Представьте, вы одни. Например, в деревне. «И скучно, и грустно, и некому руку подать».
Берете с полки книгу, а там задумчивый Николай Васильевич Гоголь вопрошает: «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик». Берем другой томик, где стихи Федора Николаевича Глинки:
И мчится тройка удалая
В Казань дорогой столбовой,
И колокольчик – дар Валдая –
Гудит, качаясь, под дугой…
Уже чуть повеселее, но все равно не греет. Хоть бери семиструнку и пой:
В лунном сиянье
Снег серебрится;
Вдоль по дороге
Троечка мчится.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь!
Колокольчик звенит…
Этот звон, этот звук
Много мне говорит.
Вокруг нас тишина и слух тщетно пытается уловить в безмолвии звонкий колокольчик, оповещающий о приезде доброго друга. И вдруг сначала робко, потом явственнее и заливистей раздается желанный звук. Ура! Кто-то подъезжает к дому на тройке...
Подобную радость испытывал Александр Сергеевич Пушкин, когда к нему в уединенное Михайловское прибыл его друг Иван Иванович Пущин. Потом поэт написал об этом:
Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил.
Итак, звон колокольчика был для людей вестником и нередко вестником радостным. А его, представьте себе, запретили!
Было это в Рязанской губернии в первой трети XIX столетия. Губернатор объявил, что частные люди колокольчик под дугу вешать не могут, и что это является привилегией экипажей, спешащих по государственной надобности. Народу запрет не понравился, но выступил против только помещик Лев Дмитриевич Измайлов (1764–1834). Даю слово мемуаристу В. В. Селиванову:
«Широкая его натура не терпела никаких ограничений; и вот он велел изготовить 20 или более троек лихих лошадей на телегах; под дугами подвязали по несколько колокольцев с бубенцами; на каждую телегу поставили по человеку, кого с чайником, кого с кофейником, кого с сахарницей, кого с самоваром, блюдами, мисками и пр.
И весь этот поезд, гремящий и звенящий, три раза пролетел во всю скачь из конца до конца города мимо дома, занимаемого начальником губернии».
Чем дело кончилось, история умалчивает. Но думается мне, что Измайлов продолжил рассекать на тройке с колокольчиком под дугой, несмотря на букву закона.
И для того, кто дочитал мое длиннейшее послание до конца, интересный факт. Оказывается, в начале XIX века на дорожных колокольчиках выполняли различные надписи. Например: «Кого люблю, того дарю».
За сим – дарю этот пост-колокольчик всем-всем-всем. Пусть настроение – звенит, а тройка держится верной дороги!
Русское хюгге | Голос за канал
Берете с полки книгу, а там задумчивый Николай Васильевич Гоголь вопрошает: «Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик». Берем другой томик, где стихи Федора Николаевича Глинки:
И мчится тройка удалая
В Казань дорогой столбовой,
И колокольчик – дар Валдая –
Гудит, качаясь, под дугой…
Уже чуть повеселее, но все равно не греет. Хоть бери семиструнку и пой:
В лунном сиянье
Снег серебрится;
Вдоль по дороге
Троечка мчится.
Динь-динь-динь, динь-динь-динь!
Колокольчик звенит…
Этот звон, этот звук
Много мне говорит.
Вокруг нас тишина и слух тщетно пытается уловить в безмолвии звонкий колокольчик, оповещающий о приезде доброго друга. И вдруг сначала робко, потом явственнее и заливистей раздается желанный звук. Ура! Кто-то подъезжает к дому на тройке...
Подобную радость испытывал Александр Сергеевич Пушкин, когда к нему в уединенное Михайловское прибыл его друг Иван Иванович Пущин. Потом поэт написал об этом:
Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил.
Итак, звон колокольчика был для людей вестником и нередко вестником радостным. А его, представьте себе, запретили!
Было это в Рязанской губернии в первой трети XIX столетия. Губернатор объявил, что частные люди колокольчик под дугу вешать не могут, и что это является привилегией экипажей, спешащих по государственной надобности. Народу запрет не понравился, но выступил против только помещик Лев Дмитриевич Измайлов (1764–1834). Даю слово мемуаристу В. В. Селиванову:
«Широкая его натура не терпела никаких ограничений; и вот он велел изготовить 20 или более троек лихих лошадей на телегах; под дугами подвязали по несколько колокольцев с бубенцами; на каждую телегу поставили по человеку, кого с чайником, кого с кофейником, кого с сахарницей, кого с самоваром, блюдами, мисками и пр.
И весь этот поезд, гремящий и звенящий, три раза пролетел во всю скачь из конца до конца города мимо дома, занимаемого начальником губернии».
Чем дело кончилось, история умалчивает. Но думается мне, что Измайлов продолжил рассекать на тройке с колокольчиком под дугой, несмотря на букву закона.
И для того, кто дочитал мое длиннейшее послание до конца, интересный факт. Оказывается, в начале XIX века на дорожных колокольчиках выполняли различные надписи. Например: «Кого люблю, того дарю».
За сим – дарю этот пост-колокольчик всем-всем-всем. Пусть настроение – звенит, а тройка держится верной дороги!
Русское хюгге | Голос за канал
Доброе утро, друзья!
Моя пятничная рекомендация – кандидат филологических наук и просто замечательная барышня Алиса Цыганкова. С вниманием к стилю и с любовью к слову она пишет о русской культуре.
На канале Алисы я прочитал о том, как артисты Мариинского театра в 1917 году устроили забастовку, исполнив шепотом оперу М. Н. Римского-Корсакова «Майская ночь». А еще о том, как Пушкин был командирован в Херсонскую губернию следить за саранчой. А еще о том, как сноб В. В. Набоков уличил тургеневского Базарова в дилетантизме по части энтомологии. А еще...
Перечислять могу долго, поэтому проще вам зайти самим и познакомиться с Алисой.
p.s. Еще там есть постоянные рубрики и стримы, горячие обсуждения актуальных событий в мире кино, музыки и литературы.
Выражаясь словами П. А. Вяземского, автор «жить торопится и чувствовать спешит» и не дает расслабиться себе и подписчикам.
Моя пятничная рекомендация – кандидат филологических наук и просто замечательная барышня Алиса Цыганкова. С вниманием к стилю и с любовью к слову она пишет о русской культуре.
На канале Алисы я прочитал о том, как артисты Мариинского театра в 1917 году устроили забастовку, исполнив шепотом оперу М. Н. Римского-Корсакова «Майская ночь». А еще о том, как Пушкин был командирован в Херсонскую губернию следить за саранчой. А еще о том, как сноб В. В. Набоков уличил тургеневского Базарова в дилетантизме по части энтомологии. А еще...
Перечислять могу долго, поэтому проще вам зайти самим и познакомиться с Алисой.
p.s. Еще там есть постоянные рубрики и стримы, горячие обсуждения актуальных событий в мире кино, музыки и литературы.
Выражаясь словами П. А. Вяземского, автор «жить торопится и чувствовать спешит» и не дает расслабиться себе и подписчикам.
