Когда Гермиона Малфой сообщила мужу о своей беременности, тот испытал ярчайшую палитру чувств — от безудержного счастья до затаившегося на задворках сознания страха. Нельзя сказать, что Драко Малфоя не обрадовала данная новость, просто он никогда не представлял себя в роли отца. Во-первых, они с Гермионой поженились каких-то два года назад и ни разу за это время не касались темы пополнения их семейства, а во-вторых, у Драко был не лучший пример любящего и заботливого отца, однако же эти доводы не стали препятствием на пути становления родителем. Той же ночью, когда окрылённая будущим материнством Гермиона уснула, лорд Малфой, глядя на улыбающуюся во сне жену, дал себе слово, что ещё не родившийся малыш будет самым счастливым ребёнком во всей магической Британии.

И вот спустя долгие девять месяцев Драко с трепетом принял из рук утомлённой Гермионы самое прекрасное, помимо выше упомянутой гриффиндорки, конечно, существо на свете. Крохотная мисс Малфой с интересом смотрела на растроганного родителя, а тот ещё не представлял, сколько нервных клеток погибнет по вине этого белокурого ангелочка и скольких парней ему придётся прогонять со своего порога…

Почти на три года Драко и Гермиона Малфои погрязли в заботах о малышке, а на её третий день рождения глава семейства задумался о том, что ему как-никак нужен наследник, о чём не преминул сообщить своей второй половинке той же ночью. Надо сказать, что Гермиона полностью поддержала супруга и не стала откладывать в долгий ящик выполнение его желания.

Новые девять месяцев в ожидании рождения второго малыша пролетели для Малфоев гораздо быстрее, чем предыдущие. Все в поместье находились в каком-то возвышенном состоянии, а на вопросы крошки Алисы отвечали лишь загадочными улыбками и непонятными обещаниями — девочка никак не могла понять, отчего мамин животик вдруг раздулся так, будто туда засунули целый арбуз, и кто же этот мифический «братик», который вскоре должен появиться на свет.

Всё разрешилось одним февральским вечером, когда у Гермионы начались преждевременные роды. Немедленно вызванная акушерка на пару с буквально визжавшей от радости Джинни Поттер прогнали перепуганного Драко из спальни, оставив его в тревожном ожидании под гомон возбуждённой Алисы. Всё то время, что Гермиона мужественно выталкивала из себя будущего наследника Малфоев, Драко либо нервно расхаживал по коридору из стороны в сторону, либо, стоя у окна, невидящим взглядом рассматривал заснеженные дорожки в саду — мысли его витали где-то в окрестности собственной спальни, рядом с супругой и новорождённым малышом.

Какого же было его удивление, когда, вернувшись в душную спальню, Драко столкнулся со слегка виноватым взглядом Гермионы, держащей на руках маленький свёрток, повязанный розовой ленточкой.

— Братик! У меня есть братик! — в комнату ворвался неугомонный ураган в виде радостной Алисы, сбежавшей из-под надзора Нарциссы.

На девочку тут же зашикали и попытались ей объяснить, что у неё теперь есть не братик, а сестричка. Данное заявление очень удивило Алису, но тем не менее она широко распахнутыми глазами наблюдала за новорождённой, думая о том, что неплохо было бы познакомить пока ещё безымянную малышку со всеми своими игрушками — в первую очередь с медведем Томасом и куклами Элизабет и Кэтрин.

Драко же опустился на кровать рядом с женой и, приобняв её за плечи, нежно поцеловал в разгорячённый лоб. Ночную рубашку ей уже сменили на свежую, но весь вид Гермионы говорил о смертельной усталости и в то же время — безграничной радости, правда с небольшой примесью вины.

— Прости, любимый, — Гермиона спрятала лицо на груди у мужа. — Я знаю, как ты хотел сына…

— Глупышка, это не значит, что я не рад нашей принцессе. Посмотри, — Драко обвёл рукой комнату, которую уже покинули акушерка и миссис Поттер, оставив Малфоев наедине, — какими прекрасными женщинами я окружён! Разве это может не радовать?

Продолжение в комментариях ✏️

#koldograf_pd

Источник

Друзья, давайте немного поболтаем о фанфиках? 📚

Расскажите, есть ли у вас печатные фанфики и как вы вообще относитесь к такому феномену? Какой фанфик в бумажном воплощении ваш любимый? Печать какой работы ждете больше всего?

