Кто видел мой вебинар по стилистике, тот помнит, что был у меня там пункт про стилевой разнобой, он же "соседство слов разных вероисповеданий".

Цитата: не должны "ланиты" соседствовать с "сиськами", а "поелику" стоять рядом с "заебись".

Многие подумают, что пример этот — выдуманный и утрированный. Так оно и есть, но рубрика #редачь_не_плачь покажет вам сегодня один вполне реальный пример из моей практики.

Архаичное "ибо" рядом со сленговым "паришься" — это как пончик со вкусом "малина-васаби". Есть в нём какое-то очарование, но куснул — и больше как-то не хочется.

Да ладно, шучу, пончики с малиной-васаби вкусные, есть в Питере одно чудесное местечко, где их делают. Приезжайте, покажу.

Пятница — время шотов! Шоты — рассказы ровно из 50 слов, не считая названия, как правило, хоррор и/или чёрный юмор. Продолжаем алфавит!

Дисклеймер: #шоты_Сордо будут разными. От лайтовой чернухи до дичайшего треш-контента. Если вам попадётся что-то чересчур мерзкое и всратое, не отписывайтесь, пожалусто, меня просто в детстве роняли.

Сегодня у нас на очереди не мудрствующий лукаво шот с неожиданным поворотом в конце и острым привкусом народного творчества в жопе. Не спиздил, а постмодернистски обыграл!

Д – ДРЕВНЕЕ ЗЛО

Алексей шел по катакомбам, вырубленным в толще гор. Годы исследований навели его на пещеру, где скрывалось древнее зло. Алексей собирался его пробудить.
Затаив дыхание, Алексей приближался к маячившему впереди огоньку...
Огонёк приближался.
Алексей шёл.
В конце коридора сидел на корточках грузин, держа горящую свечку
— Попу мыл? — спросил он.
Свечка погасла.

#рассказы_Сордо | Почём мечта поэта?

Все началось во времена, когда стихов еще не было, но в воздухе витала искристая поэзия детства. В сутолоке жизни всегда было место праздникам. Хэппи мил с картошкой в кисло-сладком соусе. Новый супергеройский фильм. Большая картонка для ледяной горки. Книжка про волшебников, комикс или новая игра с мечами и магией.

Сейчас стихов стало больше, а ту небывалую поэзию приходится собирать по крупицам. Выскабливать из шрамов детства, избегая воспоминаний о мечах и магии, о звездолетах и героях.

— …Лёнь, прикинь, вчера чего было!.. Все с горки ушли уже, я картонку взял и сиганул напоследок!

— Так и что?

Таким я помню Даньку Палеева. Враль фантастический, бестолковый, но такой талантливый. Врал обо всем с первого класса и без всякого смысла. И словами бросался хлестко и туго — точно по мячику лупил.

— Ты слушай! Сиганул — а меня как понесет! — Данька замахал руками. — На пруд вынесло, дальше скольжу, раз — в камыши на другой берег въехал… И дальше вверх тянет, во как разогнался!

— Гонишь ты, Даньк, — смеялся я. — Не бывает такого.

— Да я разогнался знаешь как! Но сейчас так не получится — снег новый, не скользко… И картонку ту кто-то унес…

Мы носили свои праздники с собой, хоть и росли во дворах на питерской окраине. Прыгали с качелей, рубили крапиву, мечтали, смеялись и прятали пульт от телика, чтобы вечером сквозь сонный туман посмотреть новую часть «Чужого».

Родители ворчали, отдавали нас на скрипку, на карате и в художку. От тумаков затылки лишь крепчали, а волшебная пыль в головах баламутилась, рождая новые фантазии и миры. У взрослых были таблетки в коробках, чайный гриб на антресолях и застольные песни по праздникам; а у нас — ледяная горка на насыпи бывшего бомбоубежища, струганые палки в прихожей и жестяные крыши гаражей, грохочущие под ногами.

Волшебство было рядом — хватай из воздуха, сколько хочешь.