Не совершить ли сегодня безобразие?
Если у вас сегодня выходной, то самое время! Работать хорошо, но отдыхать тоже нужно. Примерно так соображал наш старый знакомец писатель Александр Васильевич Дружинин (1824–1864), когда решал повеселиться. Что он делал?
Как вспоминал Д. В. Григорович:
«Безобразие состояло в том, что на зов его собирались два-три товарища (он служил прежде в финляндском полку); к ним присоединялось два-три литератора, и вся компания отправлялась на дальний конец Васильевского острова, где, специально для увеселений, Дружинин одно время нанимал небольшое помещение в доме гаваньского чиновника Михайлова. Лучшего места для увеселений действительно нельзя было придумать: из окон квартиры, наискось влево, виднелись ворота Смоленского кладбища!
Единственным украшением комнат служила гипсовая Венера Медицейская, купленная Дружининым в Академии художеств и поставленная на середине главной комнаты; к увеселению приглашался всегда сам хозяин Михайлов, старец лет семидесяти, которому Дружинин дал название "сатира", вероятно, с тем, чтобы придать празднествам античный вакхический оттенок.
Букет увеселения состоял, главным образом, в том; чтобы присутствующие, держа друг друга за руки, водили хороводы вокруг Венеры и пели веселые песни. Дружинин старался всеми силами поднять тон, топал ногами, отпускал разные скоромные шуточки, сердился, когда кто-нибудь умолкал, но во всем этом проглядывало что-то искусственное, гальваническое, вызванное не натуральным побуждением веселиться, а холодным соображением человека, надумавшего, что долго засиживаться вредно для здоровья, надо иногда во что бы ни стало принять порцию увеселений, и чем они эксцентричнее, тем действие их будет лучше.
Он не замечал, что порывы веселости пробуждались на этих вечерах не столько его усилиями, но чаще всего его лицом и вообще его наружностью, сохранявшею все время самое унылое, тоскливое выражение. Ему кто-то удачно дал название "тоскующего весельчака", он знал это и не обижался, находя, вероятно, такое прозвище справедливым».
Желаю всем веселья искреннего и отдыха в охотку.
Иллюстрация: портрет Александра Васильевича Дружинина, который очень строго смотрит на тех, кто не желает развлекаться.
Русское хюгге | Голос за канал
Если у вас сегодня выходной, то самое время! Работать хорошо, но отдыхать тоже нужно. Примерно так соображал наш старый знакомец писатель Александр Васильевич Дружинин (1824–1864), когда решал повеселиться. Что он делал?
Как вспоминал Д. В. Григорович:
«Безобразие состояло в том, что на зов его собирались два-три товарища (он служил прежде в финляндском полку); к ним присоединялось два-три литератора, и вся компания отправлялась на дальний конец Васильевского острова, где, специально для увеселений, Дружинин одно время нанимал небольшое помещение в доме гаваньского чиновника Михайлова. Лучшего места для увеселений действительно нельзя было придумать: из окон квартиры, наискось влево, виднелись ворота Смоленского кладбища!
Единственным украшением комнат служила гипсовая Венера Медицейская, купленная Дружининым в Академии художеств и поставленная на середине главной комнаты; к увеселению приглашался всегда сам хозяин Михайлов, старец лет семидесяти, которому Дружинин дал название "сатира", вероятно, с тем, чтобы придать празднествам античный вакхический оттенок.
Букет увеселения состоял, главным образом, в том; чтобы присутствующие, держа друг друга за руки, водили хороводы вокруг Венеры и пели веселые песни. Дружинин старался всеми силами поднять тон, топал ногами, отпускал разные скоромные шуточки, сердился, когда кто-нибудь умолкал, но во всем этом проглядывало что-то искусственное, гальваническое, вызванное не натуральным побуждением веселиться, а холодным соображением человека, надумавшего, что долго засиживаться вредно для здоровья, надо иногда во что бы ни стало принять порцию увеселений, и чем они эксцентричнее, тем действие их будет лучше.
Он не замечал, что порывы веселости пробуждались на этих вечерах не столько его усилиями, но чаще всего его лицом и вообще его наружностью, сохранявшею все время самое унылое, тоскливое выражение. Ему кто-то удачно дал название "тоскующего весельчака", он знал это и не обижался, находя, вероятно, такое прозвище справедливым».
Желаю всем веселья искреннего и отдыха в охотку.
Иллюстрация: портрет Александра Васильевича Дружинина, который очень строго смотрит на тех, кто не желает развлекаться.
Русское хюгге | Голос за канал
Тише едешь – дальше будешь
Нередко мы слышим роптание старших: вот в наше время! Примерно в таком духе начал писать свои мемуары Александр Михайлович Тургенев (1772–1862). Он сетовал на скоростной темп жизни первой половины XIX века:
«Вот ныне дилижансы, пост-кареты, заведены еще экстра-пост-кареты, правда едут скоро, как перепела быстро летают – да зато голодно! Мы тогда езжали тихо, да сытно и на дороге не кувыркались. Пословица говорит: тише едешь – дальше будешь!»
Здесь имеются в виду почт-кареты, а также дилижансы, в которых пассажиры ездили сидя. Некоторые это почитали за новинку и иронично именовали новый вид транспорта нележанцами. Тургеневу было привычнее совершать путешествие на долгуше, о которой я писал ранее.
«Прежде, т. е. в наше время, люди жили не торопясь, они ходили, а не бегали, езжали, а не скакали, зимою одевались в шубы для содержания тепла в теле, а не одевались для щегольства по летнему, зато и жили они долго, не только не знали, не страдали, да и не слыхивали о болезнях, которыми ныне страждут преимущественно в так называемом лучшем кругу общества», – заключает свою мысль Тургенев.
В наши дни бег времени взял немыслимые для Александра Ивановича скорости. Посему в начале новой недели мы с Тургеневым желаем вам разумной неторопливости и рекомендуем одеваться теплее, ибо зима будто берет реванш.
Иллюстрация: портрет А. М. Тургенева с дочерью Ольгой. 1839 год.
Русское хюгге | Голос за канал
Нередко мы слышим роптание старших: вот в наше время! Примерно в таком духе начал писать свои мемуары Александр Михайлович Тургенев (1772–1862). Он сетовал на скоростной темп жизни первой половины XIX века:
«Вот ныне дилижансы, пост-кареты, заведены еще экстра-пост-кареты, правда едут скоро, как перепела быстро летают – да зато голодно! Мы тогда езжали тихо, да сытно и на дороге не кувыркались. Пословица говорит: тише едешь – дальше будешь!»
Здесь имеются в виду почт-кареты, а также дилижансы, в которых пассажиры ездили сидя. Некоторые это почитали за новинку и иронично именовали новый вид транспорта нележанцами. Тургеневу было привычнее совершать путешествие на долгуше, о которой я писал ранее.
«Прежде, т. е. в наше время, люди жили не торопясь, они ходили, а не бегали, езжали, а не скакали, зимою одевались в шубы для содержания тепла в теле, а не одевались для щегольства по летнему, зато и жили они долго, не только не знали, не страдали, да и не слыхивали о болезнях, которыми ныне страждут преимущественно в так называемом лучшем кругу общества», – заключает свою мысль Тургенев.