А еще не забывайте показывать своих красавчиков в комментариях, смотреть на книжные полки — отдельный вид наслаждения ❤️‍🔥

P.S. На видео представлены книги, созданные силами прекрасных Wizard's Way, M&G, .sphere, Alissa Raut, Enderin, Dramione Fireshow, Wingless Dragon, Muggle Marks, Light Darkness, MBelinskay, Vault 29, Twinkle ✨

#chatterbox_pd

— Снова ты, — сухо констатировал Малфой, медленно ступая по росистой траве.

Только-только начиналось утро. Из-за линии горизонта, наконец проснувшись, выглядывал золотистый шар, уже не такой обжигающий и разгоряченный — за пределами искусственного сада наступила осень, впервые за многие годы такая холодная. Все магглы передвигались по Лондону и окрестностям в довольно теплой одежде, предпочитали носить с собой горячие напитки в термокружках или же забегать в грязные маленькие кафешки, чтобы получить желанный кофе или чай. Как хорошо, что в заколдованном саду Министерства круглый год было по-весеннему тепло.

— Снова ты, — иронично передразнила Гермиона, сидя на белой скамье, даже не отрывая потухшего взгляда от своей книги; лишь заправив непослушную каштановую прядь за ухо.

В воздухе витал насыщенный аромат зачарованной сирени, что цвела круглый год, а также гербер, которые россыпями ярких пятен выделялись на фоне почти однотонного сада Министерства. Ежедневно у Драко была возможность побыстрее добраться до своего рабочего места — стоило лишь миновать пару длинных коридоров и этажей — но он намеренно делал огромный крюк, только бы пройти здесь. Откровенно говоря, Малфой и сам не мог понять, почему его так тянет в проклятый сад. Ведь кустовые розы на заднем дворе поместья, маленький прудик и толстые многовековые дубы производили на него намного более сильное эстетическое впечатление; но его ноги, словно ведомые Империусом, сами тащили его пройтись по зеленой траве и вдохнуть запах светло-фиолетовых цветов. Наверное, Драко все-таки всё понимал, но не хотел признаваться. Ни себе, ни кому бы то ни было.

Мужчина остановился около каменной дорожки, ведущей прямо к скамейке, на которой сидела слегка угловатая девушке, что каждый день намеренно вставала на час пораньше и, перед тем как войти в здание Министерства, с удовольствием посвящала свободное время чтению книг. Вполне хорошая привычка, приобретенная ещё в раннем детстве, должна была сделать Гермиону умным, разносторонне развитым человеком — и сделала ведь — но коллеги и знакомые почему-то видели в ней нудную заучку с высоким самомнением. А также человека, к которому всегда можно обратиться с замой заковыристой задачкой или вопросом. Исключение составляли только, пожалуй, Гарри и Рон. Но в последнее время всё изменилось: Уизли женился на Адель Хоббс, что была младше его на год и когда-то славилась на весь Хогвартс своим взрывным характером; Поттер был во всю увлечен семейной жизнью, поговаривали даже, что Джинни ждала ребенка.

Вот так вот Гермиона Грейнджер сама и не заметила, как осталось совсем одна. И девушка нашла одно единственное, как ей казалось, правильное решение — по уши залезть в работу, забыться. На какой-то момент это сработало. Гермиона приползала домой далеко за полночь и, как только уставшая голова касалась подушки, крепко засыпала. А потом почему-то стало нестерпимо больно и одиноко, даже показалось, что она потихоньку сходит с ума, ненамеренно путая дни недели и даже месяцы года. Тогда-то Грейнджер и решила хотя бы изредка проводить время на свежем воздухе. Лучшим для этого местом оказался искусственный садик Министерства Магии.

— И снова со своей любимой книжкой, — непонятно зачем продолжал вбрасывать факты Драко, доставая из помятой пачки маггловскую папиросу, щурясь под прожигающе-пристальным взглядом карих глаз.

— Здесь не курят, — сказала Гермиона и вновь вернулась взглядом к буквам, напечатанным на пожелтевшей от пролитого чая бумаге.

