По одному из текущих проектов прочитал несколько публикаций о внедряемых Центрах управления регионом (ЦУР) в субъектах РФ. Учёные пишут о том, что это проактивный инструмент цифровизации, новая эффективная форма обратной связи и даже драйверы социально-экономического развития регионов. Несмотря на то, что речь о статьях в научных журналах, теоретическая проработка оставляет желать лучшего: в основном там описания того, как и зачем внедряются ЦУР, а также нормативные тексты о том, что должно получиться в итоге. Ладно, допустим, что это у нас наука такая. Но я думаю, что с точки зрения теоретических подходов к публичному управлению, у такой цифровой политики совсем другое содержание.
Во-первых, создание ЦУРов - это реакция на снижение управляемости (governability). И дело здесь не только в отсутствии работающих механизмов обратной связи, что, в целом, характерно для авторитарного режима с "ручной" структурой управления и, соответственно, было известно давно. Долгое время сигналом о качестве государственного управления в регионах был результат "Единой России" и главного кандидата на выборах. Административная вертикаль старалась и разными способами пыталась нужные результаты показать. Если не получалось, то главу субъекта во время очередной перетасовки кадров меняли. Но фактически результаты выборов показывают лишь способность вертикали к фальсификации их результатов, а не социально-экономическое состояние и качество управления в регионе. Такая практика постепенно привела к ситуации, что на верхних этажа режимной конструкции вообще плохо понимают, что происходит в регионах, и это индикатор кризиса управляемости.
Во-вторых, не стоит забывать о природе режима и элиты, ориентированной на извлечение ренты. Как обычно это и делается, для внедрения ЦУР была создана АНО "Диалог Регионы". Таким образом, можно предположить, что частично инициатива по внедрению ЦУРов была направлена на то, чтобы создать дополнительный источник кормления для представителей элиты. Я уже писал раньше, что назначение специально создаваемых НКО ответственными за определённые политики - это устоявшаяся практика по выводу бюджетных средств за пределы законодательства о госзакупках.
В-третьих, на уровне принятия решений в АП существует упрямая вера в опросы (а теперь ещё и в Big Data) как в универсальный способ познания окружающей реальности. Практически любая аналитика основана на результатах опросов и данных, собранных из соцсетей. Причины доминирования такого подхода - тема для отдельного поста, - но это и не важно в данном случае. Важно, что принципы внедрения ЦУРов основаны именно на этой логике. Вместо того, чтобы работать над сложным аналитическим инструментарием и нормальными механизмами обратной связи, для снижения неопределённости и повышения управляемости избраны лишь методы прикладных социологических исследований.
#публичноеуправление #цифровизация
Во-первых, создание ЦУРов - это реакция на снижение управляемости (governability). И дело здесь не только в отсутствии работающих механизмов обратной связи, что, в целом, характерно для авторитарного режима с "ручной" структурой управления и, соответственно, было известно давно. Долгое время сигналом о качестве государственного управления в регионах был результат "Единой России" и главного кандидата на выборах. Административная вертикаль старалась и разными способами пыталась нужные результаты показать. Если не получалось, то главу субъекта во время очередной перетасовки кадров меняли. Но фактически результаты выборов показывают лишь способность вертикали к фальсификации их результатов, а не социально-экономическое состояние и качество управления в регионе. Такая практика постепенно привела к ситуации, что на верхних этажа режимной конструкции вообще плохо понимают, что происходит в регионах, и это индикатор кризиса управляемости.
Во-вторых, не стоит забывать о природе режима и элиты, ориентированной на извлечение ренты. Как обычно это и делается, для внедрения ЦУР была создана АНО "Диалог Регионы". Таким образом, можно предположить, что частично инициатива по внедрению ЦУРов была направлена на то, чтобы создать дополнительный источник кормления для представителей элиты. Я уже писал раньше, что назначение специально создаваемых НКО ответственными за определённые политики - это устоявшаяся практика по выводу бюджетных средств за пределы законодательства о госзакупках.