В наши дни бег времени взял немыслимые для Александра Ивановича скорости. Посему в начале новой недели мы с Тургеневым желаем вам разумной неторопливости и рекомендуем одеваться теплее, ибо зима будто берет реванш.
Иллюстрация: портрет А. М. Тургенева с дочерью Ольгой. 1839 год.
Русское хюгге | Голос за канал
«Жил старик со своею старухой»
Всякий, кто читал сказку А. С. Пушкина о рыбаке и рыбке, знает, что жила чета плохо. Старуха,
кроме пряжи, хозяйством не занималась, а старик, уступив воле жены, тратил время не на промысел, а на бесконечную мольбу о выгодном чуде. В
итоге – полное отсутствие семейного счастья и домашнего лада. И это еще Александр Сергеевич нам мягко описал.
Гораздо прямее об этом сказано в лубочных переделках знаменитой пушкинской сказки.
Дело в том, что пятьдесят лет после смерти поэта на его произведения действовали авторские права. Естественно, на их покупку не у всех
издателей хватало капитала, и тогда они пошли путем переделки пушкинских сюжетов и даже перевода его стихов в прозу. Так появились лубочные
редакции знаменитой сказки. И в них быт героев очерчен рельефней, чтобы пронять простого читателя.
В версии 1874 года подробно рассказывается, как старуха, получив от рыбки новую избу со всем хозяйством, заставляет старика доить корову, рубить дрова, печь пироги, а сама ложится отдыхать. В награду старику достается на обед лишь остатки молока на дне кувшина. Конечно, финал этой версии тоже печальный. А почему?
Причин много, но, на мой взгляд, потому что надо было каждому заниматься своим делом. И здесь я беру в качестве вдохновения для домоводства слова
ровесника Пушкина – купца Василия Николаевича Баснина (1799–1876). В Иркутске у его семьи был большой дом с садом, оранжереей, библиотекой.
Дом, которому требовался внимательный хозяин с помощниками. После переезда в Москву Баснин жил в менее масштабной квартире, где, однако,
он делал все сам, о чем отмечал в письме:
«Теперь декорации переменились, и я хладнокровно, без всяких сожалений и жалоб перехожу сию минуту – чистить сам подсвечники, которых в полновластном заведывании моем и в моем кабинете находится двенадцать с опрятными стеариновыми свечами. Не бедность причина такого переворота, но собственная добрая воля, за которую я благодарю Бога!»
Добрая воля, и будет дом полная чаша.
Иллюстрация И. Я. Билибина к «Сказке о рыбаке и рыбке».
Русское хюгге | Голос за канал
Всякий, кто читал сказку А. С. Пушкина о рыбаке и рыбке, знает, что жила чета плохо. Старуха,
кроме пряжи, хозяйством не занималась, а старик, уступив воле жены, тратил время не на промысел, а на бесконечную мольбу о выгодном чуде. В
итоге – полное отсутствие семейного счастья и домашнего лада. И это еще Александр Сергеевич нам мягко описал.
Гораздо прямее об этом сказано в лубочных переделках знаменитой пушкинской сказки.
Дело в том, что пятьдесят лет после смерти поэта на его произведения действовали авторские права. Естественно, на их покупку не у всех
издателей хватало капитала, и тогда они пошли путем переделки пушкинских сюжетов и даже перевода его стихов в прозу. Так появились лубочные
редакции знаменитой сказки. И в них быт героев очерчен рельефней, чтобы пронять простого читателя.
В версии 1874 года подробно рассказывается, как старуха, получив от рыбки новую избу со всем хозяйством, заставляет старика доить корову, рубить дрова, печь пироги, а сама ложится отдыхать. В награду старику достается на обед лишь остатки молока на дне кувшина. Конечно, финал этой версии тоже печальный. А почему?
Причин много, но, на мой взгляд, потому что надо было каждому заниматься своим делом. И здесь я беру в качестве вдохновения для домоводства слова
ровесника Пушкина – купца Василия Николаевича Баснина (1799–1876). В Иркутске у его семьи был большой дом с садом, оранжереей, библиотекой.
Дом, которому требовался внимательный хозяин с помощниками. После переезда в Москву Баснин жил в менее масштабной квартире, где, однако,
он делал все сам, о чем отмечал в письме:
«Теперь декорации переменились, и я хладнокровно, без всяких сожалений и жалоб перехожу сию минуту – чистить сам подсвечники, которых в полновластном заведывании моем и в моем кабинете находится двенадцать с опрятными стеариновыми свечами. Не бедность причина такого переворота, но собственная добрая воля, за которую я благодарю Бога!»
Добрая воля, и будет дом полная чаша.
Иллюстрация И. Я. Билибина к «Сказке о рыбаке и рыбке».
Русское хюгге | Голос за канал
Фриштик, фрыштик или фриштык?
Как угодно можно было произносить это слово, которое обозначало завтрак. Словечко пришло к нам из немецкого языка (Frühstück), возможно, в XVIII веке. Однако, это только мое предположение, поскольку исследований на тему не нашел. Преимущественно фриштик анализируется в контексте изучения комедии Н. В. Гоголя «Ревизор», где Городничий подумывает умаслить Хлестакова «фриштиком да бутылкой толстобрюшки».
Ф. М. Достоевский в «Скверном анекдоте» пишет, что «петербургский русский никогда не употребляет слово "завтрак", а всегда говорит: "фрыштик", особенно напирая на звук фры». Художник А. А. Рылов с иронией вспоминал одного почтенного лакея, который говорил, что «граф и графиня "фриштыкают", а простые люди – "завтракают"».
Короче. Что я вас тут лексикологиями потчую? Пора нормально закусить! Вот как выглядел фриштик по воспоминаниям Василия Васильевича Селиванова (1813–1875), гостившего у своей бабушки Авдотьи Петровны:
«На большом белолиповом столе приготовлялся фриштик, как называла Авдотья Петровна, состоявший из творогу с густыми сливками или сметаною, сдобных полновесных лепешек, пирогов или ватрушек, яичницы или яиц в смятку, молочной каши и тому подобного.
Все это было свежо, подано чисто, обильно, так что и теперь при слове фриштик в воспоминании моем воскресают и бабушкина девичья, и белолиповый стол, накрытый простою, но чистой-пречистой скатертью, установленной разными снадобьями, и угощающая Авдотья Петровна, и все это в таких радушно-сияющих очертаниях, как это может грезиться разве только во сне».
О чем это я? Не про слова и яичницы с лепешками, а про мгновение счастья, которое можно дарить друг другу, как это сделала Авдотья Петровна для внука. Запомнил он бабушкины завтраки надолго! Вот и мы о них читаем...
Иллюстрация: З. Е. Серебрякова. «За завтраком». 1914 год.
