#Твардовский
Александр Твардовский. Утро
Кружась легко и неумело,
Снежинка села на стекло.
Шёл ночью снег густой и белый —
От снега в комнате светло.
Чуть порошит пушок летучий,
И солнце зимнее встаёт.
Как каждый день – полней и лучше,
Полней и лучше Новый год…
Александр Твардовский. Утро
Кружась легко и неумело,
Снежинка села на стекло.
Шёл ночью снег густой и белый —
От снега в комнате светло.
Чуть порошит пушок летучий,
И солнце зимнее встаёт.
Как каждый день – полней и лучше,
Полней и лучше Новый год…
Forwarded from Мир русской литературы 📖❤️
Каждого солдата
Проводила хоть одна
Женщина когда-то.
«Василий Теркин»
Сотню раз поверьте, —
На войне сильней войны
И, быть может, смерти.
«Василий Теркин»
Не случалось видеть мне
Дружбы той святей и чище,
Что бывает на войне.
«Василий Теркин»
Будем живы — не помрём.
Срок придёт, назад вернёмся,
Что отдали — всё вернём.
«Василий Теркин»
Сегодня исполняется 113 лет со дня рождения Александра Твардовского
🎂🎉
#днирождениявеликих #твардовский #александртвардовский
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Мир русской литературы 📖❤️
5 интересных фактов о «Василии Тёркине»
✔️ Факт № 1
Изначально Василий Тёркин задумывался как герой Советско-финской войны. В 1939—1940 годах Александр Твардовский работал корреспондентом газеты Ленинградского военного округа «На страже Родины». Тогда же, в соавторстве с другими писателями, им и был придуман лубочный персонаж по имени Вася Тёркин. Весной 1941-го у поэта возник замысел написать о нем большую поэму. Приступить к работе над ней Твардовский планировал летом того же года. Но жизнь распорядилась иначе, и Тёркину было суждено стать героем совсем другой войны.
✔️ Факт № 2
Твардовский специально отказался от сюжета и любой конкретики в своей поэме. Он хотел, чтобы «Книга про бойца» получилась универсальной. Для автора было важно, чтобы «Василий Тёркин» был близок всем без исключения фронтовикам — и каждый читатель видел в этом произведении что-то свое.
✔️ Факт № 3
После войны в Нью-Йорке вышел псевдо-«Василий Тёркин», написанный неким С. Юрасовым. По сюжету этой поэмы вернувшегося с фронта солдата пытаются арестовать сотрудники НКВД, чтобы отправить в ГУЛАГ, но бойцу удается вырваться от них и сбежать за границу. Автор этого «неофициального продолжения» не стеснялся брать целые строфы из поэмы Твардовского и переделывать их на свой лад. Александр Трифонович был в ярости, когда узнал о существовании подделки. В особенности его задела надпись на титульном листе книги, где было указано: «По А. Твардовскому».
#интересныефакты #твардовский
Изначально Василий Тёркин задумывался как герой Советско-финской войны. В 1939—1940 годах Александр Твардовский работал корреспондентом газеты Ленинградского военного округа «На страже Родины». Тогда же, в соавторстве с другими писателями, им и был придуман лубочный персонаж по имени Вася Тёркин. Весной 1941-го у поэта возник замысел написать о нем большую поэму. Приступить к работе над ней Твардовский планировал летом того же года. Но жизнь распорядилась иначе, и Тёркину было суждено стать героем совсем другой войны.
Твардовский специально отказался от сюжета и любой конкретики в своей поэме. Он хотел, чтобы «Книга про бойца» получилась универсальной. Для автора было важно, чтобы «Василий Тёркин» был близок всем без исключения фронтовикам — и каждый читатель видел в этом произведении что-то свое.
