Равнодушно поглядываю, что происходит в отечественном литературном мире, а мир-то не один, миров много, и в каждом идет грызня.

Грязня преимущественно там, где мало конкуренции и денег. Где неизвестные авторы с малюсенькими тиражами изо все сил пытаются дорваться до государственных дотаций, которые раздают или тупо переводами на карту, маскируя под важные проекты (мастерские, форумы), или через премии с нулевым авторитетом, но большими призовым фондом.

В реальном литературном или в книжном мире главенствует Виктор Дашкевич, пришедший на место иностранного агента и террориста Бориса Акунина, давно сбежавшего во Францию. 46-летний Дашкевич лишь переехал из Владивостока в Санкт-Петербург.

Дашкевич сегодня самый продаваемый автор. За год он реализовал 62,5 тысячи копий только одного романа. Плюс к этому 8,4 тысячи электронных копий и почти 9 тысяч аудио. Другая книга Дашкевича за девять месяцев текущего года разошлась тиражом 41,5 тысяч экземпляров, плюс 8,6 тысяч электронных книг и почти 11 тысяч аудио.

Если раньше книги читали в основном тетки, то теперь книги читает молодежь, ориентированная на «взрослую» литературу. Рецепт популярного романа прост: детективный сюжет плюс щепотка любви (романтики), в общем, на чем долгие годы зарабатывала Дарья Донцова, правда, ее читатель или помер, или перестал читать, впав в маразм. В кино по схожему алгоритму сейчас успешно работает Сергей Минаев, придумавший сериалы «Золотое дно» и «Первый номер».

За три года Специальной военной операции вышло несколько десятков книг прозы о событиях на территории бывшей УССР. Но ни одна книга не стала бестселлером. Впрочем, что считать бестселлером? В некоторых случаях пять тысяч проданных копий – успех.

На месте профильного управления царской канцелярии я давно бы заказал серию романов об СВО, но не в стиле «лейтенантской прозы» - дело будущего, сейчас нужна хорошая и вместе с тем обывательская проза о войне, почти комикс. Некий герой (майор Роман Шилов из «Ментовских войн» - классический образец) ищет киевских диверсантов в Москве, параллельно в кого-нибудь влюбившись (либеральную журналистку, например).

Не секрет же, что молодежь не сразу поняла цели СВО и саму спецоперацию, некоторые юноши и девушки бежали из страны. Понадобилось полтора-два года, чтобы половина из них вернулась, приняв СВО, встав на сторону своей Родины. А с хорошей, даже так – доходчивой литературой можно было избежать Верхнего Ларса и еще много чего.

Через двадцать два дня в Белоруссии выборы президента.

Нам же ничего про выборы почему-то не рассказывают (не видел ни одного обсуждения на федеральных телеканалах), а ведь это важное политическое событие для России, выбирают главу союзного государства.

Понятно, опять выберут Александра Лукашенко, но самое время начать воспитывать оппозицию, иначе оппозицию, как уже было, воспитает Госдеп.

Среди конкурентов Лукашенко есть женщина, Анна Канопацкая, вроде бы участвовала в выборах пять лет назад, была депутатом белорусской Госдумы. Пишут, что ее отец – первый в официальный миллионер (в долларах, разумеется) в Белоруссии.

Интересные выборы. Вероятней всего, последние для Лукашенко.

В новогодние праздники усерднее прочих трудился оргкомитет литературной премии «Главкнига». Кстати, кто вспомнит и назовет лауреата прошлого года, тому приз в студию.

«Главкнига» появилась на обломках «Национального бестселлера» и, так сказать, не выстрелила. Хуже того, скоропостижно скончался спонсор премии, который закрыл «Национальный бестселлер», испугавшись, что жюри может выбрать «неправильного» лауреата.

С «Главкнигой» все проще. В прошлом сезоне в финал попали книги, изданные в издательстве основателя и спонсора премии. В этом сезоне в финале друзья и товарищи членов Экспертного совета, которые, похоже, номинировали сами себя и сами себя будут скоро награждать.

