Чёрное море.
Белая птица чистит
перья от нефти.

(2025)
#стихи

Вчера снилось, что Лиза замужем за моим товарищем и тайно изменяет ему со мной, а в соседней от нас квартире живёт Рамзан Кадыров и его семья.
Сегодня снилось, что я работаю грузчиком в «Пятёрочке», а вместе со мной в смене — Оксимирон и Слава КПСС, которые постоянно ругаются из-за политики, а я им говорю, что спорить о своём отношении к СВО в 2025 году — это шизофазия, и лучше бы вы, политологи хуевы, помогли мне сдвинуть с места этот палет, доверху забитый сухариками «Кириешки».

В общем, доброе утро, страна.

#заметки

Просьба к шейхам, у которых премиумный тг. Поддержите канал голосами пожалуйста. Сделаем красивые чб-реакции.

Традиционно собираю созданное за год в отдельную статью.
Здесь — только стихотворения, без циклов и поэмы (их сделаю отдельно).

Кажется, в 2024 я написал свои лучшие на данный момент тексты. По крайней мере, они мне чаще нравились, чем нет. Это не имеет большого значения (после публикации текст принадлежит читателю), но я рад тому, что случилось с моими стихами в 2024. Спасибо всем и всему, оказавшим влияние.

#стихи

Циклы стихов стали новой для меня формой в минувшем году, и на данный момент эта форма для меня наиболее интересна: с её помощью можно создавать то, что никак иначе создать нельзя.

Написал короткую заметку о циклах и собрал все циклы 2024 года в одном документе:

• Рифеншталь
• Монгольский цикл
• Египетский цикл
• Кровь
• Ноябрьский цикл
• Казанский цикл
• Божий цикл

#стихи

Друг переехал — в другую квартиру, в большую, хорошую, по хорошему поводу, в новую, хорошую жизнь. Я был частым гостем в его прежнем доме, и сегодня, проходя мимо тех окон, вдруг замер: сколько же всего было там. Сколько вечеров и ночей, важных разговоров, отчаяния и веселья, слёз и хохота, песен и танцев, сколько влито в себя и всыпано, сколько обещаний дано, сколько дум судьбоносных, признаний и откровений. Сколько стихов написано, сколько прочитано их на балконе с видом на пустынную улицу и военную часть.

Я стоял так, пока зима не напомнила о себе. Таких покинутых домов — собственных или тех, что считал своими — за жизнь уже под два десятка. И будут ещё, я знаю. Это хорошо, нормально. У многих так. И всё-таки, как же красиво там падал снег. Nostalgia в буквальном переводе — боль возвращения.

#заметки

ОРНИТОФОБИЯ

В подъезде дома завёлся голубь — приютили добрые люди. Он был квёлый, с подбитым крылом и шеей набекрень, на морозе, подумали, пропадёт, стало беднягу жаль, насыпали ему зёрен, налили воды — и стал жить, как кошка, в цокольном закутке. Вскоре пообвыкся и естественным образом, по-своему, по-голубиному, загадил весь цоколь. Пожалеть пожалели, но убирать за гостем — ответственность излишняя, всё-таки не домашний любимец. А голубь окреп, начал исследовать новую территорию, и из цоколя шариться по всему подъезду, везде оставляя свои голубиные метки. Потом и вовсе, видимо, стало голубю скучно без голубки (а кому из нас без голубки не скучно) — и начал он регулярно пугать местных людских женщин, вылетая из-за углов и громко курлыкая. Может, решил, что теперь он — сова. Женщины в том доме не из пугливых, но всё-таки летящая на тебя птица — это не первое, что ожидаешь увидеть, поднимаясь по лестнице вечером после работы.

Так и были посеяны в сердцах жителей дома первые зёрна орнитофобии. О том, чтобы выгнать наглую птицу, думали понемногу все, но сделать этого никто не решался. Орнитофобия — это стыдно, в конце-концов. Дверь подъезда держали открытой в надежде, что голубь вспомнит про небеса и улетит сам. Но ему не хотелось из тёпла и от безлимитной пайки обратно в полудикий дворовый мир. Вместо этого из полудикого мира в зерновой подъезд прилетели и другие птицы — вороны, синицы, маленькие воробушки.

Голубиной пайки на всех не хватало, начались регулярные птичьи межвидовые драки, а потом — и драки с местными кошками. Вакханалия продолжалась до тех пор, пока не клюнула ворона под глаз одного малолетнего пацана, отец которого работал в местной управляющей компании. Пришли тогда умные люди из управляющей компании и выселили всех птиц обратно во двор. Двери в подъезд закрыли. Даже если какая-то птица по старой памяти залетала в подъезд через разбитое стекло на втором этаже, то не находила там для себя внутри никакого корма, и сразу же вспоминала о небесах.

А орнитофобию у людей как рукой сняло. Соорудили они вместе с управленцами птицам во дворе на деревьях кормушки, стали туда понемногу насыпать зёрен и птицами со стороны любоваться. А того первого голубя ещё пару лет узнавали — по короткому крылу и странному наклону головы.

#проза

Музыкальный проект моёгоре, который делаем мы с братом, переезжает на свой собственный телеграм-канал.

Отныне всё, что касается моих песен, будет жить там. Планируется вайб: музыка, кружочки, разбитые сердца дев. И никаких при этом стихов. Заходите.

