Коррупция в странах бывшего социалистического блока является «разумной экономической мерой», так как повышает доходность бизнеса и «живучесть» компаний. Это показывает работа экономистов Малкина из ННГУ им. Н.И. Лобачевского и Овчинникова из НИФИ Минфина России («Журнал Новой экономической ассоциации», №3, 2020).
В основу моделирования были положены данные опроса BEEPS-V по предприятиям стран бывшего социалистического содружества и Турции, проведённого в 2014 г. Краткие выводы:
- Тесное взаимодействие руководителей компаний с регулирующими органами имело значимый положительный эффект для финансового результата хозяйственной деятельности компаний. Если топ-менеджмент проводил более половины своего рабочего времени в общении с инстанциями, выручка компании увеличивалась на 34%.
- Сравнение результатов легального и нелегального взаимодействия фирм с государственными органами (34% прибавки к выручке против 100%) демонстрирует большую эффективность коррупционного взаимодействия.
- Фирмы могут решиться на участие в недобросовестных практиках конкуренции (коррупции) после продолжительного взаимодействия с инстанциями. В этом случае они лишают себя не только финансов, но и времени (имеет место эффект двойных затрат). Например, если прибавка к выручке при участии в коррупции составляла чуть более 100%, то вовлечение в неё уже после длительного взаимодействия с надзорными органами приносило только 37% прироста выручки.
- Иными словами, если компания принимала решение стать участником коррупционного поля в ходе (или по итогам) прохождения всех бюрократических процедур, её выручка снижалась.
- Итоговый вывод. Участие фирм в коррупции без предварительного непродуктивного взаимодействия с властью, или даже инициирование её с точки зрения прироста выручки, оказалось самой эффективной для бизнеса стратегией для компаний из постсоциалистического мира (куда входит и Россия). На втором месте по эффективности стоит легальное взаимодействие фирм с государством. Наименьший эффект приносит вынужденное участие в коррупции, после того как фирмы отчаялись решить свои проблемы легальным путём.
В основу моделирования были положены данные опроса BEEPS-V по предприятиям стран бывшего социалистического содружества и Турции, проведённого в 2014 г. Краткие выводы:
- Тесное взаимодействие руководителей компаний с регулирующими органами имело значимый положительный эффект для финансового результата хозяйственной деятельности компаний. Если топ-менеджмент проводил более половины своего рабочего времени в общении с инстанциями, выручка компании увеличивалась на 34%.
- Сравнение результатов легального и нелегального взаимодействия фирм с государственными органами (34% прибавки к выручке против 100%) демонстрирует большую эффективность коррупционного взаимодействия.
- Фирмы могут решиться на участие в недобросовестных практиках конкуренции (коррупции) после продолжительного взаимодействия с инстанциями. В этом случае они лишают себя не только финансов, но и времени (имеет место эффект двойных затрат). Например, если прибавка к выручке при участии в коррупции составляла чуть более 100%, то вовлечение в неё уже после длительного взаимодействия с надзорными органами приносило только 37% прироста выручки.
- Иными словами, если компания принимала решение стать участником коррупционного поля в ходе (или по итогам) прохождения всех бюрократических процедур, её выручка снижалась.
- Итоговый вывод. Участие фирм в коррупции без предварительного непродуктивного взаимодействия с властью, или даже инициирование её с точки зрения прироста выручки, оказалось самой эффективной для бизнеса стратегией для компаний из постсоциалистического мира (куда входит и Россия). На втором месте по эффективности стоит легальное взаимодействие фирм с государством. Наименьший эффект приносит вынужденное участие в коррупции, после того как фирмы отчаялись решить свои проблемы легальным путём.
Мониторинг отраслевых финансовых потоков от ЦБ РФ показал стабилизацию экономической активности в декабре на кризисном плато.
- В конце декабря в отраслях, ориентированных на потребительский спрос, продолжилось сокращение превышения объема входящих платежей над «нормальным» уровнем. Оно составило 2,8% на неделе с 21 по 25 декабря и 1,1% на неделе с 28 по 31 декабря. Основной причиной ухудшения динамики финансовых потоков в этой группе отраслей стало снижение поступлений в розничной торговле. Традиционный предновогодний всплеск потребительских трат в этом году оказался гораздо менее выраженным по сравнению с предыдущими годами.
- На неделе с 21 по 25 декабря отставание объема поступлений в экспортных отраслях от «нормального» уровня сократилось до -10,0% – с -11,6% на предыдущей неделе (14–18 декабря). На последней неделе года (28–31 декабря) оно достигло -4,1%, что является лучшим результатом для этой группы отраслей с начала наблюдений. Цена нефти планомерно росла с начала ноября, что обычно с лагом в один-два месяца отражается на выручке добывающих компаний.
