Юлиус Эвола о регрессе каст и падении идеи Государства

via askrsvarte.org

Аниме философия: Psycho pass - Макишима Шого: злодей, который должен был быть героем

Переводная статья с отличным авторским коментарием:
... общество молчунов, которые если и чувствуют что-то, то предпочтут это скрыть, не важно о плохом или хорошем личном и важном идет речь. Своеобразный анти-паноптикон, где каждый заперся в клетке сам и очень старается не смотреть на других, только на себя.
...
заметка автора ставит акцент на этическом конфликте общества и человека, в центре которого оказывается вопрос о методах: как спасать ягнят, которые недостаточно умны, чтобы понять, что им нужно спасаться? Приемлемо ли насилие во благо и какой из двух предложенных вариантов и того и другого предпочтительнее? Кто плохой, а кто хороший - хозяин скота или его освободитель? Не создает ли неэтичная система еще более неэтичных врагов, у которых нет выбора? И главное - достойны ли овцы спасения в принципе?

http://te.legra.ph/Makishima-SHogo-zlodej-kotoryj-dolzhen-byl-byt-geroem-10-11

#радикальный_субъект #элита #эмоции

Ю.И. Мухин: Свободу ненавидят кретины и интеллигенты - https://ss69100.livejournal.com/5746442.html

О Власти от Александра Шохова

#теория

http://te.legra.ph/Vlast--OOO-Centr-Realizacii-Strategicheskih-Proektov-10-11

"ПОДЛИННОЕ ЗНАНИЕ СЛЕДУЕТ ПЕРЕЖИВАТЬ В СВОЕМ ВНУТРЕННЕМ Я, НО, ПОСКОЛЬКУ ВНУТРЕННЯЯ СУЩНОСТЬ КАЖДОЙ ЛИЧНОСТИ УНИКАЛЬНА, ЗНАНИЯ НЕЛЬЗЯ ОБРЕСТИ, БЕСЕДУЯ О НИХ. ЗНАНИЯМ, ПОЛУЧЕННЫМ ОТ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ, НЕДОСТАЕТ УБЕДИТЕЛЬНОСТИ, НЕОБХОДИМОЙ ДЛЯ ИХ ПРИМЕНЕНИЯ. УБЕЖДЕННОСТЬ В ЗНАНИЯХ ВОЗНИКАЕТ ТОЛЬКО БЛАГОДАРЯ ПРАКТИКЕ."

Возвращение воинов - Теун Марез

#личность #теория

"Править должны знающие", как сказал Платон — и это является центральной, абсолютной, конечной точкой любого разумного порядка вещей. Но ничего не может быть смешнее, чем смешивание такого знания с технической компетенцией, «позитивной» наукой или философскими спекуляциями: оно скорее совпадает с тем, что мы назвали Мудростью, в том смысле, в котором ее понимали на классическом Западе и на Востоке. И если Мудрость есть нечто в высшей степени аристократическое, индивидуальное, реальное, субстанциальное, органичное и качественное, то знание современных «цивилизованных» людей есть нечто демократическое, социальное, универсалистское, абстрактное, нивелированное и количественное. И снова здесь два разных мира, две разные перспективы, два разных воззрения, которые абсолютно противоположны и несовместимы друг с другом."

"Следующим «табу» для европейцев является собственно возможность передачи знания: они убеждены, что ментальное бытие и его словесное выражение — это одно и то же. Они не понимают, что, если и можно передать интеллектуальные абстракции, основанные на физическом опыте, который приблизительно одинаков у всех, то там, где эта одинаковость прекращается, там, где снова утверждено качественное различие, дискурсивная передача полностью теряет смысл."

