#современник #МихайловСГ

Михайлов Станислав Геннадьевич

Холодно в небе сгорает заря,
Холодно смотрит на пасынков Отче.
Медною милостыней ноября
Поздний платеж боязливо отсрочен

На день, должно быть, а, может, на два.
Столь невесома Земля за спиною,
Что и душа, ни жива ни мертва,
Грезит любовью, и ею одною.

Как-то со Временем сопряжена,
Жизнь прожита, а пустая облатка
Медленной памятью давнего сна
Тает так долго, так приторно-сладко.

#современник #МихайловСГ

Станислав Геннадьевич Михайлов

Две посленовогодние недели
Прошли, как немцы пленные, понуры.
Зима девичьи пишет акварели,
И некому с тебя содрать три шкуры.
Мороза нет — сибирского Егора,
Хмелёвского Кузьмы с кривой берданой.
Всё не могу тишайшего укора
Переступить, улыбки покаянной,
Покорности в глазах больного брата,
Беззвучной рюмки, выпитой впервые.
Где жизнь была сосною в три обхвата,
Там мёртвые лежат — вчера живые.
И женщина прозрачнее голубки
Платок кусает и отводит очи.
И в бесконечно тёмном промежутке
От сказанного вслух еще жесточе
Становится немотное зимовье,
Нетопленная печь, снега без брода…
Нахохлись, брат, прерви свое безмолвье,
И Бог нам помощь — проживём полгода.
Очнёмся от зимы да погорланим,
Поставим сеть, как подойдет сорога,
Скидаем в караканской глухомани
Поэму золотей и выше стога.
И вновь обнимем солнце над холмами,
И выпьем первача духмяный слиток,
А жизни, как легко нетрезвой даме,
Простим за так комедию ошибок.

#современник #МихайловСГ

Михайлов Станислав Геннадьевич

Любому бесполезному занятью
Придав необратимость и повторность,
Мы стали бы, наверно, сельской знатью,
Златые зерна, плачущая гордость
Лазурная — по куполу и сводам,
Незрячая ладони расплескала.
Мы стали бы указывать погодам,
Столь малые и значащие мало.
Мы пахли бы скотом, благоухая
Всемирною заботой и погромом,
И кровь, на нищих кровлях потухая,
Плыла бы, словно изморось над гробом.
Пылала бы гроза, слеза плыла бы.
И, укрепившись в праведной обиде,
Все пожрала бы сладостная слабость
Любить себя и ближних ненавидеть.

#современник #МихайловСГ

Станислав Геннадьевич Михайлов

Две посленовогодние недели
Прошли, как немцы пленные, понуры.
Зима девичьи пишет акварели,
И некому с тебя содрать три шкуры.
Мороза нет — сибирского Егора,
Хмелёвского Кузьмы с кривой берданой.
Всё не могу тишайшего укора
Переступить, улыбки покаянной,
Покорности в глазах больного брата,
Беззвучной рюмки, выпитой впервые.
Где жизнь была сосною в три обхвата,
Там мёртвые лежат — вчера живые.
И женщина прозрачнее голубки
Платок кусает и отводит очи.
И в бесконечно тёмном промежутке
От сказанного вслух еще жесточе
Становится немотное зимовье,
Нетопленная печь, снега без брода…
Нахохлись, брат, прерви свое безмолвье,
И Бог нам помощь — проживём полгода.
Очнёмся от зимы да погорланим,
Поставим сеть, как подойдет сорога,
Скидаем в караканской глухомани
Поэму золотей и выше стога.
И вновь обнимем солнце над холмами,
И выпьем первача духмяный слиток,
А жизни, как легко нетрезвой даме,
Простим за так комедию ошибок.