II. Система отраслевых министерств.
Отраслевой принцип управления диаметрально противоположен территориальному. Он в прямое противоречие с федерализмом (поэтому с середины 30-х РСФСР была федерацией достаточно условно), зато отлично согласуется с административно-командной экономикой технократического типа -- как раз то, что и создавал Сталин.
Если в 1930 союзных наркоматов было 10 (из них только 3 отраслевых + координирующий территориальные совнархозы ВСНХ), то в 1939 году -- 24, а совнархозы исчезли совсем (ВСНХ в 1932 разделили на наркоматы тяжёлой, легкой и лесной промышленности).
В конечном счёте во главе каждой отрасли встал народный коммиссариат: не союзный так республиканский, тех было ещё больше. Часть отраслей управлялась и на уровне союза, и на уровне республик (такие наркоматы назывались союзно-республиканскими), в этом случае республиканские наркоматы подчинялись союзным.
Оставались и предприятия местного значения (напр., ОТ или ЖКХ), ими местная власть и управляла. Они сверху если и регулировались, то намного меньше. Но их роль в советском народном хозяйстве была почти чисто социальной, планово убыточной. Про них пока забудем.
Координацию отраслей и распределение ресурсов между ними осуществлял Госплан, но какова доля реального научного планирования в его деятельности -- вопрос открытый.
На том техническом и организационном уровне он просто физически не мог построить и просчитать полную модель экономики, поэтому рассчитывал лишь верхнеуровневую модель межотраслевого баланса*, а остальное спускал в Наркомснаб (позднее Наркомат внутренней торговли, потом разные комитеты, в конечном счёте Госснаб), который уже распределял запросы на ресурсы как-то территориально... ну или прямо напрямую из наркоматов на заводы.
Так или иначе, мелкая и средняя торговля между предприятиями предоставлялась им самим -- но с огромным количеством ограничений и правил.
Как осуществлялась это торговля на местах в условиях плана и не всегда продуманной регуляции -- вопрос отдельный, зачастую не совсем легально) за это тогда и посадить могли, и порой сажали -- но выхода не было, так делали все.
Какие-то проблемы закрывали сохранявшиеся элементы рынка (кооперативы, колхозные рынки и т.п.), но в основном проблемы решались сугубо лично (услуга за услугу, добыча необходимого на местах и т.п.), благо у людей того времени было полно энтузиазма, а количество управляемых систем более-менее соответствовало количеству управляющих.
Традиционные же для социализма проблемы с мотивацией в середине 30-х исчезли на корню, и даже наоборот: со стороны государства было навалом и кнута (вплоть до ГУЛага и расстрелов), и пряника (не только нематериального статуса, но и вполне себе материальных ништяков типа квартир).
Отраслевой принцип управления диаметрально противоположен территориальному. Он в прямое противоречие с федерализмом (поэтому с середины 30-х РСФСР была федерацией достаточно условно), зато отлично согласуется с административно-командной экономикой технократического типа -- как раз то, что и создавал Сталин.
Если в 1930 союзных наркоматов было 10 (из них только 3 отраслевых + координирующий территориальные совнархозы ВСНХ), то в 1939 году -- 24, а совнархозы исчезли совсем (ВСНХ в 1932 разделили на наркоматы тяжёлой, легкой и лесной промышленности).
В конечном счёте во главе каждой отрасли встал народный коммиссариат: не союзный так республиканский, тех было ещё больше. Часть отраслей управлялась и на уровне союза, и на уровне республик (такие наркоматы назывались союзно-республиканскими), в этом случае республиканские наркоматы подчинялись союзным.
Оставались и предприятия местного значения (напр., ОТ или ЖКХ), ими местная власть и управляла. Они сверху если и регулировались, то намного меньше. Но их роль в советском народном хозяйстве была почти чисто социальной, планово убыточной. Про них пока забудем.
Координацию отраслей и распределение ресурсов между ними осуществлял Госплан, но какова доля реального научного планирования в его деятельности -- вопрос открытый.
На том техническом и организационном уровне он просто физически не мог построить и просчитать полную модель экономики, поэтому рассчитывал лишь верхнеуровневую модель межотраслевого баланса*, а остальное спускал в Наркомснаб (позднее Наркомат внутренней торговли, потом разные комитеты, в конечном счёте Госснаб), который уже распределял запросы на ресурсы как-то территориально... ну или прямо напрямую из наркоматов на заводы.
Так или иначе, мелкая и средняя торговля между предприятиями предоставлялась им самим -- но с огромным количеством ограничений и правил.
Как осуществлялась это торговля на местах в условиях плана и не всегда продуманной регуляции -- вопрос отдельный, зачастую не совсем легально) за это тогда и посадить могли, и порой сажали -- но выхода не было, так делали все.
Какие-то проблемы закрывали сохранявшиеся элементы рынка (кооперативы, колхозные рынки и т.п.), но в основном проблемы решались сугубо лично (услуга за услугу, добыча необходимого на местах и т.п.), благо у людей того времени было полно энтузиазма, а количество управляемых систем более-менее соответствовало количеству управляющих.
