Джонатан Коу получил британскую литературную премию Costa за роман «Срединная Англия».
Член жюри премии Costa, писатель Джон Бойн, заявил на церемонии награждения: «Если люди всерьез думают об исцелении и воссоединении разрушенной Брекзитом страны, роман Коу — лучший способ помочь в этом, поскольку он добросовестно и тщательно показывает позицию обеих сторон дискуссии… „Срединная Англия“ помогла мне понять происходящее гораздо лучше публикаций в прессе. Разумеется, я знаю позицию самого Коу по этому вопросу, совершенно определенную — но он написал крайне объективный, а главное — увлекательный и смешной роман.
Книги Коу всегда были полны юмора, это было их преимуществом на протяжении всей его карьеры. Я считаю, что он один из лучших британских писателей, и жаль, что он получил гораздо меньше признания, чем заслуживает — его книги ни разу не ходили в „Длинный список“ Букера или в шорт-лист Costa. И это было совершенно необъяснимо». https://www.theguardian.com/books/2020/jan/06/jonathan-coe-wins-costa-fiction-prize-for-perfect-brexit-novel
Член жюри премии Costa, писатель Джон Бойн, заявил на церемонии награждения: «Если люди всерьез думают об исцелении и воссоединении разрушенной Брекзитом страны, роман Коу — лучший способ помочь в этом, поскольку он добросовестно и тщательно показывает позицию обеих сторон дискуссии… „Срединная Англия“ помогла мне понять происходящее гораздо лучше публикаций в прессе. Разумеется, я знаю позицию самого Коу по этому вопросу, совершенно определенную — но он написал крайне объективный, а главное — увлекательный и смешной роман.
Книги Коу всегда были полны юмора, это было их преимуществом на протяжении всей его карьеры. Я считаю, что он один из лучших британских писателей, и жаль, что он получил гораздо меньше признания, чем заслуживает — его книги ни разу не ходили в „Длинный список“ Букера или в шорт-лист Costa. И это было совершенно необъяснимо». https://www.theguardian.com/books/2020/jan/06/jonathan-coe-wins-costa-fiction-prize-for-perfect-brexit-novel
the Guardian
Jonathan Coe wins Costa prize for ‘perfect’ Brexit novel
Middle England’s EU referendum story secures the 2019 novel award and goes up against first fiction, poetry and biography for Costa book of the year
#фантом_анонс
ЧЖАН ЖАНАНЬ. КОКОН
перевод с китайского Алины Перловой
Книга выходит в июне–июле
Чэн Гун и Ли Цзяци — одноклассники и лучшие друзья, но их детство едва ли можно назвать счастливым. Мать Чэн Гуна сбежала из семьи с продавцом лакричных конфет, а Цзяци безуспешно пытается заслужить любовь отца, бросившего жену и дочь ради лучшей жизни. Кроме семейного неблагополучия Чэн Гуна и Ли Цзяци объединяет страстная любовь к расследованиям, но дети не подозревают, что очередная вытащенная на свет тайна очень скоро положит конец их дружбе и
заставит резко повзрослеть.
Расследуя жестокое преступление, совершенное в годы «культурной революции», Цзяци и Чэн Гун узнают, что в него были вовлечены их
семьи, а саморазрушение, отравившее жизни родителей, растет из темного прошлого дедов. Хотя роман полон истинно азиатской жестокости, Чжан Жанань оказывается по-христиански милосердна к своим героям, она оставляет им возможность переломить судьбу, искупить грехи старших поколений и преодолеть наследственную травму.
ЧЖАН ЖАНАНЬ. КОКОН
перевод с китайского Алины Перловой
Книга выходит в июне–июле
Чэн Гун и Ли Цзяци — одноклассники и лучшие друзья, но их детство едва ли можно назвать счастливым. Мать Чэн Гуна сбежала из семьи с продавцом лакричных конфет, а Цзяци безуспешно пытается заслужить любовь отца, бросившего жену и дочь ради лучшей жизни. Кроме семейного неблагополучия Чэн Гуна и Ли Цзяци объединяет страстная любовь к расследованиям, но дети не подозревают, что очередная вытащенная на свет тайна очень скоро положит конец их дружбе и
заставит резко повзрослеть.
Расследуя жестокое преступление, совершенное в годы «культурной революции», Цзяци и Чэн Гун узнают, что в него были вовлечены их
семьи, а саморазрушение, отравившее жизни родителей, растет из темного прошлого дедов. Хотя роман полон истинно азиатской жестокости, Чжан Жанань оказывается по-христиански милосердна к своим героям, она оставляет им возможность переломить судьбу, искупить грехи старших поколений и преодолеть наследственную травму.
КРИСТОФЕР МУР. ГРЯЗНАЯ РАБОТА
перевод с английского Максима Немцова
Книга выходит в июне–июле
Кристофер Мур возвращается. Один из лучших его романов обзавелся продолжением, и книги выйдут одновременно. «Грязная работа» выйдет в новой редакции.