"Против социализации и обезличивания знания, против демократической склонности к «вульгаризации», к сведению высшего до уровня низшего, чтобы оно стало доступно всем, не изменяя и не возвышая при этом никого, мы непримиримо выдвигаем противоположное аристократическое утверждение: иерархия должна быть и в самом знании, должно существовать много истин, отделенных друг от друга глубокими, широкими, непроходимыми бороздами, много истин, точно соответствующих качеству жизни и потенциям различных индивидуумов. Должна существовать аристократия знания, и демократическая, униформистски понимаемая «универсальность» не должна более являться критерием. Мы не можем опускаться до подобных критериев, напротив, они должны возвыситься до нас и сделаться реальными, серьезными, — в согласии с их местом в иерархии, — если они хотят принять участие в высших и метафизических формах, которые являются критерием как для них самих, так и для низших и физических уровней."

Языческий империализм - Юлиус Эвола

#личность #теория #элита

Колоссальный опыт и счастье, что фюрер пробудил новую действительность

«Национал-социализм может занимать хорошо определяемые позиции и тем самым содействовать формированию нового базового отношения к Бытию!» Но спустя несколько страниц Хайдеггер утверждает, что «национал-социализм — варварский принцип»; «национал-социалистическая философия — это не философия». Страницы «Черных тетрадей» содержат немало таких осуждений национал-социализма для «посредственности» и «масс», критики поверхностных нацистских философов Эрнста Крика и Альфреда Боймлера и рефлексии о национал-социализме правильного, хайдеггерианского, извода. Как резюмирует в послесловии немецкий издатель Хайдеггера Петер Травны, в записях «этого периода мы видим также, как мыслитель шаг за шагом расстается со своим прежним сочувственным отношением к национал-социализму».
http://te.legra.ph/Kolossalnyj-opyt-i-schaste-chto-fyurer-probudil-novuyu-dejstvitelnost-12-04

Психологи выделяют три основных категории тех людей, к которым мы автоматически испытываем приязнь:

1) Люди похожие на нас.
2) Люди которые, говорят комплименты.
3) Люди, с которыми у нас есть общие цели.

Это собственно три константы на основании которых формируются различные социальные общности. В том числе и различные сеточки телеграмоские. Но вообще любые человеческие системы.
Если с виду может казаться, что дружба двух совершенно разных людей это какое то недоразумение, то разные они только с виду. На самом деле между ними намного больше общего, чем может казаться со стороны. Люди обречены окружать себя, или оказываться в окружении, в разной степени своих копий.

Люди, интуитивно и безошибочно определяют близких для себя людей по ряду косвенных признаков, объединяются, и начинают конкурировать с такими же объединениями на почве комплекса таких же признаков, схожих внешне, внутренне, преследующих общие цели, но отличные от от других групп. Критерии одинаковые, но характеристики разные.

Люди конечно склонны притворяться, иногда очень умело. И если может быть сложно прочитать отдельно взятого человека, находящегося в отрыве от общности близких ему людей, то совершенно не трудно прочитать такого человека, когда он идентифицирует себя, хотя бы даже поведением, как часть той или иной группы.

С людьми, примерно так же как и с текстами - важен контекст. Социальная группа, частью которой является человек, является этим контекстом. Например, можно восхищаться цитатой, но если вернуть цитату в контекст, и осознать какой смысл она приобретает тогда, то можно ужаснуться.
Люди читаются очень легко, если понимать это простое правило. Даже если эти люди очень умело притворяются. Достаточно изучить группу, к которой они принадлежат, вычислить те основные признаки, на почве которых эта группа объединена, что в общем совершенно несложно, и вы легко поймёте какая каша в голове у отдельно взятого члена этой группы, хоть в отрыве от группы, он мог казаться совершенно нечитаемым, или вызывал крайне положительное впечатление.

Если кажется, что есть какая то общность, которая сама по себе неплохая, но туда приник один урод, то стоит внимательнее присмотреться к такой общности, и изучить те признаки, которые объединяют отдельных ее членов. Общности избавляются от чужих так быстро и эффективно, что чужой просто не в состоянии долго в них продержаться. Скорее вся группа совершенно гнилая.

