Богатырев Михаил Григорьевич «Новая дорога» 1960 год

В журнале "Мир России" вышла моя рецензия на книгу Фишмана Л.Г., Мартьянова В.С., Давыдова Д.А. Рентное общество. В тени труда, капитала и демократии. М.: ВШЭ., 2019 https://mirros.hse.ru/article/view/16773/15608

Несколько удивило, что известный татарстанский историк, доктор наук Измайлов (https://yangx.top/milliardtatar/6507) некритически воспроизводит пассаж о “500 миллионах подданных Росийской империи к концу 20 века”, да еще и приписывая его ... Вернадскому. Вообще-то ни Владимир Иванович Вернадский (геолог и философ-космист), ни его сын Георгий Владимирович (историк-евразиец) ничего такого не писали. Это - знаменитый вывод Д.И. Менделеева, бывшего не только химиком, но и своеобразным россиеведом, автором книги “К познанию России”. Вывод этот часто используется в ходе политических спекуляций антисоветского характера (“мол, если бы не “проклятые большевики”, русских было бы в 3-4 раза больше!”).
На самом деле прогноз Менделеева, увы, не выдерживает критики в силу методологической ошибки. Демография находилась тогда в зачаточном состоянии и не имела развитой методологической базы. Менделеев просто взял рождаемость в России рубежа 19-20 веков и экстраполировал ее лет на 100 вперед. Но Россия тогда на 80% была крестьянской страной, в крестьянских семьях рожали по 10-12 детей (из которых выживали 7-8). За правление Николая Второго народонаселение в России выросло на 60 миллионов человек, это темпы роста, которые сейчас демонстрируют лишь отсталые аграрные страны Африки.
Менделеев не учел, что в ходе урбанизации всегда падает рождаемость, поскольку на смену семьям с 8 детьми приходят семьи с 2-3 детьми, а затем и с 1 ребенком. Это повсеместное явление (что показал и опыт Европы) и революции и войны тут не при чем. То есть они несут убыль населения, но пока есть крестьянская “база” вскоре происходит компенсация. Пока у нас страна была в большинстве или хотя бы наполовину крестьянской (до 1970-х-80-х гг.) никакие революции и войны не могли привести к устойчивому спаду рождаемости. Да, в 1920 году численность упала до 137 миллионов, но уже в 1939 году (несмотря на коллективизацию и Большой террор) она превысила дореволюционную (а ведь СССР 1939-го был меньше Российской империи!) и достигла 190 миллионов, а в 1959, невзирая на военные потери 1940-х превысила 208 миллионов. Потери населения в ельцинские годы – это не только военные конфликты, суицид и т.д., во многом – это результат разрушения деревни.
Кстати, в своей статье “Демографическая бомба под Российской империей” я уже писал, что дореволюционный демографический взрыв и привел к революции, ибо следствием его стало малоземелье, перманентное недоедание и регулярный голод в деревнях. Отсюда - массовая поддержка крестьянством «черного передела» в 1917. Так что осуществление прогноза Менделеева и в этом смысле было невозможным. Моя статья тут:
https://belprost.ru/articles/tochka-zreniya/2020-02-19/2-2020-rustem-vahitov-demograficheskaya-bomba-pod-rossiyskoy-imperiey-133966

