Стихотворение дня #стихотворениедня #пасха #Маяковский

В советское время, особенно в первые годы власти, как и вера в целом – Пасха всячески высмеивалась и дискредитировалась. Достаточно вспомнить Владимира Маяковского и его известное стихотворение «Зачем крестьянам справлять Пасху?»

отрывок

…Крестьяне
Христу молились веками,
а война
не им остановлена,
а большевиками.
Понятно —
пасха блюдется попами.
Не зря обивают попы пороги.
Но вы
из сердца вырвите память,
память об ихнем —
злом боге.
Русь,
разогнись,
наконец,
богомолица!
Чем праздновать
чепуху разную,
рождество
и воскресенье
Коммуны-вольницы
всем крестьянским сердцем отпразднуем!

1923

Сегодня этим строкам без года 100 лет. Из сердца вековую память не вырвешь.

#Маяковский

Владимир Маяковский

А вы могли бы?

Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочёл я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?
1913 г.

Я

По мостовой
моей души изъезженной
шаги помешанных
вьют жестких фраз пяты.
Где города
повешены
и в петле о́блака
застыли
башен
кривые выи —
иду
один рыдать,
что перекрестком
ра́спяты
городовые.
1913 г.

Ты

Пришла —
деловито,
за рыком,
за ростом,
взглянув,
разглядела просто мальчика.
Взяла,
отобрала сердце
и просто
пошла играть —
как девочка мячиком.
И каждая —
чудо будто видится —
где дама вкопалась,
а где девица.
«Такого любить?
Да этакий ринется!
Должно, укротительница.
Должно, из зверинца!»
А я ликую.
Нет его —
ига!
От радости себя не помня,
скакал,
индейцем свадебным прыгал,
так было весело,
было легко мне.

День рождения #деньрождения Стихотворение дня #стихотворениедня #Цветаева #Маяковский #Чёрный #Вознесенский

Марина Цветаева. Лучина

До Эйфелевой — рукою подать!
Подавай и лезь.
Но каждый из нас — такое
Зрел, зрит, говорю, и днесь,

Что скушным и некрасивым
Нам кажется ваш Париж.
«Россия моя, Россия,
Зачем так ярко горишь?»
1931 г.
________________

