Первую часть подборки см. в предыдущем посте.
🙈 Он пострадал от ужасных ран; не осталось и следа от единства цели между частями тела, которое характерно даже для вялого психического здоровья.
🙈 Слезы на моих глазах уступили место каплям пота.
🙈 Не входите в заблуждение его соотношением с фоновым изображением.
🙈 Впервые здесь дала знать высота на состоянии людей.
🙈 В моноширинных гарнитурах (также называемых одинаковой ширины, равноширинные) все знаки занимают площади одинаковой ширины на строке.
🙈 ...Сделать дорожки и двор университета местом, где всем найдется место под солнцем, и где доброта займет такое же почетное место.
🙈 Его лицо казалось мокрым вывихом страха.
🙈 У кобылки сильные задние ноги. Летом можно наблюдать, как они скачут в траве.
🙈 Глаза ее перебегали с лица на лицо.
🙈 Когда он сменил невозмутимое выражение лица, белое лицо гвардейца, казалось, треснуло вдоль морщин, но разрывы тотчас залечились.
🙈 Таким образом, первоначально, интерес к горам носил, казалось, с точки зрения их преодоления.
🙈 Возчики не обращая внимания на поторапливания ратников, мечтавших как можно скорее оказаться дома, вели телеги груженные ранеными шагом.
🙈 Город приютился в изгибе кривизны нагорья.
🙈 Голубой оттенок пропал, демонстрируя гораздо более реалистическую картину.
🙈 Лицо и волосы оставались влажными от влаги.
🙈 Но если при небольшом объеме запоминаемого материала многократное повторение еще можно использовать, то если массив информации достаточно велик, то этот прием малоэффективен.
🙈 Они спрятали мотоциклы в низменном овражке.
🙈 В то время как у многих веб-программистов есть степени по информатике, им характерно быть самообучающимися.
🙈 Если есть траншея неустойчивости, то франций выпускает пузыри у основания Мариана (Марианские острова).
🙈 [Это] обозначает боковую панель с содержимым, связанным с окружающим содержимым.
🙈 На этом фоне отказаться от возможности продемонстрировать миру все достоинства и былую стать старой доброй Англии было невозможно избежать.
🙈 Маркер точки входа переместится в текущую позицию указателя текущей позиции воспроизведения.
🙈 От кувшина поднимался аппетитный аромат, и юный князь тут же подошел к столу, налил себе горячего напитка и обхватил деликатный бокал замерзшими руками.
🙈 Говоря о веб-дизайне, способ, которым представлена страница, известен как ее представление.
#ляпы
🙈 Он пострадал от ужасных ран; не осталось и следа от единства цели между частями тела, которое характерно даже для вялого психического здоровья.
🙈 Слезы на моих глазах уступили место каплям пота.
🙈 Не входите в заблуждение его соотношением с фоновым изображением.
🙈 Впервые здесь дала знать высота на состоянии людей.
🙈 В моноширинных гарнитурах (также называемых одинаковой ширины, равноширинные) все знаки занимают площади одинаковой ширины на строке.
🙈 ...Сделать дорожки и двор университета местом, где всем найдется место под солнцем, и где доброта займет такое же почетное место.
🙈 Его лицо казалось мокрым вывихом страха.
🙈 У кобылки сильные задние ноги. Летом можно наблюдать, как они скачут в траве.
🙈 Глаза ее перебегали с лица на лицо.
🙈 Когда он сменил невозмутимое выражение лица, белое лицо гвардейца, казалось, треснуло вдоль морщин, но разрывы тотчас залечились.
🙈 Таким образом, первоначально, интерес к горам носил, казалось, с точки зрения их преодоления.
🙈 Возчики не обращая внимания на поторапливания ратников, мечтавших как можно скорее оказаться дома, вели телеги груженные ранеными шагом.
🙈 Город приютился в изгибе кривизны нагорья.
🙈 Голубой оттенок пропал, демонстрируя гораздо более реалистическую картину.