Сразу оговорюсь, без претензий. «Главнига» создана как междусобойчик, вручать миллион рублей (или слиток золота на миллион рублей – запутался, какой приз) могут хоть пачке желтой бумаги.

Кто победит, абсолютно все равно. Хоть хороший писатель, хоть плохой, хоть столб, хоть фонарь, хоть аптека, хоть дружба. Я бы, к слову, приз разделил между финалистами и организаторами, вышло где-нибудь по 100 тысяч на брата – хорошие деньги, на месте финалистов и организаторов не стал бы отказываться.

В России, к сожалению, угробили литературный процесс. Загубили все литературные премии. Нет ни одной авторитетной премии, прозрачной, ну чтобы судачили, хвалили и злились, но книга-победитель обязательно нашла бы своего читателя и гремела на всю страну.

Но сейчас другой тренд. Тренд страха. Организаторы и спонсоры боятся, что премию может получить условный «либерал», который, поднявшись на сцену, крикнет что-нибудь плохое про СВО или сморозит глупость вроде «голой вечеринки».

Задача из непростых. Победить должна книга, во-первых, хорошего автора, во-вторых, дружественного, в-третьих, надежного. А что делать? Организаторы вынуждены награждать друг дружку по пятому разу. К бабке не ходи, без всякого решения жюри ясно, кто победит на «Главкниге».

Потом, года через два, когда продадут первый крохотный тираж книги-победителя, на обложке нового тиража наштампуют «лауреат» и далее ничего не значащие названия премий. Чего ждать, сейчас уже можно лепить на обложку «Лауреат премии «Лучший писатель страны» - все равно всем насрать.

Оставшиеся и новые премии тиражи не увеличивают и книги не продают. Честнее, так сказать, по совести призовой фонд разделить, остаток пропить и обойтись без клоунады «and the Oscar goes to…» .

Новости кино. Юра Борисов пролетел на «Золотом глобусе». Приз достался брату парня из фильма «Один дома».

Комик-террорист дал очередное интервью американскому журналисту. Три раза матюгнулся по-русски, заявив, что презирает русский народ. Агония.

Лучшие фильмы года по версии «Золотого глобуса»: «Бруталист» и «Эмилия Перес». «Эмилия Перес» - мюзикл, рассказывающий, как богатый наркобарон кое-что себе отрезал и стал женщиной.

В Петербурге отменили выступление Полины Осетинской. Афиши видел, правда, только в социальных сетях, каждый раз удивлялся, даже спрашивался себя: серьезно?

Никто не будет оспаривать талант Осетинской, она прекрасная пианистка, а также активная противница СВО и сторонница киевских нацистов.

Концерты Осетинской отменяли во многих городах России, негоже давать сцену человеку, который требует поражения Русской армии. То, что она не сидит, а спокойно колесит по миру, уже большое личное достижение.

В России Осетинская продолжает выступать на частных вечеринках, что, конечно, ее сильно поддерживает, доказывает ее правоту. Ведь позволить себе «купить» Осетинскую могут только богатые люди. Эти дяди днем в телевизоре вещают о врагах России, а вечером бегут на тайный концерт Осетинской.

В других странах концерты Осетинской тоже отменяют, потому что она русская, но быстро трезвеют, узнавая, что она против СВО. Молниеносно извиняются и открывают двери любых залов. Право дело, если против СВО - какая же ты русская?..

В «Лимбусе» в прошлом году вышла тоненькая книжка Бэллы Курковой. Незаметно. Случайно наткнулся в библиотеке, так бы и не знал.

Книгой напечатанное сложно назвать, «Последнее интервью» - устные рассказы Курковой, прилежно записанные и отредактированные Анной Коваленко (не знаю, кто это).