Владимир Маяковский. Париж

(Разговорчики с Эйфелевой башней)
Обшаркан мильоном ног.
Исшелестен тыщей шин.
Я борозжу Париж —
до жути одинок,
до жути ни лица,
до жути ни души.
Вокруг меня —
авто фантастят танец,
вокруг меня —
из зверорыбьих морд —
еще с Людовиков
свистит вода, фонтанясь.
Я выхожу
на Place de la Concorde.
Я жду,
пока,
подняв резную главку,
домовьей слежкою ума́яна,
ко мне,
к большевику,
на явку
выходит Эйфелева из тумана.
— Т-ш-ш-ш,
башня,
тише шлепайте! —
увидят! —
луна — гильотинная жуть.
Я вот что скажу
(пришипился в шепоте,
ей
в радиоухо
шепчу,
жужжу):
— Я разагитировал вещи и здания.
Мы —
только согласия вашего ждем.
Башня —
хотите возглавить восстание?
Башня —
мы
вас выбираем вождем!
Не вам —
образцу машинного гения —
здесь
таять от аполлинеровских
вирш.
Для вас
не место — место гниения —
Париж проституток,
поэтов,
бирж.
Метро согласились,
метро со мною —
они
из своих облицованных нутр
публику выплюют —
кровью смоют
со стен
плакаты духов и пудр.
Они убедились —
не ими литься
вагонам богатых.
Они не рабы!
Они убедились —
им
более к лицам
наши афиши,
плакаты борьбы.
Башня —
улиц не бойтесь!
Если
метро не выпустит уличный грунт —
грунт
исполосуют рельсы.
Я подымаю рельсовый бунт.
Боитесь?
Трактиры заступятся стаями?
Боитесь?
На помощь придет Рив-гош.
Не бойтесь!
Я уговорился с мостами.
Вплавь
реку
переплыть
не легко ж!
Мосты,
распалясь от движения злого,
подымутся враз с парижских боков.
Мосты забунтуют.
По первому зову —
прохожих ссыпят на камень быков.
Все вещи вздыбятся.
Вещам невмоготу.
Пройдет
пятнадцать лет
иль двадцать,
обдрябнет сталь,
и сами
вещи
тут
пойдут
Монмартрами
на ночи продаваться.
Идемте, башня!
К нам!
Вы —
там,
у нас,
нужней!
Идемте к нам!
В блестеньи стали,
в дымах —
мы встретим вас.
Мы встретим вас нежней,
чем первые любимые любимых.
Идем в Москву!
У нас
в Москве
простор.
Вы
— каждой! —
будете по улице иметь.
Мы
будем холить вас:
раз сто
за день
до солнц расчистим вашу сталь и медь.
Пусть
город ваш,
Париж франтих и дур,
Париж бульварных ротозеев,
кончается один, в сплошной складбищась Лувр,
в старье лесов Булонских
и музеев.
Вперед!
Шагни четверкой мощных лап,
прибитых чертежами Эйфеля,
чтоб в нашем небе твой израдиило лоб,
чтоб наши звезды пред тобою сдрейфили!
Решайтесь, башня, —
нынче же вставайте все,
разворотив Париж с верхушки и до низу!
Идемте!
К нам!
К нам, в СССР!
Идемте к нам —
я
вам достану визу!
1923 г.
____________________

Саша Чёрный. Парижские частушки / отрывок/

...На булонском на пруде
Лебедь дрыхнет на воде,
Надо б с энтих лебедей
Драть налоги, как с людей...

Как над Эйфелевой башней
В небе голубь катится...
Я для пачпорта снималась —
Вышла каракатица.

Над Латинским над кварталом
Солнце разгорается...
У консьержки три ребенка,
А мне воспрещается....
____________________

Андрей Вознесенский. Оза. /Поэма/ Отрывок

....Есть идея! Если разрезать земной шар по эква
тору и вложить одно полушарие в другое,
как половинки яичной скорлупы...
Конечно, придется спилить Эйфелеву башню,
чтобы она не приткнула поверхность в рай
оне Австралийской низменности.
Правда, половина человечества погибнет, но за
то вторая вкусит радость эксперимента!..»

#Маяковский

Владимир Маяковский

Я счастлив!

Граждане,
      у меня
          огромная радость.
Разулыбьте
      сочувственные лица.
Мне
  обязательно
        поделиться надо,
стихами
    хотя бы
        поделиться.
Я
 сегодня
     дышу как слон,
походка
    моя
      легка,
и ночь
   пронеслась,
        как чудесный сон,
без единого
      кашля и плевка.
Неизмеримо
      выросли
          удовольствий дозы.
Дни осени —
      баней воняют,
а мне
   цветут,
       извините, —
           розы,
и я их,
   представьте,
          обоняю.
И мысли
    и рифмы
         покрасивели
                и особенные,
аж вытаращит
        глаза
           редактор.
Стал вынослив
        и работоспособен,
как лошадь
      или даже —
            трактор.
Бюджет
    и желудок
         абсолютно превосходен,
укреплен
     и приведен в равновесие.
Стопроцентная
        экономия
             на основном расходе —
и поздоровел
       и прибавил в весе я.
Как будто
     на язык
         за кусом кус
кладут
   воздушнейшие торта —
такой
   установился
         феерический вкус
в благоуханных
        апартаментах
                рта.
Голова
   снаружи
        всегда чиста,
а теперь
    чиста и изнутри.
В день
    придумывает
          не меньше листа,
хоть Толстому
       ноздрю утри.
Женщины
     окружили,
          платья испестря,
все
  спрашивают
        имя и отчество,
я стал
   определенный
           весельчак и остряк —
ну просто —
      душа общества.
Я
 порозовел
      и пополнел в лице,
забыл
   и гриппы
       и кровать.
Граждане,
     вас
       интересует рецепт?
Открыть?
     или…
        не открывать?
Граждане,
     вы
       утомились от жданья,
готовы
    корить и крыть.
Не волнуйтесь,
        сообщаю:
             граждане —
                  я
сегодня —
     бросил курить.
1929 г.