Государственная Дума явила «городу и миру» закон ... о запрете в официальной риторике иностранных слов, имеющих русские аналоги. Недавно я уже писал о том, что эксцентричное поведение наших депутатов связано с практически полной утерей политического смысла в таком институте как парламент (https://yangx.top/redeurasia/1465). Но я не думал, что дело дойдет до запрета самих слов и выражений «депутат», «парламент», «федерация», «Конституция». Они ведь сплошь иностранные... А как быть со словами, которые давно попали в русский из других языков? Так, слово «рынок» от старогерманского «ринг». А Германия теперь, энтшульдиген зи битте, недружественная страна.. Может, тогда «базар»? Пускай из татарского, но не иностранное все-таки.... А русские имена? Вот, у министра обороны например, – имя римское, Сергей... Непорядок. Хорошо хоть Кужугетович, а не Александрович... Потому как Александр – греческое имя, а Греция – член НАТО...
Шучу, конечно. Большинство авторов телеграма уже с утра подобным же образом упражняются в остроумии. Действительно, доля абсурда в нашей жизни возросла, но смешного здесь, честно говоря, мало. Перед нами ведь чисто популистская акция, а значит, есть значительные массы россиян, которым, как уверены депутаты (тьфу, избранники!), эта фантасмагория должна понравиться. И они правы, многим нравится. Выходит, значительная часть нашего населения настолько уверена в необходимости изоляционистской культурной политики, что готова отказаться даже от слов иностранного происхождения, что, строго говоря, невозможно, как я попытался показать выше в шуточной форме. А это ведь только симптом того, что все, что с Запада им представляется ненужным, вредным, «сатанинским»...
Грустно же это, потому что страна наша, очевидно, нуждается в модернизации, новой индустриализации, развитие наукоемких отраслей хозяйства, что это невозможно без обращения к новейшим достижениям науки, техники, культуры. А их, что ни говори, придется заимствовать у Запада (чьи университеты возглавляют мировые рейтинги? Вопрос риторический). Неправы те, кто считает, что в этом проявляется некое «низкопоклонство перед Западом». Наоборот Россия (как и другие незападные страны) всегда заимствовала важнейшие и нужные ей феномены культуры у Запада именно в те эпохи, когда она находилась в жесточайшем клинче с Западом. Вспомните, эпоху Петра Первого или большевистскую Россию 1920-х гг. И между прочим, именно в эти эпохи в русский язык приходило огромное количество иностранных слов. Пример тому- петровские «ассамблеи», «коллегии», «виктории» или ленинские «коммунизм», «комиссар», «пролетариат». Конечно, ревнители допетровской старины ворчали на язык Петра и его дворян, а белоэмигрантские ревнители чистоты русского языка ругали «советский язык», но не за ними было будущее. Это был шум с обочины исторического процесса...
Неужели мы хотим оказаться на обочине?

💬Дмитрий Петров – психолингвист, полиглот, переводчик-синхронист:

«Я думаю, что лишних языков не бывает, но этот процесс должен быть абсолютно естественным и комфортным.

В качестве позитивного примера можно привести Индию 🇮🇳. Английский там преобладает в бизнесе, в науке, в технологиях. А национальный язык хинди остаётся языком культуры, языком Болливуда, языком общения людей. А есть ещё местные языки в каждом штате. Такое естественное нишевание не требует особых усилий и при этом даёт каждому из языков огромные ресурсы»

🎥Подробнее о языках коренных народов смотрите на нашем канале

Вчера позвонили с телевидения. Готовят программу по поводу «новых форм книгоиздания». Я напряглась. Оказывается, речь о том, что наши издательства, потеряв права на издания западных авторов, намерены издавать их в пересказе. Единственное, что интересовало телевизионщиков, не нарушение ли это интеллектуальных прав собственности. Что я могу сказать? После того, как все можно найти на пиратских сайтах, говорить о правах смешно. Меня волнует другое. Это до какой же степени надо быть убеждёнными в ущербности российских авторов, чтобы хоть чучелкой, хоть тушкой тянуть сюда романы про условную Мэри? Наши авторы уже под западными именами прячутся, чтобы продажи поднять. Хотите спор? На любой западный бестселлер я найду на наших складах достойный аналог. Пыльный и никому не нужный. Потому что писать и продавать - это разные профессии. Западные издательства владеют этим мастерством, что рождает соблазн сесть им на хвост. Ездить на хвосте можно. Но далеко не уедешь.

Выложил на своем учебном канале (который я веду как вузовский преподаватель истории философии) 4 лекции о марксизме. В 1 и 2, правда, качество видео подкачало, ну да главное - контент)) Может, кого заинтересует

Лекция 1. Биография и произведения Маркса https://www.youtube.com/watch?v=8OHm6IT7-bI