🙈 Лицо и волосы оставались влажными от влаги.
🙈 Но если при небольшом объеме запоминаемого материала многократное повторение еще можно использовать, то если массив информации достаточно велик, то этот прием малоэффективен.
🙈 Они спрятали мотоциклы в низменном овражке.
🙈 В то время как у многих веб-программистов есть степени по информатике, им характерно быть самообучающимися.
🙈 Если есть траншея неустойчивости, то франций выпускает пузыри у основания Мариана (Марианские острова).
🙈 [Это] обозначает боковую панель с содержимым, связанным с окружающим содержимым.
🙈 На этом фоне отказаться от возможности продемонстрировать миру все достоинства и былую стать старой доброй Англии было невозможно избежать.
🙈 Маркер точки входа переместится в текущую позицию указателя текущей позиции воспроизведения.
🙈 От кувшина поднимался аппетитный аромат, и юный князь тут же подошел к столу, налил себе горячего напитка и обхватил деликатный бокал замерзшими руками.
🙈 Говоря о веб-дизайне, способ, которым представлена страница, известен как ее представление.
#ляпы
📜 Что такое корректорский лист и чем он полезен автору?
В те годы, когда я много работал с жанровой литературой, особенно с фантастикой и фэнтези, меня частенько просили подготовить так называемый корректорский лист (в некоторых издательствах его называли «спецификацией» или как-нибудь ещё, но суть была одна). Это файл, где собраны и упорядочены по алфавиту все имена собственные, термины и авторские неологизмы, которые встречаются в книге больше одного раза. Корректоры по такому списку ориентируются, как правильно нужно писать слова, которых нет в словарях.
Редактируя рукописи, я иногда составлял корректорские листы, даже если меня не просили: когда я видел, что в книге масса новых слов и имён, то понимал, что корректор скажет мне спасибо, если я соберу это всё в одном месте.
Да и мне самому было удобнее проверять, не называет ли автор одно и то же в разных местах по-разному и последовательно ли он использует им самим придуманную лексику. Например, когда я редактировал сборник-трибьют по мотивам «Умирающей Земли» Джека Вэнса, где было 24 рассказа, написанных и переведённых разными людьми, я сделал корректорский лист из 1400 строк — и без него я бы точно не справился.
Вы, наверное, уже поняли, к чему я веду. Нередко бывает, когда автор создал настолько сложный и запутанный мир, что и сам уже теряется, кто там есть кто и что есть что. Особенно если он пишет многотомную эпопею и работа над ней растянулась на годы. Поди упомни, что было в первом томе, напечатанном в 2010 году!
Корректорский лист — по сути, словарь. В простейшем случае это алфавитный список слов. Если какие-то имена или термины изменяются нестандартно, имеют синонимы или производные слова, это стоит указать особо. Ну а если есть время и желание, можно дать каждому краткое пояснение. Только не увлекайтесь — помните, что вы это делаете для себя, а не для читателей.
#редактура
В те годы, когда я много работал с жанровой литературой, особенно с фантастикой и фэнтези, меня частенько просили подготовить так называемый корректорский лист (в некоторых издательствах его называли «спецификацией» или как-нибудь ещё, но суть была одна). Это файл, где собраны и упорядочены по алфавиту все имена собственные, термины и авторские неологизмы, которые встречаются в книге больше одного раза. Корректоры по такому списку ориентируются, как правильно нужно писать слова, которых нет в словарях.
Редактируя рукописи, я иногда составлял корректорские листы, даже если меня не просили: когда я видел, что в книге масса новых слов и имён, то понимал, что корректор скажет мне спасибо, если я соберу это всё в одном месте.
Да и мне самому было удобнее проверять, не называет ли автор одно и то же в разных местах по-разному и последовательно ли он использует им самим придуманную лексику. Например, когда я редактировал сборник-трибьют по мотивам «Умирающей Земли» Джека Вэнса, где было 24 рассказа, написанных и переведённых разными людьми, я сделал корректорский лист из 1400 строк — и без него я бы точно не справился.
