

“Демократическая традиция” она на то и “демократическая”, что содействует единению и коллективизму людей, а не разделяет и подчеркивает “инаковость” отдельных социальных групп, претендующих на то, чтобы именоваться “настоящим народом”, а не вот этим быдлом. В таком контексте и сама традиция может даже не иметь таких уж древних корней.

Вспомнился по этому поводу пример многострадального государства #Судан. Как-то я уже писал про самобытный и относительно молодой музыкальный стиль городских окраин, ставший саундом революционной пропаганды против режима аль-Башира (в 2010-х), а после его свержения - и против утвердившихся у власти генералов, не желающих менять ничего. Никакого отношения к “заветам дедов” это творчество не имеет, что не мешает рассматривать его именно как проявление демократической культурной традиции, вышедшей из глубины народа.

Другой интересный кейс связан со своеобразным суданским футболом, называющимся по-арабски “дафури”. К настоящему футболу этот “дафури” имеет очень отдаленное отношение, хотя он возник непосредственно под влиянием английской игры. 

По сути, “дафури” это просто культура дворового футбола, не имеющего никаких фиксированных правил, кроме тех, которые устанавливаются коллективно в рамках конкретной игры. Коллективный консенсус участников здесь важен для того, чтобы не превращать игру в банальное побоище или постоянный спор. Несмотря на совершенно непрофессиональный статус, издавна в городских кварталах молодежь формировала десятки таких вот “дафури”-команд с громкими названиями, участвующих в стихийном и нерегулируемом чемпионате “всех против всех”.

Соответственно, с началом т.н. “славной декабрьской революции” в 2018, опыт “дафури”-команд, их внутреннего функционирования и взаимодействия с другими командами и внешним миром, стал одним из источников, из которого выросли территориальные Комитеты Сопротивления.

Про Судан не писал давно, больше года, хотя до начала тамошней войны в апреле 2023 (и даже немного погодя) время от времени кидал взгляд на эту многострадальную страну (тэг #Судан), где с 2018 года не утихала народная революция.

Что изменилось за это время? Принципиально - ничего. Война между генералами продолжается, более 150 тысяч погибших, сотни тысяч раненых, десятки миллионов перемещенных лиц и беженцев, разрушенные города, голод, эпидемии, этнические чистки, весь набор социальной, военной и экономической катастрофы налицо. Причем, несчастный Судан вообще никогда не выходит на передовицы международных СМИ, несмотря на то, что, по оценкам ООН, речь идет о наиболее тяжелом гуманитарном кризисе в современном мире: интересы крупных держав здесь представлены мало (за спинами сражающихся стоят в основном региональные игроки “второго эшелона”, навроде Египта, Турции, ОАЭ, Катара, Саудовской Аравии), поэтому суданское побоище происходит где-то на периферии информационного поля. Это не Украина и не Палестина и даже не богатая редкоземельными металлами Демократическая Республика Конго. Так что причин у мирового истеблишмента лить слезы по поводу бед суданского народа как будто бы нет. 

Что касается народной революции, то, - естественно, - разрушительная война промеж двумя “спасителями отечества” почти не оставила места для маневра революционному лагерю. Который, напоминаю, выступил против абсурдного столкновения клик, - Вооруженных Сил и Сил Быстрого Реагирования, - не поделивших сферы экономического и политического влияния, проклял войну как таковую и, по мере сил саботировал (и саботирует поныне) мобилизационные мероприятия. 

Опять же, закономерно что основным политическим выразителем чаяний революционной улицы стала Суданская Компартия, которая раз за разом выпускает призывы против любых попыток т.н. “буржуазной оппозиции” достичь какого-то компромисса с воюющими сторонами, якобы для прекращения войны. Позиция СКП, как и позиция революционного лагеря (который сам по себе не имел и не имеет никакого отношения к коммунизму), осталась неизменной и радикальной: армия должна уйти из политики и экономики, Силы Быстрого Реагирования должны быть распущены, немедленный переход к гражданскому правлению, проведение глубоких общественно-экономических реформ в духе выдвинутой еще в 2021 году Комитетами Сопротивления “Революционной хартии народной власти”.  Назвать эту позицию реалистичной теперь уже не поворачивается язык, но вот как есть, так и есть.

Что касается низовой движухи, то, понятно, что в условиях войны и чудовищной гуманитарной катастрофы особенно многого добиться нельзя, но тем не менее: революция изворачивается даже при таких суровых раскладах.

С практической точки зрения продолжает функционировать “онлайн-сопротивление”, а непосредственно на земле, на базе оставшихся преданным революционным идеям активистов, сложились т.н. “Отделы неотложной помощи” (غرف الطوارئ), волонтерская сетка бывших участников Комитетов сопротивления, которая пытается оказывать различную поддержку согражданам.

В принципе, еще и до войны Комитеты сопротивления брали на себя часть функций по социальному обеспечению, которые само суданское государство с себя пыталось сбросить. Уборка мусора, организация поставок воды и топлива, благоустройство кварталов, вот это все. Особенно во время эпидемии COVID комитеты широко развернулись в области информирования населения и снабжения его масками, дезинфицирующими растворами и товарами первой необходимости. На этом фоне т.н. “буржуазная оппозиция”, стремясь обнулить политический и протестный потенциал комитетов, призвала к преобразованию их в “комитеты социальных услуг”, однако эти предложения вызвали в низах возмущение и никакого реформирования не произошло. Комитеты как и прежде оставались органами, параллельно ведущими как социальную, так и политическую работу с населением.

И, с точки зрения идеологической, вся эта сеть ОНП, несмотря на полное отсутствие в стране сейчас хоть каких-то политических перспектив, свой первоначальный дух не потеряла и борется за сохранение и максимально возможное расширение т.н. “единого гражданского общества”, за подготовку его “к следующему дню после окончания войны” (которая, кстати, по-прежнему воспринимается не как “гражданская”, а как “контрреволюционная”, о чем активисты ОНП заявляют при каждом удобном случае). 

Можно сказать, что миролюбивые гражданские ОНП - это сегодня единственная сила, пытающаяся удержать многонациональное и мультикультурное единство страны (в том числе и через проведение политических тренингов/лекций/дискуссий там, где это возможно), которую рвут на части вооруженные клики богобоязненных патриотов.

#Судан