- На неделе с 28 по 31 декабря в 37 из 86 отраслей наблюдалось отрицательное среднее скользящее за четыре недели отклонение входящих финансовых потоков от «нормального» уровня (в 42 отраслях неделей ранее). Среднее отклонение вниз от «нормального» уровня по результатам всего периода наблюдений (с 30 марта 2020 года) зафиксировано в 55 отраслях.
- В конце декабря в отраслях, ориентированных на потребительский спрос, продолжилось сокращение превышения объема входящих платежей над «нормальным» уровнем. Оно составило 2,8% на неделе с 21 по 25 декабря и 1,1% на неделе с 28 по 31 декабря. Основной причиной ухудшения динамики финансовых потоков в этой группе отраслей стало снижение поступлений в розничной торговле. Традиционный предновогодний всплеск потребительских трат в этом году оказался гораздо менее выраженным по сравнению с предыдущими годами.
- На неделе с 21 по 25 декабря отставание объема поступлений в экспортных отраслях от «нормального» уровня сократилось до -10,0% – с -11,6% на предыдущей неделе (14–18 декабря). На последней неделе года (28–31 декабря) оно достигло -4,1%, что является лучшим результатом для этой группы отраслей с начала наблюдений. Цена нефти планомерно росла с начала ноября, что обычно с лагом в один-два месяца отражается на выручке добывающих компаний.
- На неделе с 28 по 31 декабря в 37 из 86 отраслей наблюдалось отрицательное среднее скользящее за четыре недели отклонение входящих финансовых потоков от «нормального» уровня (в 42 отраслях неделей ранее). Среднее отклонение вниз от «нормального» уровня по результатам всего периода наблюдений (с 30 марта 2020 года) зафиксировано в 55 отраслях.
По данным Росреестра, по итогам 2020 года объем продаж квартир и апартаментов на первичном рынке Московского региона (Москва+область) составил в денежном выражении почти 1,4 трлн. руб. — это на 27% больше, чем в 2019 году.
Но при этом в натуральном выражении продажи почти не выросли - за год реализовано 155 тыс. квартир и апартаментов, против 150,5 тыс. в 2019 году. Как видно из таблицы, составленной по данным Росреестра и Dataflat, «подвели» продажи в Московской области.
Тем не менее, рост числа продаж квартир на 3% и на 4% - по их площади – это отличный результат для кризисного года, наполненного карантинами и падением реальных доходов населения. Льготная ипотека «вытянула» рынок.
Но при этом в натуральном выражении продажи почти не выросли - за год реализовано 155 тыс. квартир и апартаментов, против 150,5 тыс. в 2019 году. Как видно из таблицы, составленной по данным Росреестра и Dataflat, «подвели» продажи в Московской области.
Тем не менее, рост числа продаж квартир на 3% и на 4% - по их площади – это отличный результат для кризисного года, наполненного карантинами и падением реальных доходов населения. Льготная ипотека «вытянула» рынок.
Forwarded from Бла-бла-номика
Эльвира Набиуллина сегодня на «Гайдаровском форуме» опять выступила в стиле: «Вы все дураки и не лечитесь! Я одна умная, в белом пальто черном пиджаке стою красивая». Причем под всеми дураками имеются в виду не только комментаторы типа нас, но и чуть ли не весь мир в целом. Силуанов эту позицию, как выяснилось, тоже очень разделяет.
Один из ключевых вопросов обсуждения – про «количественное смягчение», которое отрицается нашими властями практически в любом виде. Контраргументы у ЦБ и Минфина вроде все те же – резервной валюты у нас нет. Но сейчас они дополняются новыми идеями и красками. Например, среди них такие:
💬
💬
💬
Очень интересные доводы, конечно. Но вообще-то и Эльвире, и Антону стоило бы задуматься не только о рисках обсуждаемой политики, но и о том, почему же регуляторы других стран так сильно как наши руководители, об этих рисках, действительно не задумываются. Неужели они там все недалекие неучи? Или может что-то другое у них на уме, кроме старых учебников? А может, они уже гораздо больше понимают про природу инфляции в XXI веке, про безопасный уровень госдолга, про факторы международной конкуренции и т.д.? А мы просто по старинке готовимся к «прошлой войне» (заодно все время пугая всех 1998 годом)? При этом у нас ведь и инфляция выше, и темпы роста ниже, чем там, где все так неправильно делается.
