— Но всё же упрямый здесь ты. Всегда мы работали ради одной цели, Кейл, и помощь, которую мы оказали, никогда бы не случилась, если бы в глубине души ты не знал, что это правильно. Ведь каждый раз, когда мы нападали на корабль работорговцев или находили рабов в контрабандном грузе…

Кейл стиснул зубы, сдерживая образы, готовые вырваться из памяти. Слова Кира могли их вызвать, но принадлежали они Кейлу. Они делили эти травмы без всякой нужды в их пси-связи.

Мы видим самих себя, — послал Кейл пульс. — И задаёмся вопросом, как всё могло бы сложиться, если бы кто-то спас нас. Если бы кто-то избавил нас от ужасов, через которые мы прошли.

Кир кивнул. На его лице ясно отпечатались боль и скорбь, и он опустил взгляд.

— И правда в том, Кейл, что я не могу сказать, что хотел бы быть спасённым. Даже после всего, через что мы прошли, я не могу этого сказать.

По пси-связи близнецов пронеслась волна вины, и она глубоко засела в груди Кейла.

— Если бы у меня была возможность, — продолжил Кир, — я не могу сказать, что изменил бы прошлое. Что говорит обо мне то, что я мог бы выбрать смерть наших родителей, семьи, друзей? Что я выбрал бы годы страданий… быть… — голос Кира дрогнул, прервав слова. Он замолчал, пока не вдохнул тяжело и глубоко, не выдохнул медленно и не поднял взгляд на Кейла. — Я бы не изменил наше прошлое.

Кейл сжал кулаки и заставил свой хвост замереть. Вина всё ещё была рядом, она пришла от Кира, но принадлежала не только ему. Кейл принял её.

— Потому что мы помогли так многим благодаря нашим страданиям, — сказал Кейл.

— Слезь с меня, ебаный ублюдок! — прорычала я, наблюдая, как клинок дрожит над синей жилой, проступающей под мраморно-белой кожей. — Или клянусь, я полосну быстрее, чем ты каркнешь.
— Ммм, какое неожиданное, но до неприличия заманчивое предложение. Я весь во внимании, Галантия. — Его верхняя губа дёрнулась, и рот скривился в ухмылке. — Знаешь ли ты, как резать так, чтобы доставить наибольшее удовольствие? А я знаю.
Сбитая с толку его словами, я вдавила лезвие глубже в кожу, взгляд метался между его неподвижными глазами и каплей крови, собирающейся на серебре.
— Я сделаю это.
— Мне едва удаётся сдержать восторг. Смотри… — он сам подался на клинок, и алые струйки побежали по его шее, падая тёплыми каплями на мою грудь, пока он тёрся твёрдым членом о сочленение моих бёдер. — Ты получаешь наслаждение от первого надреза. Я же получу от второго и всех последующих — вырезая себя под твоей кожей так, как твой ебаный отец вырезал себя под моей.

У меня перехватывает дыхание, когда в поле зрения появляется лицо волчьей, мужественной красоты. О, он волк, без сомнения. У него волнистые черные волосы и щетина на подбородке, но выдает его не то и не другое. Нет, все дело в дьявольской белозубой улыбке и плутоватом блеске в глазах, которые обещают неприятности. Металл поблескивает, и я понимаю, что у него в ухе серьга.