Чарли Ашер — самый обычный парень. Чуток несчастный, слегка невротичный, малость ипохондрик. Он типичный бета-самец — нерешительный, осторожный и склонный к размышлениям, а не к действиям. Чарли даже в кошмарном сне не могло привидеться, что он станет подручным Смерти. Но именно эта беда с ним и произошла. И его доселе тихая и уютная жизнь обычного сан-францисского обормота превращается в сущий ад: люди вокруг падают замертво, а в блокноте на тумбочке сами собой появляются имена тех, кому скоро предстоит отправиться на тот свет. Похоже, что Чарли принят на новую службу, неприятную и чертовски опасную. Но кто-то же должен выполнять грязную работу и нести людям смерть…
«Грязная работа» — феерически смешная и преступно неполиткорректная книга, абсолютно противопоказанная детям, беременным и особо нервическим гражданам. Остальным категорически рекомендуется — как лучшее средство от пошлости и тоски наших будней.
перевод с английского Максима Немцова
Книга выходит в июне–июле
Кристофер Мур возвращается. Один из лучших его романов обзавелся продолжением, и книги выйдут одновременно. «Грязная работа» выйдет в новой редакции.
Чарли Ашер — самый обычный парень. Чуток несчастный, слегка невротичный, малость ипохондрик. Он типичный бета-самец — нерешительный, осторожный и склонный к размышлениям, а не к действиям. Чарли даже в кошмарном сне не могло привидеться, что он станет подручным Смерти. Но именно эта беда с ним и произошла. И его доселе тихая и уютная жизнь обычного сан-францисского обормота превращается в сущий ад: люди вокруг падают замертво, а в блокноте на тумбочке сами собой появляются имена тех, кому скоро предстоит отправиться на тот свет. Похоже, что Чарли принят на новую службу, неприятную и чертовски опасную. Но кто-то же должен выполнять грязную работу и нести людям смерть…
«Грязная работа» — феерически смешная и преступно неполиткорректная книга, абсолютно противопоказанная детям, беременным и особо нервическим гражданам. Остальным категорически рекомендуется — как лучшее средство от пошлости и тоски наших будней.
#фантом_анонс
КРИСТОФЕР МУР. ПОДЕРЖАННЫЕ ДУШИ
Перевод с английского Максима Немцова
Книга выходит в июне–июле.
В Сан-Франциско опять запахло жареным, и наши старые знакомые Чарли Ашер и его загадочно одаренная дочурка Софи, инспектор Ривера, Мятник Свеж и другие скромные Торговцы Смертью, а по совместительству — спасатели человечества от сил тьмы, не успев толком оправиться от боев с Морриган и чудовищем Оркусом, опять вынуждены усмирять разбушевавшуюся Преисподнюю. Древняя магия тибетского буддизма, боги, что старше этого мира, законы неистребимости жизни — эти и другие вселенские силы не дают заскучать ни героям романа, ни нам, его завороженным читателям. Кристофер Мур вновь снял для нас веселое, сумасшедшее, хулиганское кино на бумаге — и ему опять удается мимоходом не только рассмешить читателя до колик, но и тронуть до слез и невзначай предложить подумать о большом и важном.
КРИСТОФЕР МУР. ПОДЕРЖАННЫЕ ДУШИ
Перевод с английского Максима Немцова
Книга выходит в июне–июле.
В Сан-Франциско опять запахло жареным, и наши старые знакомые Чарли Ашер и его загадочно одаренная дочурка Софи, инспектор Ривера, Мятник Свеж и другие скромные Торговцы Смертью, а по совместительству — спасатели человечества от сил тьмы, не успев толком оправиться от боев с Морриган и чудовищем Оркусом, опять вынуждены усмирять разбушевавшуюся Преисподнюю. Древняя магия тибетского буддизма, боги, что старше этого мира, законы неистребимости жизни — эти и другие вселенские силы не дают заскучать ни героям романа, ни нам, его завороженным читателям. Кристофер Мур вновь снял для нас веселое, сумасшедшее, хулиганское кино на бумаге — и ему опять удается мимоходом не только рассмешить читателя до колик, но и тронуть до слез и невзначай предложить подумать о большом и важном.
#фантом_анонс
ЭЛИЗАБЕТ СТРАУТ. ОЛИВИЯ КИТТЕРИДЖ
перевод с английского Евгении Канищевой
Книг выходит в июне–июле
В конце прошлого года «Фантом» выпустил вторую часть дилогии Элизабет Страут об Оливии Киттеридж. И вот теперь — оригинальный роман, много лет не переиздававшийся в России, в совершенно новом переводе!
Пулитцеровская премия. Итальянская премия Premio Bancarella Prize. Финалист National Book Critics Circle Award. И наконец, блестящая экранизация 2014 года с Фрэнсис Макдорманд в роли Оливии и Биллом Мюрреем.
Истории, которые наблюдает или проживает Оливия Киттеридж, сплетаются в замысловатый сюжет из жизни крошечного городка. Оливия — резкая, сумасбродная, сильная и хрупкая, одинокая и любимая. Оливия точно знает, как надо жить, или думает, что знает. Книга, после которой начинаешь ценить тех, кто рядом с тобой, — родных, друзей и даже недругов.
ЭЛИЗАБЕТ СТРАУТ. ОЛИВИЯ КИТТЕРИДЖ
перевод с английского Евгении Канищевой
Книг выходит в июне–июле
В конце прошлого года «Фантом» выпустил вторую часть дилогии Элизабет Страут об Оливии Киттеридж. И вот теперь — оригинальный роман, много лет не переиздававшийся в России, в совершенно новом переводе!