Традиционные же для социализма проблемы с мотивацией в середине 30-х исчезли на корню, и даже наоборот: со стороны государства было навалом и кнута (вплоть до ГУЛага и расстрелов), и пряника (не только нематериального статуса, но и вполне себе материальных ништяков типа квартир).
* — математическая модель межотраслевого баланса была разработана ещё в 1920-х, и представляет собой систему линейных алгебраических уравнений (ЕМНИП, там ещё и методы оптимизации как-то были задействованы).
Я так и не понял, насколько подобную модель применяли в Госплане — вроде как в простейшем виде, и регулярно подгоняя по указаниям сверху, определяемым отраслевыми лоббистами в СНК/СовМине и высших партийных органах.
Разные варианты допиливания модели регулярно предлагалась, но почти никогда не применялись.
При Сталине это было совсем в суровом виде: предложит, скажем, Наркомат металлургии, специализировать домны на каком-то виде металла — в итоге он выдаёт продукции больше, зато Наркомату путей сообщения больше возить по ж/д. Пока лобби металлургов сильней — это считается рационализаторским предложениям; пересилили железнодорожники — объявили вредительством, кого-то наверняка посадили (а то и расстреляли).
При этом в Штатах, куда эмигрировал эмигрировал создатель модели межотраслевого баланса Леонтьев, его модель широко применялась — в т.ч. и для просчёта экономики СССР, когда дело дошло до ленд-лиза.
А в самом СССР — проблемы идеологического плана (были какие-то противоречия с марксизмом).
В общем, работа Госплана была далека от идеальной. Хотя и совсем уж обесценивать её результаты тоже не стоит.
Я так и не понял, насколько подобную модель применяли в Госплане — вроде как в простейшем виде, и регулярно подгоняя по указаниям сверху, определяемым отраслевыми лоббистами в СНК/СовМине и высших партийных органах.
Разные варианты допиливания модели регулярно предлагалась, но почти никогда не применялись.
При Сталине это было совсем в суровом виде: предложит, скажем, Наркомат металлургии, специализировать домны на каком-то виде металла — в итоге он выдаёт продукции больше, зато Наркомату путей сообщения больше возить по ж/д. Пока лобби металлургов сильней — это считается рационализаторским предложениям; пересилили железнодорожники — объявили вредительством, кого-то наверняка посадили (а то и расстреляли).
При этом в Штатах, куда эмигрировал эмигрировал создатель модели межотраслевого баланса Леонтьев, его модель широко применялась — в т.ч. и для просчёта экономики СССР, когда дело дошло до ленд-лиза.
А в самом СССР — проблемы идеологического плана (были какие-то противоречия с марксизмом).
В общем, работа Госплана была далека от идеальной. Хотя и совсем уж обесценивать её результаты тоже не стоит.
Отраслевая система доказала свою высокую эффективность для тех условий во время войны: уж что-что, а военная экономика в СССР времён ВОВ была налажена превосходно.
После войны систему особо не меняли, разве что переименовали наркоматы в министерства, да допиливали что-то по мелочам.
Даже степень мобилизации и милитаризации сбрасывали лишь частично — роль гитлеровской угрозы сменила угроза американская (всё равно, реальная или преувеличенная).
Послевоенные годы — лучшие времена для экономики СССР: как на дрожжах рос не только ВВП или пром.производство, но и уровень жизни (правда, с довольно низкой отметки).
Сравнительно мало было дефицита — за счёт низких доходов населения, конечно, но цены планомерно снижались, так что и реальные зарплаты помаленьку росли.
Социальных лифтов стало поменьше, чем в 30-е — но всё равно больше, чем, например, сейчас. Стимулов ебашить было предостаточно — но всё-таки население устало от затянувшегося режима работы на максималках, а "красные директора" этого совершенно не понимали.
С другой стороны, экономический и технологический рост привёл к радикальному увеличению числа управляемых систем — при куда менее значительном росте числа управляющих. Менеджмент помаленьку снова стал становиться проблемой.
Проблем добавили непродуманные решения Хрущёва и соратников: в первую очередь, ликвидация кооперативов (малый бизнес по-советски) в 1956-м.
В общем, ко второй половине 50-х партия решила, что нужно что-то менять — и снесла нафиг отраслевые министерства.
После войны систему особо не меняли, разве что переименовали наркоматы в министерства, да допиливали что-то по мелочам.
Даже степень мобилизации и милитаризации сбрасывали лишь частично — роль гитлеровской угрозы сменила угроза американская (всё равно, реальная или преувеличенная).
Послевоенные годы — лучшие времена для экономики СССР: как на дрожжах рос не только ВВП или пром.производство, но и уровень жизни (правда, с довольно низкой отметки).
Сравнительно мало было дефицита — за счёт низких доходов населения, конечно, но цены планомерно снижались, так что и реальные зарплаты помаленьку росли.
