📜 Что такое корректорский лист и чем он полезен автору?

В те годы, когда я много работал с жанровой литературой, особенно с фантастикой и фэнтези, меня частенько просили подготовить так называемый корректорский лист (в некоторых издательствах его называли «спецификацией» или как-нибудь ещё, но суть была одна). Это файл, где собраны и упорядочены по алфавиту все имена собственные, термины и авторские неологизмы, которые встречаются в книге больше одного раза. Корректоры по такому списку ориентируются, как правильно нужно писать слова, которых нет в словарях.

Редактируя рукописи, я иногда составлял корректорские листы, даже если меня не просили: когда я видел, что в книге масса новых слов и имён, то понимал, что корректор скажет мне спасибо, если я соберу это всё в одном месте.

Да и мне самому было удобнее проверять, не называет ли автор одно и то же в разных местах по-разному и последовательно ли он использует им самим придуманную лексику. Например, когда я редактировал сборник-трибьют по мотивам «Умирающей Земли» Джека Вэнса, где было 24 рассказа, написанных и переведённых разными людьми, я сделал корректорский лист из 1400 строк — и без него я бы точно не справился.

Вы, наверное, уже поняли, к чему я веду. Нередко бывает, когда автор создал настолько сложный и запутанный мир, что и сам уже теряется, кто там есть кто и что есть что. Особенно если он пишет многотомную эпопею и работа над ней растянулась на годы. Поди упомни, что было в первом томе, напечатанном в 2010 году!

Корректорский лист — по сути, словарь. В простейшем случае это алфавитный список слов. Если какие-то имена или термины изменяются нестандартно, имеют синонимы или производные слова, это стоит указать особо. Ну а если есть время и желание, можно дать каждому краткое пояснение. Только не увлекайтесь — помните, что вы это делаете для себя, а не для читателей.

#редактура

Малкольм Гладуэлл писал, что если 10 000 часов заниматься чем-то с полной отдачей и не топтаться на месте, то станешь в этом мастером. Утверждение спорное, но если в нём содержится хоть крупица истины, то у меня есть основания считать себя мастером своего дела. Потому что занимаюсь я им к этому дню 19 896,5 часа. Или, если точнее, — вот столько часов и 19 минут. Впрочем, этот пост я пишу не затем, чтобы похвастаться. Я хочу поговорить с вами об организации и оптимизации работы.

Когда я пришёл в профессию, то сразу начал вести учёт всего. Тогда, 15 лет назад, литературным редакторам за сделанную работу нередко платили спустя несколько месяцев, а бывало, что и через год. Я понял, что бороться с этим нельзя, и принял это как данность: в конце концов, в каждой профессии есть свои плюсы, свои минусы и свои странности. Поэтому я и стал скрупулёзно записывать, какую книгу и когда обещал взять, какую уже взял, каковы по ней сроки и кто мне сколько должен. Бывало, сидишь, в кошельке последняя пара тысяч рублей, но греет мысль, что заказчики должны полмиллиона.

Почему-то я сразу решил записывать не только информацию по заказам вообще, но и время. Я стал отмечать в экселевской табличке каждый отрезок работы с точностью до минуты. Довольно быстро это вошло в привычку. Садишься — пишешь текущее время; встаёшь из-за компьютера — пишешь текущее время. Закончил и сдал книгу — подсчитываешь, сколько над ней работал. Первую свою книгу я ковырял очень долго — почти 300 часов. Это был кошмар, отвратительный перевод, хуже гугловского. Удивительно, как после этого я не оставил мысль быть редактором.

Впоследствии, когда у меня сложился свой стиль работы, я стал делить её на этапы и начал отмечать, чем именно занимался в каждый отрезок времени: была ли это первичная стилистическая правка или факт-чекинг, сложные места, лексические повторы, чистовая вычитка и т.д. О своей системе я, кстати, подробно рассказываю на курсе редактуры. Обратите внимание: я записываю только чистое рабочее время, без перерывов, перекладывания предметов на столе и заглядывания в соцсети. Если я отвлекаюсь, то всё равно бросаю взгляд на часы (привычка) и помечаю: «–7 минут» или сколько там прошло.