Пулитцеровская премия. Итальянская премия Premio Bancarella Prize. Финалист National Book Critics Circle Award. И наконец, блестящая экранизация 2014 года с Фрэнсис Макдорманд в роли Оливии и Биллом Мюрреем.
Истории, которые наблюдает или проживает Оливия Киттеридж, сплетаются в замысловатый сюжет из жизни крошечного городка. Оливия — резкая, сумасбродная, сильная и хрупкая, одинокая и любимая. Оливия точно знает, как надо жить, или думает, что знает. Книга, после которой начинаешь ценить тех, кто рядом с тобой, — родных, друзей и даже недругов.
Forwarded from Девочка с книгой
Идеальный зимний вечер книголюба это чашка чая, плед и «утром никуда не надо». Снег, конечно, тоже нужен, но и без него сойдет. Главное, чтобы в руках была подходящая книга. Со снегом внутри :-)
1. Диана Сеттерфильд - Пока течет река
2. Фредрик Бакман - Медвежий угол
3. Наоми Новик - Зимнее серебро
4. Джози Силвер - Один день в декабре
5. Питер Хёг - Смилла и ее чувство снега
6. Грэм Джойс - Безмолвная земля
7. Фэнни Флэгг - Рождество и красный кардинал
8. Стеф Пенни - Нежность волков
9. Джеральд Бром - Крампус, Повелитель Йоля
10. Агнета Плейель - Пережить зиму в Стокгольме
11. Кейт Милфорд - Дом из зеленого стекла
12. Йон Айвиде Линдквист - Впусти меня
13. Кристин Ханна - С жизнью наедине
14. Майкл Каннингем - Снежная королева
#подборка
1. Диана Сеттерфильд - Пока течет река
2. Фредрик Бакман - Медвежий угол
3. Наоми Новик - Зимнее серебро
4. Джози Силвер - Один день в декабре
5. Питер Хёг - Смилла и ее чувство снега
6. Грэм Джойс - Безмолвная земля
7. Фэнни Флэгг - Рождество и красный кардинал
8. Стеф Пенни - Нежность волков
9. Джеральд Бром - Крампус, Повелитель Йоля
10. Агнета Плейель - Пережить зиму в Стокгольме
11. Кейт Милфорд - Дом из зеленого стекла
12. Йон Айвиде Линдквист - Впусти меня
13. Кристин Ханна - С жизнью наедине
14. Майкл Каннингем - Снежная королева
#подборка
#фантом_анонс
ХЕЛЕН КЛЯЙН РОСС. ОПОЗДАВШИЕ
Перевод с английского Александра Сафронова
Книга выходит в мае–июле.
Глубокая, трогательная и интригующая семейная драма об ирландской эмигрантке, старом фамильном доме в Новой Англии и темной тайне, которую дом этот скрывал на протяжении пяти поколений. В 1908-м Брайди было шестнадцать, и она сбежала с возлюбленным Томом из родного ирландского захолустья. Юная пара решила поискать счастья за океаном, но Том не смог пересечь Атлантику и умер во время плавания. Беременная Брайди, совсем еще девочка, оказывается одна в странном новом мире. Ей удается устроиться горничной в большой и богатой усадьбе. Она не знает, что навсегда связывает свою судьбу с Холлингвортами и что именно она, бедная ирландская девчонка, определит вектор истории этой семьи. Жизнь Брайди полна мрачных и романтических секретов, которые она упорно держит в себе. Роман, охватывающий целое столетие, о том, что прошлое никогда не останется в прошлом, как бы мы ни старались.
ХЕЛЕН КЛЯЙН РОСС. ОПОЗДАВШИЕ
Перевод с английского Александра Сафронова
Книга выходит в мае–июле.
Глубокая, трогательная и интригующая семейная драма об ирландской эмигрантке, старом фамильном доме в Новой Англии и темной тайне, которую дом этот скрывал на протяжении пяти поколений. В 1908-м Брайди было шестнадцать, и она сбежала с возлюбленным Томом из родного ирландского захолустья. Юная пара решила поискать счастья за океаном, но Том не смог пересечь Атлантику и умер во время плавания. Беременная Брайди, совсем еще девочка, оказывается одна в странном новом мире. Ей удается устроиться горничной в большой и богатой усадьбе. Она не знает, что навсегда связывает свою судьбу с Холлингвортами и что именно она, бедная ирландская девчонка, определит вектор истории этой семьи. Жизнь Брайди полна мрачных и романтических секретов, которые она упорно держит в себе. Роман, охватывающий целое столетие, о том, что прошлое никогда не останется в прошлом, как бы мы ни старались.
#фантом_анонс
ТАНА ФРЕНЧ. ВЕДЬМИН ВЯЗ
перевод с английского Юлии Полещук
Книга выходит в июне–августе.
Новый роман ирландской королевы детективов, написанный на стыке детектива и психологической семейной саги.