Социальных лифтов стало поменьше, чем в 30-е — но всё равно больше, чем, например, сейчас. Стимулов ебашить было предостаточно — но всё-таки население устало от затянувшегося режима работы на максималках, а "красные директора" этого совершенно не понимали.
С другой стороны, экономический и технологический рост привёл к радикальному увеличению числа управляемых систем — при куда менее значительном росте числа управляющих. Менеджмент помаленьку снова стал становиться проблемой.
Проблем добавили непродуманные решения Хрущёва и соратников: в первую очередь, ликвидация кооперативов (малый бизнес по-советски) в 1956-м.
В общем, ко второй половине 50-х партия решила, что нужно что-то менять — и снесла нафиг отраслевые министерства.
В 1957 году на смену отраслевой системе управления экономикой вновь пришла территориальная. Были заново созданы территориальные советы народного хозяйства (первоначально примерно по границам регионов), а на республиканском и союзном уровне экономику регулировали лишь отдельные государственные комитеты.
Всё сразу же пошло по пизде.
Сетка регионов была создана при Сталине, и по сути являла собой верхний уровень местного самоуправления — это были минимальные (для того технологического уровня) единицы, способные прокормить себя в сельском хозяйстве и хоть как-то разрулить снабжение местного значения (т.н. местная промышленность).
Для управления же серьёзной, развитой к тому времени промышленностью совнархозы регионального уровня не годились никак — слишком мелкие.
Поэтому с 1960 года началось укрупнение экономических районов и управляющих ими СНХ.
Всё сразу же пошло по пизде.
Сетка регионов была создана при Сталине, и по сути являла собой верхний уровень местного самоуправления — это были минимальные (для того технологического уровня) единицы, способные прокормить себя в сельском хозяйстве и хоть как-то разрулить снабжение местного значения (т.н. местная промышленность).
Для управления же серьёзной, развитой к тому времени промышленностью совнархозы регионального уровня не годились никак — слишком мелкие.
Поэтому с 1960 года началось укрупнение экономических районов и управляющих ими СНХ.
В том же 1963 году граница экономических районов превзошла границы республик — в Средней Азии, которой стал управлять один-единственный совнархоз.
В этом же году был воссоздан Всесоюзный СНХ.
Но всего этого не хватало. В административно-командной экономике отраслевое управление было оптимальным, а территориальность управления лишь множила проблемы (несогласованность действий, оторванность прикладной науки от производства, и т.д.).
Поэтому на союзном и республиканском уровне множились госкомитеты — по сути те же министерства. В конечном счёте в министерства их и переименовали (кроме тех, которые носили межотраслевой характер*), а от территориальной системы отказались.
В 1965 году произошло окончательное возвращение к отраслевой системе управления экономикой.
Но неформально принятие многих решений осталось на региональном или территориальном уровне, что сказалось в общем кризисе и, в итоге, распаде СССР.
Ну а в 90-х территориальная децентрализация достигла апогея -- при всё той же сетке регионов, совершенно на это не рассчитанной...
* -- впрочем, со временем граница отраслевой/межотраслевой стёрлась, и под самый занавес СССР, в 1990-м, бывшие межотраслевые госкомитеты тоже официально стали министерствами.
В этом же году был воссоздан Всесоюзный СНХ.
Но всего этого не хватало. В административно-командной экономике отраслевое управление было оптимальным, а территориальность управления лишь множила проблемы (несогласованность действий, оторванность прикладной науки от производства, и т.д.).
Поэтому на союзном и республиканском уровне множились госкомитеты — по сути те же министерства. В конечном счёте в министерства их и переименовали (кроме тех, которые носили межотраслевой характер*), а от территориальной системы отказались.
В 1965 году произошло окончательное возвращение к отраслевой системе управления экономикой.
Но неформально принятие многих решений осталось на региональном или территориальном уровне, что сказалось в общем кризисе и, в итоге, распаде СССР.
Ну а в 90-х территориальная децентрализация достигла апогея -- при всё той же сетке регионов, совершенно на это не рассчитанной...
* -- впрочем, со временем граница отраслевой/межотраслевой стёрлась, и под самый занавес СССР, в 1990-м, бывшие межотраслевые госкомитеты тоже официально стали министерствами.
Но при раннем Брежневе всё казалось благополучным. Отраслевые министерства множились, нижестоящая система управления отраслью оптимизировалась (Косыгинская реформа, вот это всё). В частности, исторически сложившуюся беспорядочную многоуровневость выровняли в чёткие 3 уровня:
министерство -> производственное объединение -> предприятие.
С министерством и предприятием понятно, а производственное объединение — это советский аналог корпорации, интегрирующий тесно связанные предприятия вертикально (по этапам производства товара) или горизонтально (по разным предприятиям одного уровня).
Производственные объединения в СССР как-то даже конкурировали — насколько это тогда было вообще возможно.
На самом деле уровней было 4: отрасли разрослись и усложнились, так что верхушки министерств стали заниматься только постановкой общих задач и координацией, а реально функциональными органами стали главки: главные комитеты министерств по какому-то разделу отрасли.