От привычной школьной вражды не осталось абсолютно ничего, на её место пришло холодное равнодушие, которое было правильным. Ни сердце Малфоя, ни сердце Грейнджер более не билось сильнее от злобы, усталый мозг даже не пытался подкинуть очередное колкое словцо, сильно бьющее по самолюбию оппонента.

— Брось, не будь такой занудой, — лениво тянул Малфой, сделав особенный упор на последнем слове. — До сих пор никак в толк взять не могу, неужели эти сухие страницы всё-таки сумели заменить тебе общение с твоими ненаглядными дружками?

Продолжение в комментариях ✏️

#koldograf_pd

Источник

— Извини, я снова опоздал, — светловолосый мужчина присел в уютное дерматиновое кресло цвета беж, сглотнул слюну и полным непонимания взглядом оглядел привычную обстановку знакомого кафе, которая даже спустя время не думала меняться. — Ты мазохистка, Гермиона.

Девушка нервно улыбнулась, и на некоторое время их голоса затихли, делая шумную атмосферу «Мускатника» более спокойной. За столиком рядом, держась за руки, ворковала влюбленная парочка, шумела кофемашина, в полуоткрытые окна врывалось дружное гудение машин. Пахло выпечкой. В воздухе, игриво кружась, летал запах дождливого Лондонского лета.

Действительно, пригласить Малфоя сюда по такому поводу — верх идиотизма, но, наверное, Гермионе хотелось разойтись в том же приятном кафе на Эбби-Роуд, в котором когда-то сошлись две немного странные души. Здесь, в самых дальних уголках помещения, на пыльных полках с разноцветными фрезиями в коричневых горшочках, всё ещё хранились самые милые сердцу воспоминания двух отныне полностью свободных людей: первые робкие поцелуи, от которых по нервным узлам растекалось обжигающее электричество, первый спонтанный танец под музыку из какого-то маггловского фильма, заставивший официантов хохотать и прибавить громкости, первая ссора, после которой выбегаешь на улицу и зажмуриваешь глаза. Здесь было много всего «первого» для Гермионы — тогда ещё Грейнджер — а потому она с горьким отчаянием съедала глазами знакомый круглый столик, светло-салатовые обои, добродушную официантку Милу, которая с того времени успела сменить цвет волос и слегка располнеть.

— И садистка, к тому же, — бросил Малфой в упрек, жестом подзывая официантку к их столику. — Тебе как всегда? — спросил он у жены, стараясь не смотреть ей в глаза, когда некая Сюзан подбежала к ним. Та только коротко кивнула, так же искусно избегая зрительного контакта. — Тогда нам латте с кленовым сиропом и сто граммов виски, — уверенно констатировал Драко и откинулся на спинку кресла.

— Прекрасная идея — напиться вечером понедельника, — фыркнула Гермиона и усмехнулась, когда муж театрально-обиженно поджал губы и пожал плечами.

В Министерстве все давно знали о пристрастии Малфоя-младшего к спиртному — тот с удовольствием временами распивал крепленый огневиски прямо за рабочим столом, затем спускался в курилку и выкуривал сигарету-другую. Но всё же нужно было отдать ему должное, Драко всегда вел себя подобающе, никогда не отлынивая от работы и своих обязательств.

Прошло минут десять, прежде чем появилась официантка с жестяным подносом, принесла дымящийся кофе, виски и пожелала им хорошего вечера. «Да уж, вечер действительно обещает быть неплохим», — подумал Малфой и мрачно усмехнулся. Он сделал довольно большой глоток обжигающей жидкости, растекающейся в стакане, и лицо его приобрело какое-то отстраненное выражение. Как бы он ни хотел сделать их последнюю встречу в «Мускатнике» похожей на сотни тех, что они когда-то здесь провели, в воздухе ощутимо витало напряжение; оно садилось на плечи и своими острыми зубками впивалось в коленкоровую ткань рубашки, при этом больно прикусывая кожу.

— Давай, — приглушенно вымолвил он, намереваясь покончить с этим цирком поскорее, — давай сюда все свои бумажки. Ты ведь так любишь их, Грейнджер!