Развеем некоторые мифы о В.В. Маяковском

Миф № 1. Маяковский бросил Пушкина с парохода современности и презирал русскую классику

Маяковского обвиняли в нелюбви к Пушкину и неуважении к классическому наследию из-за юношеского нигилизма, эпатажа футуризма и «самоохраны творчества». Крамольные строки находили и в манифесте футуристов («Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода современности»), и в текстах самого Маяковского:

А почему
не атакован Пушкин?
А прочие
генералы классики?

Очень немногие поняли, что это был «крик не против Пушкина, а против его памятника», протест против канонизации Пушкина. В стихотворении «Юбилейное» Маяковский позднее признавался:

Я люблю вас,
                       но живого, 
                      а не мумию.
Навели
             хрестоматийный глянец.
Вы,
     по-моему,
                      при жизни
                                         — думаю —
тоже бушевали.
                            Африканец!

Как и Пушкин, Маяковский был самым современным поэтом своего времени. В одном из писем Борису Пастернаку Марина Цветаева прозорливо называет Маяковского прямым наследником Пушкина, наряду с Пастернаком: «Думаю, что от Пушкина прямая кончается вилкой, вилами, один конец — ты, другой — Маяковский».

#интересныефакты #маяковский

Миф № 2. Маяковский не любил детей и не хотел их иметь

Роман Якобсон, кажется, единственный из знакомых Маяковского, кто утверждал подобное: «Маяковский не любил детей, потому что они продолжение нынешнего быта». Людмила Маяковская в своей книге «Из воспоминаний сестры» размышляла, что нельзя было написать столько вещей для детей, не любя своей аудитории. Действительно, Маяковский написал довольно много детских стихов и видел в детях будущее страны. И хотя писать для детей и не любить их вполне возможно, это все же не случай Маяковского. Николай Чуковский вспоминал: «Никогда не бывал он резок с теми, кто был слабее его. С детьми он всегда был нежен и деликатен…».

Сохранились фотографии Маяковского с детьми Давида Бурлюка, которого он навещал в Америке. Позже Мария Бурлюк вспоминала: «Он очень любил моих детей, наш незабвенный Володя. А мальчики, мои сыновья, платили ему тем же».
У Маяковского была дочка, которую он очень любил, хотя и видел всего один раз. Елена Владимировна Маяковская (Хелен Патрисия Томпсон) родилась 15 июня 1926 года в Нью-Йорке. Ее матерью была американская любовь поэта — русская эмигрантка Элли Джонс (Елизавета Петровна Зиберт), с которой он познакомился в 1925 году. Любовь была взаимной, а расставшись, Маяковский и Джонс продолжали переписываться. В письме к «двум Элли» Маяковский горевал:

«Две милые, две родные Элли! Я по Вас уже весь изоскучился. Мечтаю приехать к Вам еще хотя б на неделю. Примите? Обласкаете? <…> Напишите, пожалуйста, быстро-быстро. Целую Вам все восемь лап. Ваш Вол».

Элли Джонс опровергала утверждения, что Маяковский не любил детей, и вспоминала, как он держал на руках дочь и нежно смотрел на нее; слушал ее дыхание, когда она спала. Уже в зрелом возрасте Патрисия приезжала в Россию, побывала в комнате поэта в Лубянском проезде и посетила могилу отца. 