После войны в Нью-Йорке вышел псевдо-«Василий Тёркин», написанный неким С. Юрасовым. По сюжету этой поэмы вернувшегося с фронта солдата пытаются арестовать сотрудники НКВД, чтобы отправить в ГУЛАГ, но бойцу удается вырваться от них и сбежать за границу. Автор этого «неофициального продолжения» не стеснялся брать целые строфы из поэмы Твардовского и переделывать их на свой лад. Александр Трифонович был в ярости, когда узнал о существовании подделки. В особенности его задела надпись на титульном листе книги, где было указано: «По А. Твардовскому».
#интересныефакты #твардовский
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Мир русской литературы 📖❤️
Удивительно, но русский писатель Иван Бунин, славящийся своим литературным снобизмом, положительно отозвался о «Василии Тёркине» (впрочем, без ложки дегтя в его отзыве все равно не обошлось). В письме к Н. Д. Телешову от 10 сентября 1947 года он писал: «Дорогой Николай Дмитриевич, я только что прочитал книгу А. Твардовского („Василий Тёркин“) и не могу удержаться — прошу тебя, если ты знаком и встречаешься с ним, передать ему при случае, что я (читатель, как ты знаешь, придирчивый, требовательный) совершенно восхищен его талантом, — это поистине редкая книга: какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный, солдатский язык — ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого слова. Возможно, что он останется автором только одной такой книги, начнет повторяться, писать хуже, но даже и это можно будет простить ему за „Тёркина“».
После войны читатели буквально завалили Твардовского письмами с просьбами продолжить «Василия Тёркина». Большинство хотело видеть героя поэмы в качестве рабочего завода или колхозного бригадира, который своим ударным трудом восстанавливает страну. Примечательно, что некоторые из писем были в стихах. Например, бывший фронтовик Н. Матвеев писал автору «Книги про бойца»:
«...Но прошло четыре года,
Как настал войне отбой,
Как тебя средь нас не стало,
Что случилось, брат, с тобой?..
Может, ты ушел на стройку
Пятилетки боевой?
Но наш адрес ты ведь помнишь —
Он все тот же — полевой...
Но мы знали твой характер,
И уверены мы в том,
Что ты с нами будешь вместе
После всей войны большой
В нашей армии трудиться,
Как в семье своей родной,
Ты ей можешь пригодиться,
У тебя ведь опыт свой...»
#интересныефакты #твардовский
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
#Твардовский
Александр Твардовский
Зачем рассказывать о том
Солдату на войне,
Какой был сад, какой был дом
В родимой стороне?
Зачем? Иные говорят,
Что нынче, за войной,
Он позабыл давно, солдат,
Семью и дом родной;
Он ко всему давно привык,
Войною научен,
Он и тому, что он в живых,
Не верит нипочем.
Не знает он, иной боец,
Второй и третий год:
Женатый он или вдовец,
И писем зря не ждет…
Так о солдате говорят.
И сам порой он врет:
Мол, для чего смотреть назад,
Когда идешь вперед?
Зачем рассказывать о том,
Зачем бередить нас,
Какой был сад, какой был дом.
Зачем?
Затем как раз,
Что человеку на войне,
Как будто назло ей,
Тот дом и сад вдвойне, втройне
Дороже и милей.
И чем бездомней на земле
Солдата тяжкий быт,
Тем крепче память о семье
И доме он хранит.
Забудь отца, забудь он мать,
Жену свою, детей,
Ему тогда и воевать
И умирать трудней.
Живем, не по миру идем,
Есть что хранить, любить.
Есть, где-то есть иль был наш дом,
А нет — так должен быть!
1943 г.
Александр Твардовский
Зачем рассказывать о том
Солдату на войне,
Какой был сад, какой был дом
В родимой стороне?
Зачем? Иные говорят,
Что нынче, за войной,
Он позабыл давно, солдат,
Семью и дом родной;
Он ко всему давно привык,
Войною научен,
Он и тому, что он в живых,
Не верит нипочем.