Русское хюгге | Голос за канал
Как угодно можно было произносить это слово, которое обозначало завтрак. Словечко пришло к нам из немецкого языка (Frühstück), возможно, в XVIII веке. Однако, это только мое предположение, поскольку исследований на тему не нашел. Преимущественно фриштик анализируется в контексте изучения комедии Н. В. Гоголя «Ревизор», где Городничий подумывает умаслить Хлестакова «фриштиком да бутылкой толстобрюшки».
Ф. М. Достоевский в «Скверном анекдоте» пишет, что «петербургский русский никогда не употребляет слово "завтрак", а всегда говорит: "фрыштик", особенно напирая на звук фры». Художник А. А. Рылов с иронией вспоминал одного почтенного лакея, который говорил, что «граф и графиня "фриштыкают", а простые люди – "завтракают"».
Короче. Что я вас тут лексикологиями потчую? Пора нормально закусить! Вот как выглядел фриштик по воспоминаниям Василия Васильевича Селиванова (1813–1875), гостившего у своей бабушки Авдотьи Петровны:
«На большом белолиповом столе приготовлялся фриштик, как называла Авдотья Петровна, состоявший из творогу с густыми сливками или сметаною, сдобных полновесных лепешек, пирогов или ватрушек, яичницы или яиц в смятку, молочной каши и тому подобного.
Все это было свежо, подано чисто, обильно, так что и теперь при слове фриштик в воспоминании моем воскресают и бабушкина девичья, и белолиповый стол, накрытый простою, но чистой-пречистой скатертью, установленной разными снадобьями, и угощающая Авдотья Петровна, и все это в таких радушно-сияющих очертаниях, как это может грезиться разве только во сне».
О чем это я? Не про слова и яичницы с лепешками, а про мгновение счастья, которое можно дарить друг другу, как это сделала Авдотья Петровна для внука. Запомнил он бабушкины завтраки надолго! Вот и мы о них читаем...
Иллюстрация: З. Е. Серебрякова. «За завтраком». 1914 год.
Русское хюгге | Голос за канал
Проглядывал недавно «Обломова» и перечитал дивную мечту Ильи Ильича об идеальной жизни. В нем герой воображает, как утром в саду собирает букет для жены, потом принимает ванну или купается в реке. Затем Обломов мысленно идет завтракать и садится за стол в покойное кресло.
Вот это покойное кресло и явило собой легкую загадку. Что это: определенная модель? Или устойчивый эпитет? Ведь выражение встречается не только у И. А. Гончарова. Например, у А. В. Дружинина в его цикле «Письма иногороднего подписчика» читаем:
«Маленькое утомление тела, отрадное спокойствие духа, красивый, покойный кабинет, яркий камин, весенний дождь на улице и старая книга в руках – вот тебе, о человек, мелкая монета жизненного счастья...»
То есть покойный – это удобный, тихий, спокойный. Покойным может быть кресло, стул, диван, кабинет, возок и даже вицмундир. А в письмах офицеров, участников Семилетней войны (1756–1763), встречается упоминание покоевой шубы! Возможно, это что-то вроде толстого халата, который носили в покоях, у себя дома.
Однако, как выглядело покойное кресло, я не понял. Наверное, это очень удобное кресло, с которого вставать не хочется.
А у вас есть дома подобные предметы мебели для неги и отдохновения? Я начал писать книгу об отечественной культуре отдыха, поэтому ваши комментарии могут быть очень мне полезны.
Русское хюгге | Голос за канал
Вот это покойное кресло и явило собой легкую загадку. Что это: определенная модель? Или устойчивый эпитет? Ведь выражение встречается не только у И. А. Гончарова. Например, у А. В. Дружинина в его цикле «Письма иногороднего подписчика» читаем:
«Маленькое утомление тела, отрадное спокойствие духа, красивый, покойный кабинет, яркий камин, весенний дождь на улице и старая книга в руках – вот тебе, о человек, мелкая монета жизненного счастья...»
То есть покойный – это удобный, тихий, спокойный. Покойным может быть кресло, стул, диван, кабинет, возок и даже вицмундир. А в письмах офицеров, участников Семилетней войны (1756–1763), встречается упоминание покоевой шубы! Возможно, это что-то вроде толстого халата, который носили в покоях, у себя дома.
Однако, как выглядело покойное кресло, я не понял. Наверное, это очень удобное кресло, с которого вставать не хочется.
А у вас есть дома подобные предметы мебели для неги и отдохновения? Я начал писать книгу об отечественной культуре отдыха, поэтому ваши комментарии могут быть очень мне полезны.
Русское хюгге | Голос за канал
Давно ли вас будили? Скажем, заночевали в гостях, а вас пробуждает хозяин и приглашает к столу или беседе. Какой стол? Куда? Зачем? Дремота одолевает, но из уважения вы встаете.
В русской культуре я знаю нескольких таких «лунатиков». Это «ночная княгиня» Авдотья Ивановна Голицына (1780–1850), которая не принимала гостей раньше десяти часов вечера. Это Анна Ивановна Анненкова (?–1842), имевшая фантазию кушать в любое время суток. И рязанский помещик Николай Яковлевич Любавской, который вызывает у меня наибольшую симпатию.
Николай Яковлевич был человечком с чудинкой. Он часто не спал, играя на скрипке или беседуя со своим слугой-горбуном. Странность характера не затмевала его склонности к круглосуточному хлебосольству. Раз у Любавского заночевали знакомые. Среди них был отец уже знакомого нам В. В. Селиванова – Василий Павлович. Он вспоминал, как после ужина гости расположились почивать, и тут:
«Часу во втором или третьем ночи я сквозь сон слышу, что кто-то будто шаркает около кровати, что-то будто проблеснуло в глазах и все опять тихо; но через минуту я опять слышу шарканье. Под влиянием сна, чтобы избавиться от этого пробуждающего шарканья, я машинально повернулся на другой бок – но в это время чей-то голос спрашивает меня:
– Василий Павлович, вы не спите? Не прикажете ли чаю?
Открываю глаза, надо мной стоит Николай Яковлевич в халате и со свечой в руке.
– Что вам угодно, Николай Яковлевич?
– Не прикажете ли чаю?
– Не хочу.
– Ну так кофею, может быть?
– Не хочу ничего.
– Ну так яблочка – освежиться».
Не вняв к отказам полусонного Селиванова, Николай Яковлевич отдал приказ верному слуге, чтобы тот принес угощение. Разбуженные шумом гости проснулись. Ночные посиделки длились около двух часов. Все легли под утро.
Что-то в этом есть. Обычно в юности случаются беседы за полночь, потом силы на такое похищают будни.
Иллюстрация: ночная красота на картине Р. Н. Сайфульмулюкова «Полнолуние» 2011 года.
p.s. Огромное спасибо голосующим за канал. Сердечно шлю вам заздравный привет.
Русское хюгге | Голос за канал
В русской культуре я знаю нескольких таких «лунатиков». Это «ночная княгиня» Авдотья Ивановна Голицына (1780–1850), которая не принимала гостей раньше десяти часов вечера. Это Анна Ивановна Анненкова (?–1842), имевшая фантазию кушать в любое время суток. И рязанский помещик Николай Яковлевич Любавской, который вызывает у меня наибольшую симпатию.