В-третьих, на уровне принятия решений в АП существует упрямая вера в опросы (а теперь ещё и в Big Data) как в универсальный способ познания окружающей реальности. Практически любая аналитика основана на результатах опросов и данных, собранных из соцсетей. Причины доминирования такого подхода - тема для отдельного поста, - но это и не важно в данном случае. Важно, что принципы внедрения ЦУРов основаны именно на этой логике. Вместо того, чтобы работать над сложным аналитическим инструментарием и нормальными механизмами обратной связи, для снижения неопределённости и повышения управляемости избраны лишь методы прикладных социологических исследований.
#публичноеуправление #цифровизация
Telegram
Политический ученый
В последние недели очень много обсуждают институты развития и их реформу. И в самом деле, тема актуальна и для учёных, и для практикующих и пишущих экономистов, и, конечно, для политологов.
То, что институты есть, а развития не было и нет, не новость. Но…
То, что институты есть, а развития не было и нет, не новость. Но…
March 13, 2021
Обратил внимание на статью, посвящённую отношению людей к алгоритмической персонализации и использованию персональных данных онлайн (1). Вроде бы авторы развивают банальный тезис о том, что пользователям нравится получать интересующий их контент, но при этом они не желают делиться своими персональными данными. Правда, они подкрепляют его результатами эмпирического исследования в Германии, Великобритании и США. Более того, оказывается, что возникает так называемый разрыв приемлемости (acceptability gap): пользователи хотят получать персонализированный контент и услуги, но при этом не готовы давать разрешение на использование данных, которые необходимы алгоритмам для обеспечения этих сервисов.
Но детали ещё интереснее. Например, людям нравится получать персонализированный контент для покупок и развлечений, но при этом все больше респондентов отвечают, что не хотят такой персонализации в политических кампаниях. А в Великобритании и Германии более половины не желают получать и новости и статьи, выборка которых формируется на основе их персональных данных. Важно, что исследователи не находят значимых различий в этом отношении среди представителей разных политических предпочтений. Независимо от взглядов большинство пользователей хотят получать информацию из разнообразных источников. Что это значит? Возможно, люди понимают, что по вине алгоритмов часто находятся в информационном пузыре, который создает иллюзию большинства. И в этом отношении отказ от персонализации в вопросах политики, новостей и интерпретаций может объясняться как рациональное стремление к получению объективной информации. Кроме того, результаты исследования показывают, что многие осознают роль алгоритмов и принципы использования их данных для персонализации контента. Получается, что понимание работы алгоритмов и чуткое отношение к персональным данным могут быть предикторами ответственного и рационального поведения. Но это уже моя гипотеза, которая возникла по прочтении статьи.
И вот здесь у меня появляется ещё одно предположение. Платформы, собирающие и использующие данные пользователей для микротаргетинга новостной, аналитической и политической информации, постепенно будут терять популярность, если на рынке возникнет альтернативное предложение. Разрыв приемлемости в таком случае - результат научения пользователей, которые после десятилетия активного использования онлайн-платформ становятся более рациональными и ответственными в отношении персональных данных и собственного поведения в онлайн-среде. В этом смысле, кстати, перспективна модель Телеграма, где пользователи сами формируют свою ленту. В прошлом году была очень бурная дискуссия относительно статьи What they do in the shadows: examining the far-right networks on Telegram (2), авторы которой "собрали" ультра-правый сегмент методом снежного кома. Но в Телеграме, где нет алгоритмов таргетинга, и тематических пузырей меньше, чем в том же Фейсбуке. Поэтому снежный ком дал исследователям пеструю выборку, на которую они по привычке наклеили общий ярлык.
Можно ли в таком случае предположить, что активные пользователи Телеграма менее подвержены таким когнитивным искажениям, как confirmation bias, и более ответственны и рациональны в своем поведении? Нужно изучать.