Не знает он, иной боец,
Второй и третий год:
Женатый он или вдовец,
И писем зря не ждет…
Так о солдате говорят.
И сам порой он врет:
Мол, для чего смотреть назад,
Когда идешь вперед?
Зачем рассказывать о том,
Зачем бередить нас,
Какой был сад, какой был дом.
Зачем?
Затем как раз,
Что человеку на войне,
Как будто назло ей,
Тот дом и сад вдвойне, втройне
Дороже и милей.
И чем бездомней на земле
Солдата тяжкий быт,
Тем крепче память о семье
И доме он хранит.
Забудь отца, забудь он мать,
Жену свою, детей,
Ему тогда и воевать
И умирать трудней.
Живем, не по миру идем,
Есть что хранить, любить.
Есть, где-то есть иль был наш дом,
А нет — так должен быть!
1943 г.
#Твардовский
Александр Твардовский
В последний месяц осени, на склоне
Суровой жизни,
Исполненный печали, я вошел
В безлиственный и безымянный лес.
Он был по край омыт молочно-белым
Стеклом тумана. По седым ветвям
Стекали слезы чистые, какими
Одни деревья плачут накануне
Всеобесцвечивающей зимы.
И тут случилось чудо: на закате
Забрезжила из тучи синева,
И яркий луч пробился, как в июне,
Как птичьей песни легкое копье,
Из дней грядущих в прошлое мое.
И плакали деревья накануне
Благих трудов и праздничных щедрот
Счастливых бурь, клубящихся в лазури,
И повели синицы хоровод,
Как будто руки по клавиатуре
Шли от земли до самых верхних нот.
Александр Твардовский
В последний месяц осени, на склоне
Суровой жизни,
Исполненный печали, я вошел
В безлиственный и безымянный лес.
Он был по край омыт молочно-белым
Стеклом тумана. По седым ветвям
Стекали слезы чистые, какими
Одни деревья плачут накануне
Всеобесцвечивающей зимы.
И тут случилось чудо: на закате
Забрезжила из тучи синева,
И яркий луч пробился, как в июне,
Как птичьей песни легкое копье,
Из дней грядущих в прошлое мое.
И плакали деревья накануне
Благих трудов и праздничных щедрот
Счастливых бурь, клубящихся в лазури,
И повели синицы хоровод,
Как будто руки по клавиатуре
Шли от земли до самых верхних нот.
#Твардовский
Александр Твардовский. Утро
Кружась легко и неумело,
Снежинка села на стекло.
Шёл ночью снег густой и белый —
От снега в комнате светло.
Чуть порошит пушок летучий,
И солнце зимнее встаёт.
Как каждый день — полней и лучше,
Да будет лучше новый год.
И дней, что отмечают люди,
Часов таких, как этот час, —
При нас с тобою много будет
И много-много — после нас…
1935 г.
🔷 18 декабря — день памяти поэта, редактора, писателя Александра Трифоновича Твардовского (1910 — 1971 гг.)
Александр Твардовский. Утро
Кружась легко и неумело,
Снежинка села на стекло.
Шёл ночью снег густой и белый —
От снега в комнате светло.
Чуть порошит пушок летучий,
И солнце зимнее встаёт.
Как каждый день — полней и лучше,
Да будет лучше новый год.
И дней, что отмечают люди,
Часов таких, как этот час, —
При нас с тобою много будет
И много-много — после нас…
1935 г.
🔷 18 декабря — день памяти поэта, редактора, писателя Александра Трифоновича Твардовского (1910 — 1971 гг.)
#Твардовский
Александр Твардовский
Есть книги — волею приличий
Они у века не в тени.
Из них цитаты брать—-обычай —
Во все положенные дни.
В библиотеке иль читальне
Любой—уж так заведено —
Они на полке персональной
Как бы на пенсии давно.
Они в чести.
И не жалея
Немалых праздничных затрат,
Им обновляют в юбилеи
Шрифты, бумагу и формат.