Николай Яковлевич был человечком с чудинкой. Он часто не спал, играя на скрипке или беседуя со своим слугой-горбуном. Странность характера не затмевала его склонности к круглосуточному хлебосольству. Раз у Любавского заночевали знакомые. Среди них был отец уже знакомого нам В. В. Селиванова – Василий Павлович. Он вспоминал, как после ужина гости расположились почивать, и тут:
«Часу во втором или третьем ночи я сквозь сон слышу, что кто-то будто шаркает около кровати, что-то будто проблеснуло в глазах и все опять тихо; но через минуту я опять слышу шарканье. Под влиянием сна, чтобы избавиться от этого пробуждающего шарканья, я машинально повернулся на другой бок – но в это время чей-то голос спрашивает меня:
– Василий Павлович, вы не спите? Не прикажете ли чаю?
Открываю глаза, надо мной стоит Николай Яковлевич в халате и со свечой в руке.
– Что вам угодно, Николай Яковлевич?
– Не прикажете ли чаю?
– Не хочу.
– Ну так кофею, может быть?
– Не хочу ничего.
– Ну так яблочка – освежиться».
Не вняв к отказам полусонного Селиванова, Николай Яковлевич отдал приказ верному слуге, чтобы тот принес угощение. Разбуженные шумом гости проснулись. Ночные посиделки длились около двух часов. Все легли под утро.
Что-то в этом есть. Обычно в юности случаются беседы за полночь, потом силы на такое похищают будни.
Иллюстрация: ночная красота на картине Р. Н. Сайфульмулюкова «Полнолуние» 2011 года.
p.s. Огромное спасибо голосующим за канал. Сердечно шлю вам заздравный привет.
Русское хюгге | Голос за канал
Ловить рыбу у себя во дворе? Пожалуйста.
Недавно прочитал в стихотворении «Дорогою» П. А. Вяземского (1792–1878) о том, что российская жизнь не знает ни слова такого, ни явления – комфорт. Спорить не буду. Однако замечу в который раз, что люди у нас удобства завсегда любили. Так я уже писал о долгуше, экипаже, напоминающим кровать на колесах. О кухмистерской, где можно было заказать обед на дом. Об автоматах для розлива напитков времен Петра I. А сегодня пару слов о том, как можно было ловить рыбу у себя во дворе.
Проглядываю книжку о путешествии по Волге художников Григория и Никанора Чернецовых в 1838 году. В ходе вояжа они рисовали виды берегов Волги (1982 листа!) и записывали свои впечатления. А поделиться было чем. Утренние зори, соловьиные трели, бурлацкие песни, плавучая торговая лавка, архитектурная старина, найденная кость какого-то исполинского животного, – много того, о чем приятно поговорить вечером у камелька. В Плёсе Чернецовы стали свидетелями следующего изобретения местных:
«Жители прекрасно воспользовались струями ключей, во множестве бьющих из горы. Они провели эти ключи чрез свои дворы, в которых устроены садки для рыбы, и вода, проходя через оные, продолжает путь желобами, где ее берут для домашнего употребления, так сказать, под руками.
Садки же устраивают так, чтобы и в зимнее время вода в них не могла мерзнуть. В этих садках в чистой ключевой воде плавают стерляди и другие обитательницы волжских вод; хозяин перед обедом, для своего семейства или желая попотчевать доброго гостя, выходит на двор, выбирает любую, поддевает обреченную саком и... в кастрюлю! Подобное приволье редко можно встретить!»
Ну как вам? По-моему, житье куда завидное!
Иллюстрация: Г. В. Сорока. «Рыбаки. Вид на Спасское». 1840-годы.
Русское хюгге | Голос за канал
Недавно прочитал в стихотворении «Дорогою» П. А. Вяземского (1792–1878) о том, что российская жизнь не знает ни слова такого, ни явления – комфорт. Спорить не буду. Однако замечу в который раз, что люди у нас удобства завсегда любили. Так я уже писал о долгуше, экипаже, напоминающим кровать на колесах. О кухмистерской, где можно было заказать обед на дом. Об автоматах для розлива напитков времен Петра I. А сегодня пару слов о том, как можно было ловить рыбу у себя во дворе.
Проглядываю книжку о путешествии по Волге художников Григория и Никанора Чернецовых в 1838 году. В ходе вояжа они рисовали виды берегов Волги (1982 листа!) и записывали свои впечатления. А поделиться было чем. Утренние зори, соловьиные трели, бурлацкие песни, плавучая торговая лавка, архитектурная старина, найденная кость какого-то исполинского животного, – много того, о чем приятно поговорить вечером у камелька. В Плёсе Чернецовы стали свидетелями следующего изобретения местных:
«Жители прекрасно воспользовались струями ключей, во множестве бьющих из горы. Они провели эти ключи чрез свои дворы, в которых устроены садки для рыбы, и вода, проходя через оные, продолжает путь желобами, где ее берут для домашнего употребления, так сказать, под руками.
Садки же устраивают так, чтобы и в зимнее время вода в них не могла мерзнуть. В этих садках в чистой ключевой воде плавают стерляди и другие обитательницы волжских вод; хозяин перед обедом, для своего семейства или желая попотчевать доброго гостя, выходит на двор, выбирает любую, поддевает обреченную саком и... в кастрюлю! Подобное приволье редко можно встретить!»
Ну как вам? По-моему, житье куда завидное!
Иллюстрация: Г. В. Сорока. «Рыбаки. Вид на Спасское». 1840-годы.
Русское хюгге | Голос за канал
Что такое пуф?
Самое известное значение этого слова – предмет мебели. Но сегодня вспомним, что пуф по-старинному – это еще обман, надувательство, нелепая выдумка.
Например, комический альманах «Первое апреля» Н. А. Некрасова, Д. В. Григоровича и Ф. М. Достоевского рекомендовался читателям как сборник всяческих очерков, куплетов, пародий, анекдотов и пуфов. Вероятно, именно поэтому знакомый всем сочинитель сказки «Городок в табакерке» В. Ф. Одоевский публиковал свои кулинарные записки (было у него и такое!) под псевдонимом Господин Пуф.
Выдумывать апрельские пуфы на Руси начал Петр I. Его биограф И. И. Голиков описывал случай, когда царь на первое апреля 1700 года разыграл москвичей. Петр Алексеевич велел объявить театральное представление. Публика собралась, заиграла музыка, после чего поднялся занавес, обнаживший белую стену с надписью «Апреля первое число». Представления никакого не было. Дело кончилось всеобщим изумлением. Смешной пуф? Наверное. Хорошо хоть бесплатно.
Для меня эта традиция симпатична тем, что первоапрельский пуф предоставляет повод к разговору, обсуждению, беседе. А по сему устраивайтесь поудобнее. Вот вам припасенная к сегодня история:
«Случилось, что один какой-то проходимец из подьячих получил место секретаря гражданской палаты, место в те времена очень доходное, женился и к наступающей весне купил карету. Положено было обновить приобретенный экипаж к заутрене Светлого Христова Воскресения, и как только поразгуделись колокола, молодые разоделись, сели в карету и велели кучеру ехать в собор.