Вы, наверное, уже поняли, к чему я веду. Нередко бывает, когда автор создал настолько сложный и запутанный мир, что и сам уже теряется, кто там есть кто и что есть что. Особенно если он пишет многотомную эпопею и работа над ней растянулась на годы. Поди упомни, что было в первом томе, напечатанном в 2010 году!
Корректорский лист — по сути, словарь. В простейшем случае это алфавитный список слов. Если какие-то имена или термины изменяются нестандартно, имеют синонимы или производные слова, это стоит указать особо. Ну а если есть время и желание, можно дать каждому краткое пояснение. Только не увлекайтесь — помните, что вы это делаете для себя, а не для читателей.
#редактура
Почитал тут комментарии к своим недавним постам про времена глаголов, и вот что захотелось мне добавить.
Да, любое время глагола можно использовать в значении любого другого времени и ещё в в дюжине иных значений. Но можно — это не то же самое, что «где угодно можно», «как угодно можно» или «когда угодно можно».
Переносное употребление времени — специальный приём для решения специальных задач. Если вы не умеете пользоваться этим приёмом, он у вас всякий раз будет оказываться ошибкой. И если вы пользуетесь им не там и не для того, он будет ошибкой. И, кстати, если вы не умеете правильно, по прямому назначению использовать времена глаголов — у вас не получится их использовать в переносном значении: чтобы нарушать правила, нужно знать правила очень хорошо.
Ошибки у вас будут не потому, что я так сказал. А потому, что читатель так решил. Потому что читатель не понял, что это такое вы отчудили здесь, и вот здесь, и ещё там и там.
Не надо прыгать выше головы и делать с глаголами что заблагорассудится, если вы знаете не все правила. Вызубрите правила. Научитесь использовать глаголы по их прямому назначению — это сложная часть речи, но и очень гибкая, она может многое даже без специальных приёмов. И уже после этого, когда вы будете понимать, что всё знаете и умеете, вы можете начать экспериментировать с переносным употреблением времён и прочими хитрыми штуками — например, так, как я об этом рассказывал на интенсиве «Глаголь!».
#стилистика
Да, любое время глагола можно использовать в значении любого другого времени и ещё в в дюжине иных значений. Но можно — это не то же самое, что «где угодно можно», «как угодно можно» или «когда угодно можно».
Переносное употребление времени — специальный приём для решения специальных задач. Если вы не умеете пользоваться этим приёмом, он у вас всякий раз будет оказываться ошибкой. И если вы пользуетесь им не там и не для того, он будет ошибкой. И, кстати, если вы не умеете правильно, по прямому назначению использовать времена глаголов — у вас не получится их использовать в переносном значении: чтобы нарушать правила, нужно знать правила очень хорошо.
Ошибки у вас будут не потому, что я так сказал. А потому, что читатель так решил. Потому что читатель не понял, что это такое вы отчудили здесь, и вот здесь, и ещё там и там.
Не надо прыгать выше головы и делать с глаголами что заблагорассудится, если вы знаете не все правила. Вызубрите правила. Научитесь использовать глаголы по их прямому назначению — это сложная часть речи, но и очень гибкая, она может многое даже без специальных приёмов. И уже после этого, когда вы будете понимать, что всё знаете и умеете, вы можете начать экспериментировать с переносным употреблением времён и прочими хитрыми штуками — например, так, как я об этом рассказывал на интенсиве «Глаголь!».
#стилистика
Малкольм Гладуэлл писал, что если 10 000 часов заниматься чем-то с полной отдачей и не топтаться на месте, то станешь в этом мастером. Утверждение спорное, но если в нём содержится хоть крупица истины, то у меня есть основания считать себя мастером своего дела. Потому что занимаюсь я им к этому дню 19 896,5 часа. Или, если точнее, — вот столько часов и 19 минут. Впрочем, этот пост я пишу не затем, чтобы похвастаться. Я хочу поговорить с вами об организации и оптимизации работы.