Лекция 2 Марксово учение о человеке https://www.youtube.com/watch?v=XDcW5ONdw1Q

Лекция 3 Философия общества Маркса https://www.youtube.com/watch?v=fDHCrLROH04

Лекция 4 Философия истории Маркса https://www.youtube.com/watch?v=5HQxdCMS_WI

В Послании президента к Федеральному собранию неожиданно прозвучала тема образования. Неожиданно, потому что все думали, что послание будет посвящено большей частью актуальным вопросам внешней политики – СВО, отношениям с Западом. Эти темы, естественно, тоже звучали, но все же 2/3 текста послания заняли «мирные вопросы» - социальная помощь, экономика, образование. Вообще-то это правильно: любая модернизация начинается с реформы образования, ибо строительство и работа новых заводов и фабрик, создание новых технологий и рабочих мест требуют подготовки специалистов.
Так было в 1920-1930-е годы, когда создавалась индустриальная мощь страны Советов. Перед эпохой первых пятилеток в СССР была произведена попытка радикально реформировать высшую школу. Поначалу возобладали радикальные идеи. В вузах отменили научные степени и звания, отменили вступительные экзамены, внедрили экспериментальные методы обучения вроде бригадного метода, когда задание на экзамен получали не отдельные студенты, а их «бригады». Кое в чем, если не по букве, то по духу эти нововведения напоминали современную «болонскую реформу». Практика показала, что бездумные эксперименты вели к печальным результатам. Подготовленные «бригадным методом» инженеры не могли читать чертежи, конструировать машины. Для строительства Днепрогэса, Магнитки, Сталинградского тракторного пришлось привлекать американских и немецких специалистов. И с начала 30-х годов стартовала сталинская реформа высшего образования. В ходе нее вернули экзамены, студенческие билеты, ввели степени кандидатов и докторов наук для преподавателей, стандартные курсы лекций и семинаров для студентов. вернули классическую систему, которая была в дореволюционных университетах.
Казалось бы, сейчас мы видим то же самое. После десятилетий западнических экспериментов (прежде всего – Болонской реформы, которую власти «продавили», не считаясь с мнением преподавательски-научного сообщества), руководство государства наконец-то провозгласило возвращение к лучшим традициям советской высшей школы. Президент в своем послании так и сказал.
Однако важно не только само желание перенять что-либо у советской вузовской модели, а еще и понимание того, как и зачем это надо делать. Есть ведь сущность, а есть внешние черты, возрождение которых все равно ничего не даст (ну кроме кратковременного пропагандистского эффекта). Суть советской модели высшего образования была не в том, что в СССР учились в вузах 5 лет, а не 3-4 года как в бакалавриате западного образца. Она была в другом – в тесной связи обучения с государственной экономикой планового типа. Госплан СССР посылал в министерство высшего образования заявки: сколько специалистов в какой отрасли требуется к определенному сроку. Министерство «спускало» в вузы соответствующего профиля планы по поступлению. На эти профили принимались абитуриенты, они учились положенные 5 лет, а затем комиссии по госраспределению посылали их в те города и веси, откуда поступили заявки на таких специалистов.
Итак, основными деталями советской вузовской машины были во-первых, мониторинг потребностей в специалистах и во-вторых, госраспределение выпускников вузов. Очевидно в условиях рыночной экономики и первое, и второе трудно выполнимо... А отказываться от рынка и капитализма власть имущие, понятно, не собираются.
Отсюда всякое «возрождение советского», похоже, обречено быть поверхностным и исключительно символическим...

Развернул мысли о высшем образовании в небольшую статью. Вышла в "Советской России" https://sovross.ru/2023/02/22/vozvrashhenie-sovetskogo-obrazovaniya/

