Forwarded from Записки доктора Анечки
#осень,#якоря
В жизни, наверное, каждой, были такие мужчины, после которых ничего не будет, как раньше, сколько миллионов лун не прошло бы потом. В чем-то Пигмалионы, они закладывали то, что знали и умели сами, они заботились, относясь к тебе ,возможно, на половину как к женщине, наполовину как к ребенку, но обе эти половины отлично ладили и гармонировали между собой.
И...так получается, что привыкаешь. К хорошему, к запаху, к чертам лица, интонациям, ко всему этому неуловимому, к тому, что ты в карманчике, безопасном, маленьком, надëжном, потайном, возле сердца.
Не знаю, почему это всë иногда кончается. Внезапно. Без предупреждения. Щелк.
Можно долго мудрствовать про то, что роли их в наших жизнях окончены, мол, дальше надо...самой и взрослеть, но я не уверена в справедливости этих рассуждений.
Вот и сейчас двоих таких Пигмалионов ребята достали, это Эрнест и Гудвин. Я имею право так говорить, потому что считаю их моими близкими людьми, а истории любви их и их женщин разворачивались здесь, на этой, опаленной войной, мезансцене.
Ну и если уже начинать называть имена и позывные расчетов БПЛА нашего полка, не могу ни сказать о добровольце из Саратова, психологе в миру, Юре "Психе".
Он жив. Единственный пилот жив, он лечится, восстанавливается, и , как когда-то сказал вечером Сократ:" Анечка, представь, что ты доктор", так вот, именно представив себе это, я даю Юре всë тот же год на восстановление, ни месяцем больше ,ни месяцем меньше, как и говорила ему это в мае 2024-го. Ровно год.
Каждый раз, когда мы созваниваемся, я понимаю, насколько мне повезло в том, что он жив, более того, я уверена, что те маленькие "якорьки", которые он оставил внутри меня, они помогут мне пережить, не сдаться, не сорваться. И я благодарю его за это. Мне хотя бы не нужно начинать с нуля, в отличии от многих других женщин.
Мне не верится в то, что наши расчеты ушли навсегда в небесную разведку. Когда с кем-то случалась беда, я писала и звонила Эрнесту, а сам товарищ подполковник этой зимой приезжал к нам в домик на позициях за моей врачебной консультацией. Света не было. Генератор запустить тогда не удалось, так и писала ему назначения,диагноз, обследования в полу-мраке, подсвечивая себе фонариком.
А теперь...Что мне написать ему в тг:" Сергей Викторович, Вы погибли? Это правда?"
Гудвин мне привез томик Бродского, который я попросила себе, после выхода нашего полка из Мариуполя.
Дима не был простым человеком, поэтому, с ним было когда интересно, иногда немного искристо и неоднозначно, но было не пусто, не ровно, не серо.
До последнего, я надеялась на то, что есть еще какой-то план, б или в, или любая другая буква...по которому они выйдут живыми, и мы все вместе поедем...Да хоть к Психу в гости, хоть на море, хоть в Питер.
Боюсь за Ёжика. Прокручивая в голове свои воспоминания от звонка мне вечером 14-го мая и слов :" Вулкан-200, Псих - тяжелый 300.", я понимаю, что легкая перестановка позывных привела бы...к другим последствиям.
Само ранение Юры стало для меня тем якорем и маяком, который позволил преодолеть многое и открыть в себе какие-то такие ресурсы, о которых знать не знала, ведать не ведала.
Ёжику намного сложнее, но в чем-то и проще. Якорь один, как мне кажется. Честное имя Димы. Честное имя расчетов БПЛА 87 ОСП.
Самый надежный якорь для того, чтобы жить дальше
из ДНР с любовью
Анечка
В жизни, наверное, каждой, были такие мужчины, после которых ничего не будет, как раньше, сколько миллионов лун не прошло бы потом. В чем-то Пигмалионы, они закладывали то, что знали и умели сами, они заботились, относясь к тебе ,возможно, на половину как к женщине, наполовину как к ребенку, но обе эти половины отлично ладили и гармонировали между собой.
И...так получается, что привыкаешь. К хорошему, к запаху, к чертам лица, интонациям, ко всему этому неуловимому, к тому, что ты в карманчике, безопасном, маленьком, надëжном, потайном, возле сердца.
Не знаю, почему это всë иногда кончается. Внезапно. Без предупреждения. Щелк.
Можно долго мудрствовать про то, что роли их в наших жизнях окончены, мол, дальше надо...самой и взрослеть, но я не уверена в справедливости этих рассуждений.
Вот и сейчас двоих таких Пигмалионов ребята достали, это Эрнест и Гудвин. Я имею право так говорить, потому что считаю их моими близкими людьми, а истории любви их и их женщин разворачивались здесь, на этой, опаленной войной, мезансцене.
Ну и если уже начинать называть имена и позывные расчетов БПЛА нашего полка, не могу ни сказать о добровольце из Саратова, психологе в миру, Юре "Психе".
Он жив. Единственный пилот жив, он лечится, восстанавливается, и , как когда-то сказал вечером Сократ:" Анечка, представь, что ты доктор", так вот, именно представив себе это, я даю Юре всë тот же год на восстановление, ни месяцем больше ,ни месяцем меньше, как и говорила ему это в мае 2024-го. Ровно год.
Каждый раз, когда мы созваниваемся, я понимаю, насколько мне повезло в том, что он жив, более того, я уверена, что те маленькие "якорьки", которые он оставил внутри меня, они помогут мне пережить, не сдаться, не сорваться. И я благодарю его за это. Мне хотя бы не нужно начинать с нуля, в отличии от многих других женщин.
Мне не верится в то, что наши расчеты ушли навсегда в небесную разведку. Когда с кем-то случалась беда, я писала и звонила Эрнесту, а сам товарищ подполковник этой зимой приезжал к нам в домик на позициях за моей врачебной консультацией. Света не было. Генератор запустить тогда не удалось, так и писала ему назначения,диагноз, обследования в полу-мраке, подсвечивая себе фонариком.
А теперь...Что мне написать ему в тг:" Сергей Викторович, Вы погибли? Это правда?"
Гудвин мне привез томик Бродского, который я попросила себе, после выхода нашего полка из Мариуполя.
Дима не был простым человеком, поэтому, с ним было когда интересно, иногда немного искристо и неоднозначно, но было не пусто, не ровно, не серо.
До последнего, я надеялась на то, что есть еще какой-то план, б или в, или любая другая буква...по которому они выйдут живыми, и мы все вместе поедем...Да хоть к Психу в гости, хоть на море, хоть в Питер.
Боюсь за Ёжика. Прокручивая в голове свои воспоминания от звонка мне вечером 14-го мая и слов :" Вулкан-200, Псих - тяжелый 300.", я понимаю, что легкая перестановка позывных привела бы...к другим последствиям.
Само ранение Юры стало для меня тем якорем и маяком, который позволил преодолеть многое и открыть в себе какие-то такие ресурсы, о которых знать не знала, ведать не ведала.
Ёжику намного сложнее, но в чем-то и проще. Якорь один, как мне кажется. Честное имя Димы. Честное имя расчетов БПЛА 87 ОСП.
Самый надежный якорь для того, чтобы жить дальше
из ДНР с любовью
Анечка