Поэт Леонид Равич, знавший Маяковского в последние годы его жизни, вспоминал: «Мы шли уже, кажется, по улице Дзержинского. Из школы выбегали дети… Много детей. Очевидно, у них вечер был или это была вторая смена. А Маяковский остановился и залюбовался детьми. Долго на них смотрел».

#интересныефакты #маяковский

#Маяковский

Владимир Маяковский. Ночь

Багровый и белый отброшен и скомкан,
в зеленый бросали горстями дукаты,
а черным ладоням сбежавшихся окон
раздали горящие желтые карты.

Бульварам и площади было не странно
увидеть на зданиях синие тоги.
И раньше бегущим, как желтые раны,
огни обручали браслетами ноги.

Толпа — пестрошерстая быстрая кошка — плыла, изгибаясь, дверями влекома;
каждый хотел протащить хоть немножко
громаду из смеха отлитого кома.

Я, чувствуя платья зовущие лапы,
в глаза им улыбку протиснул, пугая
ударами в жесть, хохотали арапы,
над лбом расцветивши крыло попугая.
1912

«Луна-25» сделала первый снимок лунной поверхности

#Маяковский

Владимир Маяковский

Будет луна.
Есть уже
немножко.
А вот и полная повисла в воздухе.
Это Бог, должно быть,
дивной
серебряной ложкой
роется в звёзд ухе.

🔷 Первое в мире изображение обратной стороны Луны было получено в октябре 1959 года советской автоматической станцией «Луна-3».

#медиадайджест #Маяковский #Комаров

🔷 «Маяковский весь – воплощённый масштаб. Масштаб, воплотившийся в «гудящем повсеместно» «сплошном сердце», - пишет в большой ретроспективной статье в литературно-художественном журнале «Бельские просторы» поэт, литературный критик и литературовед Константин Комаров.

Владимиру Маяковскому 19 июля 2023 года - 1️⃣3️⃣0️⃣ лет! «А мы всё ещё его догоняем, он уходит от нас своими семимильными «луч-шагами» – в будущее, с добродушной усмешкой поглядывая на нас, торопящихся вослед», - отмечает автор.

О том, что поэзия Маяковского - это прежде всего любовь - в статье Константина Комарова ➡️ «Сердце всего». И с ним нельзя не согласиться - послушайте (!!!) голос самого Маяковского - с какой интонацией и теплотой он читает своё стихотворение «Послушайте» - то самое - про звёзды!👇

#звучатстихи #Маяковский

«Послушайте!» Стихотворение Владимира Маяковского. Читает автор.

#Маяковский.

Владимир Маяковский. Это значит вот что!

Что значит,
      что г-н Ке́рзон
разразился грозою нот?
Это значит —
       чтоб тише лез он,
крепи
   воздушный
         флот!
Что значит,
      что господин Фош
по Польше парады корчит?
Это значит —
       точится нож.
С неба смотри зорче!
Что значит,
      что фашистское тупорылье
осмелилось
      нашего тронуть?
Это значит —
       готовь крылья!
Крепи
   СССР оборону!
Что значит,
      что пни да кочки
всё еще
    по дороге к миру?
Это значит —
       красный летчик,
нашу
   силу
     в небе рекламируй!
Что значит,
      что стал
           груб
нынче
   голос
      пана?
Это значит —
       последний руб
гони
  на аэропланы!
Что значит,
      что фашист Амадори
разгалделся
       о нашей гибели?
Это значит —
       воздушное море
в пену
    пропеллерами
            выбели!
Небо в грозовых пятнах.
Это значит:
       во-первых
             и во-вторых,
в-третьих,
     в-четвертых
           и в-пятых, —
небо пропеллерами рыхль!
1923 г.

Стихотворение дня #стихотворениедня #Маяковский

Владимир Маяковский

Вам!