Да и к «прошлой войне»-то мы не очень хорошо готовимся. Ну вот как оценить, например, такой пассаж главы ЦБ? Сначала она утверждает, что мягкая денежно-кредитная и бюджетная политика могут использоваться только как контрциклические виды политики и не могут рассматриваться как виды политики, направленные на рост потенциала экономики. И через минуту она же говорит, что среди видов политики, которые способны поднять потенциал экономики – бюджетная политика (!!!) и структурная политика.
Есть и другие перлы. Например: «мягкая денежно-кредитная политика ведет к повышению неравенства» (Стало быть, жесткая ведет к его снижению? Что-то незаметно у нас…) Или вот вам новое определение финансовых пузырей: «это когда стоимость производительных и непроизводительных активов примерно одинакова». Это вообще что имелось в виду, даже интересно?
Пока мы боимся рисков, считая других дураками, растет риск и самим в дураках остаться.
Один из ключевых вопросов обсуждения – про «количественное смягчение», которое отрицается нашими властями практически в любом виде. Контраргументы у ЦБ и Минфина вроде все те же – резервной валюты у нас нет. Но сейчас они дополняются новыми идеями и красками. Например, среди них такие:
💬
вот они там за рубежом это все делают, а инфляция не растет, значит, политика непродуктивна 💬
вот они там это делают, а темпы роста слишком уж высокими у них не назовешь, а значит, политика тем более непродуктивна💬
вот они там все это делают, и не задумываются, чем все это кончится (это прям четко было сказано), а мы задумываемся, значит, мы лучше оцениваем риски, а их политика все равно окажется потом непродуктивна.Очень интересные доводы, конечно. Но вообще-то и Эльвире, и Антону стоило бы задуматься не только о рисках обсуждаемой политики, но и о том, почему же регуляторы других стран так сильно как наши руководители, об этих рисках, действительно не задумываются. Неужели они там все недалекие неучи? Или может что-то другое у них на уме, кроме старых учебников? А может, они уже гораздо больше понимают про природу инфляции в XXI веке, про безопасный уровень госдолга, про факторы международной конкуренции и т.д.? А мы просто по старинке готовимся к «прошлой войне» (заодно все время пугая всех 1998 годом)? При этом у нас ведь и инфляция выше, и темпы роста ниже, чем там, где все так неправильно делается.
Да и к «прошлой войне»-то мы не очень хорошо готовимся. Ну вот как оценить, например, такой пассаж главы ЦБ? Сначала она утверждает, что мягкая денежно-кредитная и бюджетная политика могут использоваться только как контрциклические виды политики и не могут рассматриваться как виды политики, направленные на рост потенциала экономики. И через минуту она же говорит, что среди видов политики, которые способны поднять потенциал экономики – бюджетная политика (!!!) и структурная политика.
Есть и другие перлы. Например: «мягкая денежно-кредитная политика ведет к повышению неравенства» (Стало быть, жесткая ведет к его снижению? Что-то незаметно у нас…) Или вот вам новое определение финансовых пузырей: «это когда стоимость производительных и непроизводительных активов примерно одинакова». Это вообще что имелось в виду, даже интересно?
Пока мы боимся рисков, считая других дураками, растет риск и самим в дураках остаться.
Директор ИНП РАН Александр Широв:
Главный тормоз российской экономики – низкие зарплаты.
Структура потребления населения в нашей стране остаётся достаточно примитивной. В ней неприемлемо высокую долю занимают затраты на продукты питания и обязательные услуги.
Низкий уровень доходов населения постоянно давит на бюджетные расходы. Государство вынуждено компенсировать необходимые затраты большей части населения на услуги социального характера.
К 2024 г. необходимо поднять уровень пенсий до 40% от зарплаты, а зарплата должна вырасти к 2030-м на 60–70%. При этом возможность выйти на пенсию надо разрешить в 55–60 лет. В целом переход к более высокому уровню оплаты труда позволит разрешить большую часть проблем не только в социальной, но и в производственной сферах. Мы уже сейчас видим, что массовый спрос на товары и услуги высокого качества предъявляют именно граждане со средним уровнем доходов, и именно они своим спросом поддерживают развитие технологий и производства в самых разных областях.
Главный тормоз российской экономики – низкие зарплаты.
Структура потребления населения в нашей стране остаётся достаточно примитивной. В ней неприемлемо высокую долю занимают затраты на продукты питания и обязательные услуги.
Низкий уровень доходов населения постоянно давит на бюджетные расходы. Государство вынуждено компенсировать необходимые затраты большей части населения на услуги социального характера.
