Константин Паустовский – о коррупции в российском военном ведомстве во время Первой Мировой войны, спровоцировавшей серию революционных взрывов 1917 года:

«Воровали все, вплоть до старых гвоздей и старых рогож. Это делалось внизу. А что происходило вверху, об этом можно было только догадываться. Все темное, мелкое и алчное было взвинчено до истерии примером Распутина. О нем говорили всюду. Тобольский конокрад, кулак с блудливыми глазами, властвовал над страной, сидел на российском престоле.

- Чем мы хуже Гришки Распутина, - гоготали ломовые извозчики и свистели вслед проходящим женщинам. - Навались, ребята! Тащи, пока есть, что брать! Григорий Ефимович за нас постоит. Небось, знаем, как ханжу варят, как коней по ярмаркам воруют.

У всей этой банды воров было одно нерушимое святое правило - делиться. Делиться с каждым, кто замешан в краже, давать ему его "законную" долю. А склады! Я видел огромные подвалы, набитые вещами для армии: папахами, что расползались в руках, продувными шинелями из сукна, похожего на рядно, фуражками, потерявшими всякую форму, с поломанными козырьками и кокардами, бутсами с подошвами из горелой кожи, бязевым бельем, раздиравшим до крови тело, - столько в этой бязи было каких-то колючих остей. Все это зашивали в пахучие новые рогожки и отправляли на фронт. Пожалуй, рогожи были единственным добротным товаром в этом навале гнилья и брака».

Антивоенные и антифашистские плакаты, которые несли жители Шварценберга (Саксония) во время демонстрации 1 августа 1931 года. Фото - Эрих Майнхольд.

Однажды уже писал об Обществе пролетарского туризма и экскурсий, образованном с СССР весной 1930 года. Занималось это общество чем-то вроде хождения в народ: комсомольцы пробирались в отдаленные местности пешком, на лыжах или на велосипедах и приносили свежие советские идеи "темному" крестьянскому населению. Кроме того, было у ОПТЭ и милитаристское направление, которое развивалось, в основном, на приграничных территориях. Его активисты изучали местность на случай военной агрессии соседних государств.

Однако комсомольский туризм развивался и в 20-е годы, то есть до появления официальных структур. В середине 30-х это самодеятельное и свободолюбивое направление было задавлено. Его начали называть обидным словом «бродяжничество». Недавно на «Мешке», например, продавалась вот эта открытка 1928 года, на которой изображен некий комсомолец Федор Нырков, одетый в тельмановку. Он путешествовал по СССР пешком и занимался пропагандой идей ОСОАВИАХИМа в деревнях.

Николай Долгоруков, «Российская социалистическая республика в огненном кольце интервентов и их прислужников». Рисунок был опубликован в «Огоньке», к 30-летию РККА.

На тему Советской России в кольце врагов есть и белогвардейский плакат. Оппоненты большевиков, сами того не подозревая, поставили себя в один ряд с интервентами.

К слову, образ англичанина, который тащит за собою связку крошечных корабликов, художники ОСВАГа уже использовали в другом не очень удачном пропагандистском плакате.

Музыкальная пауза. Слушаем неофициальный гимн пролетарских районов Берлина – «Der Rote Wedding» под видеонарезку конца 1920-х. Помимо колоритных персонажей и интересных деталей формы членов Союза красных фронтовиков, на видео можно увидеть:

0:34 – транспарант в поддержку Макса Гёльца;
0:37 – митинг 1928 года в честь освобождения Гёльца из тюрьмы;
1:03 – газетные заголовки, посвященные «Кровавому маю» 1929 года;
1:14 – кадры «Кровавого мая», драк рабочих с полицией и баррикад в пролетарских районах;
1:42 – похороны жертв «Кровавого мая»;
2:02 – митинг с выступлением Эрнста Тельмана у памятника Карлу Либкнехту и Розе Люксембург.

Слова Эриха Вайнерта, музыка Ганса Эйслера, исполняет Герман Хэнель.

Карикатура из февральского «Бегемота» за 1928 год, посвященная нападению фашистов из «Бельгийского национального союза молодежи» на выставку советского культурного и хозяйственного строительства в Антверпене.

Самарский историк Григорий Циденков написал сегодня об абсурдистской демонстрации лейпцигских комсомольцев. Его рассказ основан на воспоминаниях Ханны Гиммлер, участницы тех событий:

«В 1924 году в Лейпциге участились пожары на крупных оборонных фабриках. Причем пожары сопровождались взрывами. Пресса заподозрила "саботаж большевиков". Местные коммунисты отнекивались, но пожары не утихали. Кому-то, видать с пьяных глаз, померещилось, что на территорию одного из заводов забегали кошки с привязанными к хвостам бомбами. Эту околесицу перепечатали газеты. Полиция, поддавшись поднятой истерии, начала аресты местных лидеров левых. Ничего у них, естественно, не находила. Тем не менее, их привлекли к суду, где предъявили обвинение в саботаже "по заданию Чека".

Союз коммунистической молодежи Саксонии решил провести по этому поводу акцию. Так как в Лейпциге полиция была на нервах, то поехали в Хемниц. Молодежь, в основном девчонки, надела картонные кошачьи ушки и несла длинные шесты, на которых были картонные красные кошки с привязанными к хвостам шарами. Колонна маршировала и пела:

Мы - союз красных кошек.
Мяу! Мяу! Мяу!
Мы помогаем Чека бросать бомбы.
Мяу! Мяу! Мяу!

Сначала молодых людей было всего несколько десятков, но очень скоро к шествию присоединились местные студенты и подростки, и толпа выросла до тысячи человек».

