... Что же такое - Россия?
Не земли - они приходят и уходят.
Не богатства - они истощаются.
Не история - она в прошлом.
Страна - это все мы. Те, кто живёт здесь и сейчас.
Разные. Непохожие друг на друга. С разными мыслями в голове, разными книгами на полке, разными идеалами.
Словом, это наш день. Общий. День не названия, не территории, а людей.
И книг, конечно - пока жив язык и культура, жива совесть, мысль, разум - жива и Россия.

"Недавно я вместе с двумя другими авторами выступал в Нью-Гэмпшире, в художественной коммуне. Не помню, что именно я читал тем вечером, – помню только, что во время чтения ее рассказ эхом отдавался в моем сознании. В этом рассказе отец беседовал с детьми, которые проводили летние каникулы за мучением животных. Он говорил детям, что есть черта, отделяющая убийство жука от убийства лягушки, и что эту черту нельзя переходить, даже если сдержаться невыносимо трудно.
Таков наш мир. Писатель не создает его – но приходит сказать то, что должно быть сказано. Сказать, что есть черта между убийством жука и убийством лягушки и что даже если самому писателю доводилось перейти эту грань, о ней необходимо рассказать другим. Писатель не святой, не пророк, стоящий у небесных врат; он просто еще один грешник, которому дано чуть острее чувствовать и чуть лучше владеть языком для описания невообразимой реальности нашего мира. Он не выдумывает ни единую эмоцию и ни единую мысль – все они существовали задолго до него. Он ни на толику не лучше своих читателей – иногда он гораздо хуже, – и так оно и должно быть. Будь писатель ангелом, пропасть, отделяющая его от нас, была бы столь огромна, что его тексты не имели бы ни малейшего шанса нас коснуться. Но поскольку он пребывает здесь, на нашей стороне, по самую шею в грязи и мерзости, именно он лучше любого другого способен поделиться с нами происходящим на освещенных площадях и – особенно – в темных переулках его собственного сознания. Он не приведет нас в Землю обетованную, не восстановит мир во всем мире и не исцелит страждущих. Но если он все сделает правильно, еще несколько условных лягушек останется в живых."

Эдгар Керет. "Семь тучных лет"

"...В Элмвуд-Спрингс царят добрососедские отношения, и почти всякий прохожий непременно поговорит с Пробкой, белой кошкой с черным пятнышком, которая дремлет в окне обувной мастерской. Есть тут и городской пьяница — Джеймс Хутен, бывшую жену которого, страдалицу Тот Хутен, прозвали Бедняжка Тот. Несмотря на то что она вышла замуж повторно, на сей раз за трезвенника, и выглядит совершенно счастливой, ее продолжают звать Бедняжкой Тот. Чисто по привычке.

Места здесь предостаточно, садоводам раздолье, и во дворе всегда найдется работа. Если вы приболели, чей-нибудь сын или муж зайдет и наведет вам в огороде красоту. Кладбище ухоженное, и в День памяти  украшает могилы ветеранов флагами. В городке три церкви — Лютеранская, Методистская и Единая, они часто устраивают пикники с распродажей выпечки и собирают уйму народу.

Это самый обычный городок, и чуть ли не в каждой гостиной вы найдете по крайней мере одну пару покрашенных бронзовой краской детских ботиночек и фотографию ребенка, сидящего верхом на том же пегом индийском пони, что и ребенок соседей. Богачей тут сроду не водилось, но, несмотря на это, Элмвуд-Спрингс — уважающий себя город. Об этом можно судить по безупречно выкрашенным стенам домов и белоснежным занавескам на окнах.

Большинство горожан довольны жизнью. Это видно по конфетти на тротуаре перед входом в кинотеатр, по тому, как подмигивает тебе новый кинопрожектор. Это видно по сытым кошкам и собакам, бесцельно слоняющимся по улицам, а если вы слепы, то об этом говорит смех со школьного двора и мягкий глухой удар газеты, падающей утром на каждое крыльцо.

Но лучше всего о городе — любом городе — можно судить,  прислушавшись к нему среди ночи… Далеко за полночь… После того, как в последний раз стукнут все двери, погаснут последние огни, убаюкан последний ребенок. Стоит прислушаться — и услышишь, как все, даже куры — самые нервные существа на земле, глубоко и крепко спят.

Элмвуд-Спрингс, штат Миссури, далеко не идеален, но для маленького городка он настолько близок к идеалу, насколько можно утверждать это, не впадая в излишнюю сентиментальность и не выдумывая небылиц."

Фэнни Флэгг. Добро пожаловать в мир, малышка!

"...Опустившись на колени, словно собирался бить поклоны, Фима принялся искать яблоко... И вдруг перед ним возник таракан, усталый и безучастный, равнодушно покачивающий усиками, как показалось Фиме. Он даже не пытался убежать. Фиму тут же охватила жажда убийства. Стоя на четвереньках, он исхитрился стянуть с ноги ботинок, занес его над насекомым, но вдруг пожалел, припомнив, что именно так, ударом молотка по голове, агенты Сталина убили Льва Троцкого, пребывавшего в мексиканском изгнании. И с изумлением понял, до чего Троцкий на последних своих фотографиях похож на его отца, недавно снова приходившего уговорить его, Фиму, завести семью.

Ботинок застыл в руке. С удивлением он всматривался в тараканьи усищи, этакие чуть пошевеливающиеся два полукруга. И еще он заметил щетинки, жесткие, коротенькие, похожие на усики. Разглядел тонкие суставчатые ножки. Открыл для себя удлиненные, искусно выточенные крылья. И преисполнился благоговения перед тем, как безупречно сотворено это существо, казавшееся ему уже не отвратительным, а, напротив, истинным совершенством. Представитель ненавидимой расы, преследуемой, изгнанной в клоаку, — расы, умеющей выживать, упорной, проворной, вынужденной защищаться лишь хитростью потемок, с незапамятных времен ставшей объектом омерзения, проистекающего из страха и примитивных предрассудков, что передаются из поколения в поколение.

