Писательский ретрит получился демо-версией мечты о загородном доме в лесу, где ничто не отвлекает от письма. Как оказалось, после трёх дней интенсивной работы над романом, такой формат мне не подходит — слишком быстро выдохлась.

Но я приобрела важный навык — наконец-то научилась писать плохо. Звучит странно, но объясню. Обычно я могу выжать из себя не больше трёх тысяч знаков в день, потому что пишу почти начисто: думаю над каждым словом, подыскиваю синонимы, переставляю местами предложения. Выходит хоть и складно, но медленно — такой темп, кажется, больше годится для короткой прозы. На ретрите я разрешила себе писать неидеально — вышло тридцать тысяч знаков — да, совершенно сырых, но редактировать их все же будет легче, чем писать с нуля.

Будто в ответ на мои размышления о писательской работе в режиме фултайм, журнал Catapult прислал рассылку с двумя эссе о фрилансе.

В первом писательница рассказывает, как частичная занятость поддерживает творчество:

My life’s work split in two: one part gloriously creative (also messy, diffuse, scary, obscure), the other part less glorious, but totally manageable, part-time, pay-the-bills. This way, I didn’t have to depend on my writing to make money, face any market-regulated time pressure to finish a piece of work, or have to disrupt or diminish any strange or silly creative vision I might want to follow. Win-win-win.

Во втором студентка литературной магистратуры озвучивает все мои сомнения о работе после выпуска. Она поняла, что писательский фриланс на деле не так привлекателен:

Freelancing can’t be a remedy to the problems of working in the writing industry. You’re still subject to the same editors and newsrooms and poorly-funded magazines as your staffed peers— you’re just working for them without a salary or security.

А та самая мечта о жизни в стиле Стивена Кинга с собственным кабинетом, ежедневным письмом и при этом оплаченными счетами недостижима для большинства — да, и за рубежом тоже, как бы мы ни идеализировали западный книжный рынок.

A job with a stable income that allows me to afford rent and litter for my cat sounds like a dream — writing on the side can be enough.

«Каждый раз, когда она задумывает новое произведение, не успев еще толком за него взяться, она невольно начинает представлять себе, в чем его суть. Часто та выражается всего одним словом: например, "напряжение" или "свекровь". После такого "выявления" замысел становится непригодным для любых целей и начинаний, как мертвый груз, с которым она уже ничего не может сделать. Зачем стараться и писать длинную пьесу про ревность, если слово "ревность" вполне отражает ее суть?»

«Контур», Рейчел Каск

я: никаких больше рассказов, пишем роман, не отвлекаемся

тоже я: три новых рассказа в работе какого черта они приходят мне в голову остановитесь

Шампанское и танцы!

Москва сегодня в тумане в честь вас, дорогие авторы и авторки первого номера зина КЛКВМ. Какое отличное приключение получилось у нас с вами. Впереди — редактура, дизайн, верстка, публикация, шампанское и танцы.

🖤

Выбор приглашённых ридеров, Алины Гатиной и Владислава Городецкого

— «Wiedergeburt» Дмитрий Кокорин
— «Свобода» Екатерина Ковальски
— «И герань отбрасывает тень» Анастасия Крендикова
— «Волна» Евгения Чернышова

Единогласный выбор редакции

— «Кс-кс-кс» Александра Шалашова
— «Я не закончу медресе» Рамиль Ниязов
— «Коллаж с места преступления» Ксения Шашкова
— «Акио Акиба» Полина Ким
— «Бич Божий» Анна Чухлебова
— «Сорока-ворона» Марго Гритт
— «-ся» Виктория Кукушкина
— «Небо цвета влюбленной жабы» Лидия Кошутская

«Именные стипендии» от ридеров

— «Железный мост» Анастасия Водопьянова/Федорова
— «Созывающий собрание» Вадим Рыжков
— «CMND/CTRL» Денис Банников
— «Шторы» Полина Котикова
— «Письмо матери» Ирина Рыжих
— «Кадр» Иван Жиркин

Первое интервью — не в роли писательницы, но в роли блогера, ого.

https://mnogobukv.hse.ru/news/525998449.html

Не пропустите два главных посыла: читайте «Внутреннего рассказчика» Уилла Сторра, даже если вы не пишете, и пилите литературные мемы.

Последний раз наугад открывала Тура Ульвена в апреле. Попадаю вновь:

«Ноябрь. Истершаяся автопокрышка прислонилась к стене склада. Дождевая вода внутри превратилась в лед, куда вмерзло неспелое яблоко. Дорога из пыли и летнего света, ведущая назад, туда, где можешь помолодеть настолько, что станешь меньше собственного глаза. Сгустком клеток, еще не познавшим холода».

На вчерашней встрече великолепный Стивен Фрай, размышляя о писательстве как преодолении, процитировал не менее великолепного Дугласа Адамса: «Не удивляйся тому, как трудно писать — ожидай». И, кажется, это именно то, что мне нужно было услышать. Будет трудно. Трудно будет всем.

Первый раз обрадовалась, что меня не взяли по конкурсу на очередной писательский форум. Прям вот вздохнула с облегчением.

Если в расписание впихнуть хоть ещё одну задачу, время просто лопнет, как надутый до предела воздушный шарик. Или лопнет голова.

Пока что чувствую себя принцессой, заточенной в башне, которую охраняет огнедышащий дракон Дедлайн. Отрубишь дракону одну голову — вырастают три новых. Справедливости ради, принцесса заточила себя в башню сама, не будем её жалеть. Но она немножечко сходит с ума, а первый снег видела только в окошке.

На курсе по критике поняла, что не хочу быть критиком. На курсе по редактированию поняла, что не хочу быть редактором. Через пару часов проведу первое занятие на курсе по преподаванию и пойму, хочу ли я быть преподавателем.

Пока что дико хочу и даже начала писать программу будущего курса по creative writing, но посмотрим, как оно на практике — тренируемся на кошках однокурсниках и всего пятнадцать минут, поэтому пока не так страшно.

#магистратура