Тоби всегда был счастливчиком, но один случай перевернул все. Как-то поздним вечером он наткнулся на улице на двух грабителей, они жестоко избили его и бросили умирать. Тоби выжил, но, оправляясь от ран, он начал понимать, что уже не тот человек, что был прежде. Весельчак и душа любой компании превратился в угрюмого мизантропа. Тоби находит убежище в старом доме своей семьи, где берет на себя заботу об умирающем дядюшке. Он считает, что укрылся от внешнего мира, и вполне доволен этим. Но однажды в старом вязе рядом с домом находят череп, начинается расследование, и жизнь Тоби снова переворачивается.
ТАНА ФРЕНЧ. ВЕДЬМИН ВЯЗ
перевод с английского Юлии Полещук
Книга выходит в июне–августе.
Новый роман ирландской королевы детективов, написанный на стыке детектива и психологической семейной саги.
Тоби всегда был счастливчиком, но один случай перевернул все. Как-то поздним вечером он наткнулся на улице на двух грабителей, они жестоко избили его и бросили умирать. Тоби выжил, но, оправляясь от ран, он начал понимать, что уже не тот человек, что был прежде. Весельчак и душа любой компании превратился в угрюмого мизантропа. Тоби находит убежище в старом доме своей семьи, где берет на себя заботу об умирающем дядюшке. Он считает, что укрылся от внешнего мира, и вполне доволен этим. Но однажды в старом вязе рядом с домом находят череп, начинается расследование, и жизнь Тоби снова переворачивается.
#фантом_пресс
ДАНИЭЛЬ ШПЕК
PICCOLA СИЦИЛИЯ
перевод с немецкого Татьяны Набатниковой
Книга выходит в июле–августе
После дебютного бестселлера «Bella Германия», ставшего событием и для российского рынка, выходит вторая книга Даниэля Шпека.
Наши дни. Солнечный осенний день на Сицилии. Дайверы, искатели сокровищ, поднимают со дна моря старый самолет. Немецкий археолог Нина находит в списке пассажиров своего деда Морица, который считался пропавшим во время Второй мировой. Это тайна, которую хранит её семья. Вскоре Нина встречает на Сицилии странную женщину, которая утверждает, что является дочерью Морица. У него была вторая семья?
Тунис, 1942 год. Пестрый квартал итальянских иммигрантов Piccola Sicilia. Три религии уживаются тут в добрососедстве… Уживались, пока не пришла война. В «Гранд Отеле» немецкий солдат Мориц встречает очаровательную еврейку Ясмину и пианиста Виктора. Мориц рискует всем, чтобы помочь им скрыться от нацистов. И запутывается в страсти, которая навсегда изменит его судьбу.
Три женщины трех культур и любовь, которая разрушает границы.
Роман вдохновлен реальной историей.
ДАНИЭЛЬ ШПЕК
PICCOLA СИЦИЛИЯ
перевод с немецкого Татьяны Набатниковой
Книга выходит в июле–августе
После дебютного бестселлера «Bella Германия», ставшего событием и для российского рынка, выходит вторая книга Даниэля Шпека.
Наши дни. Солнечный осенний день на Сицилии. Дайверы, искатели сокровищ, поднимают со дна моря старый самолет. Немецкий археолог Нина находит в списке пассажиров своего деда Морица, который считался пропавшим во время Второй мировой. Это тайна, которую хранит её семья. Вскоре Нина встречает на Сицилии странную женщину, которая утверждает, что является дочерью Морица. У него была вторая семья?
Тунис, 1942 год. Пестрый квартал итальянских иммигрантов Piccola Sicilia. Три религии уживаются тут в добрососедстве… Уживались, пока не пришла война. В «Гранд Отеле» немецкий солдат Мориц встречает очаровательную еврейку Ясмину и пианиста Виктора. Мориц рискует всем, чтобы помочь им скрыться от нацистов. И запутывается в страсти, которая навсегда изменит его судьбу.
Три женщины трех культур и любовь, которая разрушает границы.
Роман вдохновлен реальной историей.
#фантом_календарь
#фантом_поэзия
…Если бы я мог спрятать время в бутылку,
То первое, что бы я сделал, —
Спрятал бы туда все дни до конца времен,
Чтобы просто прожить их с тобой
Если бы я мог заставить дни не кончаться,
Если б слова обращали желанья в реальность,
Я сохранил бы каждый день-драгоценность,
Я снова проводил бы их с тобой
В этот день в 1943 году в Америке в семье итальянских эмигрантов появился на свет Джим Кроче — автор и исполнитель, одних из самых лиричных и красивых песен 60-х. Он проживет погибнет в авиакатастрофе в 1973 году, успев записать пять альбомов и около сотни песен — но зато каких прекрасных…
Теплый ветер гулял у меня в волосах, за наловину приспущенным окном поднималось над холмами солнце, золотилось в силуэтах кипарисов. Некоторое время мы молчали. Потом Винченцо нервно рванул бардачок и вытащил несколько компакт-дисков. В этой машине плеер был, пожалуй, единственной деталью из нашего столетия. Правда, песня оказалась старой. Я вроде бы уже слышала ее, только не вспомнить где и когда. Но она меня тронула. Когда я снова повернулась к Винченцо, у меня в глазах стояли слезы.
If I could save time in a bottle
The first thing that I’d like to do
Is to save every day till eternity passes away
Just to spend them with you.
— Как раз тогда вышел сингл, — сказал Винченцо. — Я заслушал его до дыр. Джим Кроче, знаешь?
Я покачала головой.