#методология #цифровизация
(1) Kozyreva, A., Lorenz-Spreen, P., Hertwig, R. et al. (2021). Public attitudes towards algorithmic personalization and use of personal data online: evidence from Germany, Great Britain, and the United States. Humanit Soc Sci Commun 8, 117. DOI: 10.1057/s41599-021-00787-w
(2) Urman, A., Katz, S. (2020). What they do in the shadows: examining the far-right networks on Telegram. Information, Communication & Society. DOI: 10.1080/1369118X.2020.1803946
Но детали ещё интереснее. Например, людям нравится получать персонализированный контент для покупок и развлечений, но при этом все больше респондентов отвечают, что не хотят такой персонализации в политических кампаниях. А в Великобритании и Германии более половины не желают получать и новости и статьи, выборка которых формируется на основе их персональных данных. Важно, что исследователи не находят значимых различий в этом отношении среди представителей разных политических предпочтений. Независимо от взглядов большинство пользователей хотят получать информацию из разнообразных источников. Что это значит? Возможно, люди понимают, что по вине алгоритмов часто находятся в информационном пузыре, который создает иллюзию большинства. И в этом отношении отказ от персонализации в вопросах политики, новостей и интерпретаций может объясняться как рациональное стремление к получению объективной информации. Кроме того, результаты исследования показывают, что многие осознают роль алгоритмов и принципы использования их данных для персонализации контента. Получается, что понимание работы алгоритмов и чуткое отношение к персональным данным могут быть предикторами ответственного и рационального поведения. Но это уже моя гипотеза, которая возникла по прочтении статьи.
И вот здесь у меня появляется ещё одно предположение. Платформы, собирающие и использующие данные пользователей для микротаргетинга новостной, аналитической и политической информации, постепенно будут терять популярность, если на рынке возникнет альтернативное предложение. Разрыв приемлемости в таком случае - результат научения пользователей, которые после десятилетия активного использования онлайн-платформ становятся более рациональными и ответственными в отношении персональных данных и собственного поведения в онлайн-среде. В этом смысле, кстати, перспективна модель Телеграма, где пользователи сами формируют свою ленту. В прошлом году была очень бурная дискуссия относительно статьи What they do in the shadows: examining the far-right networks on Telegram (2), авторы которой "собрали" ультра-правый сегмент методом снежного кома. Но в Телеграме, где нет алгоритмов таргетинга, и тематических пузырей меньше, чем в том же Фейсбуке. Поэтому снежный ком дал исследователям пеструю выборку, на которую они по привычке наклеили общий ярлык.
Можно ли в таком случае предположить, что активные пользователи Телеграма менее подвержены таким когнитивным искажениям, как confirmation bias, и более ответственны и рациональны в своем поведении? Нужно изучать.
#методология #цифровизация
(1) Kozyreva, A., Lorenz-Spreen, P., Hertwig, R. et al. (2021). Public attitudes towards algorithmic personalization and use of personal data online: evidence from Germany, Great Britain, and the United States. Humanit Soc Sci Commun 8, 117. DOI: 10.1057/s41599-021-00787-w
(2) Urman, A., Katz, S. (2020). What they do in the shadows: examining the far-right networks on Telegram. Information, Communication & Society. DOI: 10.1080/1369118X.2020.1803946
Telegram
Политический ученый
Этика в социальных исследованиях - важный предмет, вокруг которого постоянно идут дискуссии. Интересный кейс рассматривает @datastudies. И, на мой взгляд, совершенно справедливо акцентирует внимание на идее известной исследовательницы А. Маркхэм о том, что…
June 22, 2021
Кстати, о Телеграме (2).
Обозначенное выше наблюдение о том, что сообщество пользователей и без алгоритмов может самостоятельно договариваться о правилах и формировать устойчивые практики, делает Телеграм очень интересным объектом анализа в политико-управленческом ракурсе. В политологии исследования взаимодействия пользователей онлайн-платформ в основном концентрируются в области сетевого или дискурс-анализа. А вот в случае с Телеграмом, думаю, можно изучать политику (politics) на платформе и политику (policy) платформы, которая представляет из себя сочетание соуправления пользователей и слабого регуляторного воздействия администрации.
Второе особенно интересно, так как может дать нам новый взгляд на платформенное управление (platform governance) через призму современных подходов к изучению и осуществлению публичного управления и регулирования (1, 2). Не подумайте, что я сейчас выступаю апологетом Телеграма, но мне представляется, что принципы создаваемой экосистемы кардинально отличаются от реализуемых на других популярных платформах. Взаимоотношения администрации и пользователей здесь (пока?) не строятся на моделях централизованного регулирования и монетизации пользовательских данных (Facebook, Twitter, Youtube) или эксплуатации прекариата на платформах, соединяющих заказчиков и поставщиков услуг. Возможно, такой платформенный дизайн обусловлен либертарианской позицией П. Дурова. Более того, сопроизводство политики как принцип управления в Телеграме ещё только угадывается, и это наблюдение может быть ошибочным или чересчур оптимистичным. Но над таким исследованием уже стоит подумать.