Первый рассказ о работе на Чукотке – там ничего интересного (кроме романа с писателем Олегом Куваевым, который посвятил Курковой свою знаменитую «Территорию»), второй – Ленинград, тут уже интереснее, хотя, судя по тексту, Куркова, надиктовывая текст, то впадала в истерику, а то и маразм.

Понятия не имею, как провела последние годы жизни Куркова, в каком она состоянии была, но, похоже, что-то соображала, однако же на серьезную книгу сил не хватило, а ведь интересно было почитать, как она закрывала великие «600 секунд» - этим в историю и вошла, не «Пятым колесом» же.

В книге много забавного. Например, как при Борисе Ельцине торговали государственным имуществом. Куркова вспоминает, как для питерской редакции ВГТРК присмотрела помещение, кажись, там до сих пор сидят питерские «Вести», «Культура» и радио.

В тяжелые дни августа 1991 года Куркова в Белом доме нашла спящего премьер-министра РСФСР Ивана Силаева.
«Я говорю Силаеву:
- Подписывайте бумагу.
Силаев спрашивает:
- А что писать на бумаге?
Он даже ее не читает. Я говорю:
- Пишите: «Разрешаю продать. К исполнению, Силаев».
Он подписывает. Я спрашиваю:
- Вы знаете, что вы подписали?
Он прочитал и говорит:
- Правильно я подписал. Ты же просишь.
<..>
Я знала, что любой указ должен быть подкреплен еще приблизительно десятью подписями. И мы с ним прошлись по всем его людям, которые имели право такой подписи.
<..>
Таким образом, здание мы купили тогда всего за 28 тысяч. И это было первое здание, проданное в Санкт-Петербурге».

Интересно, «мы купили» - это кто?

Любопытная история от Бэллы Курковой. Она снимала фильм о Ленинградском деле, узнав об этом, на съемки напросился Даниил Граниным, с которым Куркова дружила.

Поехали на бывшую дачу Сталина, где Никита Хрущев собирал интеллигенцию. На этой встрече был Гранин, короче, было, что вспомнить.

«Тут в каком-то санатории узнали, что Гранин приехал сюда, на дачу. Нас уговорили заехать пообедать. Гранин поел котлету, я есть не стала. Ребята (оператор и инженер) тоже не стали есть. Выпили компот, встали и вышли. И тут подходит дяденька:
– Ну как, чекисты хорошо вас покормили?
– Какие чекисты?
– Так это же санаторий чекистов!
Тут Гранину стало плохо. Он говорит:
– Слушайте, мне нужен туалет.
Его рвало на самом деле. Мы его едва дотащили до этого туалета. Он говорит:
– Как я мог не понять, что это очередной маневр чекистов!».

Не могу сказать, что я хорошо знал Гранина, но не могу представить, не могу поверить, чтобы его тошнило от «чекистской» котлеты. Куркова прямо молодец, котлету есть не стала, почувствовал подвох. Но, скорее всего, сочиняет.

Еще из любопытного. Когда на Бэллу Куркову напали в парадной Олега Басилашвили, у нее в руках была дубинка. «У меня с собой была электрошоковая дубинка, выданная ВГТРК, между прочим, всему руководству. Она в форме зонта была», - вспоминала Куркова. Удивительно время. Дубинка Курковой не помогла. Ее нападавшие сразу отобрали.

Из забавного в рассказе Бэллы Курковой история, как Григорий Явлинский «убил» Бориса Пуго, министра внутренних дел СССР.

«Гриша мне рассказывает. Когда мы с ним расстались в пять часов утра, я пошла пить боржоми к Бурбулису, а он – куда-то по своим делам. В это время организовывались люди, которые должны были сопровождать работников службы безопасности в качестве общественности. Это были особые депутаты, которым предложили присутствовать при аресте гэкачэпистов. По квартирам ездить.

И к одному из гэкачэпистов поехал Гриша в качестве представителя общественности. Они долго звонили в звонок, никто не отвечал. Они продолжали звонить. Наконец дверь медленно открылась, и вышел очень-очень старый человек. Молча посторонился. Дал войти.