— «Кроче» по-итальянски «крест». Его родители были итальянцами.
If I could make days last forever
If words could make wishes come true
I’d save every day like a treasure and then
Again, I would spend them with you.
— Он написал это для сына, когда узнал, что жена беременна. Джиму Кроче было двадцать восемь. Он водил грузовик и был не очень успешным музыкантом. Никто не хотел записывать его пластинку. А потом он вдруг ворвался в хит-парады, с другими песнями, не такими печальными. И все стало замечательно, до той катастрофы. Никто так и не понял, что случилось. Видимость отличная, и самолет в порядке — и вдруг врезался в дерево. Джиму было тридцать… "
Даниэль Шпек. «Bella Германия». Перевод с немецкого Ольги Боченковой под редакцией Игоря Алюкова. https://www.youtube.com/watch?v=dO1rMeYnOmM
#фантом_поэзия
…Если бы я мог спрятать время в бутылку,
То первое, что бы я сделал, —
Спрятал бы туда все дни до конца времен,
Чтобы просто прожить их с тобой
Если бы я мог заставить дни не кончаться,
Если б слова обращали желанья в реальность,
Я сохранил бы каждый день-драгоценность,
Я снова проводил бы их с тобой
В этот день в 1943 году в Америке в семье итальянских эмигрантов появился на свет Джим Кроче — автор и исполнитель, одних из самых лиричных и красивых песен 60-х. Он проживет погибнет в авиакатастрофе в 1973 году, успев записать пять альбомов и около сотни песен — но зато каких прекрасных…
Теплый ветер гулял у меня в волосах, за наловину приспущенным окном поднималось над холмами солнце, золотилось в силуэтах кипарисов. Некоторое время мы молчали. Потом Винченцо нервно рванул бардачок и вытащил несколько компакт-дисков. В этой машине плеер был, пожалуй, единственной деталью из нашего столетия. Правда, песня оказалась старой. Я вроде бы уже слышала ее, только не вспомнить где и когда. Но она меня тронула. Когда я снова повернулась к Винченцо, у меня в глазах стояли слезы.
If I could save time in a bottle
The first thing that I’d like to do
Is to save every day till eternity passes away
Just to spend them with you.
— Как раз тогда вышел сингл, — сказал Винченцо. — Я заслушал его до дыр. Джим Кроче, знаешь?
Я покачала головой.
— «Кроче» по-итальянски «крест». Его родители были итальянцами.
If I could make days last forever
If words could make wishes come true
I’d save every day like a treasure and then
Again, I would spend them with you.
— Он написал это для сына, когда узнал, что жена беременна. Джиму Кроче было двадцать восемь. Он водил грузовик и был не очень успешным музыкантом. Никто не хотел записывать его пластинку. А потом он вдруг ворвался в хит-парады, с другими песнями, не такими печальными. И все стало замечательно, до той катастрофы. Никто так и не понял, что случилось. Видимость отличная, и самолет в порядке — и вдруг врезался в дерево. Джиму было тридцать… "
Даниэль Шпек. «Bella Германия». Перевод с немецкого Ольги Боченковой под редакцией Игоря Алюкова. https://www.youtube.com/watch?v=dO1rMeYnOmM
YouTube
Jim Croce - Time in a bottle - 1973
James Joseph "Jim" Croce (January 10, 1943 -- September 20, 1973) was an American singer-songwriter.
Рецензия Алексея Поляринова на «Американху» Чимаманды Нгози Адичи (перевод Шаши Мартыновой).
«Прочитал „Американху“ и пока думал, как ее описать, вспомнил другой роман — „Сочувствующего“ Вьет Тхань Нгуэна. Там есть целая сцена, — одновременно смешная и пронзительная, — где главный герой, выходец из Вьетнама, прочитав сценарий фильма, объясняет американскому режиссеру, что крики боли на вьетнамском отличаются от криков боли на других языках.
…Этот абзац может служить неплохим описанием „Американхи“ — потому что это, конечно, роман о расе и расизме, но еще и том, что крики боли на нигерийском английском кардинально отличаются от криков боли на любом другом языке. Вообще, надо сказать, всякий постколониальный роман — даже когда говорит о расизме и цвете кожи — всегда о языке. О смысле слов, об акцентах, об ударениях. И в конечном счете — о переводе…
В „Американхе“ по сюжету главная героиня Ифемелу переезжает в США по студенческой визе и, разумеется, сталкивается с расизмом и предубеждениями, но самый неприятный эпизод у нее связан именно с акцентом — чтобы стать своей, ей приходится сломать собственные представления о хорошем языке:
„Она говорила по-английски всю жизнь, вела дискуссионный клуб в средней школе и всегда считала американскую гнусавость признаком неразвитости <…> И в последующие недели, пока нисходила осенняя прохлада, Ифемелу принялась тренировать американский акцент“.
Плюс — куча других неприятных языковых открытий — слова, которые в Нигерии считаются комплиментом, в США значат нечто диаметрально противоположное: „Полукровка“ тут — ругательство. <…> рассказываю я им о том, как там у нас всё и как все мальчишки за мной бегали, потому что я полукровка, а эти такие — ты себя опускаешь. Так что я теперь двухрасовый человек, а если кто-то зовет меня полукровкой, мне полагается обижаться».