Например, в Министерстве авиационной промышленности были двигательный главк, главк приборостроения, главк вертолётостроения и т.д.
Но со временем и этого стало не хватать для эффективного управления усложняющейся экономикой. Особенно в условиях снижающегося энтузиазма и упавшего уровня личных качеств управленцев (да и простых рабочих). Умер и патриарх системы Косыгин, лично разруливавший многие проблемы.
Назрели и более широкое применение рыночных механизмов, и углубление декомпозиции отраслевого управления.
министерство -> производственное объединение -> предприятие.
С министерством и предприятием понятно, а производственное объединение — это советский аналог корпорации, интегрирующий тесно связанные предприятия вертикально (по этапам производства товара) или горизонтально (по разным предприятиям одного уровня).
Производственные объединения в СССР как-то даже конкурировали — насколько это тогда было вообще возможно.
На самом деле уровней было 4: отрасли разрослись и усложнились, так что верхушки министерств стали заниматься только постановкой общих задач и координацией, а реально функциональными органами стали главки: главные комитеты министерств по какому-то разделу отрасли.
Например, в Министерстве авиационной промышленности были двигательный главк, главк приборостроения, главк вертолётостроения и т.д.
Но со временем и этого стало не хватать для эффективного управления усложняющейся экономикой. Особенно в условиях снижающегося энтузиазма и упавшего уровня личных качеств управленцев (да и простых рабочих). Умер и патриарх системы Косыгин, лично разруливавший многие проблемы.
Назрели и более широкое применение рыночных механизмов, и углубление декомпозиции отраслевого управления.
Однако главные проблемы были не на уровне крупных заводов, производственных объединений и министерств с главками.
Настоящая жопа творилась в сельском хозяйстве и местной промышленности -- т.е. как раз там, где рулили не отраслевые министерства, а региональные и районные исполкомы.
Это касалось и качества выпускаемой продукции, и производительности труда, и уровня оплаты рабочих, и обеспеченности жильём: от крупного предприятия советский человек мог получить квартиру через годы, а от райисполкома -- через десятилетия.
Вот это-то и посыпалось в первую очередь при переходе к рынку. Это было во многом неизбежно, и имело лишь один серьёзный недостаток -- зато охуенно серьёзный: эпический рост безработицы.
И без того влачившие жалкое существования сёла и городские окраины в 90-е и 2000-е в подавляющем большинстве совсем уж маргинализовались. А компенсирующий рост занятости в сфере торговли и услуг происходил с заметным отставанием.
Более того, всё вышесказанное относилось и к большинству локальных инфраструктурных предприятий (транспорт, ЖКХ и т.п.), критичных для обеспечения жизни людей.
Возможно, их тогда из местной промышленности вообще не выделяли -- в советское время одинаково некоммерческие (планово убыточные), в 90-е одинаково коммерческие. И если для местной промышленности и с/х это ещё было хоть как-то оправдано, то для инфраструктур это стало катастрофической ошибкой* * -- социальная значимость инфраструктур гораздо выше, чем просто создание занятости.
Что-то сдохло с концами, оставив лишь руины. Что-то удалось спасти приватизацией или полной заменой частными коммерческими компаниями (хотя чаще это приводило лишь к дальнейшему развалу, по крайней мере у первых владельцев -- в конце-то концов покупали более-менее эффективные собственники, но далеко не всё до этого дожило).
Ну а для того, что осталось в собственности у муниципалитетов или (реже) регионов, но не носило явно некоммерческого характера (типа школ, больниц или силовиков -- это получило статус учреждений* * *), на рубеже 90-х и 2000-х оформился статус унитарного предприятия* * * *.
* * -- ну, прям катастрофической эта ошибка была только на северах: с ЖКХ, транспортом и прочей инфраструктурой в 90-х там натурально апокалипсис был. Это при тамошнем-то климате и одновременно с обвалом всех производств... Вполне сравнимо с военными действиями было.
Но и в основной стране инфраструктурам досталось знатно -- до сих пор последствия разгребаем.
Настоящая жопа творилась в сельском хозяйстве и местной промышленности -- т.е. как раз там, где рулили не отраслевые министерства, а региональные и районные исполкомы.
Это касалось и качества выпускаемой продукции, и производительности труда, и уровня оплаты рабочих, и обеспеченности жильём: от крупного предприятия советский человек мог получить квартиру через годы, а от райисполкома -- через десятилетия.
Вот это-то и посыпалось в первую очередь при переходе к рынку. Это было во многом неизбежно, и имело лишь один серьёзный недостаток -- зато охуенно серьёзный: эпический рост безработицы.
И без того влачившие жалкое существования сёла и городские окраины в 90-е и 2000-е в подавляющем большинстве совсем уж маргинализовались. А компенсирующий рост занятости в сфере торговли и услуг происходил с заметным отставанием.
Более того, всё вышесказанное относилось и к большинству локальных инфраструктурных предприятий (транспорт, ЖКХ и т.п.), критичных для обеспечения жизни людей.