Когда я пришёл в профессию, то сразу начал вести учёт всего. Тогда, 15 лет назад, литературным редакторам за сделанную работу нередко платили спустя несколько месяцев, а бывало, что и через год. Я понял, что бороться с этим нельзя, и принял это как данность: в конце концов, в каждой профессии есть свои плюсы, свои минусы и свои странности. Поэтому я и стал скрупулёзно записывать, какую книгу и когда обещал взять, какую уже взял, каковы по ней сроки и кто мне сколько должен. Бывало, сидишь, в кошельке последняя пара тысяч рублей, но греет мысль, что заказчики должны полмиллиона.
Почему-то я сразу решил записывать не только информацию по заказам вообще, но и время. Я стал отмечать в экселевской табличке каждый отрезок работы с точностью до минуты. Довольно быстро это вошло в привычку. Садишься — пишешь текущее время; встаёшь из-за компьютера — пишешь текущее время. Закончил и сдал книгу — подсчитываешь, сколько над ней работал. Первую свою книгу я ковырял очень долго — почти 300 часов. Это был кошмар, отвратительный перевод, хуже гугловского. Удивительно, как после этого я не оставил мысль быть редактором.
Впоследствии, когда у меня сложился свой стиль работы, я стал делить её на этапы и начал отмечать, чем именно занимался в каждый отрезок времени: была ли это первичная стилистическая правка или факт-чекинг, сложные места, лексические повторы, чистовая вычитка и т.д. О своей системе я, кстати, подробно рассказываю на курсе редактуры. Обратите внимание: я записываю только чистое рабочее время, без перерывов, перекладывания предметов на столе и заглядывания в соцсети. Если я отвлекаюсь, то всё равно бросаю взгляд на часы (привычка) и помечаю: «–7 минут» или сколько там прошло.
Что не попало в мои таблицы — так это всё то, что я делал, будучи ответственным редактором, а потом главным редактором. Чтение рукописей, переписка с авторами, художниками, корректорами и прочая менеджерская работа. Это трудно учитывать, в отличие от собственно редактирования книги.
Что мне это дало? Когда статистики набралось достаточно, я стал видеть закономерности. Например, я увидел на цифрах: когда начинаешь новую книгу, она поначалу идёт медленно, но где-то на 5–7% объёма выходишь на крейсерскую скорость и до конца уже так и движешься. Вообще, замерив скорость на первом авторском листе или полутора листах, можно спрогнозировать с точностью до нескольких часов, сколько времени уйдёт на работу. Некоторые этапы (например, поиск и устранение лексических повторов) вообще считаются с точностью до нескольких минут. Если я, скажем, вычислил, что на книгу мне понадобится где-то 73,5 часа, то я могу спланировать время. Могу взять ещё несколько заказов, зная, что никого не подведу. А посчитать мне недолго: в той же экселевской табличке я сделал калькулятор: вбиваю туда нужные цифры — он мне показывает, сколько часов мне потребуется на каждый из этапов работы, чтобы закончить.
Продолжение см. в следующем посте.
#из_жизни_редакторов #редактура #эффективность
Когда я пришёл в профессию, то сразу начал вести учёт всего. Тогда, 15 лет назад, литературным редакторам за сделанную работу нередко платили спустя несколько месяцев, а бывало, что и через год. Я понял, что бороться с этим нельзя, и принял это как данность: в конце концов, в каждой профессии есть свои плюсы, свои минусы и свои странности. Поэтому я и стал скрупулёзно записывать, какую книгу и когда обещал взять, какую уже взял, каковы по ней сроки и кто мне сколько должен. Бывало, сидишь, в кошельке последняя пара тысяч рублей, но греет мысль, что заказчики должны полмиллиона.