К 2024 г. необходимо поднять уровень пенсий до 40% от зарплаты, а зарплата должна вырасти к 2030-м на 60–70%. При этом возможность выйти на пенсию надо разрешить в 55–60 лет. В целом переход к более высокому уровню оплаты труда позволит разрешить большую часть проблем не только в социальной, но и в производственной сферах. Мы уже сейчас видим, что массовый спрос на товары и услуги высокого качества предъявляют именно граждане со средним уровнем доходов, и именно они своим спросом поддерживают развитие технологий и производства в самых разных областях.
Прощай, торговая война США и Китая!
В 2020 году произошел всплеск китайского импорта из США (в % от общего объёма), китайский экспорт в США держится на высоком уровне.
Трамп так и не смог оттолкнуть Китай от Америки. Вероятно, при новой администрации Байдена мы увидим серьёзное улучшение отношений двух стран
В 2020 году произошел всплеск китайского импорта из США (в % от общего объёма), китайский экспорт в США держится на высоком уровне.
Трамп так и не смог оттолкнуть Китай от Америки. Вероятно, при новой администрации Байдена мы увидим серьёзное улучшение отношений двух стран
Неожиданно сильнее всего инфляция сосредоточилась на продовольствии. Какой-то прямо настоящий взрыв цен на базовую еду – зерно и корма.
Развитые страны, в которых траты домохозяйств не превышают 10-20% доходов, устоят перед таким натиском цен на еду, а вот страны Второго и Третьего мира столкнутся с огромными трудностями.
По России мы уже видим взлёт продовольственной инфляции, причём она бьёт по обществу, где уже семь лет подряд идёт падение реальных доходов населения.
Развитые страны, в которых траты домохозяйств не превышают 10-20% доходов, устоят перед таким натиском цен на еду, а вот страны Второго и Третьего мира столкнутся с огромными трудностями.
По России мы уже видим взлёт продовольственной инфляции, причём она бьёт по обществу, где уже семь лет подряд идёт падение реальных доходов населения.
Новая мини-Tesla по степени надежд для инвесторов – американская Plug Power. За год стоимость компании выросла в 30(!) раз, а компания сейчас стоит 110 выручек (продажи в 2020 году около $240 млн.).
Plug Power тоже работает в секторе «зелёной экономики» и энергоперехода, как и Tesla - в сфере водородной энергетики (занимается топливными элементами на водороде). 23 года своего существования (с 2002 года – публичная) компания глубоко убыточна. Но несколько дней назад корейская Sk Group объявила об инвестициях в $1,5 млрд. в Plug Power в обмен на 9,9% акций, и капитализация компании понеслась вверх. Кроме того, французский автопроизводитель Renault пообещал инвестировать в Plug Power (по слухам, до $0,5 млрд.)
В общем, скоро станет нормой для «зелёных компаний» отношение выручки к капитализации в 100-150 и, вероятно, даже 200.
Plug Power тоже работает в секторе «зелёной экономики» и энергоперехода, как и Tesla - в сфере водородной энергетики (занимается топливными элементами на водороде). 23 года своего существования (с 2002 года – публичная) компания глубоко убыточна. Но несколько дней назад корейская Sk Group объявила об инвестициях в $1,5 млрд. в Plug Power в обмен на 9,9% акций, и капитализация компании понеслась вверх. Кроме того, французский автопроизводитель Renault пообещал инвестировать в Plug Power (по слухам, до $0,5 млрд.)
В общем, скоро станет нормой для «зелёных компаний» отношение выручки к капитализации в 100-150 и, вероятно, даже 200.
Рост продаж электромобилей скажется на рынке нефти, но пока не в такой мере, как ожидают апологеты «зелёной революции».
По прогнозам International Energy Agency (IEA) к 2030 г. в сценарии New Energy Policy глобальные продажи электромобилей могут достичь 23 млн. в год, а парк электромобилей превысит 130 млн. транспортных средств (без учёта двух- и трёхколесных систем). В сценарии EV30при условии достижения доли электромобилей в размере 30% от транспортных средств к 2030 г. продажи электромобилей должны почти удвоиться и составить 43 млн. ед. год, а мировой парк достигнет больше чем 250 млн.
Прогнозируемые темпы развития электромобилей позволят снизить спрос на нефтепродукты на 127 млн. т н.э. (около 2,5 млн. барр. в сут. в 2030 г.). В сценарии EV30@30 снижение спроса на нефть в результате сокращения доли автомобилей с ДВС оценивается в 215 млн. т н.э. (4,3 млн. барр./сут.). Прогнозируется, что дополнительный спрос на электроэнергию только для обслуживания электромобилей составит к этому времени от 640 до 1100 ТВтч/год.
Т.е. в худшем случае сокращение потребления нефти за счёт электромобилей составит к 2030 году 4-5%. Но это сокращение может быть компенсировано вполовину (на 2 п.п.) ростом автопарка с ДВС в Африке и Латинской Америке.