Возможно, их тогда из местной промышленности вообще не выделяли -- в советское время одинаково некоммерческие (планово убыточные), в 90-е одинаково коммерческие. И если для местной промышленности и с/х это ещё было хоть как-то оправдано, то для инфраструктур это стало катастрофической ошибкой* * -- социальная значимость инфраструктур гораздо выше, чем просто создание занятости.
Что-то сдохло с концами, оставив лишь руины. Что-то удалось спасти приватизацией или полной заменой частными коммерческими компаниями (хотя чаще это приводило лишь к дальнейшему развалу, по крайней мере у первых владельцев -- в конце-то концов покупали более-менее эффективные собственники, но далеко не всё до этого дожило).
Ну а для того, что осталось в собственности у муниципалитетов или (реже) регионов, но не носило явно некоммерческого характера (типа школ, больниц или силовиков -- это получило статус учреждений* * *), на рубеже 90-х и 2000-х оформился статус унитарного предприятия* * * *.
* * -- ну, прям катастрофической эта ошибка была только на северах: с ЖКХ, транспортом и прочей инфраструктурой в 90-х там натурально апокалипсис был. Это при тамошнем-то климате и одновременно с обвалом всех производств... Вполне сравнимо с военными действиями было.
Но и в основной стране инфраструктурам досталось знатно -- до сих пор последствия разгребаем.
* * * -- [государственное или муниципальное] учреждение, в отличие от коммерческих организаций, принципиально не может быть нацелено на получение прибыли (только если это способствует выполнению социальных задач, поставленных перед учреждением).
Учреждения являются госорганами в чистом виде, не имеют никакой собственности (только государственную/муниципальную в оперативном управлении), не отвечают по долгам (это за них делает государство/муниципалитет), и жёстко контролируются, особенно в вопросах закупок.
Воровать там, конечно, тоже воруют, но это гораздо легче выявить (поэтому если кого за это не сажают -- 100% силовики в доле).
Ведение же какой-либо хозяйственной деятельности в учреждениях из-за степени контроля исключительно тяжело (хотя в последнее время к зарегулированным бюджетным и совсем уж бесправным казённым учреждениям добавились автономные -- там попроще).
Но это всегда так (+-) на чистом госе при капитализме, иначе там вообще всё распилят на корню (в 90-е зачастую так и было).
Учреждения являются госорганами в чистом виде, не имеют никакой собственности (только государственную/муниципальную в оперативном управлении), не отвечают по долгам (это за них делает государство/муниципалитет), и жёстко контролируются, особенно в вопросах закупок.
Воровать там, конечно, тоже воруют, но это гораздо легче выявить (поэтому если кого за это не сажают -- 100% силовики в доле).
Ведение же какой-либо хозяйственной деятельности в учреждениях из-за степени контроля исключительно тяжело (хотя в последнее время к зарегулированным бюджетным и совсем уж бесправным казённым учреждениям добавились автономные -- там попроще).
Но это всегда так (+-) на чистом госе при капитализме, иначе там вообще всё распилят на корню (в 90-е зачастую так и было).
* * * * -- [государственное или муниципальное] унитарное предприятие -- это нечто промежуточное между чисто некоммерческим учреждением и чисто коммерческим обществом (равноебуче, частным или государственным -- это другая плоскость).
Формально унитарное предприятие -- коммерческая организация, но у УП по закону могут быть и другие цели (социальные). По факту эти социальные цели являются главными для УП, а приносит ли оно прибыль -- второстепенно.
(Тем более, что 25% этой прибыли УП передаёт учредителю -- государству или муниципалитету.)
Имущество у унитарных предприятий не своё, а государственное -- но на с большим числом прав, чем у учреждения (называется хозяйственное ведение). Зато больше и ответственности: по своим долгам УП отвечает само.
Соответственно и контроля над УП со стороны государства/муниципалитета больше, чем над принадлежащим ему ЗАО, но меньше, чем над учреждением. (В основном это касается закупок.)
УП запрещено иметь дочерние предприятия -- поэтому, собственно, и унитарные.
Унитарные предприятия, в принципе, имеют аналоги в других странах, в т.ч. развитых -- но в РФ УП рассматриваются как временное явление, наследие СССР. Мол, со временем надо преобразовать все УП либо в учреждения, либо, наоборот, в ЗАО или ОАО (а то и приватизировать).
И я даже готов согласиться -- но с двумя классами исключений, покрывающих, на самом деле, большую часть существующих УП.
1) Инфраструктурные предприятия. Их стоит вообще официально выделить в отдельный класс, и чётко прописать, что их цель -- предоставлять доступ к определённой инфраструктуре, оцениваемый по некоторым KPI, более-менее единым для всех (цены, охваченность территории, комфорт и т.д.).
Сюда же относятся перевозчики, основной смысл государственности/муниципальности которых -- чтоб был резерв подвижного состава на случай чего.
Важно: не стоит сюда же приплетать технологически новые отрасли, находящиеся в стадии бума. На этом этапе развития свободный рыночек для них эффективнее.
