#современник #Кондратенко
Полина Кондратенко
Любление телесного покоя
прошло по воле внешних обстоятельств.
Я сплю теперь на шаг ноги и стоя,
к троллейбусным железкам прислоняясь.
Не возвращаясь в явь, переключаю
то те, то эти (то не те) наречья —
и семьдесят по семь на дню прощаю
учебный долг, беспечность человечью,
чтоб после на мосту обледенелом
стоять и зябнуть в несезонных чунях,
сквозь веки замечать: немеет с мелом
в руке Нева, экзамены почуяв, —
и просыпаться, дрогнув трафаретом
(вокруг пурга, и контуры нечëтки),
перед своим отчëтом и ответом —
а за душой ни знаний, ни зачëтки.
Полина Кондратенко
Любление телесного покоя
прошло по воле внешних обстоятельств.
Я сплю теперь на шаг ноги и стоя,
к троллейбусным железкам прислоняясь.
Не возвращаясь в явь, переключаю
то те, то эти (то не те) наречья —
и семьдесят по семь на дню прощаю
учебный долг, беспечность человечью,
чтоб после на мосту обледенелом
стоять и зябнуть в несезонных чунях,
сквозь веки замечать: немеет с мелом
в руке Нева, экзамены почуяв, —
и просыпаться, дрогнув трафаретом
(вокруг пурга, и контуры нечëтки),
перед своим отчëтом и ответом —
а за душой ни знаний, ни зачëтки.
#современник #Кондратенко
Полина Кондратенко
Мне предсезон велит катки отбросить —
и забывает всë, о чëм ни просит,
до серого несахарного дня,
когда страницы нового романа
перевернутся в животе кармана
и выплюнут на улицу меня.
На улице, отброшенный сурово,
лежит каток — решающее слово.
Обложкой хлопнуло — герой убит.
Лечу, держусь за лёд набойкой стëртой,
лежу, чернею карточной шестëркой.
Не удержалась: так себе кульбит.
Но можно встать (как будто станет лучше),
послушать, как питается из лужи
дуэтный всхлип ботинок — мой конëк.
Падение — такое же движенье,
пружина голеней, коленей жженье,
и гололёд ещё не Рагнарёк.
ВК Полины Кондратенко
Полина Кондратенко
Мне предсезон велит катки отбросить —
и забывает всë, о чëм ни просит,
до серого несахарного дня,
когда страницы нового романа
перевернутся в животе кармана
и выплюнут на улицу меня.
На улице, отброшенный сурово,
лежит каток — решающее слово.
Обложкой хлопнуло — герой убит.
Лечу, держусь за лёд набойкой стëртой,
лежу, чернею карточной шестëркой.
Не удержалась: так себе кульбит.
Но можно встать (как будто станет лучше),
послушать, как питается из лужи
дуэтный всхлип ботинок — мой конëк.
Падение — такое же движенье,
пружина голеней, коленей жженье,
и гололёд ещё не Рагнарёк.
ВК Полины Кондратенко
#современник #Кондратенко
Полина Кондратенко
Здания дежурно-провожатые,
штукатурный форменный покрой.
Вскидывают мостики горбатые
вечно вопрошающую бровь.
Взгляд речной поймаю: велико число
капелек – зеркалинок битьё.
На меня посмотрит одиночество –
недоотражение моё,
суженное, тянутое, чуждое:
не рука помашет, но флажок,
и нога стальная, неуклюжая
судорожный сделает шажок.
То не флажолеты ли? Не трели ли?
Странно слушать скрежет старых чувств.
На реке-игле чужого времени
сиротливым флюгером верчусь.
Полина Кондратенко
Здания дежурно-провожатые,
штукатурный форменный покрой.
Вскидывают мостики горбатые
вечно вопрошающую бровь.
Взгляд речной поймаю: велико число
капелек – зеркалинок битьё.
На меня посмотрит одиночество –
недоотражение моё,
суженное, тянутое, чуждое:
не рука помашет, но флажок,
и нога стальная, неуклюжая
судорожный сделает шажок.
То не флажолеты ли? Не трели ли?
Странно слушать скрежет старых чувств.
На реке-игле чужого времени
сиротливым флюгером верчусь.