Пообщался с жительницей поселка Домново Калининградской области Ириной Свириденко, переехавшей вместе с родителями весной 1948 года из Костромской области:

«Поначалу, когда вербовщики в 1946 году приезжали, родители побоялись ехать. Все-таки Германия, немцы там. А когда второй раз вербовали, они уже были морально готовы. У мамы брат Петр Николаевич Булыгин воевал в Восточной Пруссии, Кёнигсберг брал. Он и говорит однажды: «Ненка (у нас так Анна звалась), да поезжайте вы, там все есть! Ничего с собой не берите. Климат там хороший, яблоки растут».

А уже после переезда семья столкнулась с таким же голодом, как и на родине:

«Мне один случай запомнился, и эта картина до сих пор у меня перед глазами. Немец-мальчонка у стенки сидит, как будто бы уже на последнем издыхании, лягушку в руках держит, сдирает с нее шкуру и ест. Прямо сырую! Были случаи, когда люди умирали от голода. С моим братом, которого тетка Александра Михайловна вскоре привезла, нянчился такой же мальчишка, его звали Вальтер. Он постоянно водил его за руку. Мы-то от него убегали, потому что с маленькими играть было неинтересно, они же плачут все время. А немчонок нянчился только из-за того, что они вместе ели».

#истории_первых_переселенцев

Наверное, помните красноармейский лозунг «Пролетарий – на самолет!» У Юрия Анненкова есть рисунок с таким названием, который он сделал специально для журнала «Красная нива» в 1923 году.

Предпринял вторую попытку досмотреть сериал «Троцкий». В первый раз меня хватило только на две серии, а сейчас еле превозмог себя, чтобы дотянуть до конца третью. Особенно, конечно, доставил эпизод с рубкой кладбищенских крестов на растопку паровоза с последующим бессмысленным расстрелом похоронной процессии. Само собой, все это делает личная охрана Льва Троцкого во главе с начальником поезда Николаем Сермуксом на глазах у вождя, а тот только равнодушно переступает трупы и говорит: «Заканчивайте погрузку, и едем».

Думаю, не стоит объяснять, что ничего подобного в реальности и близко не было. Собственно, ранее этот эпизод уже разбирали серьезные историки. Например, представитель истфака МГУ Алексей Гусев (автор диссертации «Троцкистская оппозиция в СССР в конце 20-х – начале 30-х гг.») назвал эту сцену научной фантастикой и «совершенным вымыслом».

Что касается использования крестов в качестве топлива для паровозов, то такое, конечно, вполне могло быть. О подобном писал в своей книге «Начало неведомого века» сочувствовавший большевикам Константин Паустовский:

«Множество бандитов, переодетых солдатами, подбивало демобилизованных на бесчинства. На станциях били окна, разбирали на дрова для паровозов заборы, а иногда и целые дома железнодорожников. О ближайших к полотну кладбищах нечего и говорить, - в первую очередь в паровозные топки летели кресты с могил. Заржавленные кладбищенские венки из жестяных лилий и роз солдаты прикручивали проволокой в виде украшения к вагонам. В этих розах уныло посвистывал поездной ветер».

#воскресное_кино

О том, что Восточная Пруссия была захвачена не с первой, а со второй попытки, знают, вероятно, только военные историки и жители Калининградской области. Первая попытка известна как Гумбиннен-Гольдапская операция, и она была предпринята командованием 3-го Белорусского фронта в середине октября 1944 года. Как это было, рассказывает «Фронтовой выпуск №11» (так как фильм пропагандистский, в нем ничего не говорится о трудностях продвижения советских войск и вынужденном переходе к обороне). Для удобства подписчиков расставил тайм-коды:

0:51 – автографы на пограничном столбе;
1:34 – система укреплений на границе Восточной Пруссии;
2:07 – допрос пленных немцев, включая представителей парашютно-танкового корпуса «Герман Геринг»;
4:58 – брат Зои Космодемьянской Александр, командир самоходки (он получил смертельное ранение уже после штурма Кёнигсберга, в бою у Метгетена);
5:03 – работа бомбардировщиков Пе-2;
6:18 – еще один боевой эпизод с Александром Космодемьянским;
7:29 – командующий 3-м Белорусским фронтом генерал Черняховский и комсостав фронта;
9:01 – прорыв первой линии немецкой обороны, трупы немецких солдат;
10:16 – работа штурмовиков Ил-2;
11:04 – вступление в Ширвиндт (сегодня нежилой поселок Кутузово);
11:44 – первые пленные, захваченные на немецкой территории;
13:54 – разрушенный памятник Вильгельму I;
14:23 – освобождение советских пленников;
15:47 – митинг в Ширвиндте;
16:33 – Эйдткунен (сегодня Чернышевское) – «гнездо разбойничьего пруссачества»;
17:08 – бой за Шталлупёнен (сегодня Нестеров), взятие города.

В продолжение темы Гумбиннен-Гольдапской операции и взятия пограничного Эйдткунена.

Пару лет назад делал серию материалов о тех, кто воевал в Восточной Пруссии. Героев искал по разным каналам. Например, иногда просто покупал фотографии фронтовиков на «Мешке», после чего копал их истории в архивах. Так я увидел в продаже магазинный бланк из Эйдткунена, подписанный лейтенантом Иваном Овсянниковым. Продавец сказал, что бумагу эту принесла на растопку вместе с ворохом фотографий его жена, часть уже успели спалить. Пришлось выкупить все, что оставалось. История об Иване Ивановиче тут.

С первым днем весны!
На фото Евгения Халдея советские офицеры возлагают цветы к могиле Иоганна Штрауса сына, похороненного на центральном кладбище Вены (апрель 1945 года).