22 февраля 2023 года исполнилось бы 80 лет Эдуарду Лимонову. Лимонов-политик заслонил собой Лимонова-писателя и поэта, хотя на мой взгляд политиком Лимонов был очень специфичным, он и в политике оставался поэтом-актером, мастером соло-перфомансов. Впрочем, его перфомансы были далеки от постмодерна, политические взгляды у Лимонова имелись и он к ним относился серьезно. Но все же его «национал-большевизм» мне всегда казался слабо связанным с тем настоящим национал-большевизмом, созданным Устряловым.
Восхищаясь личной смелостью Эдуарда Вениаминовича, его готовностью идти до конца, пожертвовать собой ради патриотизма, как он его понимал, я все таки не был симпатизантом его как политика. А вот его стихи и прозу (особенно, раннюю, американскую, эмигрантскую прозу) я сразу, с юности полюбил и до сих пор люблю. Сейчас уже мало кто помнит, что Лимонов пришёл в литературу как поэт Лианозовской школы – той самой легендарной школы советской подпольной литературы, которая дала нам и, например, Сапгира. Лимонов был удивительный стилист. Используя инверсии и иноязычные заимствования вкупе с табуированной лексикой, он достигал такой пластики русского языка, что его язык мог передать тончайшие нюансы чувств. Общаясь на конференциях с иностранными коллегами-славистами, читая их работы о Лимонове, я понял, что Лимонов как и Есенин совершенно непереводим на другие языки. Английский перевод «Эдички» кончается, например, дежурным для американцев «гоу ту хелл» - ужасающим субъектов протестантской культуры кощунством, бесконечно чуждым русской языковой картине мира, в которой «работал» Лимонов.
Лимонов еще очень приметливый, психологичный автор. Ему было что сказать (вопреки мнению тех, кто замечает у него только «порнографию», каковой в строгом ее понимании, там вовсе нет). Чего только стоит его сравнение князя Мышкина с Ван Гогом в «Священных монстрах» или указание на то, что трико – обычная домашняя одежда русских делает их похожих на турок в шароварах. Это умение связано с экзистенциальной позицией автора. Лимонов был любителем пограничных состояний и приметливым его делает балансирование на границе двух и даже трех-четырех культур (русской, украинской, американской, французской). Культурный апатрид чаще всего имеет трагичную судьбу, но зато обретает зоркость взгляда и своеобразную отстраненность, обьективность, которая пугает и оскорбляет монокультупрных людей.
На смерть Лимонова я написал небольшую заметку в «Политконсерватизм». В ней, конечно, я выразил только малую толику своих мыслей о нем. Буду писать еще...
https://politconservatism.ru/blogs/neproshhanie-s-limonovym

Из воспоминаний Г. Сапгира: « В конце 60-х в Москве, а затем и в Долгопрудной у Евгения Леонидовича Кропивницкого появился этот замечательный, подобный Жюльену Сорелю или Растиньяку молодой человек, харьковчанин, поэт, решивший завоевать Москву.
Стихи были свежи, раскованны, «обэриутны» и в общем близки нам — лианозовцам. Мы коротко сошлись, как писали в XIX веке. Надо было выяснить позиции друг друга и, шагая по Москве, мы решили, что наш идеал в поэзии — Катулл и что столица похожа на Древний Рим времен упадка.
Совершенно сам по себе, безумного честолюбия, поэт жаждал признания столичной богемы. Лимонов был беден и неприхотлив, но любил пофрантить. Поэт шил брюки знакомым и стал довольно широко известен, как говорится, в узких кругах. Кроме этого, он печатал на машинке книжки своих стихов, переплетал их и продавал по 5-10 рублей. У меня до сих пор сохранилась одна такая книжка. Переплет из простого упаковочного картона, бумага серая, грубо скрепленная. Все в духе времени. Вообще у Лимонова всегда было чувство времени.
В Нью-Йорке, затем в Париже, в эмиграции, он перестал писать стихи, но начал издавать свои романы, которые получили теперь широкую известность.
Лучший из романов, по-моему, «Это я — Эдичка». Когда я получил его по каналам самиздата, еще на машинке, я сразу написал ответ, в котором были такие слова: «Это кровоточащая повесть о любви». Того же мнения я и теперь."

