АРХ Москва 2024 и неожиданная критика
На выставке АРХ Москва, где собирается тусовка архитекторов, девелоперов и экспертов, идёт конкурс NEXT. Здесь молодые архитектурные бюро высказываются в разных формах инсталляции. Вот одна из них — коробка-квартира на 1 квадратный метр. И вроде бы понятно, какая именно идея может жить здесь. Вот вам метр, спать можно вертикально, есть умные книги, вино, ароматные палочки и растения, а также туалет. Смотрите, вот до чего доведет стремление строить маленькие квартиры, возбуждаясь идеей пользы пространства.
Впрочем мне кажется, что инсталляция с коробкой-квартирой на 1 квадратный метр скорее похожа на жест коллективной девелоперской Марии-Антуанетты, чем на хоть сколько бы то ни было серьёзное высказывание. Может его и не было вовсе — так, юмор и всё. Или просто довольно удачный маркетинговый ход, приковывающий внимание.
Однако я думаю, что критика здесь все же появляется: поверх унылого и жалкого жеста инсталляции.
На выставке АРХ Москва, где собирается тусовка архитекторов, девелоперов и экспертов, идёт конкурс NEXT. Здесь молодые архитектурные бюро высказываются в разных формах инсталляции. Вот одна из них — коробка-квартира на 1 квадратный метр. И вроде бы понятно, какая именно идея может жить здесь. Вот вам метр, спать можно вертикально, есть умные книги, вино, ароматные палочки и растения, а также туалет. Смотрите, вот до чего доведет стремление строить маленькие квартиры, возбуждаясь идеей пользы пространства.
Впрочем мне кажется, что инсталляция с коробкой-квартирой на 1 квадратный метр скорее похожа на жест коллективной девелоперской Марии-Антуанетты, чем на хоть сколько бы то ни было серьёзное высказывание. Может его и не было вовсе — так, юмор и всё. Или просто довольно удачный маркетинговый ход, приковывающий внимание.
Однако я думаю, что критика здесь все же появляется: поверх унылого и жалкого жеста инсталляции.
Городские заметки
АРХ Москва 2024 и неожиданная критика
Инсталляция коробки-квартиры на 1м скорее похожа на жест коллективной девелоперской Марии-Антуанетты, чем на хоть какое-то серьёзное высказывание. Может его и не было — но критика есть.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Занимая городское пространство, товар, превращаясь в тысячи и тысячи своих собратьев, располагается на всех улицах, за каждой дверью и каждым стеклом, оккупируя каждый квадратный миллиметр города, восклицает:
— Счастливая, комфортная, удобная городская жизнь!
Класс довольных согласится, моргая и улыбаясь.
Но лишь тени другого класса изредка, тяжело и отчаянно вздыхая, спросят:
— Да, но для кого? Да, за чей счет?
— Счастливая, комфортная, удобная городская жизнь!
Класс довольных согласится, моргая и улыбаясь.
Но лишь тени другого класса изредка, тяжело и отчаянно вздыхая, спросят:
— Да, но для кого? Да, за чей счет?
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Все тот же город для прибыли
Недавно в Perito вышел текст:
Из города для людей в набор сервисов. Как Москва и другие мегаполисы становятся аполитичными городами
Я прочитал его в первый раз и порадовался. Вот, неплохая атака на мейнстрим. Здесь и указание на неолиберализм, попытка сказать «да, неолиберализм влияет на города, на пространство, на человека, вот, что надо учитывать!», здесь и критика Джейкобс с Флоридой (ну хоть какая-то!), напоминание, что за «успокоением чашкой кофе» стоит насилие, здесь черным по белому написано про альянс (консенсус) между властью и урбанистикой с новым огромным рынком. Ну и главное, выраженное в заголовке: неолиберальная урбанизация приводит к отчуждению человека от города. Собственно, до сервисной трансформации города для людей тоже не было – идея может и была, города не было.
Читая текст еще несколько раз, я прокручивал мысли, указывающие на направления приложения усилий дальше. Ясно, что в одном тексте эти задачи не решить.
1) Надо усложнять анализ состояния и движения капиталистических процессов. Акторы, процессы, отношения, периодизация, конфликты – все требует не столько большего описания, сколько погружения, нужно не просто покопаться в ответе на вопрос «что?», но и работать над «как?».
2) Нужно развитие интересного и важного захода про настоящее идей прошлого (в тексте это Джейн Джейкобс, Ричард Флорида, но у нас и российские «мэтры» есть). Автор показывает, что «критерии качественной городской среды, которые были сформулированы под влиянием Джейн Джейкобс и ее борьбы с городским капиталом за сохранение сообществ, могут быть очень полезны для городского капитала в новых условиях». В книге, которую я рекомендовал недавно, есть та же идея.