Почему-то я сразу решил записывать не только информацию по заказам вообще, но и время. Я стал отмечать в экселевской табличке каждый отрезок работы с точностью до минуты. Довольно быстро это вошло в привычку. Садишься — пишешь текущее время; встаёшь из-за компьютера — пишешь текущее время. Закончил и сдал книгу — подсчитываешь, сколько над ней работал. Первую свою книгу я ковырял очень долго — почти 300 часов. Это был кошмар, отвратительный перевод, хуже гугловского. Удивительно, как после этого я не оставил мысль быть редактором.
Впоследствии, когда у меня сложился свой стиль работы, я стал делить её на этапы и начал отмечать, чем именно занимался в каждый отрезок времени: была ли это первичная стилистическая правка или факт-чекинг, сложные места, лексические повторы, чистовая вычитка и т.д. О своей системе я, кстати, подробно рассказываю на курсе редактуры. Обратите внимание: я записываю только чистое рабочее время, без перерывов, перекладывания предметов на столе и заглядывания в соцсети. Если я отвлекаюсь, то всё равно бросаю взгляд на часы (привычка) и помечаю: «–7 минут» или сколько там прошло.
Что не попало в мои таблицы — так это всё то, что я делал, будучи ответственным редактором, а потом главным редактором. Чтение рукописей, переписка с авторами, художниками, корректорами и прочая менеджерская работа. Это трудно учитывать, в отличие от собственно редактирования книги.
Что мне это дало? Когда статистики набралось достаточно, я стал видеть закономерности. Например, я увидел на цифрах: когда начинаешь новую книгу, она поначалу идёт медленно, но где-то на 5–7% объёма выходишь на крейсерскую скорость и до конца уже так и движешься. Вообще, замерив скорость на первом авторском листе или полутора листах, можно спрогнозировать с точностью до нескольких часов, сколько времени уйдёт на работу. Некоторые этапы (например, поиск и устранение лексических повторов) вообще считаются с точностью до нескольких минут. Если я, скажем, вычислил, что на книгу мне понадобится где-то 73,5 часа, то я могу спланировать время. Могу взять ещё несколько заказов, зная, что никого не подведу. А посчитать мне недолго: в той же экселевской табличке я сделал калькулятор: вбиваю туда нужные цифры — он мне показывает, сколько часов мне потребуется на каждый из этапов работы, чтобы закончить.
Продолжение см. в следующем посте.
#из_жизни_редакторов #редактура #эффективность
Начало см. в предыдущем посте.
Следующая полезная вещь, которую можно проделать, если есть точные данные, — это оптимизация. Так, я обратил внимание, что расслабляюсь, когда сдал работу, а по следующему заказу ещё не горят сроки. Эта мысль кажется очевидной, но её подтверждает статистика: самые большие «окна» в моём рабочем графике — иногда по неделе и дольше — стабильно приходились на время после сдачи заказа. Я не противник отдыха, но тут совпали два психологических фактора: чувство расслабленности, удовлетворения и гордости после хорошо сделанного дела — и нежелание браться за новую, пока ещё не знакомую книгу. В итоге выходные нередко затягивались, и я бездельничал до тех пор, пока не начинало поджимать время. Решить эту проблему удалось с помощью простого правила: как только закончил и сдал предыдущую книгу, в тот же день берёшься за следующую и занимаешься ею минимум два полных дня. После этого незапланированные «окна» из графика исчезли.
Или, например, была проблема со «снятием вопросов» (я называю так проверку фактической информации и устранение стилистических ошибок, которые не удалось с ходу исправить на этапе первичной правки): часто мне не удавалось спрогнозировать, сколько времени это займёт. Чтобы оптимизировать эту работу, я сперва замерил на нескольких книгах время, которое потратил на каждый вопрос. Это был масштабный эксперимент, потому что по одной книге иной раз набирается больше тысячи вопросов. Затем я собрал эти вопросы в таблицу и разделил на две категории: сложные и простые. Простые (проверить написание какого-либо слова, проверить цифру, имя собственное и т.д.) занимают где-то 70–90% от общего количества вопросов, и на каждый из них нужна максимум минута (обычно несколько секунд). А есть вопросы сложные, и чтобы снять один такой вопрос, иногда нужно потратить несколько часов. Например, перевести заново стихотворение. Придумать русскоязычный аналог игры слов, с которой не справился переводчик. Погрузиться в какую-то сложную концепцию, чтобы разобраться в ней и понять, что вообще имел в виду автор. Найти в Интернете книгу и проверить в ней точность цитаты. Если, снимая простые вопросы, я разгоняюсь и начинаю работать как автомат, то сложные настраивают на обстоятельный поиск информации, после каждого из них я сильно теряю в скорости, и если потом мне всего лишь надо проверить, как правильно пишется слово «биссектриса», я могу потратить на это минут десять.