Вам, проживающим за оргией оргию,
имеющим ванную и теплый клозет!
Как вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать из столбцов газет?!
Знаете ли вы, бездарные, многие,
думающие нажраться лучше как, —
может быть, сейчас бомбой ноги
выдрало у Петрова поручика?..
Если б он, приведенный на убой,
вдруг увидел, израненный,
как вы измазанной в котлете губой
похотливо напеваете Северянина!
Вам ли, любящим баб да блюда,
жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре бл***м буду
подавать ананасную воду!
1915 г.

#Маяковский

Владимир Маяковский. России

Вот иду я,
заморский страус,
в перьях строф, размеров и рифм.
Спрятать голову, глупый, стараюсь,
в оперенье звенящее врыв.
Я не твой, снеговая уродина.
Глубже
в перья, душа, уложись!
И иная окажется родина,
вижу —
выжжена южная жизнь.
Остров зноя.
В пальмы овазился.
«Эй,
дорогу!»
Выдумку мнут.
И опять
до другого оазиса
вью следы песками минут.
Иные жмутся —
уйти б,
не кусается ль? —
Иные изогнуты в низкую лесть.
«Мама,
а мама,
несет он яйца?» —
«Не знаю, душечка,
Должен бы несть».
Ржут этажия.
Улицы пялятся.
Обдают водой холода.
Весь истыканный в дымы и в пальцы,
переваливаю года.
Что ж, бери меня хваткой мёрзкой!
Бритвой ветра перья обрей.
Пусть исчезну,
чужой и заморский,
под неистовства всех декабрей.

#Маяковский

Владимир Маяковский. Киев

Лапы елок,
лапки,
лапушки…
Все в снегу,
а тёплые какие!
Будто в гости
к старой,
старой бабушке
я
вчера
приехал в Киев.
Вот стою
на горке
на Владимирской.
Ширь во-всю —
не вымчать и перу!
Так
когда-то,
рассиявшись в выморозки,
Киевскую
Русь
оглядывал Перун.
А потом —
когда
и кто,
не помню толком,
только знаю,
что сюда вот
по́ льду,
да и по воде,
в порогах,
волоком —
шли
с дарами
к Диру и Аскольду.
Дальше
било солнце
куполам в литавры.
— На колени, Русь!
Согнись и стой. —
До сегодня
нас
Владимир гонит в лавры.
Плеть креста
сжимает
каменный святой.
Шли
из мест
таких,
которых нету глуше, —
прадеды,
прапрадеды
и пра пра пра!..
Много
всяческих
кровавых безделушек
здесь у бабушки
моей
по берегам Днепра.
Был убит
и снова встал Столыпин,
памятником встал,
вложивши пальцы в китель.
Снова был убит,
и вновь
дрожали липы
от пальбы
двенадцати правительств.
А теперь
встают
с Подола
дымы,
киевская грудь
гудит,
котлами грета.
Не святой уже —
другой,
земной Владимир
крестит нас
железом и огнём декретов.
Даже чуть
зарусофильствовал
от этой шири!
Русофильство,
да другого сорта.
Вот
моя
рабочая страна,
одна
в огромном мире.
— Эй!
Пуанкаре!
возьми нас?.
Черта!
Пусть ещё
последний,
старый батька
содрогает
плачем
лавры звонницы.
Пусть
ещё
врезается с Крещатика
волчий вой:
«Даю-беру червонцы!»
Наша сила —
правда,
ваша —
лаврьи звоны.
Ваша —
дым кадильный,
наша —
фабрик дым.
Ваша мощь —
червонец,
наша —
стяг червонный.
— Мы возьмём,
займем
и победим.
Здравствуй
и прощай, седая бабушка!
Уходи с пути!
скорее!
ну-ка!
Умирай, старуха,
спекулянтка,
набожка.
Мы идём —
ватага юных внуков!
январь 1924

#Маяковский

Владимир Маяковский

Рецепт
(Правила просты совсем:
всего – семь.)