(далее по ссылке — не менее интересно) https://yangx.top/Polyarinov/231
«Прочитал „Американху“ и пока думал, как ее описать, вспомнил другой роман — „Сочувствующего“ Вьет Тхань Нгуэна. Там есть целая сцена, — одновременно смешная и пронзительная, — где главный герой, выходец из Вьетнама, прочитав сценарий фильма, объясняет американскому режиссеру, что крики боли на вьетнамском отличаются от криков боли на других языках.
…Этот абзац может служить неплохим описанием „Американхи“ — потому что это, конечно, роман о расе и расизме, но еще и том, что крики боли на нигерийском английском кардинально отличаются от криков боли на любом другом языке. Вообще, надо сказать, всякий постколониальный роман — даже когда говорит о расизме и цвете кожи — всегда о языке. О смысле слов, об акцентах, об ударениях. И в конечном счете — о переводе…
В „Американхе“ по сюжету главная героиня Ифемелу переезжает в США по студенческой визе и, разумеется, сталкивается с расизмом и предубеждениями, но самый неприятный эпизод у нее связан именно с акцентом — чтобы стать своей, ей приходится сломать собственные представления о хорошем языке:
„Она говорила по-английски всю жизнь, вела дискуссионный клуб в средней школе и всегда считала американскую гнусавость признаком неразвитости <…> И в последующие недели, пока нисходила осенняя прохлада, Ифемелу принялась тренировать американский акцент“.
Плюс — куча других неприятных языковых открытий — слова, которые в Нигерии считаются комплиментом, в США значат нечто диаметрально противоположное: „Полукровка“ тут — ругательство. <…> рассказываю я им о том, как там у нас всё и как все мальчишки за мной бегали, потому что я полукровка, а эти такие — ты себя опускаешь. Так что я теперь двухрасовый человек, а если кто-то зовет меня полукровкой, мне полагается обижаться».
(далее по ссылке — не менее интересно) https://yangx.top/Polyarinov/231
Telegram
Поляринов пишет
Прочитал «Американху» Чимаманды Нгози Адичи и пока думал, как ее описать, вспомнил другой роман — «Сочувствующего» Вьет Тхань Нгуэна. Там есть целая сцена, — одновременно смешная и пронзительная, — где главный герой, выходец из Вьетнама, прочитав сценарий…
В этом списке наших книг нет :) точнее - есть, но в другом, чуть ниже.
Forwarded from Книгижарь
Пожалуй, самый интересный окололитературный материал каникул: независимый исследователь из Вирджинии Gwern Branwen выяснил, какие книги пользователи Goodreads бросали чаще всего.
Анализ потребовал хитрых вычислений (подробности есть в материале), потому что данные приходилось перепроверять и анализировать заново: «по умолчанию» в топе самых бросаемых книг Goodreads оказываются одновременно самые читаемые книги; кроме того, книги, которые чаще покупали в 2019 году, чаще и бросали (как «Черного леопарда, рыжего волка» Марлона Джеймса), что не означает, конечно, что эти книги попадут в глобальный топ «брошенок».
С учетом всех поправок пятерка самых бросаемых книг выглядит следующим образом:
1. Дж. К. Роулинг. Случайная вакансия.
2. Стефани Майер. Химик
3. ДФ Уоллес. Бесконечная шутка
4. Герман Гессе. Игра в бисер
5. Дэвид Седарис. Присвоенные находки: Дневник с 1977 по 2002
В топе недочитанных оказались также «Улисс» Джойса, «Безутешные» Кадзуо Исигуро, «Кровавый меридиан» Кормака Маккарти, «Радуга тяготения» Пинчона, «Горменгаст» Мервина Пика, «Американские боги» Геймана и даже классический труд Мортимера Адлера «Как читать книги» (sic!)
Почему бросают книги? Несколько предположений автора исследования:
– Неправильное позиционирование (читатели Роулинг пришли за магией, а получили политическую сатиру; читатели Майер пришли за фэнтези-мелодрамой, а получили экшн-триллер)
– Завышенные ожидания
– Книги не так просто читаются (как оказавшийся в топ-30 «Сильмариллион» или тот же «Улисс»)
– Полярные мнения: одни читатели в восторге от «Янки из Коннектикута» или «Гарри Поттера и методов рационального мышления», а у других они вызывают отвращение.
На десерт: топ самых «захватывающих» книг:
1. Халед Хоссейни. Бегущий за ветром
2. Дж. Р. Р. Толкин. Возвращение короля
3. Эрнест Хемингуэй. Старик и море
4. Альбер Камю. Посторонний
5. Дэн Браун. Код Да Винчи
В топе оказались также «Сумерки» Стефани Майер и, ожидаемо, «Гарри Поттер»; «Что бы вы не думали о «Сумерках» или «Коде Да Винчи», авторы действительно знают, как поймать читателя на крючок», резюмирует Gwern.
Анализ потребовал хитрых вычислений (подробности есть в материале), потому что данные приходилось перепроверять и анализировать заново: «по умолчанию» в топе самых бросаемых книг Goodreads оказываются одновременно самые читаемые книги; кроме того, книги, которые чаще покупали в 2019 году, чаще и бросали (как «Черного леопарда, рыжего волка» Марлона Джеймса), что не означает, конечно, что эти книги попадут в глобальный топ «брошенок».