МЯГКИЕ И ВОЕННЫЕ

Мягкие и городские опасаются острых и военных — тех, что на камуфляже с громкими шевронами часто теперь появляются на знакомых улицах. Мягкие и городские отводят глаза, стараясь не встретиться с ними взглядами, но через пару секунд любопытство оказывается сильнее — и они всё же поглядывают на них — тайно, мельком как на диковинных зверей, про которых ещё читал, что они опасные. Острые и военные не особо смотрят на мягких и городских — но не потому что всё время думают о своём (хотя, конечно, думают), а скорее потому, что чувствуют себя странно в такой ситуации: люди вокруг мягкие, а от взглядов их неуютно. Но и тут в итоге побеждает любопытство, пусть и другого рода — взгляды их острые нет-нет да и возвращаются, скользят по мягким чьим-то чертам.

Мягким и городским хочется разгадать острых. Они только слышали про них, что, мол, тот, кто такую форму надел, меняется кардинально и навсегда. Кто-то сказал им, что даже если был человек сам мягким и городским, то как форму надел — сразу становится он другим, а другой — это вовсе и не мягкий больше, а скорей разрушающий чью-то мягкость. И зачем ему эта форма здесь, неужели переодеться не во что, ему ведь очень даже немало платят — там.

Там — это где? Все знают, где это — там. И мягкие городские знают, им говорил кто-то, они слышали и читали про Там. Слышали, что за Там немало платят. Слышали, что от Там люди меняются навсегда. А ещё слышали, что Там очень страшное само по себе — настолько страшное, что поселяется в человеке, будто болезнь, и делает его острым. И человек это Там в себе несёт, как заразу, и с собой привозит, и так получается, что Там — теперь здесь. А здесь — это ведь не Там, здесь — это другое, здесь — это Здесь. И как же жить уютным и городским, если Здесь — всё больше и больше Там. Ведь Там — оно страшное. Зачем же они это Там сюда к нам несут? Что мы им сделали такого, что они к нам так? – говорят мягкие городские. Что мы им сделали, что они к нам так? — говорят острые и военные.

Так появляется у людей Они и Мы, Здесь и Там. А ведь на самом деле нет никакого Там и никакого Здесь. Никакого нет Мы и никакого Они. Там — это Здесь, а Они — это Мы. Мы — это Там, а Они — это Здесь. Мягкие и военные, острые и городские.
Нет никаких стен между нами: ни стен боли, ни стен смерти, ни стен войны. Только стены лжи. Строятся они долго, а рушатся быстро — стоит только не прятать глаз. Потому что не любопытство это, а самопознание. И не на других мы смотрим, а в зеркало — на себя самих.

А тем из мягких, у кого вдруг острый в семье, в близких и родных — не нужно всё это, они вообще зря время потратили, читая этот текст (поздравляю). Для любви ведь вообще стен никаких нет. Там, где любовь возникает — там патетика вся и политика заканчиваются быстренько.

#проза

Для работы над новым циклом стихов («Чеченский цикл») нужен человек, знающий чеченский язык — желательно, на уровне родного.

Пишите @sergeev_telega

Если вы никак не можете найти себе деву и ещё недостаточно оскуфемши, чтобы получить свою законную альтушку на «Госуслугах», то рекомендую СПбГМУ имени Павлова, в народе известный как Первый Мед или, историческое, Женский Медицинский Институт. По сей день учебное заведение верно традициям. Вы будете как в раю (ну, и в какой-то степени ещё как в аду).
Сложности всего две:
1. поступить
2. пытаться как-то учиться

В остальном — одни плюсы.

#заметки

МИСИМА

Не пробитый борт,
не морская качка.
Всего лишь
цифры банковских карт.
На меня орёт бумажная пачка.
Сулит зависимость, рак, инфаркт.

Да только что мне
до той зависимости.
Опасность всюду, мы в ней зажаты.
Я достаю из штанов,
как из виселицы
паспорт невежливому сержанту.

И дальше,
хоть ласковым ямбом выстели,
хоть медленным хинди
спившегося приблуды.
Я помню, однажды
меня отпиздили,
смертельно обидев
жившего во мне Будду.

С тех пор каждый шорох
звучит отчётливей.
Все лишние фразы, взгляды,
пейзаж окраин.
Так лучше однажды услышать:
чё ты, блядь?
чем тысячу раз
представлять себя самураем.

Ни язв от цинги,
ни сокровищ на дальнем острове.
Всё врёшь об отчаяньи,
ссоришься с отражением.
Писатель Мисима
закончил, взязвшись за острое
пёрышко чаячье, солнечное, волшебное.

Так и я выхожу на причал,
креплю паруса на реи,
не желая быть режиссёром
квартирной драмы.
У меня за спиной,
комбат-огонь-батарея,
один за другим горят
Золотые храмы.

Писатель Мисима
спит, обнимая лезвие.
Пусть снится ему
искристый морской закат.
Бескрайняя синь,
мерцающие созвездия —
рассыпавшиеся цифры
банковских карт.

(2018)
#стихи

Осознание собственной полной взрослости порой врывается к людям моего поколения неожиданно, как батя одноклассницы, вернувшийся домой в самый неподходящий момент.

Вот кстати — внезапно взрослый ты тогда вдруг, когда понимаешь, что не боишься (не опасаешься) условного отца своей условной девушки. Да и вообще ничьего отца больше не боишься, разве что Отца Небесного (извините).

Даже немного грустно от этого. Хотя, нет, нормально.

#заметки