И тут они услышали какие-то дикие хрипы. И увидели, как в комнате ползает окровавленная жена того гэкачэписта. Из горла льется кровь, все залито кровью. Гэкачэпист лежит, еще живой, но уже отходит. На их глазах оба умерли. Зрелище страшное. Гриша говорит:
– Вот вам я рассказал, облегчил себя немного, а что я скажу своим? К ним приду, что я им скажу? Зачем я поперся? Еще кого-то арестуют. Я должен был быть чище этого».

Что же в итоге Явлинский сказал своим? Куркова добавляет: «Грише очень трудно пришлось. Его это где-то поломало тогда». Наверное, поэтому в октябре 1993 года, вспоминая Пуго, Григорий Алексеевич призывал давить танками защитников Белого дома.

Кстати, я до сих пор был уверен, что Явлинский пошел арестовывать Пуго как должностное лицо, а, оказывается, сам вызвался, кем-то вроде понятого записался. Наверняка в 1937-м году также бы ходил по квартирам и наблюдал, как людей приглашают на казнь.

Заканчивая с Бэллой Курковой, вспомнил последний эфир, который видел по телевизору. 1999 год. Интервью Курковой с бывшим премьером Сергеем Степашиным, который, между прочим, написал скупое предисловие к ее книге.

Стараюсь вспомнить, что было в Курковой такого, что ее вознесли на самый олимп, ничего не приходит на ум. Тетка и тетка, таких были тысячи, в «Пятом колесе» она была не одна. Видимо, советские боссы настолько обескровили страну, что провинциалка на ТВ для жителей огромного Союза стала национальным героем. Оля Бузова времен перестройки.

«Я не помню, чтобы город знал человека так, как знали меня. В лицо», - рассказывает Куркова. Ясное дело, имя Александра Глебовича она произнести даже спустя тридцать лет не смогла. Боялась его. Думала, что это он натравил на нее бандитов.

«Я же уволила Невзорова. И на доме вывесили даты моей жизни и смерти. Невзоров сделал надпись и прилепил доску на моем доме: «Здесь жила Бэлла Куркова – тогда-то родилась, тогда-то умерла». Невзорова я уволила за прогулы, потому что она втором путче выступал, за гэкачэпистов очередных».

Ныне иностранный агент, экстремист и террорист знал толк в хулиганстве, напугал тетку. Куркова боялась покинуть квартиру, кстати, будучи большим начальником. Куркова пишет, что за нее никто не заступился, кроме главы администрации президента Сергея Филатова, которого тут же уволили. Уволили Филатова, разумеется, не за Куркову, которая погрязла в финансовых скандалах.

Вдобавок Куркова поругалась с Анатолием Собчаком из-за Михаила Горбачева.

«Собчаку позвонил Ельцин и запретил принимать Горбачева в Смольном. Собчак звонит мне и говорит:
– Ни в коем случае! Ельцин сказал не давать эфирное время!
Я говорю:
– А кто вы такие? Ельцин возглавляет телевидение? Нет. А вам я вообще не подчиняюсь, я – федеральный канал. Я дам время!
– Ну смотрите, – сказал Собчак.
Я говорю:
– Это вы – трус.
Мы даже поссорились с ним на этой почве».

Смелая женщина, считающая, что Горбачев «предотвратил гражданскую войну». Жаль, что Куркова умерла, на пальцах бы ей объяснил, что Горбачев едва не начал гражданскую войну.

Чертовски симпатичная оптика у Курковой, не бьется с реальностью. «Депутатская группа из Ленинграда пользовалась таким уважением, что нас встречали иконами, когда мы выходили из гостиницы «Россия», - так Куркова рассказывает о народных депутатах РСФСР, вспоминая, как она с Олегом Басилашвили якобы выбила принятие закона о переименовании Ленинграда в Санкт-Петербург.