Гораздо сильнее по нефтяному рынку ударят к 2030 году не рост электромобилей, а улучшение технических характеристик машин с ДВС (за счёт улучшения аэродинамики кузова, тормозных систем, работы двигателя на холостом ходу и т.п.) и сокращение числа машин с объёмом двигателя выше 3 л (в основном касается джипов в Северной Америке). Это может дать экономии до 5-5,5% (т.е. сокращение потребления нефти на 5-5,5 млн. барр. в сутки).
По прогнозам International Energy Agency (IEA) к 2030 г. в сценарии New Energy Policy глобальные продажи электромобилей могут достичь 23 млн. в год, а парк электромобилей превысит 130 млн. транспортных средств (без учёта двух- и трёхколесных систем). В сценарии EV30при условии достижения доли электромобилей в размере 30% от транспортных средств к 2030 г. продажи электромобилей должны почти удвоиться и составить 43 млн. ед. год, а мировой парк достигнет больше чем 250 млн.
Прогнозируемые темпы развития электромобилей позволят снизить спрос на нефтепродукты на 127 млн. т н.э. (около 2,5 млн. барр. в сут. в 2030 г.). В сценарии EV30@30 снижение спроса на нефть в результате сокращения доли автомобилей с ДВС оценивается в 215 млн. т н.э. (4,3 млн. барр./сут.). Прогнозируется, что дополнительный спрос на электроэнергию только для обслуживания электромобилей составит к этому времени от 640 до 1100 ТВтч/год.
Т.е. в худшем случае сокращение потребления нефти за счёт электромобилей составит к 2030 году 4-5%. Но это сокращение может быть компенсировано вполовину (на 2 п.п.) ростом автопарка с ДВС в Африке и Латинской Америке.
Гораздо сильнее по нефтяному рынку ударят к 2030 году не рост электромобилей, а улучшение технических характеристик машин с ДВС (за счёт улучшения аэродинамики кузова, тормозных систем, работы двигателя на холостом ходу и т.п.) и сокращение числа машин с объёмом двигателя выше 3 л (в основном касается джипов в Северной Америке). Это может дать экономии до 5-5,5% (т.е. сокращение потребления нефти на 5-5,5 млн. барр. в сутки).
На мировых биржах забрезжило зарево коррекции. Впрочем, иногда, как это было в 2000 и 2008 годах после бурного роста, коррекция может перерасти и в тенденцию. По множеству активов и акций мы видим раздутые пузыри, а готовность властей продолжать стимулировать экономику не вдохновляет инвесторов фиксировать прибыль. Аргумент, что "денег море" в действии. Однако мы не помним ситуации когда бы рынок штурмовал космические уровни, а денег на нем не было. Даже если время схлопывания пузыря не пришло, в данный момент технически и сезонно есть возможность для здоровой коррекции.
Удачной торговли!
Удачной торговли!
Один из главных вопросов последних лет – почему количественное смягчение (QE), проще говоря, вброс огромных денег в экономики не приводит к увеличению потребительской инфляции. Ещё десять, а тем более 20-30-40 лет назад была обратная картина – инфляционные шоки от избытка денег.
Сегодня ответ таков. К отходу от прошлых практик и теорий привёл рост социального неравенства. Основные деньги сосредоточены у верхних 10% (и особенно верхнего 1%), и именно на них в основном и приходится QE.
И вместо потребительской инфляции происходит инфляция активов (если так можно выразиться). Избыточные деньги верхних 10% бегут на фондовые рынки, раздувая их, в самые качественные сектора недвижимости и товаров и услуг класса люкс, в антиквариат.
Россия не исключение, хотя перекосы в инфляции активов у нас не такие большие, так как и QE пока не так велик (а также потому, что избыток денег верхним 1% выводится за границу, и эти деньги включаются в инфляцию активов западных стран).
Для частных же инвесторов ориентир таков. Пока в США и отчасти в ЕС идёт QE, пока не видно резкого снижения социального неравенства (т.е. перетока денег от верхних 10% в нижнюю половину социума), фондовые рынки так и не перестанут расти. Сочетание этих двух факторов – QE и роста социального неравенства – не оставляет рынкам другого выхода, как подорожания.
Сегодня ответ таков. К отходу от прошлых практик и теорий привёл рост социального неравенства. Основные деньги сосредоточены у верхних 10% (и особенно верхнего 1%), и именно на них в основном и приходится QE.
И вместо потребительской инфляции происходит инфляция активов (если так можно выразиться). Избыточные деньги верхних 10% бегут на фондовые рынки, раздувая их, в самые качественные сектора недвижимости и товаров и услуг класса люкс, в антиквариат.