Кучер ударил по лошадям, и лошади помчались большой рысью. Все бы, казалось, шло хорошо, да карета-то, к несчастью, оказалась ветха. На половине пути пол под ногами молодых внезапно проламывается, и молодые, до половины провалившись под него, очутились ногами на мостовой. Карета катится, и они бегут. Напрасно они кричат кучеру: стой! стой! Кучер не слышит: стук от проезжающих экипажей и звон колоколов заглушают их голоса. Наконец, карета подъехала и остановилась у собора.
Лакей отворил дверцы, но к величайшему его изумлению господа выходят не из дверцы, а из-под кареты. Много по поводу этого происшествия было разговоров в нижегородском обществе, толковали долго, но никак не могли решить вопроса: приехали ли молодые в собор или прибежали?»
Как думаете, пуф или правда?
Иллюстрация: «Влюбленные в карете». Лист из альбома «Русские типы». К. К. Гампельн. Около 1850 года.
Русское хюгге | Голос за канал
Самое известное значение этого слова – предмет мебели. Но сегодня вспомним, что пуф по-старинному – это еще обман, надувательство, нелепая выдумка.
Например, комический альманах «Первое апреля» Н. А. Некрасова, Д. В. Григоровича и Ф. М. Достоевского рекомендовался читателям как сборник всяческих очерков, куплетов, пародий, анекдотов и пуфов. Вероятно, именно поэтому знакомый всем сочинитель сказки «Городок в табакерке» В. Ф. Одоевский публиковал свои кулинарные записки (было у него и такое!) под псевдонимом Господин Пуф.
Выдумывать апрельские пуфы на Руси начал Петр I. Его биограф И. И. Голиков описывал случай, когда царь на первое апреля 1700 года разыграл москвичей. Петр Алексеевич велел объявить театральное представление. Публика собралась, заиграла музыка, после чего поднялся занавес, обнаживший белую стену с надписью «Апреля первое число». Представления никакого не было. Дело кончилось всеобщим изумлением. Смешной пуф? Наверное. Хорошо хоть бесплатно.
Для меня эта традиция симпатична тем, что первоапрельский пуф предоставляет повод к разговору, обсуждению, беседе. А по сему устраивайтесь поудобнее. Вот вам припасенная к сегодня история:
«Случилось, что один какой-то проходимец из подьячих получил место секретаря гражданской палаты, место в те времена очень доходное, женился и к наступающей весне купил карету. Положено было обновить приобретенный экипаж к заутрене Светлого Христова Воскресения, и как только поразгуделись колокола, молодые разоделись, сели в карету и велели кучеру ехать в собор.
Кучер ударил по лошадям, и лошади помчались большой рысью. Все бы, казалось, шло хорошо, да карета-то, к несчастью, оказалась ветха. На половине пути пол под ногами молодых внезапно проламывается, и молодые, до половины провалившись под него, очутились ногами на мостовой. Карета катится, и они бегут. Напрасно они кричат кучеру: стой! стой! Кучер не слышит: стук от проезжающих экипажей и звон колоколов заглушают их голоса. Наконец, карета подъехала и остановилась у собора.
Лакей отворил дверцы, но к величайшему его изумлению господа выходят не из дверцы, а из-под кареты. Много по поводу этого происшествия было разговоров в нижегородском обществе, толковали долго, но никак не могли решить вопроса: приехали ли молодые в собор или прибежали?»
Как думаете, пуф или правда?
Иллюстрация: «Влюбленные в карете». Лист из альбома «Русские типы». К. К. Гампельн. Около 1850 года.
Русское хюгге | Голос за канал
«О сердце, сердце! Кто знает: чего ты хочешь?»
Так вопрошал себя писатель Николай Михайлович Карамзин 18 мая 1789 года. Вопрос был риторический – Карамзин все знал. Он жаждал путешествия в Европу, в которое и отправился этим майским днем. По итогам поездки Карамзин написал книгу «Письма русского путешественника», задавшую тон и моду на травелоги (литературу путешествий).
В петровскую эпоху заграничные путешествия стали обязательным этапом дворянского воспитания. Ездили в основном с образовательными целями. В дальнейшем такие поездки носили почти ритуальный характер. Подлечиться и сыграть в рулетку – Баден-Баден, за изящным искусством – в Рим, за развлечениями всех стилей и направлений – в Париж! Ну а те, кого по-прежнему влекли знания – в Германию.
Постепенно наши туристы поняли, что и по России кататься хорошо. И первыми это поняли люди не роскошно богатые. «Уехал бы в Париж, потому что люблю шум, гам, театр, роскошь и прочее», – рассуждал князь И. М. Долгорукий. – Но у кого нет ни вотчин, ни денег, тот живет как Бог велит». Посетовал и отправился из Москвы в Одессу, чтобы только дома не сидеть, где прискучит и мудрецу. Съездил, набрался впечатлений да еще и книжку издал об этом с грандиозным названием «Славны бубны за горами, или путешествие мое кое-куда в 1810 году».
Если уж князь не гнушается, то людям более скромным и подавно понравится. Братья Чернецовы, о которых я писал недавно, бывали в Италии, Египте, Палестине, Турции. Но самым выдающимся их вояжем стало плавание в 1838 году по Волге – от Рыбинска до устьев великой реки. Эта поездка наполнила их сердца радостью – через городские пейзажи, встречи с удивительными людьми, природу и звук.
Художники по профессии, Чернецовы чутко прислушивались к звукам окружающего мира. Это легко считывается в их книге, написанной о путешествии. У берегов Романова-Борисоглебска (ныне Тутаев) они внимали пению соловья. В поселке Лух слушали перезвон колокола Воскресенской церкви, мощь которого при разлитии весенних вод усиливается и величественно плывет по окрестностям. Шум дождя и ветра, накат волны, перемолвка городского торжища, тишина пещер под Спасским монастырем в Казани – все откликалось в сердцах художников.
Ночь на 5 июня, когда Чернецовы отправлялись из Ярославля, выдалась безмолвной. Посмотрите, какой прекрасный пейзаж описали братья:
«Эта прекрасная, светлая, тихая ночь и великолепное утро надолго останутся в нашей памяти. Угол горы, где находится Демидовский лицеи, пред утром покрылся туманом, коего формы беспрестанно изменялись, и он тихо несся, стлавшись по воде и скрывая собою горизонт.
Ночная тишина прервалась утренним чириканьем птичек, потом изредка послышались человеческие голоса, удары весел по воде; сквозь туман показался на востоке светлый круг, в средине коего, как сквозь матовое стекло, появилось восходящее солнце.
Туман с появлением его становился менее и менее, дальние предметы постепенно открывались, народ на судах заговорил, и все пришло в движение. Подобное утро на Волге не всегда видеть можно».
Порой сердцу хочется именно этого.