С учетом всех поправок пятерка самых бросаемых книг выглядит следующим образом:
1. Дж. К. Роулинг. Случайная вакансия.
2. Стефани Майер. Химик
3. ДФ Уоллес. Бесконечная шутка
4. Герман Гессе. Игра в бисер
5. Дэвид Седарис. Присвоенные находки: Дневник с 1977 по 2002
В топе недочитанных оказались также «Улисс» Джойса, «Безутешные» Кадзуо Исигуро, «Кровавый меридиан» Кормака Маккарти, «Радуга тяготения» Пинчона, «Горменгаст» Мервина Пика, «Американские боги» Геймана и даже классический труд Мортимера Адлера «Как читать книги» (sic!)
Почему бросают книги? Несколько предположений автора исследования:
– Неправильное позиционирование (читатели Роулинг пришли за магией, а получили политическую сатиру; читатели Майер пришли за фэнтези-мелодрамой, а получили экшн-триллер)
– Завышенные ожидания
– Книги не так просто читаются (как оказавшийся в топ-30 «Сильмариллион» или тот же «Улисс»)
– Полярные мнения: одни читатели в восторге от «Янки из Коннектикута» или «Гарри Поттера и методов рационального мышления», а у других они вызывают отвращение.
На десерт: топ самых «захватывающих» книг:
1. Халед Хоссейни. Бегущий за ветром
2. Дж. Р. Р. Толкин. Возвращение короля
3. Эрнест Хемингуэй. Старик и море
4. Альбер Камю. Посторонний
5. Дэн Браун. Код Да Винчи
В топе оказались также «Сумерки» Стефани Майер и, ожидаемо, «Гарри Поттер»; «Что бы вы не думали о «Сумерках» или «Коде Да Винчи», авторы действительно знают, как поймать читателя на крючок», резюмирует Gwern.
gwern.net
The Most ‘Abandoned’ Books on GoodReads
<p>Which books on GoodReads are most difficult to finish? Estimating proportions in December 2019 gives an entirely different result than absolute counts.</p>
Перекличка слов. Перекличка культур. Перекличка тем.
«Бояться следует не смерти тела, но смерти сердца. Если знать, что в действительности сердце не умирает, то в этом мире не останется ничего, чего следовало бы бояться.». — Осио Хэйхатиро
История самого Осио не имеет ничего общего с романом Элизабет Боуэн «Смерть сердца», но рассказать ее все-такие стоит. Без морали, просто потому, что любопытно. Смотрим статью из Вики:
«Во время голода Тэмпо, который свирепствовал в Японии в 1833–1837 годах, в стране повысились цены на продукты и рис. Люди умирали даже в Осаке, которая считалась самым богатым японским городом. Самурай-полицейский Осио Хэйхатиро, один из влиятельных учителей неоконфуцианства, неоднократно обращался к властям с планами спасения населения, однако его предложения отклонили. Осакский чиновник Атобэ Ёсисукэ игнорировал ситуацию в городе и вместо помощи голодающим скупал рис и отправлял его в Эдо для проведения церемонии провозглашения нового сёгуна.
В таких обстоятельствах Осио Хэйхатиро решил поднять восстание против сёгунской администрации Осаки и местного купечества. Он планировал забрать спрятанный ими рис и деньги и раздать их нуждающимся жителям города. Осио заблаговременно продал книги своей библиотеки, а на вырученные деньги нанял крестьян из окрестных сёл.
25 марта 1837 года Осио поднял флаг с надписью «Спасаем народ!», собрал более двадцати учеников-самураев в своей школе Сэнсиндо, подпалил собственную усадьбу и выступил к набережной, где находились дома богатых купцов. Благодаря грабежу кладовых с рисом и раздаче продуктов, силы восставших возросли до 300 человек. Правительственные войска использовали артиллерию, огонь которой вызвал пожар в Осаке. В результате сгорела пятая часть деревянного города. Через 40 дней полиция выследила предводителя восставших Осио Хэйхатиро, который совершил ритуальное самоубийство.
Восстание, возникшее в центре Осаки, шокировало тогдашнее японское общество. Лидером мятежа оказался чиновник и учитель неоконфуцианства, который принадлежал к классу, который традиционно считался лояльным к власти. Обеспокоенный этими событиями сёгунат начал ускоренными темпами социально-экономические реформы Тэмпо.
«Бояться следует не смерти тела, но смерти сердца. Если знать, что в действительности сердце не умирает, то в этом мире не останется ничего, чего следовало бы бояться.». — Осио Хэйхатиро
История самого Осио не имеет ничего общего с романом Элизабет Боуэн «Смерть сердца», но рассказать ее все-такие стоит. Без морали, просто потому, что любопытно. Смотрим статью из Вики:
«Во время голода Тэмпо, который свирепствовал в Японии в 1833–1837 годах, в стране повысились цены на продукты и рис. Люди умирали даже в Осаке, которая считалась самым богатым японским городом. Самурай-полицейский Осио Хэйхатиро, один из влиятельных учителей неоконфуцианства, неоднократно обращался к властям с планами спасения населения, однако его предложения отклонили. Осакский чиновник Атобэ Ёсисукэ игнорировал ситуацию в городе и вместо помощи голодающим скупал рис и отправлял его в Эдо для проведения церемонии провозглашения нового сёгуна.