Что не попало в мои таблицы — так это всё то, что я делал, будучи ответственным редактором, а потом главным редактором. Чтение рукописей, переписка с авторами, художниками, корректорами и прочая менеджерская работа. Это трудно учитывать, в отличие от собственно редактирования книги.

Что мне это дало? Когда статистики набралось достаточно, я стал видеть закономерности. Например, я увидел на цифрах: когда начинаешь новую книгу, она поначалу идёт медленно, но где-то на 5–7% объёма выходишь на крейсерскую скорость и до конца уже так и движешься. Вообще, замерив скорость на первом авторском листе или полутора листах, можно спрогнозировать с точностью до нескольких часов, сколько времени уйдёт на работу. Некоторые этапы (например, поиск и устранение лексических повторов) вообще считаются с точностью до нескольких минут. Если я, скажем, вычислил, что на книгу мне понадобится где-то 73,5 часа, то я могу спланировать время. Могу взять ещё несколько заказов, зная, что никого не подведу. А посчитать мне недолго: в той же экселевской табличке я сделал калькулятор: вбиваю туда нужные цифры — он мне показывает, сколько часов мне потребуется на каждый из этапов работы, чтобы закончить.

Продолжение см. в следующем посте.

#из_жизни_редакторов #редактура #эффективность

Начало см. в предыдущем посте.

Следующая полезная вещь, которую можно проделать, если есть точные данные, — это оптимизация. Так, я обратил внимание, что расслабляюсь, когда сдал работу, а по следующему заказу ещё не горят сроки. Эта мысль кажется очевидной, но её подтверждает статистика: самые большие «окна» в моём рабочем графике — иногда по неделе и дольше — стабильно приходились на время после сдачи заказа. Я не противник отдыха, но тут совпали два психологических фактора: чувство расслабленности, удовлетворения и гордости после хорошо сделанного дела — и нежелание браться за новую, пока ещё не знакомую книгу. В итоге выходные нередко затягивались, и я бездельничал до тех пор, пока не начинало поджимать время. Решить эту проблему удалось с помощью простого правила: как только закончил и сдал предыдущую книгу, в тот же день берёшься за следующую и занимаешься ею минимум два полных дня. После этого незапланированные «окна» из графика исчезли.

Или, например, была проблема со «снятием вопросов» (я называю так проверку фактической информации и устранение стилистических ошибок, которые не удалось с ходу исправить на этапе первичной правки): часто мне не удавалось спрогнозировать, сколько времени это займёт. Чтобы оптимизировать эту работу, я сперва замерил на нескольких книгах время, которое потратил на каждый вопрос. Это был масштабный эксперимент, потому что по одной книге иной раз набирается больше тысячи вопросов. Затем я собрал эти вопросы в таблицу и разделил на две категории: сложные и простые. Простые (проверить написание какого-либо слова, проверить цифру, имя собственное и т.д.) занимают где-то 70–90% от общего количества вопросов, и на каждый из них нужна максимум минута (обычно несколько секунд). А есть вопросы сложные, и чтобы снять один такой вопрос, иногда нужно потратить несколько часов. Например, перевести заново стихотворение. Придумать русскоязычный аналог игры слов, с которой не справился переводчик. Погрузиться в какую-то сложную концепцию, чтобы разобраться в ней и понять, что вообще имел в виду автор. Найти в Интернете книгу и проверить в ней точность цитаты. Если, снимая простые вопросы, я разгоняюсь и начинаю работать как автомат, то сложные настраивают на обстоятельный поиск информации, после каждого из них я сильно теряю в скорости, и если потом мне всего лишь надо проверить, как правильно пишется слово «биссектриса», я могу потратить на это минут десять.

