#современник #Рантович
Михаил Рантович
Напрасная и праздная вода,
и я среди неё стою шпионом
под равнодушьем высшего суда,
над нежным искажённым небосклоном.
Река вливается в мои глаза,
и вечность я вычерпываю взглядом.
Но вот стремительная стрекоза
стреляет в воздух слюдяным снарядом.
Не задевая зеркала крылом,
она, как я, прожорливо-глазаста,
бесстрашно отражается на нём
и только безучастьем сопричастна.
Её не схватит зрячее стекло,
и не приблизится она, доверясь,
она зависла нагло, наголо,
стреляет снова, устремляясь через
меня, и вот уже летим — куда? —
в пространстве беспрепятственном и трудном,
где трудятся и небо, и вода.
Ни неба, ни воды не зачерпнуть нам.
Сайт Михаила Рантовича
Михаил Рантович
Напрасная и праздная вода,
и я среди неё стою шпионом
под равнодушьем высшего суда,
над нежным искажённым небосклоном.
Река вливается в мои глаза,
и вечность я вычерпываю взглядом.
Но вот стремительная стрекоза
стреляет в воздух слюдяным снарядом.
Не задевая зеркала крылом,
она, как я, прожорливо-глазаста,
бесстрашно отражается на нём
и только безучастьем сопричастна.
Её не схватит зрячее стекло,
и не приблизится она, доверясь,
она зависла нагло, наголо,
стреляет снова, устремляясь через
меня, и вот уже летим — куда? —
в пространстве беспрепятственном и трудном,
где трудятся и небо, и вода.
Ни неба, ни воды не зачерпнуть нам.
Сайт Михаила Рантовича
#современник #Рантович
Михаил Рантович
Свободу под звёздами можно на вкус
распробовать — холоден воздух и едок.
Мой адрес не дом, а банальный союз,
составленный квинтиллионами клеток.
За систолу и за диастолу им
спасибо — за эту ритмичную рифму;
за то, что покровами кожи храним;
за фасцию, кровь и бесцветную лимфу;
за мозг — героический грецкий орех;
за вечнозелёную крону сознанья,
где прячется мой торжествующий смех:
как это чудесно! как это случайно!
И жду я, чтó выпадет мне под конец —
деменция или люцидный делирий, —
однако спасибо, хоть я не жилец,
но лишь постоялец на съёмной квартире.
Сайт Михаила Рантовича
Михаил Рантович
Свободу под звёздами можно на вкус
распробовать — холоден воздух и едок.
Мой адрес не дом, а банальный союз,
составленный квинтиллионами клеток.
За систолу и за диастолу им
спасибо — за эту ритмичную рифму;
за то, что покровами кожи храним;
за фасцию, кровь и бесцветную лимфу;
за мозг — героический грецкий орех;
за вечнозелёную крону сознанья,
где прячется мой торжествующий смех:
как это чудесно! как это случайно!
И жду я, чтó выпадет мне под конец —
деменция или люцидный делирий, —
однако спасибо, хоть я не жилец,
но лишь постоялец на съёмной квартире.
Сайт Михаила Рантовича
#современник #Рантович
Михаил Рантович
Молящий свет, молчащий зуммер
да паутинное окно.
И вот теперь, когда он умер,
природе вдруг не всё равно —
ей предстоит теперь работа,
которая уже не впрок:
с законом Бойля—Мариотта
термодинамики урок.
Ему воздастся не по вере,
не по делам на этот раз:
автолиз, пиршество бактерий,
разрушенный гомеостаз.
О вечной доле и мечтали
липиды и гемоглобин,
азот, хлор, магний, фосфор, калий.
Теперь он больше не один,
но он соседствует со всеми,
необратимо обратясь
в контакт на светлой микросхеме.
Мир — обнаруженная связь,
мир — обналиченные числа,
в горящих битах небосвод.
Ни мыслей больше нет, ни смысла —
одной гармонии круговорот.
Михаил Рантович
Молящий свет, молчащий зуммер
да паутинное окно.
И вот теперь, когда он умер,
природе вдруг не всё равно —
ей предстоит теперь работа,
которая уже не впрок:
с законом Бойля—Мариотта
термодинамики урок.
Ему воздастся не по вере,
не по делам на этот раз:
автолиз, пиршество бактерий,
разрушенный гомеостаз.
О вечной доле и мечтали
липиды и гемоглобин,
азот, хлор, магний, фосфор, калий.
Теперь он больше не один,
но он соседствует со всеми,
необратимо обратясь
в контакт на светлой микросхеме.
Мир — обнаруженная связь,
мир — обналиченные числа,
в горящих битах небосвод.
Ни мыслей больше нет, ни смысла —
одной гармонии круговорот.
Forwarded from ПОЭЗИЯ | Стихи нового дня
#современник #Рантович
Михаил Рантович
Напрасная и праздная вода,
и я среди неё стою шпионом
под равнодушьем высшего суда,
над нежным искажённым небосклоном.
Река вливается в мои глаза,
и вечность я вычерпываю взглядом.
Но вот стремительная стрекоза
стреляет в воздух слюдяным снарядом.
Не задевая зеркала крылом,
она, как я, прожорливо-глазаста,
бесстрашно отражается на нём
и только безучастьем сопричастна.
Её не схватит зрячее стекло,
и не приблизится она, доверясь,
она зависла нагло, наголо,
стреляет снова, устремляясь через
меня, и вот уже летим — куда? —
в пространстве беспрепятственном и трудном,
где трудятся и небо, и вода.
Ни неба, ни воды не зачерпнуть нам.
Сайт Михаила Рантовича
Михаил Рантович
Напрасная и праздная вода,
и я среди неё стою шпионом
под равнодушьем высшего суда,
над нежным искажённым небосклоном.
Река вливается в мои глаза,
и вечность я вычерпываю взглядом.
Но вот стремительная стрекоза
стреляет в воздух слюдяным снарядом.
Не задевая зеркала крылом,
она, как я, прожорливо-глазаста,
бесстрашно отражается на нём
и только безучастьем сопричастна.
Её не схватит зрячее стекло,
и не приблизится она, доверясь,
она зависла нагло, наголо,
стреляет снова, устремляясь через
меня, и вот уже летим — куда? —
в пространстве беспрепятственном и трудном,
где трудятся и небо, и вода.
Ни неба, ни воды не зачерпнуть нам.
Сайт Михаила Рантовича
#современник #Рантович
Михаил Рантович
Такая улица осенняя, пустая,
что можно организм из воздуха изъять
и после этой ампутации опять
во все глаза смотреть, смотреть, не умирая.
Так натурально, капитально вещество,
где сумрачный проспект, и нету никого,
и бьётся мошкара люминесцентной паствой,
а ствол карагача как трещина пространства.
Кому же и зачем мир в ощущеньях дан?
От ветра офонаревая и шалея,
свет фонарей проходит боковой аллеей,
где в картузе стоит контуженный болван.
Михаил Рантович
Такая улица осенняя, пустая,
что можно организм из воздуха изъять
и после этой ампутации опять
во все глаза смотреть, смотреть, не умирая.
Так натурально, капитально вещество,
где сумрачный проспект, и нету никого,
и бьётся мошкара люминесцентной паствой,
а ствол карагача как трещина пространства.
Кому же и зачем мир в ощущеньях дан?
От ветра офонаревая и шалея,
свет фонарей проходит боковой аллеей,
где в картузе стоит контуженный болван.