ДЕНЬ СОВЕТСКОЙ АРМИИ

Прошедший праздник 23 февраля является одним из самых странных в нашем календаре, хотя это мало кто осознает. Первоначально, в советские времена, это был День Советской армии и Военно-морского флота (приуроченный к созданию Красной армии в 1918 году). Выходным в те годы он был только для военнослужащих. Гражданские в этот день работали. Конечно, уже тогда появилась тенденция превращения его в «гендерный праздник» - «мужской день». В трудовых коллективах 23 февраля после окончания рабочего дня собирались «междусобойчики», чтоб поздравить сотрудников-мужчин. Но все же, как правило, с оговоркой – «тех, кто служил», то есть связь с изначальным смыслом праздника еще сохранялась.
В 1991 году Советская армия, как и Советский Союз, перестали существовать. Большую роль в развале армии сыграли офицеры среднего и высшего звена, вроде небезызвестного Павла Грачева (в просторечье – «Паша Мерседес»), которого в августе ГКЧП послал арестовать ельцинистов в Москве, а он перешел на их сторону и за это получил потом пост министра обороны в РФ. К концу 1991 части Советской армии, размещенные на территориях союзных республик стали основой армий новоявленных государств. Бывшие советские офицеры с легкостью присягали Украине, Казахстану, Азербайджану и т.д. (и в том числе – ельцинской России). Советская армия канула в прошлое. Но праздник Ельцин сохранил, назвав его обтекаемо – День защитника Отечества. Смысл праздника понять было мудрено. Днем новой, российской армии он не являлся, ибо праздновался в день годовщины создания Красной армии (армия РФ вообще-то возникла 7 мая 1992 года с ельцинским указом № 466 о передаче России всех военформирований бывшего СССР, размещенных на территории РФ). Но об истории даты 23 февраля ельцинские СМИ, как правило, старались умалчивать, поскольку официальной идеологией новой России стал антисоветизм. Защитником же Отечества, строго говоря, вообще можно считать кого угодно (спортсмены, например, тоже защищают честь Отчества на международных соревнованиях, а рабочий защищает Отечество, укрепляя его промышленность). К тому же само понятие Отечества довольно абстрактно. Отечество и его защиту можно понимать по-разному. Белые тоже считали себя «защитниками Отечества», но ради этой «защиты» они пригласили на нашу землю интервентов, ибо «красное Отечество» их не устраивало.
В результате этой неразберихи 23 февраля стал в постсоветской России просто «мужским днем» - противовесом «женскому дню» - 8 марта. Что, строго говоря, глупо – праздновать принадлежность мужчин к мужскому полу... На заднем фоне подразумевалось, что это «праздник военных», но вообще-то среди военнослужащих есть и женщины, но никто их с 23 февраля не поздравляет (не говоря уже о том, что, как я говорил, 23 февраля – день рождения другой, рабоче-крестьянской, Красной армии, воевавшей под красным, а не под трехцветным флагом)...
Так что я позволю себе запоздало поздравить всех празднующих по старинке – с Днем Советской армии и Военно-морского флота... Тех самых армии и флота, которые разгромили интервентов в гражданскую и фашистов в Великую Отечественную. Армии и флота, которых уже нет, как и нет той страны-победительницы. За что «отдельное спасибо» тем советским офицерам, что позабыли о присяге СССР в 1991, перешли на сторону либерал-реформаторов и их американских кураторов. Сейчас-то они (кто дожил) все снова «патриоты» - после дележа советской народной собственности им так остро захотелось «порядка», а также стабильности и безопасности .... для приобретенных в приватизацию активов.. Но вообще-то 23 февраля - не их праздник. А тех, кто партбилетов не сжигал, присяге не изменял, кого бил дубинками «демократический» ОМОН на краснознаменных демонстрациях 1990-х, кто стоял под пулями на баррикадах у Белого Дома в октябре 1993-го... Их, а также их идейных наследников, всех, кому дорог СССР и нужно поздравить 23 февраля с праздником. С Днем Советской армии и Военно-морского флота.

Ещё важное наблюдение Джованни Арриги из его книги «Долгий двадцатый век». Он пишет, что национальное государство – это синоним неуспеха, и почти всегда – войн и геноцидов, которые дополнительно отбрасывают государства назад.
Что угодно – империи (как Британия), квазигосударства-корпорации (как Голландия и США) – но только не нацгосударства.
Иногда Восточную Азию показывают как пример построения новых национальных государств, но Арриги поясняет:

«Среди «островов» архипелага лишь самый крупный—Япония—является национальным государством в собственном смысле слова, причём весьма успешным. Но даже Япония в миросистеме в целом по-прежнему остаётся американским военным протекторатом. Два «острова» средней величины—Южная Корея и Тайвань—также представляют собой американские военные протектораты. Кроме того, ни одно из них не является национальным государством в полном смысле слова: Южная Корея живет в постоянной надежде или страхе воссоединения со своей северной половиной, а Тайвань—в постоянной надежде или страхе установления господства или подчинения материковому Китаю.
Наконец, два мелких, но не менее важных «острова» —Сингапур и Гонконг — являются городами-государствами, сочетающими ультрасовременные технологии и архитектуру с политическим капитализмом, напоминая города-государства эпохи Возрождения: торгово-промышленные функции перевалочного пункта, выполняемые Сингапуром, делают его похожим на Венецию, а торгово-финансовые функции перевалочного пункта, выполняемые Гонконгом, делают его похожим на Геную».