В итоге я разделил работу с вопросами на два этапа. Если на первом этапе на какой-то вопрос уходит больше полутора минут, я крашу его другим цветом и перехожу к следующему. Ко второму этапу у меня остаётся несколько десятков сложных вопросов, и это уже не такая неподъёмная глыба. Какие-то из них можно упростить, какие-то переадресовать научному редактору, какие-то обсудить с ответредом, автором или переводчиком.

Ещё одно преимущество учёта времени — это то, что ты привыкаешь работать сосредоточенно, не отвлекаясь, и не выполнять одновременно несколько задач. Этот принцип применим не только к редактуре, но и к написанию текста.

Подытожу: конечно, редактору важно совершенствовать профессиональные навыки и знания — например, грамотность; конечно, редактору важно искать новых заказчиков и выстраивать с ними хорошие отношения; конечно, важно также работать над собой — бороться с прокрастинацией, перфекционизмом, пофигизмом и прочими вредными установками. И всё это было. Но я бы не сделал и четверти от того, что мне как редактору удалось сделать за эти 15 лет, если б не файл «Работа.xls» и привычка записывать в него каждую минуту, потраченную на редактуру.

Я не призываю вас вести такую же таблицу — это скорее личная странность, нежели профессиональный стандарт. Я советую вам просто задуматься: какие важные аспекты своей работы или хобби вы могли бы взять под контроль — и как, — чтобы стать мастером в своём деле.

#из_жизни_редакторов #редактура #эффективность

Скриншот из моей таблицы учёта, о которой я рассказывал в двух предыдущих постах (здесь и здесь).

#из_жизни_редакторов #редактура #эффективность

Несколько раз спрашивали: как научиться видеть у себя в тексте штампы и канцелярит? А нужно сперва научиться их в принципе видеть. Такие штуки для нас, к сожалению, привычны, мы их легко пропускаем.

Тренируйтесь на чужих текстах, там ошибки заметнее, да и воспринимать вы их будете не так эмоционально. Нашли какой-нибудь сырой текст в самиздате — читаете и выделяете все канцеляризмы. Потом в следующий заход — все штампы, какие увидите. И вот так раз за разом, раз за разом, пока не сложится привычка.

#редактура #психология

Ещё такой вопрос мне задают время от времени (обычно мои менее опытные коллеги): а что делать редактору, если автор просит вернуть в текст однозначные ошибки?

У меня такое тоже бывало, и не раз. Есть несколько вариантов.

Если автор не знает какого-то правила и искренне заблуждается, конечно, нужно ему сперва это правило объяснить. Причём без наездов, без насмешек, без высокомерия, а по возможности тактично. При работе с некоторыми авторами у меня довольно много времени уходит на написание таких объясняющих комментариев.

Бывает, что автор упирается, заявляет: «А вот я хочу, чтобы было так». Например, какое-то слово ему нравится использовать в неверном значении (вспоминается «круглый стол овальной формы» у Достоевского). Или «вы» он всегда пишет с прописной буквы. Или ещё что-нибудь. В этом случае я проговариваю внятно, что это ошибка и что она останется на совести автора, — после чего делаю так, как он попросил.

Если таких ошибок в тексте много, я прошу (обычно издательского ответреда — я всегда его держу в курсе авторских странностей и прихотей) не указывать мою фамилию в выходных данных книги. Дескать, пришлось оставить в тексте слишком много мусора по просьбе автора, и я не хочу, чтобы читатели связывали это с моим именем.

Бывают совсем запущенные случаи (чаще всего со «звёздами» и «брендами»), когда автор сразу занимает враждебную по отношению к редактору позицию. Ему может быть неприятна сама мысль, что в его гениальном тексте кто-то посмел увидеть ошибки. В этой ситуации я говорю, что автор волен отменить любые мои исправления, но пусть сперва подумает, какие проблемы за ними стоят, — и попытается эти проблемы решить самостоятельно. А если что-то ему непонятно, я могу прокомментировать любую правку (тут я спокоен, потому что по умолчанию исправляю объективные ошибки и не лезу в чужой текст с отсебятиной, если только меня об этом не попросят).

Передаю микрофон коллегам: а что делаете в таких случаях вы?