На самом деле в тот день, 6 сентября 1991 года, на Съезде блистали совсем другие герои, Юрий Нестеров – один из них. Смешной «яблочник», в 1999 году с треском проиграл выборы в Государственную Думу, потеряв, как Куркова, связь с реальностью. После проигрыша Нестеров стоял возле офиса партии на улице Маяковского с протянутой рукой и, надеюсь, в шутку, говорил: «Подайте бывшему депутату Государственной Думы». До сих пор не понимаю, как в 1995 году Нестеров выиграл выборы в одномандатном округе, а до этого выборы в народные депутаты РСФСР.

«Могу сказать, что, когда я шла на выборы в 1990 году, люди громче кричали «Бэлла Куркова», чем «Борис Ельцин», - тут что-то комментировать, только портить.

Прочел книги Курковой, теперь жалею, что при жизни с ней не встретился. Феерический персонаж. Ведь это она притащила Юрия Шутова к Собчаку, но об этом предпочитала не вспоминать. И больше не вспомнит.

Новогоднее телевидение не смотрел, не знаю, что показывали федеральные каналы, но традиционно принято закатывать глаза и ругать, мол, опять «голубой огонек».

Сложно признаться, что телевизионное начальство обычно не навязывает свои вкусы, вообще, не навязывает, а следует настроениям народных масс, подстраивается под зрителя.

Зритель, конечно, ругается, но смотрит, оправдываясь, что телевизор другого не показывает. Отчасти так, да не так.

В новогоднюю ночь телеканалы соревнуются за зрителя, который падок на Филиппа Киркорова и все остальных, кто вошел не в ту дверь. Простили Александра Ревву, который в начале СВО едва ли не потоптался на российском флаге, теперь Ревва не вылезает из шоу на канале знатной патриотки Тины Канделаки.

Чтобы мы не говорили и писали, зритель голосует кнопкой на пульте. Зритель, увы, выбирает не бойцов СВО или рэперов, поющих про арбалеты, а, повторюсь, «голубой огонек», что вполне объяснимо. В Новый год хочется не думать, пить, закусывать и улыбаться, хохотать под «бабушку» Реввы и отплясывать под «цвет настроения» Киркорова.

Кто не согласен, пускай тогда объяснит, как полтора миллиона человек только на «Кинопоиске» сознательно посмотрели пошлую пародию на «Бриллиантовую руку». Еще раз – полтора миллиона человек только на одном сайте. Это не эфирное телевидение, у зрителей был выбор, закончившийся на шоу ТНТ, в котором многие неплохие российские актеры затоптали талант в грязь.

ТНТ хорошо платит, а русский актер, выбирая между вечностью и сиюминутным заработком, выбирает деньги, потому что вечность все равно не оценит. А зритель жует и просит добавки. Иногда давится, морщится, еле сдерживает рвотные позывы, но продолжает с большим удовольствием жрать.

Не буду загадывать, что на российское телевидение вернется иностранный агент Максим Галкин, но обязательно годик или через два Алла Пугачева споет на «Первом канале», принеся детищу Константина Эрнста зашкаливающие рейтинги, ну а мы, наевшись салатиков, проснувшись днем первого января продолжил возмущаться в интернете, вспоминая, как отвратительно хрипела народная артистка СССР.

Забыл название канала, увидел изумленный пост, что теперь в столице квартиры в так называемых клубных домах по цене 2,5 млн рублей за квадратный метр называют, если не сразу доступным жильем, то где-то близко к этому.

Два с половиной миллиона за квадратный метр. Но это Москва. Хотя Санкт-Петербург не далеко ушел. У нас на районе скоро будут строить новый дом. Архитектор Герасимов, интерьеры рисовал художник Белкин – почти Растрелли и Брюллов. Дом сдадут в середине 2028 года, но уже продают воздух по цене (в среднем) 720 тысяч рублей за квадратный метр. Правда, можно купить студию - 650 тысяч рублей за квадратный метр - 14,3 млн рублей (сдадут в третьем квартале 2028 года; дожить бы!).

