#современник #Бек
Татьяна Бек
И шли, и пели, и топили печь,
И кровь пускали, и детей растили,
И засоряли сорняками речь,
И ставили табличку на могиле,
И плакали, и пили, и росли,
И тяжко просыпались спозаранку,
И верили, что лучшее - вдали,
И покупали серую буханку.
И снова шли, и разбивали сад,
И не умели приходить на помощь,
И жили наутёк, и невпопад,
И поперёк, и насмерть, и наотмашь.
И падали, и знали наперёд,
Переполняясь ужасом и светом,
Что если кто устанет и умрёт,
То шествие не кончится на этом.
1993
Татьяна Бек
И шли, и пели, и топили печь,
И кровь пускали, и детей растили,
И засоряли сорняками речь,
И ставили табличку на могиле,
И плакали, и пили, и росли,
И тяжко просыпались спозаранку,
И верили, что лучшее - вдали,
И покупали серую буханку.
И снова шли, и разбивали сад,
И не умели приходить на помощь,
И жили наутёк, и невпопад,
И поперёк, и насмерть, и наотмашь.
И падали, и знали наперёд,
Переполняясь ужасом и светом,
Что если кто устанет и умрёт,
То шествие не кончится на этом.
1993
#Бек
Татьяна Бек
Покуда мы слюною брызжем
В сугубо устных разговорах,
И спим, и сочиняем порох, -
Дурак становится бесстыжим,
Поэт - паяцем ярко-рыжим,
А летописцем - жук и олух.
Отцы уходят, дети дремлют.
...О времени бесшумный трепет,
Скорее перейди в озноб,
Грозою разразись, очисти
Труды и дни, слова и кисти,
И просто - перекрестки троп!
Татьяна Бек
Покуда мы слюною брызжем
В сугубо устных разговорах,
И спим, и сочиняем порох, -
Дурак становится бесстыжим,
Поэт - паяцем ярко-рыжим,
А летописцем - жук и олух.
Отцы уходят, дети дремлют.
...О времени бесшумный трепет,
Скорее перейди в озноб,
Грозою разразись, очисти
Труды и дни, слова и кисти,
И просто - перекрестки троп!
#современник #Бек
Татьяна Бек
Синица-спесивица синее море спалила.
И если позволишь, то я заостряю вопрос:
— Зачем возвращаться на место, где было, да сплыло
Огромное облако нежности, плена и слез, —
Где я, как шалава, хотела — под платьем нагая, —
Чтоб жизнь-одиночку расторгло ночное вдвоем?
Зачем возвращаться, от ревности изнемогая,
Туда, где синица собою сожгла водоем, —
Где угол обуглился, и половик, и подушка,
Где удаль фольклорная нас оглоушила влет,
Где книжная полка, и лампа, и чайная кружка,
И вещи на вешалке смотрят, как «группа сирот», —
Где даже ботинки насупились, как у Ван Гога,
Где даже цветы на окне отказались расти?
...Нельзя возвращаться на место любви — и поджога.
Нельзя возвращаться. Нельзя возвращаться. Прости.
Татьяна Бек
Синица-спесивица синее море спалила.
И если позволишь, то я заостряю вопрос:
— Зачем возвращаться на место, где было, да сплыло
Огромное облако нежности, плена и слез, —
Где я, как шалава, хотела — под платьем нагая, —
Чтоб жизнь-одиночку расторгло ночное вдвоем?
Зачем возвращаться, от ревности изнемогая,
Туда, где синица собою сожгла водоем, —
Где угол обуглился, и половик, и подушка,
Где удаль фольклорная нас оглоушила влет,
Где книжная полка, и лампа, и чайная кружка,
И вещи на вешалке смотрят, как «группа сирот», —
Где даже ботинки насупились, как у Ван Гога,
Где даже цветы на окне отказались расти?
...Нельзя возвращаться на место любви — и поджога.
Нельзя возвращаться. Нельзя возвращаться. Прости.
#Бек
Татьяна Бек
Я – дерево, растущее на крыше.
Я слабосильнее, кривее, ниже
Обыкновенных, истинных. Они же
Мнят, будто я – надменнее и выше.
Они – в земле могучими корнями,
Как ржавыми морскими якорями.
А я дрожу на цыпочках над ними –
Желанными, родными, неродными...
И не в земле, и до небес далёко.
– Вы слышите, мне очень одиноко,
Заброшенному чудом в эту щёлку! –
Лишь ветер треплет рыженькую чёлку.
🔷 7 февраля день памяти поэтессы, критика, литературоведа Татьяны Александровны Бек (1949 — 2005 гг.)
Татьяна Бек
Я – дерево, растущее на крыше.
Я слабосильнее, кривее, ниже
Обыкновенных, истинных. Они же
Мнят, будто я – надменнее и выше.
Они – в земле могучими корнями,
Как ржавыми морскими якорями.
А я дрожу на цыпочках над ними –
Желанными, родными, неродными...
И не в земле, и до небес далёко.
– Вы слышите, мне очень одиноко,
Заброшенному чудом в эту щёлку! –
Лишь ветер треплет рыженькую чёлку.
🔷 7 февраля день памяти поэтессы, критика, литературоведа Татьяны Александровны Бек (1949 — 2005 гг.)