2) Социальные предприятия -- предприятия, для которых выполнение профильных задач (производство товаров или услуг, получение прибыли) второстепенно по отношению к созданию занятости и других социальных задач, к развитию экономики имеющие мало отношения.
Смысл тут прост: это альтернатива гарантированному доходу, не плодящая тунеядство. Для глубокой глубинки -- самое то.
Де-факто уже сейчас таких предприятий полно, причём даже не только государственных и муниципальных. Но сейчас они не разделены явно с коммерческими и вообще не институализированы: любое такое предприятие может в любой момент перестать быть "социальным", посокращав всех нафиг, а то и вовсе закрыться.
Понятно, что в таких условиях ни о какой уверенности в завтрашнем дне у работников и речи не идёт. Да и на экономику такой бессистемный подход плохо влияет.
Формально унитарное предприятие -- коммерческая организация, но у УП по закону могут быть и другие цели (социальные). По факту эти социальные цели являются главными для УП, а приносит ли оно прибыль -- второстепенно.
(Тем более, что 25% этой прибыли УП передаёт учредителю -- государству или муниципалитету.)
Имущество у унитарных предприятий не своё, а государственное -- но на с большим числом прав, чем у учреждения (называется хозяйственное ведение). Зато больше и ответственности: по своим долгам УП отвечает само.
Соответственно и контроля над УП со стороны государства/муниципалитета больше, чем над принадлежащим ему ЗАО, но меньше, чем над учреждением. (В основном это касается закупок.)
УП запрещено иметь дочерние предприятия -- поэтому, собственно, и унитарные.
Унитарные предприятия, в принципе, имеют аналоги в других странах, в т.ч. развитых -- но в РФ УП рассматриваются как временное явление, наследие СССР. Мол, со временем надо преобразовать все УП либо в учреждения, либо, наоборот, в ЗАО или ОАО (а то и приватизировать).
И я даже готов согласиться -- но с двумя классами исключений, покрывающих, на самом деле, большую часть существующих УП.
1) Инфраструктурные предприятия. Их стоит вообще официально выделить в отдельный класс, и чётко прописать, что их цель -- предоставлять доступ к определённой инфраструктуре, оцениваемый по некоторым KPI, более-менее единым для всех (цены, охваченность территории, комфорт и т.д.).
Сюда же относятся перевозчики, основной смысл государственности/муниципальности которых -- чтоб был резерв подвижного состава на случай чего.
Важно: не стоит сюда же приплетать технологически новые отрасли, находящиеся в стадии бума. На этом этапе развития свободный рыночек для них эффективнее.
2) Социальные предприятия -- предприятия, для которых выполнение профильных задач (производство товаров или услуг, получение прибыли) второстепенно по отношению к созданию занятости и других социальных задач, к развитию экономики имеющие мало отношения.
Смысл тут прост: это альтернатива гарантированному доходу, не плодящая тунеядство. Для глубокой глубинки -- самое то.
Де-факто уже сейчас таких предприятий полно, причём даже не только государственных и муниципальных. Но сейчас они не разделены явно с коммерческими и вообще не институализированы: любое такое предприятие может в любой момент перестать быть "социальным", посокращав всех нафиг, а то и вовсе закрыться.
Понятно, что в таких условиях ни о какой уверенности в завтрашнем дне у работников и речи не идёт. Да и на экономику такой бессистемный подход плохо влияет.
Ну всё, на этом затянувшуюся серию закончим. Ещё есть чо сказать, но улетаю на двухнедельную стажировку в ИГИЛ))
Постить буду только с халяльных вай-фай точек, и только накопившиеся мелкие комменты ко всяким текущим событиям и попавшиеся на глаза статейки.
Постить буду только с халяльных вай-фай точек, и только накопившиеся мелкие комменты ко всяким текущим событиям и попавшиеся на глаза статейки.
#политота #история
Декомпозиция "суперминистерства" МВД после Сталина:
1)-3) см. тут
4) 1954: из МВД выделен КГБ. Похоже на МГБ, но внутри МВД осталось больше всего. Кроме того, КГБ не входил в состав Совета Министров, а стал "партийно-государственным учреждением" (впрочем, в 1959 его приравняли к министерству). Численность сотрудников госбезопасности сократили более чем вдвое.
У оставшегося МВД отобрали административно-хозяйственные подразделения: массовому использованию принудительного труда заключенных был положен конец. Да и тот самый ГУЛаг ещё в 1953 передали в МинЮст - но что-то пошло не так, и уже в 1954 его вернули обратно*.
5) 1960: добили "суперминистерство". Ментов и т.п. передали по старой памяти в республиканские министерства, контроль за пересечением границы - в КГБ, а всё остальное распредили по близким по профилю министерствам.
Никуда не удалось впихнуть Главное архивное управление и Отделение по розыску лиц, потерявших связь с родственниками: первое так и осталось отдельным управлением прямо при СовМине (сейчас федеральное агенство, подчиняющее напрямую президенту), а второе - уникальный для СССР случай! - вообще убрали из государства и передали в Красный крест.