Россия не исключение, хотя перекосы в инфляции активов у нас не такие большие, так как и QE пока не так велик (а также потому, что избыток денег верхним 1% выводится за границу, и эти деньги включаются в инфляцию активов западных стран).
Для частных же инвесторов ориентир таков. Пока в США и отчасти в ЕС идёт QE, пока не видно резкого снижения социального неравенства (т.е. перетока денег от верхних 10% в нижнюю половину социума), фондовые рынки так и не перестанут расти. Сочетание этих двух факторов – QE и роста социального неравенства – не оставляет рынкам другого выхода, как подорожания.
Напоминание не столько о прогностическом уровне Германа Грефа – он всё же ссылается на вероятность второй волны ковидных локдаунов, которые и спутали многие линейные прогнозы. Интереснее напоминание о том, что при нефти в $41 за баррель доллар стоил 70 рублей, а сейчас при нефти $55 доллар стоит 73-74 рубля.
Часто хвалебно говорят сегодня, что «курс рубля отвязался от цены на нефть». Но как-то странно он привязался к манипуляции курса Минфином, «бюджетному правилу» - и почему-то всегда не в лучшую сторону для россиян и бизнеса.
Часто хвалебно говорят сегодня, что «курс рубля отвязался от цены на нефть». Но как-то странно он привязался к манипуляции курса Минфином, «бюджетному правилу» - и почему-то всегда не в лучшую сторону для россиян и бизнеса.
Российская промышленность в неплохом состоянии вступает в 2021 год. Только бы какие-то «чёрные лебеди» не прервали этот рост и вместе с ним послекризисное восстановление. В анализе состояния российской промышленности на конец 2020 года, проведённом заведующим лабораторией конъюнктурных опросов Института экономической политики им. Гайдара Сергеем Цухло («Экономическое развитие России», №12, 2020) обратил вот на какие главные детали:
- По итогам завершающегося кризисного года российская промышленность демонстрирует уверенный контроль над своими запасами - как готовой продукции, так и сырья и материалов. Доля «нормальных» оценок обоих типов запасов в 2020 г. достигла исторических максимумов: 83% в отношении запасов готовой продукции и 74% - сырья и материалов (в ходе кризиса 2015-2016 гг. промышленность тоже довела долю «нормальных» запасов до исторических (на тот момент) максимумов: 79 и 72% соответственно). Возобновление расширения спроса при растущем недостатке запасов готовой продукции позволило российской промышленности восстановить рост выпуска, остановившийся в октябре.
- После интенсивного набора персонала в сентябре-октябре (баланс достиг в эти месяцы +5 пунктов, что стало лучшим значением показателя после апрельского провала до -36 пунктов) промышленные предприятия в ноябре скорректировали интенсивность найма - баланс снизился до +3 пунктов. Однако планы набора предприятиями квалифицированных кадров продолжили набирать оптимизм и выросли в ноябре до +8 пунктов, что стало десятилетним максимумом.
- По завершении двухмесячной паузы российская промышленность возобновила восстановление, пусть и сдержанное, инвестиционных планов: за ноябрь соответствующий баланс улучшился только на 4 пункта. Впрочем, после сентябрьского падения этого показателя на 14 пунктов и добавления 2 пунктов снижения в октябре ноябрьский рост даёт надежду на то, что промышленность поверила в отказ властей от второго локдауна.
Из отрицательных факторов, которые станут тормозить восстановление промышленности:
- В ноябре банки продолжили ужесточение условий кредитования российской промышленности: доля сообщений о «нормальной» доступности кредитов снизилась за этот месяц с 66 до 60%. Посткризисный максимум (соответствующий среднему предкризисному значению) этого показателя был достигнут в августе и составлял 69%. Три последующих месяца банки снижали доступность кредитов.
(Впрочем, к дефициту банковского кредитования российская промышленность привыкла: 55-60% инвестиций предприятий осуществляется за счёт собственных средств)
- По итогам завершающегося кризисного года российская промышленность демонстрирует уверенный контроль над своими запасами - как готовой продукции, так и сырья и материалов. Доля «нормальных» оценок обоих типов запасов в 2020 г. достигла исторических максимумов: 83% в отношении запасов готовой продукции и 74% - сырья и материалов (в ходе кризиса 2015-2016 гг. промышленность тоже довела долю «нормальных» запасов до исторических (на тот момент) максимумов: 79 и 72% соответственно). Возобновление расширения спроса при растущем недостатке запасов готовой продукции позволило российской промышленности восстановить рост выпуска, остановившийся в октябре.