Гермиона поежилась от своей старой фамилии, слетевшей с губ этого человека, но покорно потянулась за сумкой, в которой лежало всё необходимое. Положив документы на стол, она ещё раз взглянула в знакомое лицо: всё та же бледная кожа, родинка в уголке правого глаза, светлые волосы, прядями спадающие на лоб и первые едва заметные морщинки на лбу — он слишком часто хмурился. Вспомнила почему-то, как, укутавшись в теплый шерстяной плед, они сидели в саду Мэнора и пили вкусный крепкий зеленый чай и…

— Так и будешь сидеть? — выпалил он, делая очередной глоток виски.

— Так, — Гермиона перебирала бумажки, пока не нашла нужную, — это о том, что я не претендую на твое имущество, нужна твоя подпись тоже, — деловито осведомила она и отдала ему, так же протягивая ручку.

Продолжение в комментариях ✏️

#koldograf_pd

Источник

AU: Маггловская реальность, герои учатся на дизайнеров

— Ты проиграла, Грейнджер, — светловолосый юноша довольно улыбнулся, увидев, что длинные тонкие пальчики показывали «ножницы», а его собственные, сжатые в кулак, демонстрировали «камень», — раздевайся.

Девушка, что была дюймов на пять ниже него, моментально, вероятно, осознав свое поражение, гордо вскинула голову и колючим — лишь на секунду — взглядом впилась в серые глаза.

— Хочешь помочь мне?

Драко отрицательно покачал головой и с удовлетворением для себя отметил, что сегодня Гермиона не руководит им; даже первичные инстинкты сбежали куда-то на задний план, позволяя ему с легкостью отказаться от заманчивого предложения.

В студии пахло акриловыми красками, пылью и совсем немного женскими духами, которые были слегка тяжеловаты для такой юной девушки. Пряный аромат с древесными нотками, совсем немного смолистый, заставлял юношу втягивать воздух глубже и щуриться, пытаясь детально запомнить Грейнджер и запах её духов. И сердце Малфоя приятно трепетало. А ещё ему нравился лёгкий хаос, царивший в помещении: картины, совсем неплохие, кстати, по словам тех, кто видел, расположились прямо на полу, местами липком от пролитого вина и лимонада. Стёкла окон отпечатали на себе пальцы мужчин и женщин — гостей, которых Драко зачем-то просил оставлять эти следы человеческого присутствия.

— Вина? — с тем же удовлетворением спросил Малфой, удаляясь от натурщицы и присаживаясь на стул.

Они договорились именно так: проигрывает Малфой — выполняет за Грейнджер все предстоящие работы по черчению в течение месяца, а если побеждает — она позирует ему обнаженной и честно отвечает на все интересующие художника вопросы, даже самые абсурдные.

— Да, — кивнула Гермиона и принялась хладнокровно стягивать с себя черную юбку-карандаш.

Стеснялась ли? Разумеется. Так уж сложилось, что в свои двадцать она раздевалась для мужчин слишком редко. Высокие моральные принципы? Отнюдь. Просто любила, чтобы мужчины сами раздевали её.

Драко плеснул из стоявшей до того момента на полу бутылки в граненый стакан алую жидкость и, отпив немного, лениво сократив расстояние между собой и девочкой, которая скоро станет картинкой, показательно равнодушно протянул сосуд. Грейнджер осушила его залпом и поставила на пол, на что Драко ехидно заметил: «Нервничает». Разумеется, мысленно.

Вернулся на свое место, сел, придвинул к себе мольберт с холстом, но не спешил тянуться дрожащей рукой к белым тюбикам, покоившимся на полу. С нескрываемым интересом наблюдал за тем, как Грейнджер стягивала последнее — кружевные красные трусики. А лифчик, брошенный на пол, почему-то был синим. «Явно не ожидала, что проиграет, иначе подобрала бы что-то в цвет», — анализировал он, не отрывая блестящих от азарта глаз от фигуры Гермионы.

В меру бледная кожа, похожая на бархат в тусклом свете зашторенных окон, ни намека на растяжки. Небольшая грудь с такими же небольшими коричневатыми сосками.

Грейнджер повернулась к художнику спиною, демонстрируя слегка выпирающие лопатки и привлекательный изгиб поясницы, заставляя того закончить не прекращающийся до того момента анализ: «Худовата», — подумалось ему.