Тут мне вспоминается Йоэль Регев с идеей, что дело не только во всеядности капитализма, но и в том, что «капитализм поглощает только то, что уже заранее упаковано и расфасовано так, чтобы подходить для его пищеварительной системы».
Атака на мейнстрим атаке рознь. Раз отлично описаны трансформации идей Джейн Джейкобс, раз раскрыто, что капитализм способен поставить себе на службу идеи «нового урбанизма», то не логично ли предположить, что какие-то новые требования, не атакующие сам капитализм, может ждать та же судьба?
3) Если атака на идейный мейнстрим и практику городских изменений ведется без критики капитализма, без ударов по частной собственности, финансиализации и коммодификации пространств, без хотя бы предположения, что эти вещи заслуживают беспощадной критики, то что это за атака? Точнее, атака какого класса?
Глобальная картина планетарной урбанизации разворачивается не только в ущемлении участия креативного класса, обманувшегося Джейкобс, аутентичностью с латте и Флоридой, но и в росте обслуживающего класса. Есть глобальный класс собственников, топ-менеджеров, высококвалифицированных специалистов из разных секторов, которым доступна качественная жизнь в городах. Но рядом с ними живёт класс рабочей силы, чьим трудом вся неолиберальная урбанизация и создаётся. И такая картина дополняется теми, кто оказывается в самых настоящих трущобах на каждом континенте, теми, кто, как пишет Майк Дэвис, «существует в диккенсовском убожестве».
Так где подрывная атака на мейнстрим, с чьей она позиции, и где – лишь способ установить новый режим накопления?
Вопрос идейных оснований важен. Если корпус идей заранее расфасован для капитализма, то стоит ли ждать с такими идеями иного, чем прокручивание города-мясорубки заново?
Я понимаю, что пожелание в финале «было бы интересно посмотреть на российскую урбанистику не с неолиберальным лицом» выражает возможность и желание иной парадигмы мысли и практики. Но отмечу, что просто посмотреть не удастся. В таком ключе прямо понятая фраза воспроизводит проблему: «не-неолиберальное лицо» предстает еще одним желаемым сервисом.
А текст в Perito хороший.
Недавно в Perito вышел текст:
Из города для людей в набор сервисов. Как Москва и другие мегаполисы становятся аполитичными городами
Я прочитал его в первый раз и порадовался. Вот, неплохая атака на мейнстрим. Здесь и указание на неолиберализм, попытка сказать «да, неолиберализм влияет на города, на пространство, на человека, вот, что надо учитывать!», здесь и критика Джейкобс с Флоридой (ну хоть какая-то!), напоминание, что за «успокоением чашкой кофе» стоит насилие, здесь черным по белому написано про альянс (консенсус) между властью и урбанистикой с новым огромным рынком. Ну и главное, выраженное в заголовке: неолиберальная урбанизация приводит к отчуждению человека от города. Собственно, до сервисной трансформации города для людей тоже не было – идея может и была, города не было.
Читая текст еще несколько раз, я прокручивал мысли, указывающие на направления приложения усилий дальше. Ясно, что в одном тексте эти задачи не решить.
1) Надо усложнять анализ состояния и движения капиталистических процессов. Акторы, процессы, отношения, периодизация, конфликты – все требует не столько большего описания, сколько погружения, нужно не просто покопаться в ответе на вопрос «что?», но и работать над «как?».
2) Нужно развитие интересного и важного захода про настоящее идей прошлого (в тексте это Джейн Джейкобс, Ричард Флорида, но у нас и российские «мэтры» есть). Автор показывает, что «критерии качественной городской среды, которые были сформулированы под влиянием Джейн Джейкобс и ее борьбы с городским капиталом за сохранение сообществ, могут быть очень полезны для городского капитала в новых условиях». В книге, которую я рекомендовал недавно, есть та же идея.
Тут мне вспоминается Йоэль Регев с идеей, что дело не только во всеядности капитализма, но и в том, что «капитализм поглощает только то, что уже заранее упаковано и расфасовано так, чтобы подходить для его пищеварительной системы».
Атака на мейнстрим атаке рознь. Раз отлично описаны трансформации идей Джейн Джейкобс, раз раскрыто, что капитализм способен поставить себе на службу идеи «нового урбанизма», то не логично ли предположить, что какие-то новые требования, не атакующие сам капитализм, может ждать та же судьба?