В таких обстоятельствах Осио Хэйхатиро решил поднять восстание против сёгунской администрации Осаки и местного купечества. Он планировал забрать спрятанный ими рис и деньги и раздать их нуждающимся жителям города. Осио заблаговременно продал книги своей библиотеки, а на вырученные деньги нанял крестьян из окрестных сёл.
25 марта 1837 года Осио поднял флаг с надписью «Спасаем народ!», собрал более двадцати учеников-самураев в своей школе Сэнсиндо, подпалил собственную усадьбу и выступил к набережной, где находились дома богатых купцов. Благодаря грабежу кладовых с рисом и раздаче продуктов, силы восставших возросли до 300 человек. Правительственные войска использовали артиллерию, огонь которой вызвал пожар в Осаке. В результате сгорела пятая часть деревянного города. Через 40 дней полиция выследила предводителя восставших Осио Хэйхатиро, который совершил ритуальное самоубийство.
Восстание, возникшее в центре Осаки, шокировало тогдашнее японское общество. Лидером мятежа оказался чиновник и учитель неоконфуцианства, который принадлежал к классу, который традиционно считался лояльным к власти. Обеспокоенный этими событиями сёгунат начал ускоренными темпами социально-экономические реформы Тэмпо.
«Его собственное рождение произошло при невыясненных обстоятельствах, его появлению на свет никто не радовался, его попросту не заметили. Во Флоренции, городе над рекой Арно, есть площадь с синими тенями и тусклыми фонарями. С одной стороны на площади — здание с галереей, поддерживаемой девятью колоннами, в глухой стене галереи есть окно с решеткой из шести прутьев — трех горизонтальных и трех вертикальных. В те времена за окном стояла подставка, на ней лежала подушка. Здесь и началась биография доктора, когда одной январской ночью его бесцеремонно просунули сквозь прутья. Звякнул колокольчик. Голый одинокий малыш заплакал. Внутри здания раздались шаги. Его взяли на руки и, прижав к накрахмаленной груди, унесли прочь — на свет.
Когда сестры из сиротского приюта развернули ребенка и увидели нежную кожу, они тотчас поняли, что это новорожденный, несмотря на крупные размеры. На шее ребенка на красной ленточке висела отломанная половинка медальона с изображением святого.
— Должно быть, святой Христофор, — предположила одна из сестер. — Смотрите: две ноги и три волнистые линии, как будто вода. Или это кто-то из южных святых.
По всем признакам ребенок был здоров. На ночь его отнесли к кормилице. Поначалу он отказывался брать грудь, но Рита Фидуччи упорно продолжала совать ему в рот свой сморщенный сосок, пока младенец не принялся жадно причмокивать. Насытившись, он заснул. Рита покачала его, напевая не без упрека: Ambara-bà, cic-cì, coc-cò! Песенка предназначалась для детей постарше, но этот мальчик показался Рите слишком крупным для обычной колыбельной. Потом эта песня то и дело всплывала в памяти Амедео в разные моменты его жизни.
Жестяной медальон директор завернул в квадратный лист бумаги и присовокупил к другим амулетам в коробке, помеченной „Январь, 1875 год“. В коробке в таких же квадратных конвертах уже лежали флакон из-под духов на серебряной цепочке; женский силуэт, вырезанный из бумаги и разрезанный посередине; половинки и четвертинки жестяных медальонов, напоминавшие жетоны от камеры хранения. Больше половины детей прибыли с такими амулетами.»
Кэтрин Бэннер. «Дом на краю ночи». Перевод Ольги Боченковой под редакцией Игоря Алюкова
Когда сестры из сиротского приюта развернули ребенка и увидели нежную кожу, они тотчас поняли, что это новорожденный, несмотря на крупные размеры. На шее ребенка на красной ленточке висела отломанная половинка медальона с изображением святого.
— Должно быть, святой Христофор, — предположила одна из сестер. — Смотрите: две ноги и три волнистые линии, как будто вода. Или это кто-то из южных святых.
По всем признакам ребенок был здоров. На ночь его отнесли к кормилице. Поначалу он отказывался брать грудь, но Рита Фидуччи упорно продолжала совать ему в рот свой сморщенный сосок, пока младенец не принялся жадно причмокивать. Насытившись, он заснул. Рита покачала его, напевая не без упрека: Ambara-bà, cic-cì, coc-cò! Песенка предназначалась для детей постарше, но этот мальчик показался Рите слишком крупным для обычной колыбельной. Потом эта песня то и дело всплывала в памяти Амедео в разные моменты его жизни.
Жестяной медальон директор завернул в квадратный лист бумаги и присовокупил к другим амулетам в коробке, помеченной „Январь, 1875 год“. В коробке в таких же квадратных конвертах уже лежали флакон из-под духов на серебряной цепочке; женский силуэт, вырезанный из бумаги и разрезанный посередине; половинки и четвертинки жестяных медальонов, напоминавшие жетоны от камеры хранения. Больше половины детей прибыли с такими амулетами.»
Кэтрин Бэннер. «Дом на краю ночи». Перевод Ольги Боченковой под редакцией Игоря Алюкова