Кисть в руке талантливого мастера начала свои движения — аккуратные и плавные, немного неуверенные. Рука, осуществляющая эти движения, напоминала сейчас канатоходца, который меряет шагами мало-помалу свой канат, натянутый высоко-высоко над безопасной поверхностью земли.

А потом Малфой слишком увлекся, наносил разноцветные мазки как-то немного сумасшедше и отчаянно, будто то была его последняя картина, и оттого юноша вкладывал в акриловую Грейнджер львиную долю своего таланта и, наверное, совсем чуточку души.

Когда очертания девочки на картине уже были различимы для невооруженного человеческого глаза, Малфой лукаво улыбнулся, вспомнив еще об одном приятном дополнении к своей победе в детской игре.

— Я нравлюсь тебе? — его голос звучал, к сожалению, не так уверенно, как хотелось бы.

Продолжение в комментариях ✏️

#koldograf_pd

Источник

Пропущенная сцена. Герои учатся на втором курсе

Стрелки часов, висевших на стене, показывали семь часов восемнадцать минут. До закрытия библиотеки оставалось чуть больше получаса, а стопка книг, возвышающаяся перед рассеянной девочкой на добрых пятьдесят сантиметров, всё никак не хотела уменьшаться.

Несмотря на поздний час, в этом огромном помещении Хогвартса было довольно многолюдно. Особняком выделялись третьекурсники с Пуффендуя, сидящие за соседним столом. Гермиона несколько раз исподлобья взглянула на них с доброй усмешкой, потому что, кажется, милый и ласковый Спейп задал им на завтра масштабное эссе об Уменьшающем зелье. Она поняла это по возмущенным вздохам одной забавной веснушчатой девчонки, которая то и дело толкала локтем своего курносого соседа и сетовала на негуманность профессора зельеварения.

Но Гермиона усилием воли содрала улыбку с лица и строго сказала себе: «Не отвлекайся», после чего продолжила листать очередной толстый фолиант о древних рептилиях.

Ничего. Абсолютно ничего.

Гермиона не совсем культурно дотронулась указательным пальцем до кончика языка и перелистнула сухую страницу. Мысли хаотично прыгали в её голове, срывая все планы. Ей отчаянно нужно было сосредоточиться и отыскать ответы на многочисленные вопросы. Эти происшествия, происходящие в Хогвартсе с пугающей постоянностью, немедленно нужно было остановить. Она в очередной раз чувствовала на себе ответственность — знала, что Гарри и Рональд ни за что не справятся без её участия.

Вчера за ужином профессор МакГонагл удрученно сообщила, что если череда этих мрачных событий продолжится, то их всех отправят по домам. И Гарри тоже. А ему некуда было возвращаться — проклятые Дурсли снова бы заперли его, как какое-то дикое животное в маггловском зоопарке. До одури бессердечная семейка, на самом деле.

Грейнджер совершенно точно уяснила, что должна найти нужную информацию сегодня же. Мандрагоры почти поспели, но легче от этого не становилось. И сосредоточиться, к сожалению, не получалось. Отвлекал каждый шорох, даже мерное тиканье часов.

И этот Малфой, ошивающийся рядом, чинно прохаживающийся по библиотеке, постукивая своими каблуками по каменному полу. «Какой же идиот», — с отвращением подумала Гермиона, возвращаясь взглядом к пожелтевшим от времени страницам книги.

Светловолосый мальчишка подбегал к стеллажам, проводил бледными пальцами по корешкам книг и хмурился, будто действительно что-то усердно искал. Его колючие глаза то и дело липли к лохматой девчонке, медленно листающей совершенно не те книги. Она постоянно слюнявила пальцы.

«Фу, как же неэтично», — замечание галопом пронеслось в голове, и Драко презрительно скривил губы, всё же с трудом отрывая взгляд.

Если честно, он сам не до конца понял, как в его голове родилось желание помочь противной грязнокровке. А, одновременно с тем, получается, и святому Поттеру, который, уже, похоже, стал легендой.

Да уж, вскоре на его имя будут молиться. Снова. Канонизирован при жизни в свои двенадцать.