Поправки вносят в предисловья
Иль пишут наново, спеша.
И — сохраняйтесь на здоровье,—
Куда как доля хороша.
На них печать почтенной скуки
И давность пройденных наук;
Но, взяв одну такую в руки,
Ты, время,
Обожжешься вдруг…
Случайно вникнув с середины,
Невольно всю пройдешь насквозь,
Все вместе строки до единой,
Что ты вытаскивало врозь.
Александр Твардовский
Есть книги — волею приличий
Они у века не в тени.
Из них цитаты брать—-обычай —
Во все положенные дни.
В библиотеке иль читальне
Любой—уж так заведено —
Они на полке персональной
Как бы на пенсии давно.
Они в чести.
И не жалея
Немалых праздничных затрат,
Им обновляют в юбилеи
Шрифты, бумагу и формат.
Поправки вносят в предисловья
Иль пишут наново, спеша.
И — сохраняйтесь на здоровье,—
Куда как доля хороша.
На них печать почтенной скуки
И давность пройденных наук;
Но, взяв одну такую в руки,
Ты, время,
Обожжешься вдруг…
Случайно вникнув с середины,
Невольно всю пройдешь насквозь,
Все вместе строки до единой,
Что ты вытаскивало врозь.
#Твардовский
Александр Твардовский
Ах, этот день двенадцатый апреля,
Как он пронесся по людским сердцам!
Казалось, мир невольно стал добрее,
Своей победой потрясенный сам.
Какой гремел он музыкой вселенской,
Тот праздник, в пестром пламени знамен,
Когда безвестный сын земли смоленской
Землей-планетой был усыновлен.
Жилец Земли, геройский этот малый
В космической посудине своей
По круговой, вовеки небывалой,
В пучинах неба вымахнул над ней...
Александр Твардовский
Ах, этот день двенадцатый апреля,
Как он пронесся по людским сердцам!
Казалось, мир невольно стал добрее,
Своей победой потрясенный сам.
Какой гремел он музыкой вселенской,
Тот праздник, в пестром пламени знамен,
Когда безвестный сын земли смоленской
Землей-планетой был усыновлен.
Жилец Земли, геройский этот малый
В космической посудине своей
По круговой, вовеки небывалой,
В пучинах неба вымахнул над ней...
Forwarded from ПОЭЗИЯ | Стихи нового дня
#Твардовский
Александр Твардовский
В последний месяц осени, на склоне
Суровой жизни,
Исполненный печали, я вошел
В безлиственный и безымянный лес.
Он был по край омыт молочно-белым
Стеклом тумана. По седым ветвям
Стекали слезы чистые, какими
Одни деревья плачут накануне
Всеобесцвечивающей зимы.
И тут случилось чудо: на закате
Забрезжила из тучи синева,
И яркий луч пробился, как в июне,
Как птичьей песни легкое копье,
Из дней грядущих в прошлое мое.
И плакали деревья накануне
Благих трудов и праздничных щедрот
Счастливых бурь, клубящихся в лазури,
И повели синицы хоровод,
Как будто руки по клавиатуре
Шли от земли до самых верхних нот.
Александр Твардовский
В последний месяц осени, на склоне
Суровой жизни,
Исполненный печали, я вошел
В безлиственный и безымянный лес.
Он был по край омыт молочно-белым
Стеклом тумана. По седым ветвям
Стекали слезы чистые, какими
Одни деревья плачут накануне
Всеобесцвечивающей зимы.
И тут случилось чудо: на закате
Забрезжила из тучи синева,
И яркий луч пробился, как в июне,
Как птичьей песни легкое копье,
Из дней грядущих в прошлое мое.
И плакали деревья накануне
Благих трудов и праздничных щедрот
Счастливых бурь, клубящихся в лазури,
И повели синицы хоровод,
Как будто руки по клавиатуре
Шли от земли до самых верхних нот.