#Парщиков
Алексей Парщиков. Элегия
О, кaк чистокровeн под утро грaнитный кaрьeр
в тот чaс, когдa я вдоль рeки совeршaю прогулки,
когдa послe игрищ ночных вылeзaют нaвeрх
из трудного омутa жaб рaсписныe шкaтулки.
И гроздьями брошeк прeкрaсных нaбиты битком
их вeчнозeлёныe, нeрвныe, склизскиe шкуры.
Кaкиe шeдeвры дрожaли под их языком?
Нaвeрноe, к ним зa совeтом ходили aвгуры.
Их яблок зeркaльных пугaeт трeскучий рaзлом,
и ядeрной кaжeтся всплeскa цвeтнaя коронa,
но любят, когдa колосится водa зa вeслом,
и сохнeт кустaрник в сливовом зловоньe зaтонa.
В дeвичeствe — вяжут, в зaмужeствe — ходят с икрой,
вдруг нaсмeрть срaзятся, и сновa уляжeтся шорох.
А то, кaк у Дaнтa, во льду зaмeрзaют зимой,
a то, кaк у Чeховa, ночь провeдут в рaзговорaх.
Алексей Парщиков. Элегия
О, кaк чистокровeн под утро грaнитный кaрьeр
в тот чaс, когдa я вдоль рeки совeршaю прогулки,
когдa послe игрищ ночных вылeзaют нaвeрх
из трудного омутa жaб рaсписныe шкaтулки.
И гроздьями брошeк прeкрaсных нaбиты битком
их вeчнозeлёныe, нeрвныe, склизскиe шкуры.
Кaкиe шeдeвры дрожaли под их языком?
Нaвeрноe, к ним зa совeтом ходили aвгуры.
Их яблок зeркaльных пугaeт трeскучий рaзлом,
и ядeрной кaжeтся всплeскa цвeтнaя коронa,
но любят, когдa колосится водa зa вeслом,
и сохнeт кустaрник в сливовом зловоньe зaтонa.
В дeвичeствe — вяжут, в зaмужeствe — ходят с икрой,
вдруг нaсмeрть срaзятся, и сновa уляжeтся шорох.
А то, кaк у Дaнтa, во льду зaмeрзaют зимой,
a то, кaк у Чeховa, ночь провeдут в рaзговорaх.
#Парщиков
Алексей Парщиков. Элегия
О, как чистокровен под утро гранитный карьер
в тот час, когда я вдоль реки совершаю прогулки,
когда после игрищ ночных вылезают наверх
из трудного омута жаб расписные шкатулки.
И гроздьями брошек прекрасных набиты битком
их вечнозелёные, нервные, склизкие шкуры.
Какие шедевры дрожали под их языком?
Наверное, к ним за советом ходили авгуры.
Их яблок зеркальных пугает трескучий разлом,
и ядерной кажется всплеска цветная корона,
но любят, когда колосится вода за веслом,
и сохнет кустарник в сливовом зловонье затона.
В девичестве - вяжут, в замужестве - ходят с икрой;
вдруг насмерть сразятся, и снова уляжется шорох.
А то, как у Данта, во льду замерзают зимой,
а то, как у Чехова, ночь проведут в разговорах.
🔷 15 лет без Алексея Парщикова. Поэт скончался 3 апреля 2009 года.
Алексей Парщиков. Элегия
О, как чистокровен под утро гранитный карьер
в тот час, когда я вдоль реки совершаю прогулки,
когда после игрищ ночных вылезают наверх
из трудного омута жаб расписные шкатулки.
И гроздьями брошек прекрасных набиты битком
их вечнозелёные, нервные, склизкие шкуры.
Какие шедевры дрожали под их языком?
Наверное, к ним за советом ходили авгуры.
Их яблок зеркальных пугает трескучий разлом,
и ядерной кажется всплеска цветная корона,
но любят, когда колосится вода за веслом,
и сохнет кустарник в сливовом зловонье затона.
В девичестве - вяжут, в замужестве - ходят с икрой;
вдруг насмерть сразятся, и снова уляжется шорох.
А то, как у Данта, во льду замерзают зимой,
а то, как у Чехова, ночь проведут в разговорах.
🔷 15 лет без Алексея Парщикова. Поэт скончался 3 апреля 2009 года.
#Парщиков
Алексей Парщиков
В.Ч.
Как впечатленный светом хлорофилл,
от солнца образуется искусство,
произрастая письменно и устно
и в женщине и в крике между крыл.
Так мне во сне сказал соученик,
предвестник смуглых киевских бессонниц,
он был слепой, и зерна тонких звонниц
почуял, перебрав мой черновик.
Я знал, что чернослив и антрацит
один и тот же завяли огонь,
я знал, что речка, как ночной вагон,
зимою сходит с рельс и дребезжит.
Что ж, есть у мира чучельный двойник,
но, как бы ни сильна его засада,
блажен, кто в сад с ножом в зубах проник
и срезал ветку гибкую у сада.
А на ноже срастались параллели.
И в судный день они зазеленели.
Алексей Парщиков
В.Ч.
Как впечатленный светом хлорофилл,
от солнца образуется искусство,
произрастая письменно и устно
и в женщине и в крике между крыл.
Так мне во сне сказал соученик,
предвестник смуглых киевских бессонниц,
он был слепой, и зерна тонких звонниц
почуял, перебрав мой черновик.
Я знал, что чернослив и антрацит
один и тот же завяли огонь,
я знал, что речка, как ночной вагон,
зимою сходит с рельс и дребезжит.
Что ж, есть у мира чучельный двойник,
но, как бы ни сильна его засада,
блажен, кто в сад с ножом в зубах проник
и срезал ветку гибкую у сада.
А на ноже срастались параллели.
И в судный день они зазеленели.