6) 1966: создано нышешнее МВД (первые два года как Министерство охраны общественного порядка): уже не "суперминистерство", но всё-таки с избыточно широким кругом полномочий. Помимо самых разных ментов (от участковых и гаишников до матёрых спецов), там и охрана всякая, и контроль за перемещениями граждан, и внутренние войска.
--
В процессе перехода от РСФСР и СССР к РФ силовиков перелопатило по полной... и только самое проблемное ведомство -- МВД -- полностью сохранило свой функционал. В 2004, правда, выделили ФМС и ФСКН, но в 2016 вернули обратно (с т.зрения обычного человека ничего не изменилось).
Зато в том же 2016 из МВД выделили Росгвардию (федеральную службу непосредственно под президентом), в которую уже вошло довольно много: внутренние войска и все спецподразделения полиции, всякая там охрана и надзор за оборотом оружия.
Таким образом, МВД окончательно перестало быть "суперминистерством", превратившись в министерство ментов* *. Ну и контроль за регистрацией ещё - но этим во многих странах полиция занимается. А до революции пропиской заведовали вообще дворники о_0
* -- преемник ГУЛага в МВД - Главное управление исполнения наказаний, ГУИН - в 1998 таки передали в МинЮст. С 2004 года это ФСИН.
Но по сути организация продвинулась от ГУЛага разве что в аппетитах освоения государственного бюджета, из хотя бы создававшего реально нужные объекты ведомства превратившись в глубоко убыточное.
#КНОР
* * -- к сожалению, менты у нас -- понятие слишком уж общее. Они и пьяных гоняют, и улицы учат проектировать, и с организованной преступностью борются. ИМХО у государства должна остаться только последние.
Служилое сословие + лучшие из старых кадров (а они там встречаются, эти лучшие) = толковая Федеральная служба криминальной полиции, занимающаяся только серьёзной уголовкой.
Всё остальное - земской милиции и добровольным народным дружинам/казакам. Их проще и контролировать, и избегать. Ну а где земства нет -- там и ментов (в нынешнем смысле) нет.
N.B.: доступ населения к оружию упростить, применение для самозащиты -- тоже... но вот правила его ношения в общественных местах -- на усмотрения опять же земств. В т.ч. и прямой запрет м.б. (только для дома и охоты, собсно примерно как сейчас -- а то и жёстче).
Декомпозиция "суперминистерства" МВД после Сталина:
1)-3) см. тут
4) 1954: из МВД выделен КГБ. Похоже на МГБ, но внутри МВД осталось больше всего. Кроме того, КГБ не входил в состав Совета Министров, а стал "партийно-государственным учреждением" (впрочем, в 1959 его приравняли к министерству). Численность сотрудников госбезопасности сократили более чем вдвое.
У оставшегося МВД отобрали административно-хозяйственные подразделения: массовому использованию принудительного труда заключенных был положен конец. Да и тот самый ГУЛаг ещё в 1953 передали в МинЮст - но что-то пошло не так, и уже в 1954 его вернули обратно*.
5) 1960: добили "суперминистерство". Ментов и т.п. передали по старой памяти в республиканские министерства, контроль за пересечением границы - в КГБ, а всё остальное распредили по близким по профилю министерствам.
Никуда не удалось впихнуть Главное архивное управление и Отделение по розыску лиц, потерявших связь с родственниками: первое так и осталось отдельным управлением прямо при СовМине (сейчас федеральное агенство, подчиняющее напрямую президенту), а второе - уникальный для СССР случай! - вообще убрали из государства и передали в Красный крест.
6) 1966: создано нышешнее МВД (первые два года как Министерство охраны общественного порядка): уже не "суперминистерство", но всё-таки с избыточно широким кругом полномочий. Помимо самых разных ментов (от участковых и гаишников до матёрых спецов), там и охрана всякая, и контроль за перемещениями граждан, и внутренние войска.
--
В процессе перехода от РСФСР и СССР к РФ силовиков перелопатило по полной... и только самое проблемное ведомство -- МВД -- полностью сохранило свой функционал. В 2004, правда, выделили ФМС и ФСКН, но в 2016 вернули обратно (с т.зрения обычного человека ничего не изменилось).
Зато в том же 2016 из МВД выделили Росгвардию (федеральную службу непосредственно под президентом), в которую уже вошло довольно много: внутренние войска и все спецподразделения полиции, всякая там охрана и надзор за оборотом оружия.
Таким образом, МВД окончательно перестало быть "суперминистерством", превратившись в министерство ментов* *. Ну и контроль за регистрацией ещё - но этим во многих странах полиция занимается. А до революции пропиской заведовали вообще дворники о_0
* -- преемник ГУЛага в МВД - Главное управление исполнения наказаний, ГУИН - в 1998 таки передали в МинЮст. С 2004 года это ФСИН.