Иллюстрация: А. И. Иванов-Голубой. «Барка братьев Чернецовых на Волге в Костромской губернии». 1841 год.
Русское хюгге | Голос за канал
Так вопрошал себя писатель Николай Михайлович Карамзин 18 мая 1789 года. Вопрос был риторический – Карамзин все знал. Он жаждал путешествия в Европу, в которое и отправился этим майским днем. По итогам поездки Карамзин написал книгу «Письма русского путешественника», задавшую тон и моду на травелоги (литературу путешествий).
В петровскую эпоху заграничные путешествия стали обязательным этапом дворянского воспитания. Ездили в основном с образовательными целями. В дальнейшем такие поездки носили почти ритуальный характер. Подлечиться и сыграть в рулетку – Баден-Баден, за изящным искусством – в Рим, за развлечениями всех стилей и направлений – в Париж! Ну а те, кого по-прежнему влекли знания – в Германию.
Постепенно наши туристы поняли, что и по России кататься хорошо. И первыми это поняли люди не роскошно богатые. «Уехал бы в Париж, потому что люблю шум, гам, театр, роскошь и прочее», – рассуждал князь И. М. Долгорукий. – Но у кого нет ни вотчин, ни денег, тот живет как Бог велит». Посетовал и отправился из Москвы в Одессу, чтобы только дома не сидеть, где прискучит и мудрецу. Съездил, набрался впечатлений да еще и книжку издал об этом с грандиозным названием «Славны бубны за горами, или путешествие мое кое-куда в 1810 году».
Если уж князь не гнушается, то людям более скромным и подавно понравится. Братья Чернецовы, о которых я писал недавно, бывали в Италии, Египте, Палестине, Турции. Но самым выдающимся их вояжем стало плавание в 1838 году по Волге – от Рыбинска до устьев великой реки. Эта поездка наполнила их сердца радостью – через городские пейзажи, встречи с удивительными людьми, природу и звук.
Художники по профессии, Чернецовы чутко прислушивались к звукам окружающего мира. Это легко считывается в их книге, написанной о путешествии. У берегов Романова-Борисоглебска (ныне Тутаев) они внимали пению соловья. В поселке Лух слушали перезвон колокола Воскресенской церкви, мощь которого при разлитии весенних вод усиливается и величественно плывет по окрестностям. Шум дождя и ветра, накат волны, перемолвка городского торжища, тишина пещер под Спасским монастырем в Казани – все откликалось в сердцах художников.
Ночь на 5 июня, когда Чернецовы отправлялись из Ярославля, выдалась безмолвной. Посмотрите, какой прекрасный пейзаж описали братья:
«Эта прекрасная, светлая, тихая ночь и великолепное утро надолго останутся в нашей памяти. Угол горы, где находится Демидовский лицеи, пред утром покрылся туманом, коего формы беспрестанно изменялись, и он тихо несся, стлавшись по воде и скрывая собою горизонт.
Ночная тишина прервалась утренним чириканьем птичек, потом изредка послышались человеческие голоса, удары весел по воде; сквозь туман показался на востоке светлый круг, в средине коего, как сквозь матовое стекло, появилось восходящее солнце.
Туман с появлением его становился менее и менее, дальние предметы постепенно открывались, народ на судах заговорил, и все пришло в движение. Подобное утро на Волге не всегда видеть можно».
Порой сердцу хочется именно этого.
Иллюстрация: А. И. Иванов-Голубой. «Барка братьев Чернецовых на Волге в Костромской губернии». 1841 год.
Русское хюгге | Голос за канал
Спит, как пожарный
Слышали такую поговорку? Пожары часто случались ночью, и пожарные после ночной работы отсыпались днем. Возможно, поэтому поговорка и появилась. На своем канале я давно писал о старинной бытовой традиции почивать днем. Называлась она послеобеденный кейф. Недавно копнул глубже в тему и выяснил, что традиция насчитывает сотни лет!
Оказывается, еще в своем «Поучении» Владимир Мономах заповедовал: «Спанье в полдень назначено Богом; по этому установленью почивают ведь и зверь, и птица, и люди». Как пишет историк И. Е. Забелин, царь Алексей Михайлович непременно после обеда ложился вздремнуть часа на три, ибо государю предстояло идти потом на вечернюю службу, где надо было быть свежим и отдохнувшим.
А вот Лжедмитрий I после обеда не спал и гулял по Кремлю, чем посеял среди москвичей большие сомнения насчет своего царского происхождения. Как говорится в другой пословице, сон потерял – здоровье потерял. Все мы помним, чем самозванец кончил.
На мой взгляд, чемпионом дневного сна был баснописец Иван Андреевич Крылов (1769–1844). Его современник П. А. Плетнев вспоминал:
«Случилось, что открылся пожар в доме, смежном с его квартирою. Торопливо уведомив о том Крылова, люди его бросились спасать разные вещи от видимой опасности и неотступно просили, чтобы он поспешил собрать те из своих бумаг и дорогих вещей, которых потеря необходимо расстроит остаток жизни его.
Но он, против обыкновения, не спешил и на пожар взглянуть. Не обращая внимания на крик и слезы, он не одевался, приказал готовить себе чай – и, выпив его не торопясь, закурил еще сигару. Кончив это все, начал он одеваться как бы нехотя. Потом, вышедши на улицу, поглядел на горевшее здание – и, как знаток дела, сказал только: «не для чего перебираться». Он возвратился в свою комнату и скоро улегся спать».
Всем хороших прогулок и крепкого сна на выходных!
Иллюстрация: Р. Волков. «Портрет баснописца И. А. Крылова». 1812 год.
Русское хюгге | Голос за канал
Слышали такую поговорку? Пожары часто случались ночью, и пожарные после ночной работы отсыпались днем. Возможно, поэтому поговорка и появилась. На своем канале я давно писал о старинной бытовой традиции почивать днем. Называлась она послеобеденный кейф. Недавно копнул глубже в тему и выяснил, что традиция насчитывает сотни лет!
Оказывается, еще в своем «Поучении» Владимир Мономах заповедовал: «Спанье в полдень назначено Богом; по этому установленью почивают ведь и зверь, и птица, и люди». Как пишет историк И. Е. Забелин, царь Алексей Михайлович непременно после обеда ложился вздремнуть часа на три, ибо государю предстояло идти потом на вечернюю службу, где надо было быть свежим и отдохнувшим.
А вот Лжедмитрий I после обеда не спал и гулял по Кремлю, чем посеял среди москвичей большие сомнения насчет своего царского происхождения. Как говорится в другой пословице, сон потерял – здоровье потерял. Все мы помним, чем самозванец кончил.
На мой взгляд, чемпионом дневного сна был баснописец Иван Андреевич Крылов (1769–1844). Его современник П. А. Плетнев вспоминал:
«Случилось, что открылся пожар в доме, смежном с его квартирою. Торопливо уведомив о том Крылова, люди его бросились спасать разные вещи от видимой опасности и неотступно просили, чтобы он поспешил собрать те из своих бумаг и дорогих вещей, которых потеря необходимо расстроит остаток жизни его.