Оказывается, в этом направлении уже кое-что сделано. Например, обращает на себя внимание аналитический доклад, опубликованный The Justice Collaboratory Йельской школы права (3). Фарзане Бадией, автор доклада, начинает с рассмотрения принципов управления, которые реализует команда Телеграма, и приходит к выводу, что они недостаточно институционализированы. То есть Телеграм во многих случаях руководствуется довольно общими рамочными правилами, что в итоге формирует картину бессистемных решений, в особенности касающихся регулирования запрещенного контента, персональных данных и безопасности пользователей. Это проблемы роста, которые можно решать посредством внедрения строгих норм и централизации регулирования или реализации пост-регуляторных моделей и соуправления. При этом она подчеркивает, что экосистема Телеграма предполагает в большей степени второе решение, так как обеспечивает фундамент для двух современных подходов к управлению сообществами: коллективной эффективности (collective efficacy) и процедурной справедливости (procedural justice). Отталкиваясь от них, автор доклада предлагает решения, которые могут быть имплементированы Телеграмом в рамках именно децентрализованной модели управления.
#цифровизация #публичноеуправление
(1) Black, J. (2001) Decentring regulation: understanding the role of regulation and self regulation in a" post-regulatory" world. Current Legal Problems 54(1), 103–146.
(2) Sorrentino, M., Sicilia, M., Howlett, M. (2018) Understanding co-production as a new public governance tool. Policy and Society. 37:3. 277-293. DOI: 10.1080/14494035.2018.1521676
(3) Badiei, F. The Tale of Telegram Governance: When the Rule of Thumb Fails. https://law.yale.edu/sites/default/files/area/center/justice/document/telegram-governance-publish.pdf
Обозначенное выше наблюдение о том, что сообщество пользователей и без алгоритмов может самостоятельно договариваться о правилах и формировать устойчивые практики, делает Телеграм очень интересным объектом анализа в политико-управленческом ракурсе. В политологии исследования взаимодействия пользователей онлайн-платформ в основном концентрируются в области сетевого или дискурс-анализа. А вот в случае с Телеграмом, думаю, можно изучать политику (politics) на платформе и политику (policy) платформы, которая представляет из себя сочетание соуправления пользователей и слабого регуляторного воздействия администрации.
Второе особенно интересно, так как может дать нам новый взгляд на платформенное управление (platform governance) через призму современных подходов к изучению и осуществлению публичного управления и регулирования (1, 2). Не подумайте, что я сейчас выступаю апологетом Телеграма, но мне представляется, что принципы создаваемой экосистемы кардинально отличаются от реализуемых на других популярных платформах. Взаимоотношения администрации и пользователей здесь (пока?) не строятся на моделях централизованного регулирования и монетизации пользовательских данных (Facebook, Twitter, Youtube) или эксплуатации прекариата на платформах, соединяющих заказчиков и поставщиков услуг. Возможно, такой платформенный дизайн обусловлен либертарианской позицией П. Дурова. Более того, сопроизводство политики как принцип управления в Телеграме ещё только угадывается, и это наблюдение может быть ошибочным или чересчур оптимистичным. Но над таким исследованием уже стоит подумать.
Оказывается, в этом направлении уже кое-что сделано. Например, обращает на себя внимание аналитический доклад, опубликованный The Justice Collaboratory Йельской школы права (3). Фарзане Бадией, автор доклада, начинает с рассмотрения принципов управления, которые реализует команда Телеграма, и приходит к выводу, что они недостаточно институционализированы. То есть Телеграм во многих случаях руководствуется довольно общими рамочными правилами, что в итоге формирует картину бессистемных решений, в особенности касающихся регулирования запрещенного контента, персональных данных и безопасности пользователей. Это проблемы роста, которые можно решать посредством внедрения строгих норм и централизации регулирования или реализации пост-регуляторных моделей и соуправления. При этом она подчеркивает, что экосистема Телеграма предполагает в большей степени второе решение, так как обеспечивает фундамент для двух современных подходов к управлению сообществами: коллективной эффективности (collective efficacy) и процедурной справедливости (procedural justice). Отталкиваясь от них, автор доклада предлагает решения, которые могут быть имплементированы Телеграмом в рамках именно децентрализованной модели управления.
#цифровизация #публичноеуправление
(1) Black, J. (2001) Decentring regulation: understanding the role of regulation and self regulation in a" post-regulatory" world. Current Legal Problems 54(1), 103–146.
(2) Sorrentino, M., Sicilia, M., Howlett, M. (2018) Understanding co-production as a new public governance tool. Policy and Society. 37:3. 277-293. DOI: 10.1080/14494035.2018.1521676
(3) Badiei, F. The Tale of Telegram Governance: When the Rule of Thumb Fails. https://law.yale.edu/sites/default/files/area/center/justice/document/telegram-governance-publish.pdf
July 5, 2021
Изучая то, что происходит в поле публичных коммуникаций, я время от времени сталкиваюсь с одним и тем же наблюдением. Оно настолько банально, что скорее всего об этом уже кто-то написал. Тем не менее попробую сформулировать свое видение этого феномена. Речь о том, что цифровизация публичного пространства не только расширила возможности для высказывания своей позиции, но и породила новый тип обязанностей. Например, обязанность публичного высказывания. Если раньше можно было отмолчаться или ограничиться кухонными беседами, то сегодня мы всё чаще наблюдаем требования обязательно высказаться публично и оставить об этом цифровой след.
Я уверен, что здесь есть именно политическое содержание цифровизации. Во-первых, проявляются особенности политических контекстов, в которых возникает требование о публичном высказывании. Мы много раз обсуждали "культуру отмены", где в целом ряде ситуаций многие считали себя обязанными зафиксировать свою позицию. А кто не высказывался, тот чувствовал на себе сильнейшее общественное давление. Происходящее сегодня подсвечивает, что авторитарные контексты создают ещё более сложные условия. Чуть ли не каждому приходится лавировать между Сциллой социального одобрения и Харибдой несвободы слова. Первая давит через зависимость от сообществ, в которые индивид включён. Вторая же всегда сочетается с необходимостью постоянно обозначать публичную лояльность политическим элитам.
Во-вторых, цифровые платформы создают новые типы структур. Помимо традиционных отношений, групп, сообществ и сетей возникает, например, структура символической репрезентации (1), оставляющая, как я подчеркнул выше, цифровые следы. Она наполняет публичную дискуссию содержанием политических позиций, которые необходимо регулярно аргументировать и защищать от критики. Обратите внимание, как много сейчас таких следов: от публичных писем с длинными списками подписантов до регулярных "каминг-аутов" в пространстве цифровых платформ. И в этом смысле символическая репрезентация тоже становится обязанностью, а политическим становится то, что раньше таковым не было.
Вообще, в политической науке — а в отечественной особенно — цифровизация в большей степени исследуется через призму инструментальных аспектов публичного управления (governance) и политики (policy). Думаю, это обусловлено доминированием подходов, которые считаются позитивистскими. Как мне кажется, социологи в этом отношении делают намного больше. В том числе и потому, что их инструментарий более широк и свободен от методологических предрассудков.
#цифровизация #методология
(1) Krämer B, Conrad J. (2017). Social Ontologies Online: The Representation of Social Structures on the Internet. Social Media + Society. doi:10.1177/2056305117693648
Я уверен, что здесь есть именно политическое содержание цифровизации. Во-первых, проявляются особенности политических контекстов, в которых возникает требование о публичном высказывании. Мы много раз обсуждали "культуру отмены", где в целом ряде ситуаций многие считали себя обязанными зафиксировать свою позицию. А кто не высказывался, тот чувствовал на себе сильнейшее общественное давление. Происходящее сегодня подсвечивает, что авторитарные контексты создают ещё более сложные условия. Чуть ли не каждому приходится лавировать между Сциллой социального одобрения и Харибдой несвободы слова. Первая давит через зависимость от сообществ, в которые индивид включён. Вторая же всегда сочетается с необходимостью постоянно обозначать публичную лояльность политическим элитам.
Во-вторых, цифровые платформы создают новые типы структур. Помимо традиционных отношений, групп, сообществ и сетей возникает, например, структура символической репрезентации (1), оставляющая, как я подчеркнул выше, цифровые следы. Она наполняет публичную дискуссию содержанием политических позиций, которые необходимо регулярно аргументировать и защищать от критики. Обратите внимание, как много сейчас таких следов: от публичных писем с длинными списками подписантов до регулярных "каминг-аутов" в пространстве цифровых платформ. И в этом смысле символическая репрезентация тоже становится обязанностью, а политическим становится то, что раньше таковым не было.
Вообще, в политической науке — а в отечественной особенно — цифровизация в большей степени исследуется через призму инструментальных аспектов публичного управления (governance) и политики (policy). Думаю, это обусловлено доминированием подходов, которые считаются позитивистскими. Как мне кажется, социологи в этом отношении делают намного больше. В том числе и потому, что их инструментарий более широк и свободен от методологических предрассудков.
#цифровизация #методология
(1) Krämer B, Conrad J. (2017). Social Ontologies Online: The Representation of Social Structures on the Internet. Social Media + Society. doi:10.1177/2056305117693648
April 13, 2022
Рецензирую рукопись статьи о платформенном капитализме. Оказалось, что за последние два-три года, пока я был занят другими проектами и не читал статьи по этой тематике, здесь появилось очень много конкретных исследований. Можно сказать, что помимо конструктивистских техно-оптимизма и -пессимизма в этой научной области сформировалось позитивистское направление исследований. При этом методы тут используются далеко не всегда количественные, что, кстати, я заметил ещё на прошедшем недавно Всемирном конгрессе политической науки (о нём отдельно скоро напишу несколько заметок).
В рецензируемом же исследовании, основанном на бразильских данных, авторы приходят к интересным, хотя и не совсем неожиданным выводам. Анализируя рынок труда, складывающийся на электронных платформах (доставка, такси и т.д.), они обнаруживают, что кибертариат как класс формируется не только за счёт бедных слоев населения. Напротив, основу для него составляют те, кого по материальным или образовательным критериям принято относить к среднему классу. Но в результате этот класс "дрейфует" в сторону прекариата. Во-первых, из-за того, что платформы всё больше монополизируют рынки (и, следовательно, становятся монопсонистами на рынке труда). Во-вторых, в связи с замедленной реакцией регуляторов, а иногда и вообще отсутствием этой реакции.
Но дальше ещё больше. Авторы пишут о том, что у этой проблемы есть не только количественное, но и качественное измерение. Развитие платформенной экономики в том виде, который мы наблюдаем сейчас, представляет собой формирование новых экстрактивных институтов и расширение кибертариата как прекарного класса. А это в свою очередь (и авторы показывают это на данных) приводит к политической поляризации и — в случае с Бразилией — к росту популярности правых популистов.
Это первый драфт статьи, и авторам ещё придется поработать над текстом, но само исследование точно заслуживает внимания. Надеюсь, статья будет опубликована, и я смогу поделиться ей в в канале.
#цифровизация
В рецензируемом же исследовании, основанном на бразильских данных, авторы приходят к интересным, хотя и не совсем неожиданным выводам. Анализируя рынок труда, складывающийся на электронных платформах (доставка, такси и т.д.), они обнаруживают, что кибертариат как класс формируется не только за счёт бедных слоев населения. Напротив, основу для него составляют те, кого по материальным или образовательным критериям принято относить к среднему классу. Но в результате этот класс "дрейфует" в сторону прекариата. Во-первых, из-за того, что платформы всё больше монополизируют рынки (и, следовательно, становятся монопсонистами на рынке труда). Во-вторых, в связи с замедленной реакцией регуляторов, а иногда и вообще отсутствием этой реакции.
Но дальше ещё больше. Авторы пишут о том, что у этой проблемы есть не только количественное, но и качественное измерение. Развитие платформенной экономики в том виде, который мы наблюдаем сейчас, представляет собой формирование новых экстрактивных институтов и расширение кибертариата как прекарного класса. А это в свою очередь (и авторы показывают это на данных) приводит к политической поляризации и — в случае с Бразилией — к росту популярности правых популистов.
Это первый драфт статьи, и авторам ещё придется поработать над текстом, но само исследование точно заслуживает внимания. Надеюсь, статья будет опубликована, и я смогу поделиться ей в в канале.
#цифровизация
August 10, 2023