- После интенсивного набора персонала в сентябре-октябре (баланс достиг в эти месяцы +5 пунктов, что стало лучшим значением показателя после апрельского провала до -36 пунктов) промышленные предприятия в ноябре скорректировали интенсивность найма - баланс снизился до +3 пунктов. Однако планы набора предприятиями квалифицированных кадров продолжили набирать оптимизм и выросли в ноябре до +8 пунктов, что стало десятилетним максимумом.
- По завершении двухмесячной паузы российская промышленность возобновила восстановление, пусть и сдержанное, инвестиционных планов: за ноябрь соответствующий баланс улучшился только на 4 пункта. Впрочем, после сентябрьского падения этого показателя на 14 пунктов и добавления 2 пунктов снижения в октябре ноябрьский рост даёт надежду на то, что промышленность поверила в отказ властей от второго локдауна.
Из отрицательных факторов, которые станут тормозить восстановление промышленности:
- В ноябре банки продолжили ужесточение условий кредитования российской промышленности: доля сообщений о «нормальной» доступности кредитов снизилась за этот месяц с 66 до 60%. Посткризисный максимум (соответствующий среднему предкризисному значению) этого показателя был достигнут в августе и составлял 69%. Три последующих месяца банки снижали доступность кредитов.
(Впрочем, к дефициту банковского кредитования российская промышленность привыкла: 55-60% инвестиций предприятий осуществляется за счёт собственных средств)
Льготная ипотека привела к рекордам рынка.
В 2020 году, по данным ДОМ.РФ, был выдан рекордный объем ипотеки за всю историю наблюдений: 1,7 млн. кредитов (+35% к 2019 г.) на 4,3 трлн. руб. (+50%). С использованием ипотеки заключено 70% всех сделок с жильём на первичном рынке.
Ипотечный портфель с учетом секьюритизации на декабрь 2020-го в годовом выражении увеличился на 19,4% и достиг 9,8 трлн. рублей (9,2% ВВП).
Доля просроченной задолженности свыше 90 дней сохранилась на уровне начала 2020 года и составляет менее 1,4%, в том числе по кредитам на первичном рынке – менее 1,1%.
В 2020 году, по данным ДОМ.РФ, был выдан рекордный объем ипотеки за всю историю наблюдений: 1,7 млн. кредитов (+35% к 2019 г.) на 4,3 трлн. руб. (+50%). С использованием ипотеки заключено 70% всех сделок с жильём на первичном рынке.
Ипотечный портфель с учетом секьюритизации на декабрь 2020-го в годовом выражении увеличился на 19,4% и достиг 9,8 трлн. рублей (9,2% ВВП).
Доля просроченной задолженности свыше 90 дней сохранилась на уровне начала 2020 года и составляет менее 1,4%, в том числе по кредитам на первичном рынке – менее 1,1%.
В I кв. 2021 года мы, вероятно, увидим, повышенную инфляцию по сравнению с прогнозами ЦБ на её коридор до 4%.
«Баланс ответов предприятий значительно сместился в сторону роста ожидаемой ценовой динамики с 8,3 п.п. в январе 2020 г. до 19 п.п. в декабре в результате ослабления рубля и роста издержек, по данным ИнФОМ. Рост инфляционных ожиданий будет способствовать сохранению повышенной инфляции в начале 2021 г. За первые 11 дней 2021 г. инфляция составила 0,4%, что примерно соответствует уровню 2020 г., когда в период с 1 по 9 января этот показатель составил 0,3% (0,4% в январе 2020 г. по отношению к декабрю 2019 г.).
(Мониторинг РАНХиГС, январь 2021)
«Баланс ответов предприятий значительно сместился в сторону роста ожидаемой ценовой динамики с 8,3 п.п. в январе 2020 г. до 19 п.п. в декабре в результате ослабления рубля и роста издержек, по данным ИнФОМ. Рост инфляционных ожиданий будет способствовать сохранению повышенной инфляции в начале 2021 г. За первые 11 дней 2021 г. инфляция составила 0,4%, что примерно соответствует уровню 2020 г., когда в период с 1 по 9 января этот показатель составил 0,3% (0,4% в январе 2020 г. по отношению к декабрю 2019 г.).
(Мониторинг РАНХиГС, январь 2021)
В свежем Мониторинге РАНХиГС за январь 2021 приводятся основные риски для экономики Китая. Вероятно, это может быть началом заката «китайского НЭПа» и перераспределение рычагов управления даже частных компаний к госрегулированию. Очередной интересный китайский эксперимент, справится ли госкапитализм с современными вызовами.