А что, если именно изворотливость этой расы, именно жалкое ее существование, уродство и безобразность, ее воля к жизни внушают нам страх и ужас? Страх перед жаждой убийства, которую вызывает в нас само их появление? Страх пред тайной живучести этого создания, которое не жалит, не кусает, держится на расстоянии? И Фима отступил, вежливо, молча. Водворил ботинок на ногу, постаравшись не замечать запах от носка, и мягким движением закрыл дверцу шкафчика, дабы не напугать насекомое. "

Амос Оз. Фима

#амосоз  #фантомпресс #таракан #израиль

"Для того чтобы спорить с Иисусом Назореем, — печально произнес Валд, — человек обязан хоть немного возвыситься, а не опускаться до клоаки. Верно и то, что возможно, вполне возможно и даже достойно не соглашаться с Иисусом — например, в вопросе универсальной любви: действительно ли возможно такое, что все мы без исключения сможем любить все время всех без исключения? Неужели сам Иисус любил всех все время? Любил ли Он, к примеру, менял у ворот Храма, когда овладел Им гнев и Он в ярости опрокинул их столы? Или когда заявлял: “Не мир пришел Я принести, но меч”? Не истерлись ли в ту минуту из Его сердца заповедь всеобщей любви и заповедь, повелевавшая подставить и другую щеку? Или когда завещал апостолам быть мудрыми, как змии, и простодушными, как голуби? И особенно когда, согласно Луке, повелел Он, чтобы врагов Его, не пожелавших принять царствие Его, привели пред Его очи и избили перед Ним? Куда исчезла в то мгновение заповедь, предписывающая любить также — и в особенности! — врагов наших? Ведь тот, кто любит всех, не любит, в сущности, никого. Пожалуйста. Вот так может человек вести спор с Иисусом Назореем. Так, а не прибегая к помойной брани.

Иудаизм, христианство, ислам — все они не скупятся на медоточивые речи, исполненные любви, благосклонности и милосердия, только пока нет в их руках наручников, решеток, власти, пыточных подвалов и эшафотов. Все эти верования, в том числе зародившиеся в последних поколениях и продолжающие и по сей день очаровывать множество сердец, — все они явились спасать нас, но очень скоро начали проливать нашу кровь. Я лично не верю в исправление мира. Вот. Я не верю ни в какую систему исправления мира. Не потому что мир в моих глазах исправен. Безусловно, нет. Мир крив и тосклив и полон страданий, но всякий, пришедший исправлять его, быстро погружается в потоки-реки крови. "

Амос Оз. "Иуда"

Если вы владеете языком Шекспира (и Хлои Бенджамин), похихикайте вместе с Хлоей Бенджамин (и Сетом Мейерсом) в на ночь глядя (в передаче Late Night). И узнайте о том, что Хлоя читает ВСЕ, абсолютно ВСЕ рецензии и отзывы на роман "Бессмертники" (Хлоя. пора учить русский - работы прибавится!) и множество пикантных подробностей, связанных как с личной жизнью самой Хлои, так и ее героев.
Если же с английским туго, просто посмотрите на красивую и талантливую девушку. https://www.youtube.com/watch?v=uKkBZ7EHMwM

Рецензия WoodrowSmith:

"Я не большой ценитель живописи, и никогда не слышал ни об Эндрю Уайетте, ни о "Мире Кристины". Но теперь я знаю, где я захочу побывать, оказавшись в Америке - в Кушинге, штат Мэн. На маленькой ферме Олссенов, неподалеку от которой есть две могилы.
...Они никогда не были любовниками, но все же их дружба той редкой и светлой породы, что выше любви. Поэтому они и остались вместе - в истории, и в романе.  В жизни Уайетту выпало больше внимания, Кристина же оставалась в виде полутени без лица на самой знаменитой его картине.
Кристина Бейкер Клайн попыталась исправить эту упущение, нарисовав СВОЮ картину. СВОЙ мир. И создав в итоге СВОЮ Кристину. Трудно сказать, насколько близка она к Кристине реальной - но даже в отрыве от исторического прототипа у Клайн получился яркий, сложный и сильный характер.
Жизнь парализованной девушки описана без сентиментальной патоки, без надрыва, без давления на эмоции - и это огромное достоинство книги.  Да, мир Кристины крохотен и с годами сжимается все больше. Но этот мир вмещает в себя всю вселенную - со сказками странствий и драмой любви, с радостями и горестями. Попадая в город, Кристина поражается тому, на какую ерунду тратят порой жизнь люди - и это, пожалуй, самый яркий урок от книги.
Огромность маленького мира простого человека - излюбленная тема американского искусства.  Мир Кристины с кусочком поля, старым домом и безбрежностью туманного прошлого и несостоявшегося будущего - это целый космос, по-разному раскрытый на картине и в романе.
Но обе "Картины Мира" стоят того, чтобы на них посмотреть хотя бы раз.
Перелистать страницы в тишине. Полюбоваться на золотые колосья на холсте.
Жизнь коротка и проходит быстро. Цените это. Цените малое, мимолетное, тихое. Цените то, что у вас ходят ноги, и живы родные, и рядом добрые друзья и, возможно, любимый человек.
Поверьте - это уже немало."

Фото - @BookFriendsClub

#фантомпресс #живопись #искусство #биография #чтение