Малфой сам не заметил, как Грейнджер стала особенным объектом его ненависти, в которой он утопал, захлебывался и постоянно искал способ выплеснуть эту неприязнь наружу. И эта желчь, эта ненависть стала образом жизни. Приятным дополнением к будничной рутине. И Малфой громче всех гоготал, когда Снейп игнорировал её поднятую вверх руку, когда профессор снял пятнадцать очков с львиного факультета потому, что Грейнджер случайно опрокинула на себя Зелье для излечения фурункулов. Она, по-видимому, забыла убрать с огня котел и, неразумно поспешив, добавила иглы дикобраза. Варево угрожающе закипело, оловянный котел неистово задергался, и она, неудачно обхватив его обеими руками, сама не поняла, как тягучая красная жидкость украсила школьную форму. Под дружный свинячий визг слизеринского стола, разумеется.

Продолжение в комментариях ✏️

#koldograf_pd

Источник

Скоро лето, девачки✨

Грейнджер любит своё пианино — она искусно исполняет симфонии русских композиторов, оставляя на белых и черных клавишах масляные отпечатки увлажненных кремом пальцев. Завороженный мужчина любит стоять в дверях этой самой комнаты, не решаясь поначалу прервать эти ловкие движения маленьких рук, создающих волшебство. Он не хочет ей признаваться, но действительно восторгается тем, насколько мастерски Гермионе удается игра на этом музыкальном инструменте, насколько ему нравится напряженная худая спина. Потрясающая осанка. Почти аристократическая. Та, что соответствует фамилии Малфой.

А позже Драко любит просто подойти и положить руки на острые плечи, слегка широковатые для девушки. Сразу же втянуть в себя запах лакированного дерева и, кажется, жасмина — им тянет от густых каштановых волос, которые Малфой больше всего любит видеть развевающимися на ветру. Разумеется, никогда не признаётся и не говорит, но любит наблюдать за Грейнджер из спальни третьего этажа, когда она, босыми ногами ступая по зеленому стриженому газону, бредет вглубь сада, где растут пионы, своими крупными разноцветными шапками-бутонами приковывая девичье внимание. Всегда проходит мимо роз, одаривая их скучающим равнодушным взглядом, с грустью смотрит на гуляющих толстых павлинов, которым никогда не суждено покинуть пределы поместья. Почти жалеет их. Вся будто сотканная из невидимых лепестков этих самых пионов, дышащая творчеством: музыкой, рисованием и театром. И оттого Малфой иногда не понимает её. И речь не о словах, а об энергетике, которую Гермиона несет. Иногда. Словно инопланетная, совершенно не понятная и неизученная даже спустя три года. Грейнджер жаль падающих звезд. И сорванных цветов, которые каждое утро приносят добродушные услужливые домовики, ставя в роскошную хрустальную вазу прямо в центр обеденного стола.

Сегодня чудесная музыка пианино снова с должной скоростью заполняет небольшую комнату. Сквозь витражные окна в помещение проклевывается ставший краснымсинимзеленым солнечный свет, шкодливо растекаясь по гладкой поверхности паркета. И Малфой снова кладет свои руки на хрупкие плечи, обтянутые ситцевой тканью — лёгкое платье белого цвета очень сочетается с бронзовым загаром. Мужской указательный палец начинает выводить на поверхности кожи знакомые Грейнджер буквы — даже отгадывать не придется. Он всегда так делает, просто не решаясь признаться вслух — не в его стиле абсолютно. И потому каждая мелодия — новое «ILY», выведенное на коже, затем укрытое поцелуями вместо одеяла. Чтобы сохранить, чтобы маленькая играющая на пианино принцесса улыбнулась. Хотя бы на секунду — он успеет поймать эту эмоцию.

И сейчас Драко точно знает, что пухленькие губы расплываются в улыбке, когда последняя буква наскоро зашифрованного послания выведена, когда Гермиона кротко кивает, и это означает что-то вроде «ILY2». И оба знают. И потому не нуждаются в какой-то мишуре вроде уменьшительно-ласкательных прозвищ, бесконечных приторно-сладких признаний и кофе в постель. Достаточно мелодии и короткого письма на коже. Иногда Малфой выводит его дважды — сначала подушечкой пальца, затем языком. Как сейчас. Твердыми влажными касаниями-линиями, которые прерываются только мягкими поцелуями, от которых девушка вздрагивает. И ручеек музыки дрожит вместе с ней: непослушные почему-то пальцы, предательски соскальзывают с нужных клавиш.