Наверное, мы плохо знаем свою страну и город. Ну вот кто может купить в Санкт-Петербурге однокомнатную квартиру, которую еще не построили, квартира существует только на бумаге, за 28 млн рублей? Знаю парочку богатеев, но они давно купили квартиры, построили дома и прекрасно себе живут. А для кого строят новые квартиры, которые простой человек, честно работающий, даже на пяти работах, никогда не сможет себе позволить?

В новом питерском доме за сотню квартир, то есть предполагается, что минимум сотня богатеев купит бетонные коробки по чертежам Герасимова и парадной, расписанной по эскизам Белкина, но кто эти люди, откуда они взялись? Это же, выходит, параллельный Санкт-Петербург.

Умер Жан-Мари Ле Пен, не успевший сделать Францию великой.

Из любопытства, дабы понять, за что сегодня дают литературные премии, ознакомился с бесплатным фрагментом книги Анны Долгаревой. Платить 1000 рублей за печатную книгу или 300 рублей за электронную выше моих возможностей.

«Я здесь не женщина, я фотоаппарат. Фронтовые дневники» не литература. Мемуары, из которых читатель почти ничего об авторе не узнает, кроме того, что у нее погиб любимый человек, она впала в депрессию, полежала в психушке и отправилась на фронт корреспондентом, чтобы не убивать себя, а погибнуть от вражеской пули. Плюс к этому – фронтовые зарисовки, не радующие разнообразием.

Печатать и тем более награждать книгу Анны в вышедшем варианте было нельзя. С меня хватило бесплатного фрагмента, прочел пятую часть книги и не хочу знать, что там дальше. Сюжета у книги нет, а рассказывать о героических бойцах и бабушках, копающих под пулями огород, можно на сто томов вперед. И если бы эти рассказы (очерки, зарисовки, наброски, посты) увлекали, да нет же, преступление настолько скучно описывать людей, которые продолжают отважно жить в аду войны или пали смертью храбрых.

В первой же главе Долгарева рассказывает, как дала старушке двадцать тысяч на лечение, а сама, получая в месяц 12 тысяч рублей, снимая квартиру за три, выживая, ежедневно пила винище по 140 рублей за бутылку. Депрессию Анна лечила запоем, вылечила ли? Или бутылка вина перед сном – не запой? Тогда извиняюсь.

Не могу сказать, чего не хватает Анне. Может, таланта, может, выдержки, может, просто нет желания, но вся база для хорошего романа есть. Почему бы не добавить в книгу сюжет, найти историю, вернее, собрать ее. Ведь все просто. Девушка, потерявшего любимого на войне, отправляется на войну, где встречается с немыслимым количеством отважных и храбрых людей. В конце возвращается в Санкт-Петербург, с котом.

Самое неприятное, даже страшное – Долгарева пишет льдом, от ее текста нет тепла, все герои холодные и невзрачные. К ним не хочется привязываться, сожалеть им. Это, конечно, тоже большой талант, описать человека, победившего смерть, да так, что к нему не испытываешь ни капельки сочувствия. Переворачиваешь страницу и все, забылось.

В «Фотоаппарате» много фамилий, но ни одной расшифровки. Хорошо, я знаю, кто такой Стрелков, а как быть другим, кто не вовлечен в историю Донбасса, начиная с четырнадцатого года. Книга издана тиражом в четыре тысячи копий, то есть для широкого читателя. Читатель, боюсь, книгу закроет раньше, чем кончится ознакомительный фрагмент.

Анна, где-то читал, жаловалась на долги. Премия в миллион и, быть может, еще одна помогут ей выбраться из долговой ямы. Анна девушка хорошая, добрая, можно ей миллион дать просто так, без икры в писательство. Пускай дальше пишет стихи, репортажи (где их печатают?), не получается у нее проза.