«Сопоставляя Грецию с дописьменными обществами и государствами Древнего Востока», пишет Зайцев, «с реконструируемым нами бытом греческих племен … мы придем ниже к выводу об огромном шаге вперед, который сделала Греция именно в развитии личных свобод, в формировании права и реальной возможности гражданина свободно выбирать образ жизни». В этой-то свободе личности и состоял тот самый секрет, что вознёс греков на вершину мира, позволив заложить основы, лежащие в основе Европы и поныне; мы говорим про «не слыханное нигде прежде расширение личных свобод во многих греческих полисах».

При этом не следует их путать с возможностью участвовать в политической жизни; это как раз не имело на культурную сферу никакого влияния, как пишет Зайцев, «мы хорошо знаем, что ряд греческих городов, рассадников науки и философии, литературы и искусства, управлялся отнюдь не демократически. Так, хотя Милет управлялся во времена Фалеса и Анаксимандра тиранами … [и при этом] смог оказаться одним из первых очагов культурного переворота». И это не единственный пример; просвещённые тираны и им подобные весьма нередко напрямую стимулировали расцвет наук и искусств; в качестве примеров можно припомнить Елизавету I, Людовика XIV, императора Августа и многих других.

Невозможно переоценить то влияние, которое на возникновение «греческого чуда» оказало широко распространившееся в Греции наличие огромных возможностей для к самовыражению и творчеству; «что касается личных свобод граждан», подытоживает Зайцев, «они укоренились в подавляющем большинстве греческих государств. Там же, где эти свободы отсутствовали, не имело места участие граждан в общегреческом культурном перевороте: типичным примером является в данном случае Спарта». Действительно, «ни в одном государстве античного мира гражданин не был скован такой массой запретов и предписаний, почти полностью предопределявших его жизненный путь, как в Спарте». Это был осколок Азии в самом сердце европейского мира, царство строгих норм и запретов.

При этом «личная свобода, которой не знали государства Древнего Востока и которая была необходимым условием культурного переворота, была не только свободой от регламентации со стороны органов государственного управления, но и беспримерной свободой от давления возникшей еще в дописьменную эпоху и унаследованной от нее структуры общества с ее строгими, часто мелочно регулирующими все стороны жизни предписаниями. Таким образом … разрушение жестких традиционных норм поведения индивидуума, которое началось с крушением микенского мира и продолжилось в ходе полисной революции … было первым условием культурного переворота.

Итак, подводя итоги, можно с уверенностью казать, что вовсе не кровь была тем, что определило успех древних на поприще культурного переворота, именуемого «греческим чудом», но их дух. Ничуть не изменившись этнически со времён, когда они влачили достаточно жалкое и неприметное существование, греки безмерно изменились культурно, социально, и так свершили свой цивилизационный анабасис.

Чтобы случилось рождение Европы, нужно было особое отнюдь не тело, но душа. А это значит, что и в наши дни те, кого активно беспокоят болезни европейской цивилизации, должны смущаться не разного рода расовыми кровосмешениями, но тем, например, что по всему миру медленно, но верно гибнут последние остатки свободы слова. Что является весьма важным предвестником возвращения к норме — той самой, азиатского образца, являющей собой тихий покой и культурный застой.

Кроме того, постепенно начинает умирать и наука, теряя те свои качества, что делают её таковой и достались нам ещё от греков. Зайцев отмечает, как «идущая от Греции традиция причинно-следственного объяснения противостоит крепнущим голосам сторонников описания или экономного описания объектов нашего знания, возрождающих догреческие и, в частности, вавилонские традиции».

От себя хочу добавить... Я полностью согласен с предыдущей статьёй, но с иррациональной стороны - есть такие идеи, которые просто стоят того, чтобы в них верить. Да, мы можем знать, что эти идеи не имеют рационального объяснения, не имеют под собой доказательств, но также, мы знаем, что отказавшись от этих идей мы потеряем гораздо больше, чем может стоить уступка рациональному уму. Это просто стоит запомнить и сделать на это "скидку".