— …А дальше, короче, меня вынесло на тот островок, где лес, и дальше потащило! Я туда-сюда, между деревьев уворачиваюсь…

— На картонке-то?

— Еле-еле, Лёньк! — выдохнул Даня с облачком пара. Глаза блестели, обветренные губы треснули в улыбке: — Остановился, гляжу: там избушка маленькая, домик такой.

— Да ну, всё, — плюнул я. — Хва трепать. Папка мой на тот остров летом плавал — четыре дерева и куст. Даже грибов нет, не то что избушки.

Мы выдумывали миры, где по драконам стреляют из лазеров, а волшебные посохи сбивают звездолеты. В наших играх рыцари в латах бороздили космос на заколдованных конях, неуязвимые злодеи гуляли пешком по Солнцу, а за алмазной крепостной стеной и рвом с ядовитыми скорпионами томилась запертая Катька с параллели. Только по секрету.

— Да много твой батя знает! Мой тоже туда летом плавал пьяный, чуть не утонул, — ну и че? — Палеев шмыгнул носом и ухмыльнулся, глядя, как я хмурюсь. — Это не просто избушка! Там магазинчик. Не простой. Волшебный. Я туда зашел, а там скелет — настоящий, живой! Он продавцом там…

— Да хва врать!

— Ты не видел — ты и не говори! — до обидного веско, по-взрослому процедил он, сплевывая в снег. — Училкин сынок. Мне сказали, что магазинчик в полнолуния появляется и в разных местах. На островке его больше не будет, ищи-свищи. А мне повезло! Вот я и купил себе кое-чего…

Щеки горели от окатившего меня презрения. Всегда завидовал Данькиному умению затыкать тех, кто не верит его брехне. Небось родители научили огрызаться. Они постоянно скандалили. Мои жили мирно, любили меня. Я огрызаться не умел.

— Ну и покажи! — Я тщетно надеялся, что теперь он не отвертится.

— Нельзя, — насупился Данька. — А то исчезнет… Ну, артефакт. Так что ты все равно не увидишь. А он мне еще нужен…

Тогдашний двенадцатилетний Данька был хоть и дерзким, но веселым балагуром и фантазером. Мы любили его истории и грубоватые подначки. Потом, как водится, пути разошлись. Мы не общались со школы. Пока он не отыскал меня в интернете и не попросил о встрече. Заявил, что это вопрос жизни и смерти.

И мы встретились.

ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ

Делаем в пятницу презентацию сборника. Всем питерским быть! Остальные оправданы, но всё равно желательно быть.
Заходите, сордомиты, весело будет. И книжку можно будет купить, а то пока их допечатывают, запас есть только у меня. Хехе.

Твои личные страхи

Повседневность размывает вкус жизни? Каждый день похож на другой? Если кровь застоялась в жилах – “Твои личные страхи” разгонят её щедрой порцией адреналина, чтобы заставить вас остро почувствовать себя живыми.
Приходите на презентацию антологии «Твои личные страхи»!

Сборник, составленный Александром Сордо, Романом Давыдовым и Сергеем Королевым — это не только красивая форма, но и содержание на любой мрачный вкус и цвет. Это колорит и фактура. Это мурашки по коже.

Это то, что нужно ценителям хороших книг и хороших ужасов.

СПб, м. Чернышевская, ул. Чайковского, дом 55 (во дворе);
Магазин книг "Фаренгейт 451".
29 ноября 19:00

Книги можно приобрести на месте! Приходите!

Вот редактирую тексты, и настолько колоритными они бывают, до того погружаюсь в атмосферу, что вечером готовлю себе что-нибудь эдакое с привкусом того, что происходит в книге/повести/рассказе.

– Например, пока корректурил сборник “(Не)Чистый Минск” от белорусских писателей про белорусскую нечисть, невозбранно отжарил гору драников да употребил их с ветчиной и сметанкою под пару стопок вотки.