Но он, против обыкновения, не спешил и на пожар взглянуть. Не обращая внимания на крик и слезы, он не одевался, приказал готовить себе чай – и, выпив его не торопясь, закурил еще сигару. Кончив это все, начал он одеваться как бы нехотя. Потом, вышедши на улицу, поглядел на горевшее здание – и, как знаток дела, сказал только: «не для чего перебираться». Он возвратился в свою комнату и скоро улегся спать».
Всем хороших прогулок и крепкого сна на выходных!
Иллюстрация: Р. Волков. «Портрет баснописца И. А. Крылова». 1812 год.
Русское хюгге | Голос за канал
Снег внезапно свалился на голову. Навеяло зимнее настроение, полное чаепитий. Потому хочется поделиться размышлением Николая Александровича Бестужева (1791–1855) из его рассказа «Шлиссельбургская станция»:
«Выдумка чая прекрасная вещь во всяком случае; в семействе чай сближает родных и дает отдых от домашних забот; в тех обществах, где этикет не изгнал еще из гостиных самоваров и не похитил у хозяйки права разливать чай, гости садятся теснее около чайного столика; нечто общее направляет умы к общей беседе; кажется, что кипящий напиток согревает сердца, располагает к веселости и откровенности.
Старики оставляют подозрительный вид и делаются доверчивее к молодым; молодые становятся внимательнее к старикам. В дороге чай греет, в скуке за ним проводишь время. Одним словом, самовар заменяет в России камины, около которых во Франции и Англии собираются кружки».
Иллюстрация: Д. В. Коробков. «Полная чаша».
Русское хюгге | Голос за канал
«Выдумка чая прекрасная вещь во всяком случае; в семействе чай сближает родных и дает отдых от домашних забот; в тех обществах, где этикет не изгнал еще из гостиных самоваров и не похитил у хозяйки права разливать чай, гости садятся теснее около чайного столика; нечто общее направляет умы к общей беседе; кажется, что кипящий напиток согревает сердца, располагает к веселости и откровенности.
Старики оставляют подозрительный вид и делаются доверчивее к молодым; молодые становятся внимательнее к старикам. В дороге чай греет, в скуке за ним проводишь время. Одним словом, самовар заменяет в России камины, около которых во Франции и Англии собираются кружки».
Иллюстрация: Д. В. Коробков. «Полная чаша».
Русское хюгге | Голос за канал
В юности Иван Сергеевич Тургенев любил прикорнуть на pâté. Это был четырехугольный громадный диван, занимавший середину гостиной в усадебном доме в Спасском-Лутовинове. Компанию Тургеневу составляла младшая сестра Варвара Николаевна, за которую брат заступался перед маменькой, освобождая от занятий с учителем. (Иван Сергеевич утверждал, «что летом детям учиться вредно».)
Перед тем, как расположиться на pâté, брат с сестрой совершали набег на бакалейный шкаф, в котором «заключалось все, что может быть в хорошей лавке». Со словами «пойдем грабить» Тургеневы набирали оттуда вкусностей, чем приводили в отчаяние хранителя шкафа старика Михайлу Филипповича. Ему оставалось лишь хвататься за голову и рапортовать о разорении «маменьке». Затем – pâté.
«И вот на эту-то громаду ложился Иван Сергеевич, – вспоминала Варвара Николаевна, – причем его ноги все же на нем не умещались и, по крайней мере, аршина на полтора вытягиваясь в пространство; он ложился, а меня сажал возле себя и тут рассказывались сказки».
И не мудрено не уместиться. Диван хотя велик, но и Тургенев был не крохой – ростом 192 сантиметра. Современник описывал его как «великана с добрыми глазами».
Иллюстрация: портрет И. С. Тургенева кисти И. Е. Репина. 1874 год.
Русское хюгге | Голос за канал
Перед тем, как расположиться на pâté, брат с сестрой совершали набег на бакалейный шкаф, в котором «заключалось все, что может быть в хорошей лавке». Со словами «пойдем грабить» Тургеневы набирали оттуда вкусностей, чем приводили в отчаяние хранителя шкафа старика Михайлу Филипповича. Ему оставалось лишь хвататься за голову и рапортовать о разорении «маменьке». Затем – pâté.
«И вот на эту-то громаду ложился Иван Сергеевич, – вспоминала Варвара Николаевна, – причем его ноги все же на нем не умещались и, по крайней мере, аршина на полтора вытягиваясь в пространство; он ложился, а меня сажал возле себя и тут рассказывались сказки».
И не мудрено не уместиться. Диван хотя велик, но и Тургенев был не крохой – ростом 192 сантиметра. Современник описывал его как «великана с добрыми глазами».
Иллюстрация: портрет И. С. Тургенева кисти И. Е. Репина. 1874 год.
Русское хюгге | Голос за канал
Помните, я писал про старичка Николая Яковлевича Любавского, который будил по ночам гостей, чтобы угостить их яблочком или кофе? Казалось, это эксцентрично. Но странного тут ничего нет, ибо Любавской был полуночником. Тем, кто полуночничает, занимая себе для досуга ночное время.
Компанию Любавскому составила бы московская мещанка Наталия Алексеевна Бычкова (1860–1942), которая любила полуночничать с подругой Анной Александровной. «Она за книгой, я за шитвом. (Уж за компанию с ней.) За обедом, бывало, то я, то она хлеба спрячем, чего удастся, из буфета возьмем. Кофейник был, старинный такой, с трубою: его наверх перенесли и, значит, часа в три ночи у нас пир горой. Чай поставим, закусываем, сидим. Ну, понятно, разговариваем, хохочем», – вспоминала Бычкова.
У Наталии Алексеевны был любимый стакан – тяжелый, граненый, толстого стекла. Владела она им 44 года. Говорила, что часто роняла его на пол, наливала в него кипяток после холодной воды и «все ничего». «Уж я знаю, как он расколется, значит, мне помирать», – сказывала Бычкова.
Иллюстрация: С. Свиридов. Лунный вечер. 2014 год.
Русское хюгге | Голос за канал
Компанию Любавскому составила бы московская мещанка Наталия Алексеевна Бычкова (1860–1942), которая любила полуночничать с подругой Анной Александровной. «Она за книгой, я за шитвом. (Уж за компанию с ней.) За обедом, бывало, то я, то она хлеба спрячем, чего удастся, из буфета возьмем. Кофейник был, старинный такой, с трубою: его наверх перенесли и, значит, часа в три ночи у нас пир горой. Чай поставим, закусываем, сидим. Ну, понятно, разговариваем, хохочем», – вспоминала Бычкова.
У Наталии Алексеевны был любимый стакан – тяжелый, граненый, толстого стекла. Владела она им 44 года. Говорила, что часто роняла его на пол, наливала в него кипяток после холодной воды и «все ничего». «Уж я знаю, как он расколется, значит, мне помирать», – сказывала Бычкова.
Иллюстрация: С. Свиридов. Лунный вечер. 2014 год.
Русское хюгге | Голос за канал