Европа же ушла от присущей ей вечной жестокости и войн, только возросших со строительством национальных государств, превратившись в наднациональный Евросоюз, фактически торговую империю (по принципу построения – как Объединённые провинции Нидерландов в XVII веке).

Последний же всплеск жестокости и войн в Европе был связан с очень поздним построением национальных государств на месте бывшей Югославии и на Украине – архаичных окраин континента вне ЕС.

(к посту выше) Полностью согласен с тем, что эпоха национализма и национальных государств завершается и поэтому националистические идеологии и проекты сегодня – нечто совершенно устаревшее, принадлежащее даже не 20, а 19 веку. Единственное, в чем могу возразить, в 18 и 19 веках националистические государства метрополии все же не были неудавшимися государствами. Национализм принес больше всего бед и страданий за пределами европейского мира, на периферии мирового капитализма и об этом хорошо написал Тойнби, сравнив его со смертельными заболеваниями, которые европейцы занесли в другие цивилизационные миры. У себя же дома, в Европе национализм породил национальные литературы и философские традиции очень и очень высокого уровня. Но самое главное – там он способствовал модернизации, усилению государств (хотя без войн между европейскими народами тоже не обошлось). В странах же неевропейских, на периферии, сформировались совершено иные – карикатурные и антимодернистские национализмы.
В свое время я написал статью, в которой попытался объяснить этот парадокс. Называется она «Периферийные национализмы» https://www.sonar2050.org/publications/periferiynyy-nactionalizmy/

Смерть политтехнолога Глеба Павловского (которому я никогда не симпатизировал) так всколыхнула интеллектуальное сообщество России еще и потому, думаю, что интуитивно все понимают ее символичность. Павловский умер в тот момент, когда ушла в прошлое эпоха политтехнологий и влияния «умных политтехнологов» при губернаторах и президентах. Прежняя фаза развития постсоветской России была связана с властью, авторитарной по сути, но опирающейся не на гольное насилие, но и на манипуляции сознанием масс. Для этих манипуляций нужны были политтехнологи, которые вбрасывали бы в общественное сознание выгодные властям идейки, мемы, образы и направляли симпатии и антипатии масс в нужное направление, дабы власть могла получить с этого электоральную (а в итоге – политико-экономическую) прибыль. Но суть манипуляции в том, что она предполагает не просто управление людьми, а управление тонкое, скрытое, так чтобы люди до конца не догадались об истинных целях манипулятора и чтоб они добровольно приняли то, что им, строго говоря, не выгодно. Иначе говоря, манипуляция предполагает некоторую долю свободы. Поэтому режим манипуляторов использовал сочетание точечных преследований совсем уж зарвавшихся оппозиционеров, с сохранением элементов гражданских свобод для большинства.
Но логика развития периферийного капитализма в условиях экономического кризиса, отягощенная известными политическими факторами, заставляет власть все меньше и меньше оставлять даже тех, прежних, куцых свобод. И манипуляторы с умными (хоть и не «светлыми») лицами, рассуждающие в кафе о Делезе в перерывах между посещениями высоких кабинетов, власти уже не нужны. А нужны парни покрепче и попроще, одетые в шлемы и костюмы «космонавтов». В этом была трагедия Павловского, Суркова и иже с ними. Sic transit gloria mundi ....
А теперь о том, почему я никогда не был и не являюсь симпатизантом Глеба Олеговича (хотя, конечно, как человека его жаль) и всего сословия профессиональных политтехнологов. Именно потому что в самой идее политехнологии лежит циничное отношение к народу как к некоей пассивной косной массе, с которой можно делать, что угодно. Это, конечно, не так, вокруг нас люди а не марионетки, и тем снобам, которые возомнили себя олимпийскими богами, сверху управляющими миром простых людей, история в конце концов всегда показывала, что они очень и очень ошибались...