#редактура

Есть две проблемы — близкие на первый взгляд (настолько, что многие их даже не различают), но разные сути: неверное и неточное употребление слов.

С первой всё ясно. Это однозначно стилистическая ошибка, которую обязательно нужно исправить — и хороший редактор её исправит. Проверить, в правильном значении использовано слово или нет, можно просто — достаточно заглянуть в толковый словарь. Тут главное усомниться: «А нет ли в этом слове ошибки?» (потому что если вы не заметили ошибку, то вы её и не исправите).

Я не буду распространяться о неверном употреблении слов, у меня об этом уже был пост.

А вот с неточным употреблением всё сложнее, так что о нём стоит рассказать подробно. Начну с того, что формально это НЕ ошибка. (Если вы не знали, не каждая проблема в тексте — ошибка, и не каждая ошибка — проблема.) Стилистика позволяет использовать очень разные слова для обозначения одного и того же — но не факт, что они подойдут к вашему тексту и будут смотреться естественно в окружении других подобранных вами слов.

Поскольку это не ошибка, а вещь сугубо субъективная, нет способа узнать наверняка, насколько уместно в тексте то или иное слово. И полагаться на редактора тоже не стоит, его основная задача — исправлять ошибки, а не заниматься вкусовой правкой. Искать точные слова — работа автора и только автора.

Ну и, наконец, разные люди — из разных поколений, с разным образованием и культурным бэкграундом — воспринимают слова неодинаково. Кого-то с души воротит от выражения «ваш текст упоителен», для него куда естественнее сказать, что текст просто «вкусный». А у кого-то — ровно наоборот. 🙂

Что делать, чтобы избежать этой проблемы? Предупреждаю сразу, будет непросто — однако есть несколько вещей, которые вам помогут.

1️⃣ Начитанность. Читайте больше хорошей прозы — хорошей в первую очередь в стилистическом плане (а ещё лучше — хорошей поэзии). И не обязательно брать русскую классику. Всё-таки язык XIX века отличается от языка XXI века в неменьшей степени, чем тогдашние технологии, быт и ритм жизни отличаются от современных — то есть довольно ощутимо. Переводную литературу читать тоже полезно для развития языкового чутья, но нужно выбирать хорошие, высокохудожественные переводы.

2️⃣ Бета-ридеры. Эти самые первые читатели способны оказать автору очень разноплановую помощь, в зависимости от их собственных талантов и склонностей и от того, какая задача была им поставлена. Если кто-то из ваших бета-ридеров начитан и склонен обращать внимание на стилистические недочёты, попросите его сосредоточиться на словах, звучащих неуместно или фальшиво. Вы не обязаны исправлять всё, на что он укажет, но вы подумаете — а подумать всегда полезно.

3️⃣ Привычка подбирать точные слова. Удивительно, но многие авторы держатся принципа «какое слово первым вскочило на язык, такое и напишу» (скорее всего, они делают это неосознанно). А между тем важнейшая задача писателя — перебирать слова в поисках ТОГО САМОГО. «Изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды», — как сказал классик. Кстати, раз уж я его (Маяковского) здесь вспомнил, советую почитать его эссе «Как делать стихи» — это хорошая иллюстрация к тому, о чём я говорил.

4️⃣ Привычка вслушиваться в слова сродни редакторскому «чутью на лажу» — и она столь же необходима писателю. Вы можете написать черновик самыми обычными словами — я не знаю, как у вас выстроен рабочий процесс, и в любом случае вы можете заниматься творчеством как вам угодно, — но потом вы перечитаете весь текст (перечитаете не один раз) и будете внимательно вдумываться, вслушиваться в каждое слово. Достаточно ли оно образно? не слишком ли образно? уместно ли? не вызывает ли какого-то смутного дискомфорта? Обычно если слово подобрано точно, оно стоит в строке как влитое; если же оно начинает ёрзать, дребезжать, если за него цепляется взгляд и мысль — это повод остановиться и задуматься.

#стилистика #редактура