3) Если атака на идейный мейнстрим и практику городских изменений ведется без критики капитализма, без ударов по частной собственности, финансиализации и коммодификации пространств, без хотя бы предположения, что эти вещи заслуживают беспощадной критики, то что это за атака? Точнее, атака какого класса?
Глобальная картина планетарной урбанизации разворачивается не только в ущемлении участия креативного класса, обманувшегося Джейкобс, аутентичностью с латте и Флоридой, но и в росте обслуживающего класса. Есть глобальный класс собственников, топ-менеджеров, высококвалифицированных специалистов из разных секторов, которым доступна качественная жизнь в городах. Но рядом с ними живёт класс рабочей силы, чьим трудом вся неолиберальная урбанизация и создаётся. И такая картина дополняется теми, кто оказывается в самых настоящих трущобах на каждом континенте, теми, кто, как пишет Майк Дэвис, «существует в диккенсовском убожестве».
Так где подрывная атака на мейнстрим, с чьей она позиции, и где – лишь способ установить новый режим накопления?
Вопрос идейных оснований важен. Если корпус идей заранее расфасован для капитализма, то стоит ли ждать с такими идеями иного, чем прокручивание города-мясорубки заново?
Я понимаю, что пожелание в финале «было бы интересно посмотреть на российскую урбанистику не с неолиберальным лицом» выражает возможность и желание иной парадигмы мысли и практики. Но отмечу, что просто посмотреть не удастся. В таком ключе прямо понятая фраза воспроизводит проблему: «не-неолиберальное лицо» предстает еще одним желаемым сервисом.
А текст в Perito хороший.
Perito
Из города для людей в набор сервисов
Как Москва и другие мегаполисы становятся аполитичными городами
Channel name was changed to «записки из метро́полиса | Прокуронов»
Long time no see
Спасибо вам, что вы всё ещё здесь. И это ведь при том, что в последнее время здесь взяли верх сквозняки молчания.
В какой-то момент стало тяжело писать из-за нехватки времени. Пишешь, корректируешь, не успеваешь. Потом стало тяжелее: давили сожаления о невышедших постах и тех заметках, что ожидают своих дня и подводки.
Работа, перемещения по городу, новые книги и идеи – всего стало за последние месяцы больше. В уходящем году этого было правда предостаточно. Брожу в заметках на телефоне, как по тропинкам, проверяя уже отложенное и выискивая новые пути. Среди этих троп иногда подумаешь: нет, тут не годится, так, а вот здесь бы побольше, а вот бы тут поточнее, а вот от этого бы избавиться. Прав был, прости господи, поэт – “книги делятся мнением // мнения сеют сомнения // от сомнения лень, // а от лени веет забвением”.
Ну и вот. Щёлк автоматического выключателя. Колесо города прокручивается со мной и по мне, написанное тонет где-то в заметках, а на канале молчание. Проекты, дела, городские сообщества и жизнь — что-то наполняется да растаскивает пустоту по углам, но об этом ведь ни слова.
Не хочется расслабляться. Суете и гулу всё же хочу противостоять. Поэтому попробую писать больше – и выкладывать буду дисциплинированнее.
Мы в метро́полисе. Это его нутро: здесь пряничное счастье лоска и роскоши соседствует с болью, нищетой и смертью. Мы на заправках и в строительных бытовках, в искрящихся офисах и в благоустроенных парках, в подсобках и вентиляционных шахтах, колодцах, в убогих комнатах и роскошных интерьерах. Везде и нигде, мы в городе – и сквозь него.
Ставка в том, чтобы больше узнать о нас всех. Не о городе, но о нас. Снова щёлк автоматического выключателя.
Бесконечный коридор: люминисцентная тревога, повороты, враги и союзники. Нам придется прятаться, ползти, задерживать дыхание в темных углах, идти наперекор страху в мрачных складских помещениях и в пустующих фосфоресцирующих конторских опенспейсах. Будьте начеку: враг может скрываться и среди болванов в красных академических жилетах. Или враг среди протащенного нами контрабандой груза идей? Большая система превратила в тень само существование, давит и без этих врагов с их токсинами. Но где-то на пересечениях, за пространствами неизведанного, мы можем не быть обнаружены, нет, вовсе нет, но можем быть созданы. Кто перед нами — и кем мы являем себя другим? Кто мы? Кем мы могли бы быть?
Город тотального дизайна, лайт индастриал или мир, сжираемый новой волной noir? Класс, который побеждает, класс, давящий, обманывающий, но и не только он — мы ведь тоже здесь, с нашей солидарностью, нашими сердцами и жизнью. Мы будем мимикрировать, сливаться с толпой на площадях, наматывать километры, сбегать с вокзалов и прятаться на чердаках. Окажемся за границами агломерации, там, где являет себя, вместе с радостью и кровью, наша жизнь.
Мы изучим неверные пути неверных людей, ускользая, не попадаясь в их ловушки. Итак, мы в движении, в поиске — настигая же то, что мы ищем, найдём и прогоним взашей то, что должно быть изгнано.
Итак, мы здесь. Я, телефон, пара книг и вы. Главное, быть начеку. Ну и держать глаза открытыми. Добро пожаловать – или, что вернее, с возвращением. С возвращением в метро́полис.
И с наступающим Новым годом! Спасибо вам.
Спасибо вам, что вы всё ещё здесь. И это ведь при том, что в последнее время здесь взяли верх сквозняки молчания.
В какой-то момент стало тяжело писать из-за нехватки времени. Пишешь, корректируешь, не успеваешь. Потом стало тяжелее: давили сожаления о невышедших постах и тех заметках, что ожидают своих дня и подводки.
Работа, перемещения по городу, новые книги и идеи – всего стало за последние месяцы больше. В уходящем году этого было правда предостаточно. Брожу в заметках на телефоне, как по тропинкам, проверяя уже отложенное и выискивая новые пути. Среди этих троп иногда подумаешь: нет, тут не годится, так, а вот здесь бы побольше, а вот бы тут поточнее, а вот от этого бы избавиться. Прав был, прости господи, поэт – “книги делятся мнением // мнения сеют сомнения // от сомнения лень, // а от лени веет забвением”.
Ну и вот. Щёлк автоматического выключателя. Колесо города прокручивается со мной и по мне, написанное тонет где-то в заметках, а на канале молчание. Проекты, дела, городские сообщества и жизнь — что-то наполняется да растаскивает пустоту по углам, но об этом ведь ни слова.
Не хочется расслабляться. Суете и гулу всё же хочу противостоять. Поэтому попробую писать больше – и выкладывать буду дисциплинированнее.
Мы в метро́полисе. Это его нутро: здесь пряничное счастье лоска и роскоши соседствует с болью, нищетой и смертью. Мы на заправках и в строительных бытовках, в искрящихся офисах и в благоустроенных парках, в подсобках и вентиляционных шахтах, колодцах, в убогих комнатах и роскошных интерьерах. Везде и нигде, мы в городе – и сквозь него.
Ставка в том, чтобы больше узнать о нас всех. Не о городе, но о нас. Снова щёлк автоматического выключателя.
Бесконечный коридор: люминисцентная тревога, повороты, враги и союзники. Нам придется прятаться, ползти, задерживать дыхание в темных углах, идти наперекор страху в мрачных складских помещениях и в пустующих фосфоресцирующих конторских опенспейсах. Будьте начеку: враг может скрываться и среди болванов в красных академических жилетах. Или враг среди протащенного нами контрабандой груза идей? Большая система превратила в тень само существование, давит и без этих врагов с их токсинами. Но где-то на пересечениях, за пространствами неизведанного, мы можем не быть обнаружены, нет, вовсе нет, но можем быть созданы. Кто перед нами — и кем мы являем себя другим? Кто мы? Кем мы могли бы быть?
Город тотального дизайна, лайт индастриал или мир, сжираемый новой волной noir? Класс, который побеждает, класс, давящий, обманывающий, но и не только он — мы ведь тоже здесь, с нашей солидарностью, нашими сердцами и жизнью. Мы будем мимикрировать, сливаться с толпой на площадях, наматывать километры, сбегать с вокзалов и прятаться на чердаках. Окажемся за границами агломерации, там, где являет себя, вместе с радостью и кровью, наша жизнь.
Мы изучим неверные пути неверных людей, ускользая, не попадаясь в их ловушки. Итак, мы в движении, в поиске — настигая же то, что мы ищем, найдём и прогоним взашей то, что должно быть изгнано.
Итак, мы здесь. Я, телефон, пара книг и вы. Главное, быть начеку. Ну и держать глаза открытыми. Добро пожаловать – или, что вернее, с возвращением. С возвращением в метро́полис.
И с наступающим Новым годом! Спасибо вам.
Просто размышление про сериал
Вспомнилось тут о сериале «Медведь».
Сейчас еще только 5 января, поэтому если и выступать в жанре рекомендации, то точно время подходящее, ведь еще есть время на какой-то новый сериал (так что если вы не смотрели, то очень советую, «Медведь» небольшой и очень красивый, интересный и сложный), но вот про себя понимаю, что если бы я не смотрел его, то наверное и не стал бы делать этого сейчас, потому что вот-вот должна выйти вторая часть «Разделения» (Severance), которую очень жду. Но мне повезло, потому что «Медведя» я уже смотрел, а сейчас, в новогодние праздники, когда можно отдохнуть, спокойно поработать над важными штуками, мне вспомнилось две серии последнего сезона.
В третьем сезоне есть эпизод 6, «Napkins». Эту серию можно посмотреть как отдельную маленькую историю, не особо погружаясь вообще в сам сериал, его историю и героев.
Итак, Чикаго. Есть женщина, Тина. Она теряет работу, увольнение сильно бьет по финансам семьи — ее мужа, Дэвида, который трудится швейцаром, пока не повысили, деньги необходимы. И она не опускает руки, а готовит резюме, ездит по городу от собеседования к собеседованию, от вакансии к вакансии, от отказа к отказу. В конце тяжелого пути Тину ждет необычная, полная тепла, откровенной солидарности и поддержки, встреча. Но тут лучше посмотрите!
Я не знаю, как еще можно дать затравку про эту серию. Думаю, что она выступает отличной зарисовкой жизни рабочего класса сегодня — это очень интернационально, тут настолько тонко продемонстрированы картинки универсального опыта, что невозможно оторваться, невозможно не просто не сопереживать, нет, это буквально про саму жизнь, что ли. Потеря работы, стресс, отказы, отказы, отказы, та жестокая необходимость, что гонит и причиняет страдания, причина слез и угрюмых, усталых лиц по всему миру. Куча мелких деталей в этой серии, которые узнаваемы из собственного опыта.
Есть несколько важных штук, которые делают эту серию удивительно честной и тоже словно размывают сам Чикаго, показывая, что это есть в каждом городе.
Во-первых, это мощнейший образ той силы, которая есть в человеке — не опустить руки, не сдаться, дать отпор обстоятельствам. Но это не атланты, не люди из глянца или книжек про успех, не гениальные одиночки. Это то, чем живет рабочий класс каждый день, то, что он вынужден, кажется, проявлять — стойкость, силу, надежду в конце концов. Разве не надежда, что когда-то все наладится, когда-то все изменится, толкает нас вперед?
Во-вторых, это любовь и семейный быт — отношения с Дэвидом, его поддержка, как часть той же повседневности, где есть тяжелая работа или проблемы с ней. Удивительная картина, которая встречается, которая есть, которую нельзя забывать, что под давлением, под жизнью, в которой так много ограничений, внутри этой жизни рабочего класса есть так много любви, так много поддержки, что это вполне себе источник колоссальной силы.
Третьей штукой отмечу супер важную историю про противоречия внутри рабочего класса. Тина сталкивается с молодыми людьми, которые успешнее, отношение которых к ней неприятно Тине (ну как отношение, это незнакомцы, это люди по ту сторону ресепшена, это конкуренты за работу), которые могут получить ту работу, которая не получает она. И Тина злится. Еще бы, но какой пример! Она не озлобляется, не выплескивает на них свою злость, не поддается вот этому переносу. Да, «Медведь» это не политический сериал, но какую важную деталь он иллюстрирует: как часто рабочий класс разделяется, как одни его группы видят врагов в других, когда на деле они такие же. Короче, эту мысль стоит запомнить, но как здорово тут это схватывается. И как здорово и глубоко Тина рефлексирует это.
И наконец — это история солидарности, конечно же. Но тут надо серию посмотреть до конца.
Короче, картинки из этой серии держатся в моей голове. И если нет сил смотреть три сезона, то вот эту серию можно посмотреть самостоятельно и отдельно.
Вспомнилось тут о сериале «Медведь».
Сейчас еще только 5 января, поэтому если и выступать в жанре рекомендации, то точно время подходящее, ведь еще есть время на какой-то новый сериал (так что если вы не смотрели, то очень советую, «Медведь» небольшой и очень красивый, интересный и сложный), но вот про себя понимаю, что если бы я не смотрел его, то наверное и не стал бы делать этого сейчас, потому что вот-вот должна выйти вторая часть «Разделения» (Severance), которую очень жду. Но мне повезло, потому что «Медведя» я уже смотрел, а сейчас, в новогодние праздники, когда можно отдохнуть, спокойно поработать над важными штуками, мне вспомнилось две серии последнего сезона.
В третьем сезоне есть эпизод 6, «Napkins». Эту серию можно посмотреть как отдельную маленькую историю, не особо погружаясь вообще в сам сериал, его историю и героев.
Итак, Чикаго. Есть женщина, Тина. Она теряет работу, увольнение сильно бьет по финансам семьи — ее мужа, Дэвида, который трудится швейцаром, пока не повысили, деньги необходимы. И она не опускает руки, а готовит резюме, ездит по городу от собеседования к собеседованию, от вакансии к вакансии, от отказа к отказу. В конце тяжелого пути Тину ждет необычная, полная тепла, откровенной солидарности и поддержки, встреча. Но тут лучше посмотрите!
Я не знаю, как еще можно дать затравку про эту серию. Думаю, что она выступает отличной зарисовкой жизни рабочего класса сегодня — это очень интернационально, тут настолько тонко продемонстрированы картинки универсального опыта, что невозможно оторваться, невозможно не просто не сопереживать, нет, это буквально про саму жизнь, что ли. Потеря работы, стресс, отказы, отказы, отказы, та жестокая необходимость, что гонит и причиняет страдания, причина слез и угрюмых, усталых лиц по всему миру. Куча мелких деталей в этой серии, которые узнаваемы из собственного опыта.
Есть несколько важных штук, которые делают эту серию удивительно честной и тоже словно размывают сам Чикаго, показывая, что это есть в каждом городе.
Во-первых, это мощнейший образ той силы, которая есть в человеке — не опустить руки, не сдаться, дать отпор обстоятельствам. Но это не атланты, не люди из глянца или книжек про успех, не гениальные одиночки. Это то, чем живет рабочий класс каждый день, то, что он вынужден, кажется, проявлять — стойкость, силу, надежду в конце концов. Разве не надежда, что когда-то все наладится, когда-то все изменится, толкает нас вперед?
Во-вторых, это любовь и семейный быт — отношения с Дэвидом, его поддержка, как часть той же повседневности, где есть тяжелая работа или проблемы с ней. Удивительная картина, которая встречается, которая есть, которую нельзя забывать, что под давлением, под жизнью, в которой так много ограничений, внутри этой жизни рабочего класса есть так много любви, так много поддержки, что это вполне себе источник колоссальной силы.
Третьей штукой отмечу супер важную историю про противоречия внутри рабочего класса. Тина сталкивается с молодыми людьми, которые успешнее, отношение которых к ней неприятно Тине (ну как отношение, это незнакомцы, это люди по ту сторону ресепшена, это конкуренты за работу), которые могут получить ту работу, которая не получает она. И Тина злится. Еще бы, но какой пример! Она не озлобляется, не выплескивает на них свою злость, не поддается вот этому переносу. Да, «Медведь» это не политический сериал, но какую важную деталь он иллюстрирует: как часто рабочий класс разделяется, как одни его группы видят врагов в других, когда на деле они такие же. Короче, эту мысль стоит запомнить, но как здорово тут это схватывается. И как здорово и глубоко Тина рефлексирует это.
И наконец — это история солидарности, конечно же. Но тут надо серию посмотреть до конца.
Короче, картинки из этой серии держатся в моей голове. И если нет сил смотреть три сезона, то вот эту серию можно посмотреть самостоятельно и отдельно.
записки из метро́полиса | Прокуронов
Просто размышление про сериал Вспомнилось тут о сериале «Медведь». Сейчас еще только 5 января, поэтому если и выступать в жанре рекомендации, то точно время подходящее, ведь еще есть время на какой-то новый сериал (так что если вы не смотрели, то очень…
Но в третьем сезоне есть самая первая серия — про нее как-то не скажешь особенно, в конце концов ее было бы сложнее понять, разобраться, о чем она, если не смотреть два предыдущих сезона, но серия удивительная. Красивая цепочка воспоминаний главного героя, шеф-повара, о своем пути, личном и профессиональном. Сильная штука, чаще визуальное размышление, чем проговаривание напрямую. О труде, мастерстве, дисциплине. Не знаю, эта серия тоже засела в голове, ведь конечно дело не в истории высокой кухни, ресторанного дела и мастерстве шеф-повара. Это о чем-то другом, но тоже про общее, что является частью каждого из нас.
Ветра, пожары и эссе Майка Дэвиса
Вы наверняка видели эти или похожие фотографии. Лос-Анджелес, огонь, апокалипсис.
В Калифорнии уже несколько дней бушует огонь. Тысячи акров красной бури, десятки тысяч сгоревших зданий, ветер со скоростью 80 миль в чаc — горит от Малибу до Санта-Моники, Пасифик Палисейдс исчезает в огненных вихрях. Палисейдс, Итон, Лидия, Хёрст. Горят местечки богачей и знаменитостей, от огня бегут бездомные, тысячи эвакуированных, многие десятки тысячи домов Калифорнии без света, а заключенные отправлены на передовую борьбы с огнем за 5 долларов в час. Законы и практика штата. Пишут о 10 погибших, о десятках миллиардов долларов ущерба. Выживет ли рынок страхования Калифорнии? Что будет, когда пожар стихнет, когда стихия будет усмирена, а капитал, воплощенный в зданиях, потребует глотка жизни?
Стихия возвращается, не в первый и не в последний раз, а раз так, то значит есть причины, но сейчас кажется больше думают о другом, впрочем, как последнюю сотню лет или больше.
Есть интересный материал о том, что происходит с игроками рынка страхования сейчас.
Но часто вижу, что вспоминают об эссе Майка Дэвиса. Кто, если не он, когда речь идёт о экологии, о Лос-Анджелесе? А Дэвис и рассказывает, о чем думают, когда приходит пожар, ну и когда он уходит: результаты политики в конце концов становятся отличным топливом для возвращающейся стихии.
The Case for Letting Malibu Burn — почитайте это эссе.
Все-таки, несмотря на то, что эссе помогает лучше понять, что происходит в Лос-Анджелесе, и почему стихия беспощадна, эссе применимо вообще к отношениям капитализма и природы.
В надежде приручить стихию, богачи и их особняки возвращаются после пожаров — застройка расширяется, вводятся новые правила, рассуждают о новых огнеупорных материалах и практиках: раз что-то может быть защищено самым надежным образом, то почему восстановленный квартал элитного жилья не спасется в следующий раз?
«Два типа калифорнийцев продолжат жить рядом с огнем: те, кто может позволить себе восстановление (с непрямыми государственными субсидиями), и те, кто не может позволить себе жить где-либо еще», завершает свое эссе Дэвис.
И действительно. Стихия здесь, она возвращается, но страшным топливом для нее является нечто, происходящее от самого человека — и везде есть два вида, два класса. Те, кто восстановятся, и те, у кого нет иных шансов. Палисейдс, Анапа, пожары, мазут, разливы или ветра — что угодно, где угодно.
Эссе Дэвиса помогает понять, что происходит.
Вы наверняка видели эти или похожие фотографии. Лос-Анджелес, огонь, апокалипсис.
В Калифорнии уже несколько дней бушует огонь. Тысячи акров красной бури, десятки тысяч сгоревших зданий, ветер со скоростью 80 миль в чаc — горит от Малибу до Санта-Моники, Пасифик Палисейдс исчезает в огненных вихрях. Палисейдс, Итон, Лидия, Хёрст. Горят местечки богачей и знаменитостей, от огня бегут бездомные, тысячи эвакуированных, многие десятки тысячи домов Калифорнии без света, а заключенные отправлены на передовую борьбы с огнем за 5 долларов в час. Законы и практика штата. Пишут о 10 погибших, о десятках миллиардов долларов ущерба. Выживет ли рынок страхования Калифорнии? Что будет, когда пожар стихнет, когда стихия будет усмирена, а капитал, воплощенный в зданиях, потребует глотка жизни?
Стихия возвращается, не в первый и не в последний раз, а раз так, то значит есть причины, но сейчас кажется больше думают о другом, впрочем, как последнюю сотню лет или больше.
Есть интересный материал о том, что происходит с игроками рынка страхования сейчас.
Но часто вижу, что вспоминают об эссе Майка Дэвиса. Кто, если не он, когда речь идёт о экологии, о Лос-Анджелесе? А Дэвис и рассказывает, о чем думают, когда приходит пожар, ну и когда он уходит: результаты политики в конце концов становятся отличным топливом для возвращающейся стихии.
The Case for Letting Malibu Burn — почитайте это эссе.
Все-таки, несмотря на то, что эссе помогает лучше понять, что происходит в Лос-Анджелесе, и почему стихия беспощадна, эссе применимо вообще к отношениям капитализма и природы.
В надежде приручить стихию, богачи и их особняки возвращаются после пожаров — застройка расширяется, вводятся новые правила, рассуждают о новых огнеупорных материалах и практиках: раз что-то может быть защищено самым надежным образом, то почему восстановленный квартал элитного жилья не спасется в следующий раз?
«Два типа калифорнийцев продолжат жить рядом с огнем: те, кто может позволить себе восстановление (с непрямыми государственными субсидиями), и те, кто не может позволить себе жить где-либо еще», завершает свое эссе Дэвис.
И действительно. Стихия здесь, она возвращается, но страшным топливом для нее является нечто, происходящее от самого человека — и везде есть два вида, два класса. Те, кто восстановятся, и те, у кого нет иных шансов. Палисейдс, Анапа, пожары, мазут, разливы или ветра — что угодно, где угодно.
Эссе Дэвиса помогает понять, что происходит.
Forwarded from less is a bore \ лес и забор 🌳🚧 (Kostya Budarin)
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Новый жанр архитектурной критики из иг. Смотреть со звуком. Взял тут.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Plot (Софья Воробьева)
Теперь нам предстоит попрощаться с Домом-книжкой на Новом Арбате. Его снесут и построят «социокультурный кластер»
Привет, это Софья. Наша, ставшая уже постоянной (к большому сожалению), рубрика «Москва избавляется от модернизма».
Заммэра Москвы Владимир Ефимов 3 февраля рассказал РИА «Новости» о планах на здание Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) на Новом Арбате. О том, что оно обветшало — и больше не пригодно для использования, объявляли еще в октябре. Но тогда будущую судьбу постройки определяли словом «реконструкция». Теперь же вполне ясно, что речь идет о сносе.
«Обычное офисное здание», по мнению Ефимова, отслужило свое, и в истории не останется. Чиновник противопоставляет ему другую столичную высотку — гостиницу «Украина»: «Здание эпохи, которое, как мы понимаем, будет стоять годы, десятилетия, столетия». Кстати, новый проект на месте СЭВ будут воплощать при участии инвестора ГК «Киевская площадь», об этом сообщает «Коммерсант». Именно эта компания Года Нисанова и Зараха Илиева (владельцев ТЦ «Европейский» у Киевского вокзала, а также рынков «Садовод» и «Фуд Сити») реставрировала гостиницу «Украина» с 2007 по 2010 год. «Киевская площадь» также заказала реконструкцию гостиницы «Мир» неподалеку от здания СЭВ.
Ефимов сказал: «Целый набор конструктивных элементов в нем [здании СЭВ] отслужил свое и требует существенных вложений в обновление, то есть полной замены. Это делает проект приспособления здания к современному использованию нецелесообразным. Поэтому мы думаем, что на его месте мог бы появиться объект, который станет определенным символом нашего времени».
Судя по комментарию «Киевской площади» «Коммерсанту», символ нашего времени — это социокультурный кластер, который станет «важным связующим звеном между Большим Сити, районами Арбат и Хамовники».
У здания СЭВ нет охранного статуса, но менее ценным оно от этого не становится. Снова процитирую книгу «Москва: Архитектура советского модернизма». Ее авторы называют высотку, построенную в 1970 году по проекту Михаила Посохина, Ашота Мндоянца и Владимира Свирского, «самым красивым зданием интернационального стиля в Москве, ставшим завершением не только Нового Арбата, но и всей эстетики шестидесятых».
Привет, это Софья. Наша, ставшая уже постоянной (к большому сожалению), рубрика «Москва избавляется от модернизма».
Заммэра Москвы Владимир Ефимов 3 февраля рассказал РИА «Новости» о планах на здание Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) на Новом Арбате. О том, что оно обветшало — и больше не пригодно для использования, объявляли еще в октябре. Но тогда будущую судьбу постройки определяли словом «реконструкция». Теперь же вполне ясно, что речь идет о сносе.
«Обычное офисное здание», по мнению Ефимова, отслужило свое, и в истории не останется. Чиновник противопоставляет ему другую столичную высотку — гостиницу «Украина»: «Здание эпохи, которое, как мы понимаем, будет стоять годы, десятилетия, столетия». Кстати, новый проект на месте СЭВ будут воплощать при участии инвестора ГК «Киевская площадь», об этом сообщает «Коммерсант». Именно эта компания Года Нисанова и Зараха Илиева (владельцев ТЦ «Европейский» у Киевского вокзала, а также рынков «Садовод» и «Фуд Сити») реставрировала гостиницу «Украина» с 2007 по 2010 год. «Киевская площадь» также заказала реконструкцию гостиницы «Мир» неподалеку от здания СЭВ.
Ефимов сказал: «Целый набор конструктивных элементов в нем [здании СЭВ] отслужил свое и требует существенных вложений в обновление, то есть полной замены. Это делает проект приспособления здания к современному использованию нецелесообразным. Поэтому мы думаем, что на его месте мог бы появиться объект, который станет определенным символом нашего времени».
Судя по комментарию «Киевской площади» «Коммерсанту», символ нашего времени — это социокультурный кластер, который станет «важным связующим звеном между Большим Сити, районами Арбат и Хамовники».
У здания СЭВ нет охранного статуса, но менее ценным оно от этого не становится. Снова процитирую книгу «Москва: Архитектура советского модернизма». Ее авторы называют высотку, построенную в 1970 году по проекту Михаила Посохина, Ашота Мндоянца и Владимира Свирского, «самым красивым зданием интернационального стиля в Москве, ставшим завершением не только Нового Арбата, но и всей эстетики шестидесятых».