«В долгосрочной перспективе экономика Китая столкнется с серьёзными проблемами, связанными со старением населения, ростом издержек на рабочую силу, ослаблением экспортного потенциала традиционных отраслей, усилением глобальной конкуренции, высокой долговой нагрузкой компаний и региональных бюджетов.
Кроме того, по данным China Dashboard, в прошедшем году объём капиталовложений, необходимых для создания 1% экономического роста, почти удвоился по сравнению с 2012 г. Отчасти это связано с более низкой, чем у частных, эффективностью государственных компаний.
Риски экономики Китая проявляются в изменении подхода руководства страны к государственному и частному секторам. В 2020 г. акценты в экономической политике стали смещаться в сторону усиления роли государства. В сентябре 2020 г. Коммунистическая партия Китая обнародовала новые руководящие принципы для частных компаний. Теперь органы управления частных предприятий могут принимать стратегические решения по бизнесу только после их согласования с партийной организацией в каждой компании.
О блокировке реформ госкомпаний говорится в отчете МВФ (2021), где отмечается, что реформа реального сектора продвигалась медленно, особенно в области государственных предприятий и конкуренции. Госкомпании по-прежнему пользуются привилегированным доступом к кредитам и другим ресурсам, несмотря на их более низкую производительность по сравнению с частными предприятиями.
В начале ноября 2020 г. по инициативе Си Цзиньпина было отменено IPO частной компании Ant Group на 34 млрд долл. из-за опасений, что оно было слишком сосредоточено на прибыли, а не на цели государства по контролю над финансами. Риски введения государственного контроля возникли и у других частных компаний (Tencent Holdings Ltd., NetsUnion и др.). Против Alibaba начато антимонопольное расследование. По мнению The Economist, исход конфликта с Alibaba покажет миру перспективы создания частных экосистем в сфере электронной коммерции.
Рост глобальной конкуренции и опасения по поводу нерыночных форм вмешательства государства в поддержку китайских компаний вызывает ответную реакцию других государств. Например, в ноябре 2020 г. администрация США запретила американским инвесторам приобретать акции 35 китайских компаний, которые Пентагон классифицировал как помощь обороне, разведке и безопасности Китая. Это спровоцировало отток капитала из акций китайских компаний, вынудило администраторов индексов исключить данные компании из индексов, подтолкнуло глобальных инвесторов к переоценке рисков, связанных с инвестированием в Китай».
«В долгосрочной перспективе экономика Китая столкнется с серьёзными проблемами, связанными со старением населения, ростом издержек на рабочую силу, ослаблением экспортного потенциала традиционных отраслей, усилением глобальной конкуренции, высокой долговой нагрузкой компаний и региональных бюджетов.
Кроме того, по данным China Dashboard, в прошедшем году объём капиталовложений, необходимых для создания 1% экономического роста, почти удвоился по сравнению с 2012 г. Отчасти это связано с более низкой, чем у частных, эффективностью государственных компаний.
Риски экономики Китая проявляются в изменении подхода руководства страны к государственному и частному секторам. В 2020 г. акценты в экономической политике стали смещаться в сторону усиления роли государства. В сентябре 2020 г. Коммунистическая партия Китая обнародовала новые руководящие принципы для частных компаний. Теперь органы управления частных предприятий могут принимать стратегические решения по бизнесу только после их согласования с партийной организацией в каждой компании.
О блокировке реформ госкомпаний говорится в отчете МВФ (2021), где отмечается, что реформа реального сектора продвигалась медленно, особенно в области государственных предприятий и конкуренции. Госкомпании по-прежнему пользуются привилегированным доступом к кредитам и другим ресурсам, несмотря на их более низкую производительность по сравнению с частными предприятиями.
В начале ноября 2020 г. по инициативе Си Цзиньпина было отменено IPO частной компании Ant Group на 34 млрд долл. из-за опасений, что оно было слишком сосредоточено на прибыли, а не на цели государства по контролю над финансами. Риски введения государственного контроля возникли и у других частных компаний (Tencent Holdings Ltd., NetsUnion и др.). Против Alibaba начато антимонопольное расследование. По мнению The Economist, исход конфликта с Alibaba покажет миру перспективы создания частных экосистем в сфере электронной коммерции.
Рост глобальной конкуренции и опасения по поводу нерыночных форм вмешательства государства в поддержку китайских компаний вызывает ответную реакцию других государств. Например, в ноябре 2020 г. администрация США запретила американским инвесторам приобретать акции 35 китайских компаний, которые Пентагон классифицировал как помощь обороне, разведке и безопасности Китая. Это спровоцировало отток капитала из акций китайских компаний, вынудило администраторов индексов исключить данные компании из индексов, подтолкнуло глобальных инвесторов к переоценке рисков, связанных с инвестированием в Китай».