– Читал второй том “Этажей” Олега Савощика – хрустел протеиновыми хлебцами (биоконцентрат типа, да) и гнал самогон из табуретки.

– Редачил один СЛР (современный любовный роман, если кто не знает; да, и такое в моей практике случалось) – в то время я просто бухал и плакал, ниче не ел, даже в туалет не ходил.

Сейчас вот закончил небольшой роман одного еврейского писателя, где есть (таки да) и еврейская семья, где маменька готовит домашние кошерные вкусности. Там есть даже домовой-еврей(!), курящий трубку и трясущий деньги с должников! Короче, настолько вышло колоритно, что вчера я накупил селёдки, оседлал блендер и навертел отменнейший домашний форшмак, чисто на ходу изобретя рецепт.

Мораль?

Морали не будет. Просто хвастаюсь, что интуитивно сделал форшмак, которого Север ещё не видал и который не снился всяким гоям. А рецепт родился от вдохновения хорошей книжкой и пробуждения генетической памяти, где он был вшит, оказывается, между умением считать сложный процент и цитатами из Бабеля.

Вот так. Обжираюсь им второй день подряд, скоро по-рыбьи говорить научусь.

С вами были позитивные моменты рубрики #редачь_не_плачь. Если кому интересно будет, могу в комменты рецепт скинуть, но эт вряд ли кого заинтересует. Вернее, кого заинтересует, у того этот рецепт в прошивке уже есть.

#приносящий_вино набрал полмиллиона знаков минувшей ночью. Осталось добить пару авторских листов. Может, чуть больше. 14-15 алок мне хватит.

А потом... Какие бездны редактуры мне потом понадобятся, спасите мои бедные нервы...

Что ещё сказать.

— Чем ближе к концу, тем сильнее затягивает и быстрее хочется разделаться с историей.
— Осталось 7 глав.
— Пару дней назад я плакал, убивая одного из персонажей.
— Дочитав эту книгу вы уйдете либо в закат, либо в запой.
— Я, впрочем, когда допишу, тоже. Пока что сам не знаю, куда из или в каком порядке.

А если кто-то забыл, то сегодня встречаемся с авторами антологии "Твои личные страхи" и будем говорить об ужасах, творческом и издательском процессе, заодно и о других интересных проектах.

Шутки, кайф и подписывание книжек прилагаются. Книжки будут на месте, да.

СПб, м. Чернышевская, ул. Чайковского, дом 55 (во дворе);
Магазин книг "Фаренгейт 451".
29 ноября 19:00

Приходите!

Пятница — время шотов! Шоты — рассказы ровно из 50 слов, не считая названия, как правило, хоррор и/или чёрный юмор. Продолжаем алфавит!

Дисклеймер: #шоты_Сордо будут разными. От лайтовой чернухи до дичайшего треш-контента. Если вам попадётся что-то чересчур мерзкое и всратое, не отписывайтесь, пожалусто, меня просто в детстве роняли.

Сегодня у нас на очереди как раз то самое "что-то чересчур мерзкое и всратое", я даю вам шанс промотать пост и не читать. Я серьёзно, дисклеймер не зря висит.
.
.
.
.
.
.
.
Для тех, кто всё же рискнёт заглянуть под спойлер. Там поделка уровня анекдота про корочку хлеба или прокажённого в баре. Читать, держа в уме невозмутимое лицо Мадса Миккельсона. Ваши ставки, сколько человек отпишется от меня сегодня. В прошлую пятницу было два.

Е – ЕЩЁ ПО ОДНОЙ

– Серёга… есть что-нибудь выпить?
Игорь разлепил глаза. Увидел бутылки, труп собаки, побитый телефон.
– Эсукбля, а где я воще?..
GPS показывал Псков. Бухать начинали в Самаре. Позавчера.
Серега лежал голый, из задницы торчала бутылка пива.
– Серёг, похмелиться бы...
Игорь, вытащив бутылку, присосался к хлынувшей пенной струе.
– Хршо… – облизнулся Игорь. Ему полегчало.