Но по сути организация продвинулась от ГУЛага разве что в аппетитах освоения государственного бюджета, из хотя бы создававшего реально нужные объекты ведомства превратившись в глубоко убыточное.
#КНОР
* * -- к сожалению, менты у нас -- понятие слишком уж общее. Они и пьяных гоняют, и улицы учат проектировать, и с организованной преступностью борются. ИМХО у государства должна остаться только последние.
Служилое сословие + лучшие из старых кадров (а они там встречаются, эти лучшие) = толковая Федеральная служба криминальной полиции, занимающаяся только серьёзной уголовкой.
Всё остальное - земской милиции и добровольным народным дружинам/казакам. Их проще и контролировать, и избегать. Ну а где земства нет -- там и ментов (в нынешнем смысле) нет.
N.B.: доступ населения к оружию упростить, применение для самозащиты -- тоже... но вот правила его ношения в общественных местах -- на усмотрения опять же земств. В т.ч. и прямой запрет м.б. (только для дома и охоты, собсно примерно как сейчас -- а то и жёстче).
Про то, как ограничить криминал и разобраться с наследником ГУЛага -- ФСИНом, можно ещё отдельный пост накатать. Вкратце, по мотивам неоднократно упомянутой тут утопии:
1) Декриминализовать всё, что можно (с поправкой на земские законы -- но это административка): лёгкие наркотики, любую самооборону (в т.ч. право "мой дом -- моя крепость"), можно даже соразмерную месть (но не кровную).
2) За эконом.преступления -- не сажать, а штрафовать. Зато нещадно и всех без исключения. (Ну, если доказано как следует, а не как у нас порой.)
3) За антигосударственные действия (например, неуплату налогов, даже после предупреждения) -- объявлять вне закона: такой человек не может пользоваться никакими гос. услугами, включая обеспечение его безопасности.
Можно выйти из этого состояния, как следует поработав на государство. А можно и войти добровольно, написав заяву (уверен, найдутся и такие отморозки).
4) Всё лайтовое, за что сейчас можно попасть в тюрьму, но не вошло в пункты 1)-3) (напр. хулиганство или побои) -- наказывать телесно.
Это архаично, зато и соразмерно деянию, и дешевле, и меньше плодит организованную преступность (зоны -- главный рассадник).
Ну а жёстких уголовников всё-таки по зонам -- но чтоб там работали (традиция не только ГУЛага, но и дореволюционной каторги).
Самых отмороженным (серийным маньякам и т.п.) можно и вышку. В "Третьей Империи" в качестве альтернативы расстрелу (который, впрочем, тоже применяется) предлагается огородить гигантскую незаселённую территорию в самой жопе Сибири и назвать Зоной. Высылать туда в один конец, и разрешить торговлю на границах)) Не уверен, что это хороший варик, но идея красивая.
P.S.: это всё про лагеря -- а как быть с СИЗО (тюрьмой в исконном смысле слова)? Там проблем-то даже побольше будет.
В целом считаю правильным больше полагаться на домашний арест, а в случае эконом.преступлений вообще исключительно его применять.
Но вообще эта тема требует отдельной проработки.
1) Декриминализовать всё, что можно (с поправкой на земские законы -- но это административка): лёгкие наркотики, любую самооборону (в т.ч. право "мой дом -- моя крепость"), можно даже соразмерную месть (но не кровную).
2) За эконом.преступления -- не сажать, а штрафовать. Зато нещадно и всех без исключения. (Ну, если доказано как следует, а не как у нас порой.)
3) За антигосударственные действия (например, неуплату налогов, даже после предупреждения) -- объявлять вне закона: такой человек не может пользоваться никакими гос. услугами, включая обеспечение его безопасности.
Можно выйти из этого состояния, как следует поработав на государство. А можно и войти добровольно, написав заяву (уверен, найдутся и такие отморозки).
4) Всё лайтовое, за что сейчас можно попасть в тюрьму, но не вошло в пункты 1)-3) (напр. хулиганство или побои) -- наказывать телесно.
Это архаично, зато и соразмерно деянию, и дешевле, и меньше плодит организованную преступность (зоны -- главный рассадник).
Ну а жёстких уголовников всё-таки по зонам -- но чтоб там работали (традиция не только ГУЛага, но и дореволюционной каторги).
Самых отмороженным (серийным маньякам и т.п.) можно и вышку. В "Третьей Империи" в качестве альтернативы расстрелу (который, впрочем, тоже применяется) предлагается огородить гигантскую незаселённую территорию в самой жопе Сибири и назвать Зоной. Высылать туда в один конец, и разрешить торговлю на границах)) Не уверен, что это хороший варик, но идея красивая.
P.S.: это всё про лагеря -- а как быть с СИЗО (тюрьмой в исконном смысле слова)? Там проблем-то даже побольше будет.
В целом считаю правильным больше полагаться на домашний арест, а в случае эконом.преступлений вообще исключительно его применять.
Но вообще эта тема требует отдельной проработки.
С халяльным вай-фаем чот неоч, но немного фоточек горного кишлака загрузить удалось: