​​Есть ли какая-то логика в стратегиях элит, когда они ограничивают свободу слова? Не секрет, что в разных авторитарных странах власти используют тот инструментарий, который им доступен: от цензурирования материалов в СМИ и социальных медиа до запугиваний и прямого давления, как легального (для режима), так и посредством ряда неформальных практик. Но в современных условиях, когда возможности для выражения мнений есть у каждого, ресурсов для тотальной цензуры может уже и не хватить. В каких же проявлениях свободы слова в таком случае элиты видят наибольшую угрозу, чтобы сконцентрировать свои усилия именно на них?

Один из возможных ответов даёт коллектив из Гарварда под руководством известного профессора Гэри Кинга. В исследовании, посвящённом цензуре социальных платформ в Китае, они обнаруживают, что посты с критикой государства, лидеров и политики не так важны для цензоров. Наоборот, более пристальное внимание уделяется вычищению постов, которые обладают потенциалом мобилизации коллективных действий. В Китае очень много социальных платформ, контент на которых цензурируется не только алгоритмами, но и целой армией специально обученных сотрудников. Авторы статьи на основе анализа 127 283 постов из первоначальной выборки в более 3,6 млн (для репликации была ещё выборка в 11 млн постов) приходят к выводу, что большинство сообщений с мобилизационным потенциалом удаляются с платформ в течение 24 часов. Это говорит о высоком качестве организации работы по цензурированию и о том, что именно такие посты представляют наибольшую опасность по мнению китайских элит. Для демонстрации этого эффекта авторы используют шкалу мощности цензуры (Censorship Magnitude), которая показывает, что критические посты о политических событиях и проблемах не привлекают такого внимания (см. рис.).

На мой взгляд, это очень важное наблюдение. Сама по себе критика для элит, может, и не представляет такой большой угрозы. Более того, её наличие позволяет держать средние и нижние элитные этажи в тонусе, а также получать хоть какую-то обратную связь и давать возможность для "выпуска пара". А вот низовая самоорганизация и любые коллективные действия представляют серьёзную опасность, как в конкретный момент времени, так и с точки зрения образования связей солидарности в потенциально протестных группах. В этом отношении авторитарные режимы могут быть очень похожи в своих стратегиях, направленных на цензуру и ограничение в первую очередь тех, кто может организовать коллективные действия.

Думаю, что анализ богатой российской практики системного давления на свободу слова имеет смысл делать именно в этом ракурсе. Я подчёркиваю, что речь о системном, так как в России нередки случаи и несистемного давления, когда журналисты или активные граждане своими публикациями "переходят дорогу" конкретным представителям элиты, и те задействуют свои собственные властные ресурсы для подавления оппонентов и свободы слова.
#методология

(1) King G., Pan J., Roberts M. (2013). How Censorship in China Allows Government Criticism but Silences Collective Expression. American Political Science Review. 107(2). P. 326-343. doi:10.1017/S0003055413000014

Я далеко и почти без доступа к интернету. Так что канал на паузе, хотя высказываться хочется, так как поводов много. А пока для тех, кто интересуется проблемами регулирования, посоветую классное мероприятие, которое готовят коллеги, ведущие канал Комиссия по регуляторике.

Онлайн-семинар по регуляторной реформе в России, судя по программе, обещает быть действительно очень экспертным. Это будет познавательно, нескучно и на высоком уровне, сочетающем науку и практику. И отдельно хочу отметить смелость организаторов, которые тестируют новый формат: семинар пройдёт в голосовом чате телеграм-канала @smart_regulation. Надеюсь, что всё пройдёт успешно, и дальше этот опыт удастся масштабировать.

ЧТО: онлайн-семинар по регуляторной реформе в России

ГДЕ: голосовой чат телеграм-канала @smart_regulation

КОГДА: 23 апреля, 10.00-12.30 МСК

В посте о "просветительских" поправках я иронично высказался о формулировках в пояснительной записке к законопроекту. Сейчас, когда Минпросвещения выложило для обсуждения проект постановления и положения об осуществлении просветительской деятельности, подумал, что стоит перефразировать неизвестных авторов: "отсутствие знаний правил русского языка и основ логики создает предпосылки для бесконтрольной реализации антироссийскими силами непродуманного, излишнего и низкокачественного регулирования".

На эту тему высказались уже многие коллеги, и трактовки содержания разнятся кардинально. И это совсем не удивительно - так плохо сформулированы нормы. Я не буду подробно писать об их политическом содержании, так как здесь всё ясно и даже банально. Это один из множества шажков - иногда по отдельности кажущихся незначительными - к тотальному контролю общества, без которого авторитарные элиты чувствуют себя некомфортно. Как учёный я остановлюсь на [нео]институциональной стороне проблемы.

Нормы в таком виде, с политологической точки зрения, демонстрируют слабость государства. Она проявляется как в низком внутреннем качестве процедур выработки регуляторных правил, так и в общей проблеме состоятельности (state capacity), то есть в способности государственных институтов управлять общественными отношениями. В первом можно убедиться, изучив сопровождающие документы. Например, в пояснительной записке указано следующее:
Реализация постановления не повлечет дополнительных расходов ‎из федерального бюджета и не повлияет на достижение целей государственных программ Российской Федерации.
Принятие проекта постановления не требует проведения анализа правоприменительной практики, обусловившей необходимость изменения правового регулирования.
Что это значит? Лишь то, что разработчики решили не усложнять себе жизнь и не заниматься всякой ерундой, вроде привлечения экспертов к разработке норм. Публичное обсуждение на Регулейшене? Как справедливо заметили @smart_regulation, из 15 дней на обсуждение на рабочие выпало только пять (26-30 апреля).

Второе - даже более значимо. Именно такие нормы одновременно являются следствием доминирования принципа rule by law и в то же время инструментами, углубляющими и расширяющими область применения этого принципа. Вроде, из формулировок ясно, что регулирование касается только просветительской деятельности в организациях, осуществляющих образовательную, научную деятельность и деятельность в сфере культуры. Однако суть положения можно трактовать и так, что все независимые (индивидуальные) просветители должны заключать договоры с такими организациями. Так ли это, не понимают даже сами авторы. Можете убедиться в этом посмотрев запись обсуждения проекта в Общественной палате. Если лень смотреть всё, обязательно посмотрите выступление замминистра (с 47-й минуты) и поймёте смысл первого абзаца моего поста.

А раз сами нормотворцы не могут разобраться в хитросплетениях своих произведений, то резко возрастает вероятность того, что их применение будет разнообразным, непоследовательным и избирательным. Если нормы касаются только экстремистов и разжигателей розни, то существующие правовые институты достаточны и без нового регулирования. Хотя понятно, что в когорту экстремистов сегодня попадают все, кто критикует элиту.

Поэтому сейчас вообще сложно прогнозировать, как конкретно будут работать поправки в законе и положение, разработанное министерством. Ясно только одно: под такое "ковровое регулирование" совершенно точно попадут и обычные просветители и популяризаторы науки. Как я писал раньше, подобные некачественные нормы, принятые для одной цели, потом начинают жить совершенно независимо от своих создателей. Это и есть индикатор слабости государственных институтов и конкретного политического режима.
#публичноеуправление #управлениенаукой

В свете последних законотворческих новаций, которые имеют прямое влияние на политический процесс, решил взглянуть на пояснительные записки к разрабатываемым нормативным актам. Интересно, как авторы проектов решений, их помощники и эксперты аргументируют необходимость введения новых норм. К моему удивлению научных публикаций, где такие пояснительные записки были бы объектом анализа, не так много. А ведь это же кладезь полезной информации для политических исследований.

Я прочитал несколько таких документов, поэтому не претендую на репрезентативность наблюдений (если о ней вообще можно говорить в этом контексте). Но, в целом, обратил внимание на то, что стилистически в них много общего со слабыми академическими текстами: безосновательные нормативные суждения, отсутствие подтверждённых исследованиями аргументов, нарушение логических связей, "подгонка" тезисов под сформулированные заранее выводы и т.д. Всё это регулярно встречается в политологических курсовых, выпускных квалификационных работах и даже в статьях, публикуемых в научных журналах. Вот прямо хочется взять и в режиме рецензирования оставить замечания неизвестным авторам (см. несколько примеров в комментариях к этому посту).

Да-да, это мы, университетские преподаватели, закрываем глаза и ставим тройки за подобную чушь, лишь бы не видеть этих студентов на пересдаче и не ссориться с деканатом, для которого отчисление - это чуть ли не ЧП. Мы сами же публикуем такие "научные" статьи в "рецензируемых" журналах, но при этом удивляемся, что подобные тексты не принимают в нормальных зарубежных научных журналах. И, естественно, объясняем это русофобией редакторов и рецензентов. Кто же виноват, что наши выпускники потом пишут такие материалы, которыми обосновываются те или иные решения?
Кстати, когда я разбираю со студентами, как писать аналитические политические записки (policy papers), мы не только рассматриваем плохие и хорошие примеры, но и изучаем такие методические указания, как, допустим, британский Ensuring standards in the quality of legislation.

Но вернёмся к пояснительным запискам. Как я уже заметил, это огромный пласт данных для политологического анализа. Учитывая, что проблематика разработана слабо, здесь есть множество прекрасных ракурсов для исследования: от выявления логик аргументации в конкретных направлениях политики до поиска зависимостей между институциональными/режимными/социальными характеристиками и качеством нормотворческого процесса. А современная политическая наука уже имеет довольно разработанную методологию для таких исследований. Например, учёные предлагают целый спектр инструментов и подходов к контент-анализу в рамках legislative studies (1, 2, 3), с помощью которых можно выявить особенности и закономерности в содержании норм и сопровождающих документов.

При этом для политической науки не так важно, почему некоторые пояснительные записки написаны плохо: авторы думают, что их все равно никто не читает, и поэтому не стараются, или по-другому писать они не умеют, так как не научились аргументации в связи с неразвитой культурой дискуссии и доказательной политики. Но важно, что их качество само по себе является хорошим объектом для анализа и индикатором для ответа на многие другие политологические вопросы.
#методология #политология #публичноеуправление

(1) Slapin, J.B., Proksch, S.-O. 2014. Words as data: Content analysis in legislative studies. In The Oxford Handbook of Legislative Studies. Oxford University Press. doi: 10.1093/oxfordhb/9780199653010.013.0033
(2) Hall, M.A., Wright, R.F. 2008. Systematic Content Analysis of Judicial Opinions. Wake Forest Univ. Legal Studies Paper No. 913336. California Law Review, Vol. 96. 1st Annual Conference on Empirical Legal Studies Paper.
(3) Salehijam, M., 2018. The Value of Systematic Content Analysis in Legal Research. Tilburg Law Review, 23(1-2), pp.34–42. DOI: http://doi.org/10.5334/tilr.5

Ушёл из жизни Роналд Инглхарт. Его работы, может, читали и не все, но про глобальный проект World Values Survey, душой которого он был, знает каждый социолог, политолог и, наверное, социальный психолог. Вообще, я считаю, что за такими сетевыми научными сообществами, как сложились вокруг WVS, будущее социальных наук. Так получилось, что обе книжки Р. Инглхарта, которые я читал, были написаны им в соавторстве с Пиппой Норрис. Первой была Приливная волна (1), а второй - Культурный откат (2).

Из первой мне запомнилась мысль том, что настоящий раскол между Востоком и Западом лежит не в области демократических ценностей, а в отношении к гендерным аспектам. По крайней мере, волны WVS по 2001 год показывали, что люди в исламском мире имели примерно такие же позиции по поводу политического участия, как и граждане в развитых демократиях. А вот в вопросах равенства полов и сексуальных отношений они находились на противоположных полюсах.

Вторую книгу я прочитал чуть больше года назад, поэтому она ещё свежа в памяти. В ней Р. Инглхарт и П. Норрис исследуют феномен популизма в современном мире. Они объясняют, почему популисты, возможно, сами того не понимая, извлекли выгоду из ценностных сдвигов. В качестве одного из ключевых наблюдений авторы подчеркивают возрастной ценностный разрыв в исследуемых странах: старшие поколения демонстрируют ориентацию на авторитарные ценности, в то время как миллениалы и вместе с ними, скорее всего, и зумеры склонны поддерживать либеральные и либертарианские идеалы. Что меня действительно впечатлило в Культурном откате, так это подчёркнуто нейтральное отношение к объекту исследования. Ведь на понятие популизма сегодня, порой не совсем обоснованно, навешано множество негативных коннотаций. Благодаря этой работе мы можем многое понять в современном политическом процессе, даже если авторы не формулируют эти вопросы и ответы на них. Почему Д. Трамп, Ж. Болсонару, М. Ле Пен, В. Орбан и другие правые авторитарные популисты имеют широкую поддержку? Есть ли перспективы у левых популистов и очень похожих на них сетевых партий, как, например, Podemos (Испания) и всевозможные пиратские партии? Как пандемия и локдауны могут повлиять на результаты выборов? Возможно ли, что в ближайшие годы избиратели в западных демократиях приведут ко власти новых левых популистов?

Результаты многолетних трудов Р. Инглхарта и огромного множества его коллег дали общественным наукам устойчивую теоретическую рамку и методологию для различного рода сравнительных исследований, обладающих высоким объяснительным и прогностическим потенциалом. Поэтому его вклад непосредственно в научное знание и в организацию целого научного направления - уж извините за штамп - сложно переоценить.

(1) Inglehart R, Norris P. Rising Tide: Gender Equality and Cultural Change Around the World. Cambridge: Cambridge University Press; 2003. doi:10.1017/CBO9780511550362
(2) Norris P, Inglehart R. Cultural Backlash: Trump, Brexit, and Authoritarian Populism. Cambridge: Cambridge University Press; 2019. doi:10.1017/9781108595841

Ты когда-нибудь думал о настоящей свободе? Свободе от мнения других… Даже от своего мнения?
"Апокалипсис сегодня" (реж. Ф.Ф. Коппола, 1979г.)

В своём шедевре Коппола реконструирует жанр вестерна и отправляет героя на Запад по реке Меконг, чтобы убить злодея. Каждая часть сюжета представляет из себя локальный апокалипсис, происходящий на фоне одного глобального "конца света". Люди и сообщества, которых встречает на пути капитан Уиллард, по-разному приспосабливаются к внешним условиям, но перспективы их туманны. Самое интересное, на мой взгляд, в том, что коллективный герой (те, кто на катере) - это олицетворение современного постмодернистского человека, который находится в состоянии фрустрации, так как в нём парадоксально уживаются противоречивые ценности и установки. Остальные же персонажи пытаются адаптироваться и принимают неизбежное, тем самым становясь одномерными. А полковник Курц как антагонист (?) и так находится в своей стихии - он и символизирует апокалипсис.

Я вспомнил об этой метафоре в связи с дискуссией о ценностях, которую поддерживает уважаемый Дмитрий Прокофьев @moneyandpolarfox. Я не специалист в области исследования ценностей, но всё-таки мне кажется, что многообразие научных работ под эгидой World Values Survey как раз демонстрирует многомерность современных обществ. Даже диаграмма Инглхарта-Вельцеля - это лишь иллюстрация к одному из центральных, но при этом не единственному аспекту из тех, что попадают в аналитический фокус. Эта система координат многое может сказать в общем, но она лишь выступает основой для дальнейших исследований в различных разрезах. В данном контексте мне понравилась идея Дмитрия о том, что наборы ценностей, которые детерминируют поведение, и те, что транслируются в общественный дискурс, находятся в конфликте.

Например, в статье Национальная гордость и ценности индивидуального выбора в десяти постсоветских странах (1) авторы, используя данные 6-й волны WVS, анализируют ценности индивидуального выбора, такие как оправдание абортов, разводов и добрачного секса, в десяти постсоветских странах, в том числе и в России. Они показывают, как эти ценности связаны с более низким уровнем национальной гордости респондентов. Более того, объясняют, что нетерпимое отношение к индивидуальному выбору на постсоветском пространстве связано с принятием национальной идеологии, продвигаемой постсоветскими элитами, а не практиками частной жизни. При этом авторы предполагают, что всё ещё имеет место двоемыслие или несоответствие между публичной позицией и частными практиками. Это постсоветская привычка, унаследованная от советского прошлого.
Фрустрация, внутренний конфликт, поучения со стороны элит и попытка приспособиться под внешние условия. Скорее всего, с неблагоприятным концом. Прямо как в "Апокалипсисе сегодня".

(1) Лопатина С. Л., Костенко В. В., Понарин Э. Д. (2019). Национальная гордость и ценности индивидуального выбора в десяти постсоветских странах. Журнал социологии и социальной антропологии. Т. XXII. № 4. С. 166-201.

В майской серии рабочих текстов National Bureau of Economic Research опубликована весьма неожиданная работа Д. Аджемоглу и Дж. Робинсона Culture, Institutions and Social Equilibria: A Framework (1). Неожиданная, потому что в ней известные авторы отходят от своей традиционной логики, подчеркивающей роль качества институтов в экономическом развитии (например, я писал об этом здесь и здесь). Они, честно говоря, никогда и не утверждали, что другие факторы не имеют значения, а лишь отодвигали их на второй план. Теперь же они предлагают дополненную теоретическую рамку и даже пытаются сконструировать оригинальную методологию.

В новом препринте Д. Аджемоглу и Дж. Робинсон рассуждают о культурных компонентах и их влиянии на институты и, следовательно, на социальное равновесие, экономический рост и политическое развитие. Как и ранее, они обозначают свое несогласие с условно парсоновским подходом к пониманию культуры как довольно устойчивого набора ценностей и ориентаций. Но при этом реагируя на критику своих предыдущих работ отталкиваются от более современных социологических идей (которым, вообще-то, уже 20-30 лет!), предложенных Энн Свидлер и Клиффордом Гирцем, и определяют культуру как подвижный инструментарий (toolkit) или даже репертуар (repertoire).

Основная мысль заключается в том, что качество создаваемых и развиваемых институтов зависит от разнообразных культурных аспектов, но по большей части от потенциала культуры к изменению. Авторы разделяют культуры по тому, насколько они подвижны (fluid). В свою очередь подвижность зависит от того, как складывается конфигурация их атрибутов в разрезах "специфические-абстрактные" (specific vs abstract) и "связанные-свободные" (entangled vs free-standing). Пробное приложение своей теоретической рамки авторы находят в анализе ряда разных культур: английской, китайской, некоторых африканских и исламских, индийской кастовой системы и индейского племени кроу (Apsáalooke). Интересно, что предлагаемая в приложении к статье методология основана на теории графов и сетевом анализе взаимосвязей между различными компонентами культуры. Это действительно может стать хорошим аналитическим фундаментом, так как сетевой подход ориентирован в том числе на выявление динамики и подвижности внутри набора взаимосвязанных элементов.

На мой взгляд, в целом, авторы задают очень смелый исследовательский вектор, у которого может возникнуть много дальнейших вариантов развития и апробации. Например, пока я писал этот пост, мне пришла мысль о "конфликтующих" и "сочетающихся" культурных компонентах, [сетевые] конфигурации которых в разных ситуациях приводят к "естественному отбору" наиболее подходящей. Чем больше подвижность, тем больше вероятность, что в результате такого отбора будут построены оптимальные (sic!) институты.

В общем, хотя текст пока опубликован в виде препринта, не сомневаюсь, что за ним последует несколько статей (разных авторов) и, возможно, книга (Аджемоглу и Робинсона), где новая теоретическая рамка получит своё развитие, более четкое обоснование и эмпирическую проверку. Пока же могу ещё отметить, что идея, которая, конечно, не является новой, в работе всемирно известных авторов, постоянно входящих в шорт-лист нобелевского комитета, получила хороший импульс. И это здорово!
#методология

(1) Acemoglu, D., Robinson, J.A. (2021). Culture, Institutions and Social Equilibria: A Framework. NBER Working Paper No. 28832

Осенью прошлого года, когда мы с коллегами в очередной раз обсуждали политику по стимулированию публикационной активности учёных и наглость людей, которые сделали из этого бизнес, я решил провести небольшой эксперимент. Для этого открыл один из множества сайтов, где можно за деньги решить проблему с научной публикацией, и сделал несколько скриншотов с предложениями. И вот, наконец, первые результаты.

На скриншоте (⬇️) предложение купить соавторство в статье Energy autonomy of households: risks or benefits for the state? Суммарная стоимость всех позиций $7000, то есть в зависимости от порядкового номера автора отдать нужно от $1500 до $2000 за место. Предлагаемые показатели журнала вполне достойны (Q1-Q2 Scopus и Q2 WoS). А вот и сама опубликованная статья (1) со слегка изменённым названием и идентичной аннотацией, где один автор из России, а остальные из Сербии и Польши. Кстати, это ещё и очередной камень в огород MDPI.

Есть и второй пример. Но с ним сложнее, поэтому пока давать скриншот и ссылку не буду. Там очень похожее название, но сильно отличающаяся аннотация. Зато настораживает авторский коллектив: двое из разных университетов Китая, двое из разных московских вузов, а также автор, представляющий университеты Польши и ЮАР. Очень необычная коллаборация, если честно. Более того, для обоих авторов из России содержание статьи не соответствует их научным интересам. Предполагаю, что там один-два автора действительно подготовили статью и решили подзаработать продажей соавторства. А пока посредник искал покупателей, авторы скорректировали название и аннотацию.

Я не ставлю себе задачу обличать кого-то в покупке/продаже соавторства, но при этом хочу подчеркнуть, что таких предложений на рынке огромное множество. И на них есть большой спрос среди учёных в России и странах Восточной Европы и Азии. В этой связи возникает вопрос: а можно ли доверять исследованиям (2, 3), которые демонстрируют, что в результате реализации программы 5-100 растет количество публикаций и усиливается международное сотрудничество российских ученых? Полагаю, что если покопаться, то можно найти немало подобных публикаций с купленным соавторством.

Мы много раз уже обсуждали, что внедрение KPI, которые не сопровождаются изменениями в подходах к организации исследовательской и преподавательской деятельности, приводят к поиску способов обмануть систему. Вот учёные и крутятся, как могут, особо предприимчивые строят на этом бизнес, а финансируют всё налогоплательщики. И это я ещё о качестве и научном содержании подобных статей ничего не говорю. При этом никого не оправдываю и не обвиняю, а лишь объясняю механизм, как так получается.
#управлениенаукой

(1) Milojević M, Nowodziński P, Terzić I, Danshina S. Households’ Energy Autonomy: Risks or Benefits for a State? Energies. 2021; 14(7):2026. https://doi.org/10.3390/en14072026
(2) Matveeva, N., Ferligoj, A. (2020). Scientific collaboration in Russian universities before and after the excellence initiative Project 5-100. Scientometrics 124, 2383–2407.
(3) Matveeva, N., Sterligov, I., Yudkevich, M. (2021). The effect of Russian University Excellence Initiative on publications and collaboration patterns. Journal of Informetrics, Volume 15, Issue 1. DOI: 10.1016/j.joi.2020.101110.

Познавательный текст о том, как Дания "починила" свою футбольную индустрию, навел меня на пару интересных аналогий. Я часто нахожу их в спорте, так как он прекрасно иллюстрирует многое в политике, а обычно даже тесно с ней связан и является её логическим продолжением или отражением.

Во-первых, это очень простая и банальная идея, что неумное вмешательство государства в разные сферы не только может породить или усилить неравенство, но и само по себе, как правило, уже дисфункционально и несправедливо.
"Все клубы, кроме «Копенгагена», выкупившего стадион, арендуют арены у государства по полной стоимости. У них не может быть ни владельца, ни спонсора, аффилированного с государством. Это просто незаконно. Если государство будет спонсировать клуб – например, выкупит право на название стадиона, – то потратит на это деньги налогоплательщиков, в том числе других клубов. Забрать деньги у одной команды, чтобы отдать другой? Это же просто нечестно".

Но как политолога меня в большей степени заинтересовал ещё один абзац. Он о том, что в Дании существует широкая грантовая поддержка всевозможных ассоциаций. "Чтобы получить грант, нужно создать ассоциацию... Нужно прописать устав и указать цель, а также организовать правление клуба... Много бюрократии, но получить льготы не так сложно. В Дании миллионы ассоциаций с разными целями: футбол, другие виды спорта, книжные клубы, наблюдение за птицами и даже обсуждение цветов. Единственное правило – ассоциация должна быть самоорганизованной в демократической форме."

Поясню, что меня здесь "зацепило". На недавней онлайн-конференции в Сахаровском центре Ф. Фукуяма на вопрос о перспективах демократии в России в очередной раз ответил, что огромной проблемой в этом отношении является слабость институциональной инфраструктуры (см. с 9:01:20 на видео). Да, это тривиальная мысль, которую мы уже давно замусолили: и институты слабые, и элиты, их заполняющие, коррумпированы и некомпетентны, и даже после смены элит устойчивые институты построить будет непросто. Поправьте меня в комментариях, если я ошибаюсь, но в моём академическом "пузыре" (или эхо-камере) большинство объяснений российской политики крутится вокруг именно этого тезиса.

Однако как я много раз уже писал, дело здесь ещё и в "неоинституциональной" инфраструктуре, то есть в устойчивых связях горизонтальной самоорганизации. А в случае России - в её отсутствии. Как раз авторитарные элиты лучше понимают, где кроется угроза для их режимов, и совсем недавно я приводил такой пример. В том числе поэтому и грантовая система у нас устроена по-другому: деньги дают контролируемым НКО на бесчисленные "проекты", а не гражданским ассоциациям на их уставную деятельность. Так что если вдруг придет время строить сильные политические институты, важно будет стимулировать появление и такой инфраструктуры неполитической низовой самоорганизации: от спортивных ассоциаций до клубов по интересам.
#публичноеуправление

А вы бы продали свой голос на выборах?
Это не вопрос к вам, дорогие подписчики, а название статьи (1), недавно опубликованной в American Politics Research.

Согласно последним данным Electoral Integrity Project США в рейтинге качества выборов занимает 57 место мире - предпоследнее в списке либеральных демократий. Однако несмотря на то, что исследования показывают снижение качества выборов в США, в академической среде в большей степени принято связывать этот процесс с действиями элит и факторами среды (например, влиянием онлайн-платформ на поведение избирателей). Но авторы статьи ставят под сомнение то, что до сих пор считается чуть ли не эталоном - американскую "гражданскую культуру". Оказывается, что 12% респондентов продали бы свой голос всего за $25, а за $100 на это согласился бы уже почти каждый пятый. Авторы связывают такие необычные для американского общества результаты со снижением веры в демократию и ростом популярности клиентелистских убеждений, что подтверждается результатами исследования.

Среди майских публикаций в этом же журнале есть и ещё одна интересная статья про американские выборы. В ней авторы моделируют применение принципа Кондорсе для подсчета результатов президентских выборов 2016 года. Это принцип (и парадокс, являющийся его следствием), который используется в теории общественного выбора для определения истинной воли большинства. Если каждый голосующий по каким-либо альтернативам не просто выберет один вариант из списка, а проранжирует их в порядке предпочтения, то итоговый рейтинг будет лучше отражать коллективный выбор. Авторы убедительно демонстрируют, что Д. Трамп - проигравший по Кондорсе, в то время как победителя на имеющихся данных определить сложно. Более того, победителем по Кондорсе вполне мог бы быть Гари Джонсон (Либертарианская партия) - его и Джилл Стейн (Партия зеленых) большинство избирателей при попарном сравнении предпочитали Трампу. Я, кстати, частично затрагивал эту проблему, когда писал о возможном применении теории аукционов в политологии. Авторы исследования приходят к выводу, что существующая избирательная система, в которой есть коллегия выборщиков и две ведущих партии, дает возможность потенциальному лузеру по Кондорсе стать Президентом США.
#методология #выборы

(1) Gans-Morse, J., Nichter, S. (2021). Would You Sell Your Vote? American Politics Research. DOI:10.1177/1532673X211013565
(2) Potthoff, R. F., Munger, M. C. (2021). Condorcet Loser in 2016: Apparently Trump; Condorcet Winner: Not Clinton? American Politics Research. DOI: 10.1177/1532673X211009499

Обратил внимание на статью, посвящённую отношению людей к алгоритмической персонализации и использованию персональных данных онлайн (1). Вроде бы авторы развивают банальный тезис о том, что пользователям нравится получать интересующий их контент, но при этом они не желают делиться своими персональными данными. Правда, они подкрепляют его результатами эмпирического исследования в Германии, Великобритании и США. Более того, оказывается, что возникает так называемый разрыв приемлемости (acceptability gap): пользователи хотят получать персонализированный контент и услуги, но при этом не готовы давать разрешение на использование данных, которые необходимы алгоритмам для обеспечения этих сервисов.

Но детали ещё интереснее. Например, людям нравится получать персонализированный контент для покупок и развлечений, но при этом все больше респондентов отвечают, что не хотят такой персонализации в политических кампаниях. А в Великобритании и Германии более половины не желают получать и новости и статьи, выборка которых формируется на основе их персональных данных. Важно, что исследователи не находят значимых различий в этом отношении среди представителей разных политических предпочтений. Независимо от взглядов большинство пользователей хотят получать информацию из разнообразных источников. Что это значит? Возможно, люди понимают, что по вине алгоритмов часто находятся в информационном пузыре, который создает иллюзию большинства. И в этом отношении отказ от персонализации в вопросах политики, новостей и интерпретаций может объясняться как рациональное стремление к получению объективной информации. Кроме того, результаты исследования показывают, что многие осознают роль алгоритмов и принципы использования их данных для персонализации контента. Получается, что понимание работы алгоритмов и чуткое отношение к персональным данным могут быть предикторами ответственного и рационального поведения. Но это уже моя гипотеза, которая возникла по прочтении статьи.

И вот здесь у меня появляется ещё одно предположение. Платформы, собирающие и использующие данные пользователей для микротаргетинга новостной, аналитической и политической информации, постепенно будут терять популярность, если на рынке возникнет альтернативное предложение. Разрыв приемлемости в таком случае - результат научения пользователей, которые после десятилетия активного использования онлайн-платформ становятся более рациональными и ответственными в отношении персональных данных и собственного поведения в онлайн-среде. В этом смысле, кстати, перспективна модель Телеграма, где пользователи сами формируют свою ленту. В прошлом году была очень бурная дискуссия относительно статьи What they do in the shadows: examining the far-right networks on Telegram (2), авторы которой "собрали" ультра-правый сегмент методом снежного кома. Но в Телеграме, где нет алгоритмов таргетинга, и тематических пузырей меньше, чем в том же Фейсбуке. Поэтому снежный ком дал исследователям пеструю выборку, на которую они по привычке наклеили общий ярлык.

Можно ли в таком случае предположить, что активные пользователи Телеграма менее подвержены таким когнитивным искажениям, как confirmation bias, и более ответственны и рациональны в своем поведении? Нужно изучать.
#методология #цифровизация

(1) Kozyreva, A., Lorenz-Spreen, P., Hertwig, R. et al. (2021). Public attitudes towards algorithmic personalization and use of personal data online: evidence from Germany, Great Britain, and the United States. Humanit Soc Sci Commun 8, 117. DOI: 10.1057/s41599-021-00787-w
(2) Urman, A., Katz, S. (2020). What they do in the shadows: examining the far-right networks on Telegram. Information, Communication & Society. DOI: 10.1080/1369118X.2020.1803946

Академический зомби-апокалипсис

В научном журнале Policy Futures in Education мы обнаружили потрясающую статью польских ученых, которые в иронично-сатирическом ключе описывают "неолиберальные реформы" в университетах. "Дневник ассистента профессора: вторжение неолиберальных зомби реформ в польские университеты" демонстрирует, что многие проблемы, о которых пишут авторы, абсолютно такие же, как и у нас.

Реформы, как вирус, заразили людей и институты, и процесс этот необратим. Заразили администраторов и ученых с преподавателями. Заразили институты и факультеты, кафедры и лаборатории. В дневнике описывается всё, что хорошо знакомо и нам.

Здесь есть маниакальное стимулирование количества публикаций, лучше бы в зарубежных журналах, да в квартиле повыше. И карьеры в стиле зомби: «Я видел людей, которые не публиковались и поднимались по карьерной лестнице. И я видел людей, которые публиковались и все равно теряли работу.»

Авторы пишут о провалах управления и некомпетентных управленцах: «Решения до сих пор принимаются людьми без достижений; стратегии выживания создаются людьми, которые не знают глобальных тенденций в науке. Аристократия танцует на верхних этажах. Она смеётся.»

О странных правилах и режиме постоянного административного давления: «"Я всего лишь хочу иметь ясные правила для выживания. - отвечаю я. - Я хочу правила, которые не будут зависеть от прихоти администрации и начальников. Это чрезвычайное положение должно закончиться." Он смотрит на меня и отвечает: "Чрезвычайное положение ещё только начинается, и оно не закончится до тех пор, пока ты веришь в жизнь."»

О бюрократии, бюрократии, ещё раз бюрократии и бесконечном бумагомарании: «Администрация говорит: "Вы должны много публиковаться и усердно трудиться, поэтому ... Пишите отчёты"»

После долгих безуспешных попыток бороться у авторов один вывод: когда вокруг зомби, чтобы выжить, нужно стать таким же. Уже ничего не изменить. Умри и превратись в зомби, или плыви по течению и все равно им станешь..

Кстати, о Телеграме (1).
В диалоге с моим бывшим американским студентом выяснилось, что Фейсбук регулярно банит различных политических активистов, независимо от лагеря, который они представляют. Например, у моего собеседника уже четыре раза временно блокировали личный аккаунт, а также навсегда закрыли группу, которую он основал и администрировал. Да-да, банят не только трампистов, но и либералов и прогрессистов, к которым относится мой знакомый. Однако, когда я ему предложил попробовать Телеграм, он сразу парировал тем, что в штатах это платформа для ультраправых. Каких-то объективных данных у меня нет, но по его словам, это уже прочно закрепившийся в американском обществе стереотип.

Пока что Телеграм не такой уж популярный объект исследований в политической науке. Помимо упомянутой в недавнем посте статьи есть ещё всего пара текстов, которые могут представлять интерес. Например, те же А. Урман и С. Катц в соавторстве с Дж. С. Хо опубликовали препринт, в котором исследуют коммуникацию в Телеграм во время гонконгских протестов (1). Одной из важных находок стало то, что в отсутствие платформенных алгоритмов распространения информации фрагментированные сегменты все равно достаточно быстро связываются. То есть сами пользователи успешно создают собственные практики (или даже этос) репостов и упоминаний друг друга. Кроме того, учёные обнаружили, что государственное вмешательство, заключавшееся в ужесточении норм контроля за онлайн-коммуникацией, принесло результат и снизило активность протестных дискуссий и мобилизационных стратегий.

А на Генеральной конференции ECPR этого года заявлен потенциально очень интересный доклад Far-right Radicalization on Telegram? A Longitudinal Analysis of QAnon and Identitarian Movement Online Communication during the COVID19-Pandemic. Тема, правда, опять играет в пользу стереотипов о правых радикалах в Телеграме: QAnon и идентаристы во время пандемии Ковид-19. Посмотрим.

(1) Urman, A., Ho, J.C., Katz S. (2020). “No Central Stage”: Telegram-based activity during the 2019 protests in Hong Kong. SocArXiv preprint DOI: 10.31235/osf.io/ueds4

Кстати, о Телеграме (2).
Обозначенное выше наблюдение о том, что сообщество пользователей и без алгоритмов может самостоятельно договариваться о правилах и формировать устойчивые практики, делает Телеграм очень интересным объектом анализа в политико-управленческом ракурсе. В политологии исследования взаимодействия пользователей онлайн-платформ в основном концентрируются в области сетевого или дискурс-анализа. А вот в случае с Телеграмом, думаю, можно изучать политику (politics) на платформе и политику (policy) платформы, которая представляет из себя сочетание соуправления пользователей и слабого регуляторного воздействия администрации.

Второе особенно интересно, так как может дать нам новый взгляд на платформенное управление (platform governance) через призму современных подходов к изучению и осуществлению публичного управления и регулирования (1, 2). Не подумайте, что я сейчас выступаю апологетом Телеграма, но мне представляется, что принципы создаваемой экосистемы кардинально отличаются от реализуемых на других популярных платформах. Взаимоотношения администрации и пользователей здесь (пока?) не строятся на моделях централизованного регулирования и монетизации пользовательских данных (Facebook, Twitter, Youtube) или эксплуатации прекариата на платформах, соединяющих заказчиков и поставщиков услуг. Возможно, такой платформенный дизайн обусловлен либертарианской позицией П. Дурова. Более того, сопроизводство политики как принцип управления в Телеграме ещё только угадывается, и это наблюдение может быть ошибочным или чересчур оптимистичным. Но над таким исследованием уже стоит подумать.

Оказывается, в этом направлении уже кое-что сделано. Например, обращает на себя внимание аналитический доклад, опубликованный The Justice Collaboratory Йельской школы права (3). Фарзане Бадией, автор доклада, начинает с рассмотрения принципов управления, которые реализует команда Телеграма, и приходит к выводу, что они недостаточно институционализированы. То есть Телеграм во многих случаях руководствуется довольно общими рамочными правилами, что в итоге формирует картину бессистемных решений, в особенности касающихся регулирования запрещенного контента, персональных данных и безопасности пользователей. Это проблемы роста, которые можно решать посредством внедрения строгих норм и централизации регулирования или реализации пост-регуляторных моделей и соуправления. При этом она подчеркивает, что экосистема Телеграма предполагает в большей степени второе решение, так как обеспечивает фундамент для двух современных подходов к управлению сообществами: коллективной эффективности (collective efficacy) и процедурной справедливости (procedural justice). Отталкиваясь от них, автор доклада предлагает решения, которые могут быть имплементированы Телеграмом в рамках именно децентрализованной модели управления.
#цифровизация #публичноеуправление

(1) Black, J. (2001) Decentring regulation: understanding the role of regulation and self regulation in a" post-regulatory" world. Current Legal Problems 54(1), 103–146.
(2) Sorrentino, M., Sicilia, M., Howlett, M. (2018) Understanding co-production as a new public governance tool. Policy and Society. 37:3. 277-293. DOI: 10.1080/14494035.2018.1521676
(3) Badiei, F. The Tale of Telegram Governance: When the Rule of Thumb Fails. https://law.yale.edu/sites/default/files/area/center/justice/document/telegram-governance-publish.pdf

Помните старый анекдот «если выросли цены на заправках, значит кто-то снимает новый клип»? А может ли такое быть в действительности?

Представьте себе, да! Не скажу про клипы, но в футболе – похоже, что так. Существует зависимость роста цен на поставки «физической» нефти (не фьючерсов, а по спотовым контрактам) от сделок по «покупке» дорогих футболистов клубами, хозяевами которых являются нефтяники.

Эту зависимость установили авторы исследования «When Pep comes calling, the oil market answers: The effect of football player transfer movements on abnormal fluctuations in oil price future» («Когда Большой босс зовет, нефтяной рынок отвечает)

Экономисты из Австралии, Новой Зеландии и Вьетнама сопоставили трансферы игроков пяти футбольных клубов, принадлежащих углеводородным магнатам из Катара, ОАЭ и России – за 2003–2019 гг. с динамикой торгов нефтью Brent. Клубы - «Пари – Сен-Жермен», «Малага», «Манчестер Сити», «Челси» и «Зенит». Исследователи изучили более 300 переходов футболистов в эти клубы и более 200 – из этих клубов в другие.
Выяснилось, что для финансирования таких сделок владельцы клубов могли задерживать или сокращать поставки нефти, что в периоды такого дефицита приводило к кратковременному (4-5 дней) росту цен на нефть на спотовом рынке.
Сопоставление статистки «нефтяных цен» и «цен на футбольном рынке» показало, что зависимость тут такая – каждый 1 млн фунтов необходимый для покупки, допустим, Неймара или Мбаппе, повышает спотовые цены на 0,014%. С учетом среднедневных мировых покупок нефти, такое повышение обходится ее покупателям в дополнительные $900 тысяч в день.
Вроде и немного, особенно если делить эту сумму на всех, но история характерная. Нет никакого «спонсорства», нет никакой «социальной ответственности» - за капризы богатых платят небогатые.

Время от времени в академических дискуссиях слышу от коллег в свой адрес иронично-покровительскую мысль, что со мной институционалистом всё ясно. Да, к институционализму в российской политической науке отношение смешанное. Изучение институтов - нормальная практика, но утверждения о качестве институтов как ключевом факторе политического развития, потенциала государства и экономического роста почти всегда вызывают множество критических замечаний. При этом часто дискуссии переходят из политологической в политическую плоскость, что негативно сказывается на содержании академического дискурса и научной аргументации.

Извините за тавтологию, но политизация политологии - это отдельная тема. В дискуссии же об институтах есть и онтологическое недопонимание. Я думаю, что быть институционалистом совсем не обязательно означает придерживаться позиции о примате институтов как условия экономического развития и качества публичного управления. Скорее, принято рассматривать их в качестве важнейших прокси и признавать, что на их формирование влияют и другие факторы. Более того, следуя позитивистской логике, можно сказать, что множество ограничений институционального подхода к политическому и экономическому развитию, которые лежат в культурной, географической и даже климатической плоскостях, делают его по-настоящему сильным. Как утверждал К. Поппер, чем больше теория запрещает, тем она лучше.

В этой связи интересную идею развивают коллеги во главе с К. Вельцелем, предложившим теорию "прохладной воды". Они находят подтверждения, что особенности социально-экономического развития, в том числе причины возвышения Запада в Новое время, стоит искать в особенностях экологической ниши в Северо-Западной Европе. Основной аргумент заключается в том, что обилие водных ресурсов в сочетании с умеренно прохладным климатом создает исключительно благоприятные возможности для развития человеческих сообществ (1). Интересно, что теория тестируется и на российском опыте. Пока почти все работы есть в виде препринтов, так что ждём журнальные публикации и монографию. А пока можно посмотреть запись семинара Центра исследований модернизации ЕУСПб «Геоклиматические основания модернизации: теория “прохладной воды” Кристиана Вельцеля и ее критика», где Андрей Щербак очень доступно излагает эту теорию.
#методология #политология

(1) Щербак А. (2021) Геоклиматические основания модернизации: теория «прохладнойводы» Кристиана Вельцеля и ее критика // Препринт М-84/21. Центр исследований
модернизации.

Один из критериев качества академического текста для меня - объём рецензии. Чем лучше курсовая/диссертация/статья, тем больше и подробнее рецензия. А слабые тексты, наоборот, оценивать очень сложно. Если ничего толкового в содержании нет, то и замечания носят общий характер и обычно умещаются на одну страницу.

Такая же история и со статьями, которые в последнее время стали популярным инструментом донесения позиции для ряда политиков. Когда спрашивают, что я думаю по поводу статей Медведева, Патрушева или Путина, я не могу сказать почти ничего об их содержании, так как похожи они на слабые курсовые работы. В студенческих текстах мы тоже не ждём серьёзных научных достижений, но хотим видеть качественный анализ фактов и данных, а также убедительную аргументацию. Более того, эти статьи как раз подаются с претензией на академичность, ведь их целевая аудитория - условный интеллектуальный класс (для остальных существуют новости и ток-шоу на ТВ). Но, как и плохие курсовые, они полны нормативных суждений, неаргументированных интерпретаций, тенденциозных выводов.

Поэтому, в целом, как у политического учёного у меня есть два соображения на этот счёт. Во-первых, такое низкое, с академической точки зрения, качество статей политиков - это индикатор состояния исторической и политической науки в России. Наверное же, какие-то ученые авторов статей консультируют в процессе подготовки? Или вообще пишут за них?
Во-вторых, что более важно для понимания политической составляющей, все статьи объединяет общая логика. Аргументация в них строится на релятивистском принципе отрицания объективной истины (у каждой стороны своя истина) и на отождествлении истинности с полезностью, то есть эпистемологическом прагматизме (истинно то, что полезно стороне в данный момент времени). И первое, и второе, кстати, характерны для отечественной политологии, которая, как я часто отмечаю, очень политизирована. И первое, и второе Бертран Рассел в сборнике эссе Let the People Think тесно связывал с тоталитаризмом (1).

В общем, раньше было лучше. Веселее, по крайней мере. Вот, например, цитаты из статьи Д. Медведева "Россия, вперед!" 12-летней давности:
Во-первых, мы станем одной из лидирующих стран по эффективности производства, транспортировки и использования энергии. Разработаем и выведем на внутренние и внешние рынки новые виды топлива. Во-вторых, сохраним и поднимем на новый качественный уровень ядерные технологии. В-третьих, российские специалисты будут совершенствовать информационные технологии, добьются серьёзного влияния на процессы развития глобальных общедоступных информационных сетей, используя суперкомпьютеры и другую необходимую материальную базу. В-четвёртых, мы будем располагать собственной наземной и космической инфраструктурой передачи всех видов информации; наши спутники будут «видеть» весь мир, помогать нашим гражданам и людям всех стран общаться, путешествовать, заниматься научными исследованиями, сельскохозяйственным и промышленным производством. В-пятых, Россия займёт передовые позиции в производстве отдельных видов медицинского оборудования, сверхсовременных средств диагностики, медикаментов для лечения вирусных, сердечно-сосудистых, онкологических и неврологических заболеваний.

Политическая система России также будет предельно открытой, гибкой и внутренне сложной. Она будет адекватна динамичной, подвижной, прозрачной и многомерной социальной структуре. Отвечать политической культуре свободных, обеспеченных, критически мыслящих, уверенных в себе людей.
#политология

(1) Russell, B. (1941). Let the People Think. London: Watts & Co.

Ура, товарищи! В полку учёных скоро прибудет! Капитан хоккейной команды Вашингтон Кэпиталз Александр Овечкин защитит диссертацию на соискание степени кандидата педагогически наук. Тема научной работы: "Сравнительный анализ технико-тактической подготовки в командах Северной Америки и России".

Отрадно, что работа выполнена не в каких-нибудь заштатных The George Washington University или Johns Hopkins University, которые расположены как раз в Вашингтоне, а на Родине, в ФГБУ "Федеральный научный центр физической культуры и спорта" при Минспорта РФ.

Уверен, что пример Александра станет ориентиром для многих молодых учёных, которые жалуются на нагрузку и необходимость совмещать аспирантуру с работой. В НХЛ во время регулярного сезона команды играют по 3-4 игры в неделю, а кроме этого есть ещё и предсезонка и игры Кубка Стэнли. И ничего, сдюжил же!

Теперь Александр Овечкин встанет в один ряд с футболистом Дмитрием Булыкиным, успешно защитившим диссертацию о "наземных локомоциях". А престиж российской науки и российских научных организаций теперь будет только расти!
#управлениенаукой #юмор

В публичных дискуссиях регулярно всплывают популярные "теории", которые выдаются за научные. И если в естественных науках есть устойчивый консенсус относительно псевдонаучных концепций, а самим учёным с переменным успехом, но всё-таки удается противостоять гомеопатам, антиваксерам и другим персонажам, то в социальных науках дело обстоит сложнее.

Например, на днях в одной из политологических статей в очередной раз обнаружил, что автор в качестве теоретической рамки использует "окна Овертона". Да, эта "теория" очень популярна в качестве аргумента в социальных сетях и бытовых дискуссиях, так как многих она привлекает своей простотой и универсальностью. На мой взгляд, "теория" удачно ложится в основу часто встречающегося когнитивного искажения, которое мы знаем как предвзятость подтверждения (confirmation bias). Если захотеть, "окнами Овертона" можно объяснить любые трансформации общественного или политического дискурса. Но зачем же использовать концепцию, которая не имеет научного обоснования и не проверена эмпирически, в академических текстах?

Ради интереса сделал поисковый запрос в российском индексе научного цитирования elibrary.ru: "окно Овертона" встречается в 456 академических публикациях. Конечно, я не стал разбираться, в каком ключе используется этот термин в каждой из них. Но по своему опыту должен сказать, что некоторые российские ученые почему-то относятся к данной "теории" со всей серьёзностью и не стесняются упоминать её в научных дискуссиях или включать в учебные дисциплины.

К подобным популярным "теориям" в социальных науках, кстати, можно отнести и "пирамиду Маслоу" (РИНЦ по запросу даёт 2 556 публикаций). И хотя от концепции иерархии потребностей даже сам автор отказался ещё при жизни, спустя несколько десятилетий и обыватели, и эффективные менеджеры, и даже учёные часто апеллируют к пресловутой пирамиде. А ведь эта "теория" так же не нашла пока своего эмпирического подтверждения.

В общем, ничего удивительного, что такие "концепции" популярны в общественном дискурсе. Они существенно упрощают понимание сложных предметов, и поэтому так востребованы неспециалистами. Однако странно, что и в отечественных социальных науках до сих пор нет не только консенсуса относительно их ложности, но даже и дискуссии на этот счет.
#политология

​​Помните, я писал об исследовании, где показано, что результаты выборов в США могут повлиять на объемы потребления алкоголя среди голосовавших за проигравшего кандидата? Но если такой эффект от фрустрации, вызванной неожиданным проигрышем, имел краткосрочные перспективы, то другое исследование показывает более значимые сдвиги, появляющиеся в результате неожиданного исхода выборов.

В препринте Partisan Fertility and Presidential Elections авторы показывают, что резкая смена политической элиты/курса может сильно повлиять и на долгосрочные экономические ожидания американцев (1). Обратите внимание на рисунок ⬇️, демонстрирующий разницу в позитивных и негативных ожиданиях. Удивительно, как значимы результаты выборов для избирателей разных партий - на графике отображена разница в ответах на вопрос "Как вы думаете, ситуация в национальной экономике становится лучше или хуже?". Естественно, отвечать в опросах можно что угодно, и это ещё ни о чем не говорит. Поэтому учёные обращают внимание на изменения в поведении избирателей. И здесь есть значимые результаты.

Победа Д. Трампа так положительно сказалась на экономическом оптимизме его избирателей, что разница в рождаемости в про-республиканских округах (графствах) выросла на 1,1-2,6% в сравнении с теми, где преобладает поддержка демократов. А ведь решение о том, чтобы завести [ещё одного] ребенка, - это серьёзный шаг, который отражает настроение относительно материального благополучия семьи в будущем. Например, по данным Министерства сельского хозяйства США, стоимость воспитания ребёнка до 17 лет оценивается в общую сумму около $233,000 (2). Что интересно, этот эффект соизмерим с влиянием таких "рациональных" предикторов роста рождаемости, как снижение безработицы или даже увеличение размера прямых денежных выплат на рождение детей. Кроме того, авторы находят различные тенденции и в этническом разрезе: у "сельских белых" (rural whites), которые составили ядро электората Д. Трампа, позитивно выросла разница в рождаемости по сравнению с испаноязычными американцами (hispanics). Видимо, вслед за резкими высказываниями Трампа относительно иммигрантов из Латинской Америки их экономические ожидания сильно ухудшились.

Посмотрите, как на графике поменялись местами экономические ожидания республиканцев и демократов после победы Дж. Байдена. Интересно, будет посмотреть, как эта смена повлияет и на экономическое поведение (если повлияет). А вообще жалко, что подобных исследований мало вне США. Было бы очень интересно узнать, как результаты выборов влияют на поведение в других странах - это отличный материал для сравнительных исследований. Речь, конечно, о тех странах, где есть выборы.
#выборы

(1) Dahl, G., Lu, R., Mullins, W. (2021). Partisan Fertility and Presidential Elections. NBER WORKING PAPER SERIES. Working Paper 29058.
(2) Lino, M. (2020). The cost of raising a child. U.S. DEPARTMENT OF AGRICULTURE.