1. Берутся классики,
свёртываются в трубку
и пропускаются через мясорубку.

2. Что получилось, то
откидывают через решето.

3. Откинутое выставляется на вольный дух.
(Смотри, чтоб на «образы» не насело мух!)

4. Просушиваемое перетряхивается еле
(чтоб мягкие знаки чересчур не затвердели).

5 Сушится (чтоб не успело перевечниться)
и сыпется в машину:
обыкновенная перечница.

6. Затем
раскладывается под машиной
липкая бумага
(для ловли мушиной).

7. Теперь всё просто:
верти ручку,
да смотри, чтоб рифмы не сбились в кучку!
(Чтоб «кровь» к «любовь»,
«тень» ко «дню»,
чтоб аккуратненько
одна через одну.)

Полученное вынь и…
Готово к употреблению:
К чтению,
К декламированию,
К пению.

А чтоб поэтов от безработной меланхолии
вылечить,
Чтоб их не тянуло портить бумажки,
Отобрать их от добрейшего Анатолия Васильича
И передать
Товарищу Семашке.
1923

#Маяковский

Владимир Маяковский. Ночь

Багровый и белый отброшен и скомкан,
в зеленый бросали горстями дукаты,
а черным ладоням сбежавшихся окон
раздали горящие желтые карты.

Бульварам и площади было не странно
увидеть на зданиях синие тоги.
И раньше бегущим, как желтые раны,
огни обручали браслетами ноги.

Толпа — пестрошерстая быстрая кошка — плыла, изгибаясь, дверями влекома;
каждый хотел протащить хоть немножко
громаду из смеха отлитого кома.

Я, чувствуя платья зовущие лапы,
в глаза им улыбку протиснул, пугая
ударами в жесть, хохотали арапы,
над лбом расцветивши крыло попугая.
1912

#Маяковский

Владимир Маяковский. Ночь

Багровый и белый отброшен и скомкан,
в зеленый бросали горстями дукаты,
а черным ладоням сбежавшихся окон
раздали горящие желтые карты.

Бульварам и площади было не странно
увидеть на зданиях синие тоги.
И раньше бегущим, как желтые раны,
огни обручали браслетами ноги.

Толпа — пестрошерстая быстрая кошка — плыла, изгибаясь, дверями влекома;
каждый хотел протащить хоть немножко
громаду из смеха отлитого кома.

Я, чувствуя платья зовущие лапы,
в глаза им улыбку протиснул, пугая
ударами в жесть, хохотали арапы,
над лбом расцветивши крыло попугая.
1912

#Маяковский

Владимир Маяковский. На помощь

Рабочий!
    Проснись,
        вставай
            и пройди
вверх
   и вниз по Цветному.
В тебе
   омерзенье
        и страх родит
этот
  немытый
       омут.
Смотри и слушай:
        прогнивший смех,
взгляд
    голодный и острый.
Идут,
   расфуфырясь
          в собачий мех,
жены, дочки
      и сестры.
Не за червонец даже,
          за грош
эта
  голодная масса
по подворотням
        на грязи рогож
распродает
      свое мясо.
Сюда
   попробуй
        сунься,
            полезь!
Здесь
   бьют
      пострашнее танков!
Иссушит,
     сгрызет
         и свалит болезнь
тебя,
  и детей,
      и правнуков!
Идут —
    накрашены обе щеки —
аллеей
    грязной и торной,
а сбоку
    с червонцами покупщики,
как будто —
      над падалью вороны.
Я знаю:
    такое
       не вытравишь враз,
века
   проституток калечат.
Я знаю:
    десятки
        красивеньких фраз
болезни веков
       не излечат.
Рабочий,
     нужду
        учись понимать
не той лишь,
      с которой венчанный.
Своя ли,
    чужая ль жена
или мать —
      рабочий, вниманье женщине!
1924 г.