Это единственное время, когда Малфой может позволить себе что-то в духе влюбленных. Что-то нежное. Глубокое, сидящее внутри него, сжигающего внутренности огнем адского вожделения, страсти. И той, что не произносилась ни мысленно, ни вслух. Только на коже.

Продолжение в комментариях ✏️

#koldograf_pd

Источник

Прошлая ночь была первой, когда влюбленные не ночевали вместе. И на это, поверьте, были причины. Уставшая от многочисленных отчетов, которыми Грейнджер занимается по обыкновению в конце каждого месяца, она заявилась в поместье тихо — её приход, пожалуй, заметил только изумрудный огонь в камине, и услужливый эльф Риди, поклонившийся прямо в пол, задев смешными ушами мысы черных лодочек. Девушка вежливо попросила его принести чашечку крепкого чая с жасмином и имбирем на веранду — не хотелось возвращаться в их общую с Драко спальню. Мелкая ссора или даже скандал случались постоянно — стоило только Гермионе опоздать. И она искренне не понимала, как человек, так часто шепчущий ей слова о бесконечной привязанности и любви, может оскорблять её тем образом, который задевает достоинство лучшего работника Министерства двух прошлых месяцев. «Нормальные люди могут с лёгкостью организовать свой рабочий процесс и явиться домой вовремя», — чеканил из раза в раз проснувшийся от её присутствия, обезумевший от духоты комнаты. Прямо в лицо, словно даже во сне продумывал, как накинуть на руки и ноги Гермионы кандалы из слов, пропитанных желчью и собственным эгоизмом. Явиться домой вовремя. Да, это запросто удавалось Драко, который был на особом счету в Министерстве — он мог целый день сидеть в собственном кабинете, выпуская дым от кубинских сигар в бледный прямоугольник потолка, обещая себе приступить к своим непосредственным обязанностям через пятнадцать минут. А потом оттягивал эти пятнадцать до нескольких часов, недель, месяцев.

Гермиона постепенно начинал понимать, насколько ошиблась в своем выборе. Тогда, на седьмом курсе, она твердо приняла решение остаться с заносчивым слизеринцем, в котором видела действительно неплохого человека, прячущегося за ширмой цинизма, безразличия ко всему происходящему, утопающего в собственном эгоизме. Как любая любящая женщина, она намеревалась. Изменить его? От такой мысли Гермиона, бредущая на уютную веранду с видом на сумасшедше-красивый сад Мэнора, нервно рассмеялась — тихо, только почти мысленно, чтобы ненароком не потревожить покой спящего на втором этаже. И вдруг поняла, что за два года стала лишь симпатичным дополнением к роскошной жизни аристократа — ему просто было удобно покупать дорогущее вечернее платье, будто сотканное из лоска, и под руку вести Грейнджер на очередной прием или раут, где девушка, прочитав тонну книг по этикету, держалась холодно и уверенно, вызывая восхищенную похвалу-комплимент. И нет, не в её сторону. «Мистер Малфой, у Вас просто прекрасная девушка», — вот так. Можно даже избегать зрительного контакта с карими, вроде ты восторгаешься не человеком, а обычной инсталляцией.

И, уже сидя в удобном кресле-качалке, втягивая в лёгкие аромат звёздной ночи, одурманивающий своей насыщенностью, Гермиона долго-долго смотрела в угольно-черную даль, и мысли, словно сумасшедшие вспышки, несли её в собственный душный кабинет, где девушка, склонившись над горой бумаг, сидела. Не одна. В такой нужной компании Рональда, который, как ей когда-то казалось, был не силен в науках, но твердо подсказывал уставшему мозгу работницы все нюансы, указывал на немногочисленные ошибки. Вот так. И каждый месяц так. Без каких-либо намеков на то, что по-прежнему любит, что восхищается, как не восхищался никем другим. А потом, когда оба шумно выдохнули, устав от работы, и собирались было прощаться, был робкий, почти детский поцелуй, от которого у Грейнджер подкосились ноги. И она не была уверена, от усталости ли это или от волшебства губ Уизли, но, когда чай был допит, она приняла решение, которое должна была принять ещё тогда, на седьмом курсе.

Продолжение в комментариях ✏️

#koldograf_pd

Источник