В итоге я разделил работу с вопросами на два этапа. Если на первом этапе на какой-то вопрос уходит больше полутора минут, я крашу его другим цветом и перехожу к следующему. Ко второму этапу у меня остаётся несколько десятков сложных вопросов, и это уже не такая неподъёмная глыба. Какие-то из них можно упростить, какие-то переадресовать научному редактору, какие-то обсудить с ответредом, автором или переводчиком.
Ещё одно преимущество учёта времени — это то, что ты привыкаешь работать сосредоточенно, не отвлекаясь, и не выполнять одновременно несколько задач. Этот принцип применим не только к редактуре, но и к написанию текста.
Подытожу: конечно, редактору важно совершенствовать профессиональные навыки и знания — например, грамотность; конечно, редактору важно искать новых заказчиков и выстраивать с ними хорошие отношения; конечно, важно также работать над собой — бороться с прокрастинацией, перфекционизмом, пофигизмом и прочими вредными установками. И всё это было. Но я бы не сделал и четверти от того, что мне как редактору удалось сделать за эти 15 лет, если б не файл «Работа.xls» и привычка записывать в него каждую минуту, потраченную на редактуру.
Я не призываю вас вести такую же таблицу — это скорее личная странность, нежели профессиональный стандарт. Я советую вам просто задуматься: какие важные аспекты своей работы или хобби вы могли бы взять под контроль — и как, — чтобы стать мастером в своём деле.
#из_жизни_редакторов #редактура #эффективность
Следующая полезная вещь, которую можно проделать, если есть точные данные, — это оптимизация. Так, я обратил внимание, что расслабляюсь, когда сдал работу, а по следующему заказу ещё не горят сроки. Эта мысль кажется очевидной, но её подтверждает статистика: самые большие «окна» в моём рабочем графике — иногда по неделе и дольше — стабильно приходились на время после сдачи заказа. Я не противник отдыха, но тут совпали два психологических фактора: чувство расслабленности, удовлетворения и гордости после хорошо сделанного дела — и нежелание браться за новую, пока ещё не знакомую книгу. В итоге выходные нередко затягивались, и я бездельничал до тех пор, пока не начинало поджимать время. Решить эту проблему удалось с помощью простого правила: как только закончил и сдал предыдущую книгу, в тот же день берёшься за следующую и занимаешься ею минимум два полных дня. После этого незапланированные «окна» из графика исчезли.
Или, например, была проблема со «снятием вопросов» (я называю так проверку фактической информации и устранение стилистических ошибок, которые не удалось с ходу исправить на этапе первичной правки): часто мне не удавалось спрогнозировать, сколько времени это займёт. Чтобы оптимизировать эту работу, я сперва замерил на нескольких книгах время, которое потратил на каждый вопрос. Это был масштабный эксперимент, потому что по одной книге иной раз набирается больше тысячи вопросов. Затем я собрал эти вопросы в таблицу и разделил на две категории: сложные и простые. Простые (проверить написание какого-либо слова, проверить цифру, имя собственное и т.д.) занимают где-то 70–90% от общего количества вопросов, и на каждый из них нужна максимум минута (обычно несколько секунд). А есть вопросы сложные, и чтобы снять один такой вопрос, иногда нужно потратить несколько часов. Например, перевести заново стихотворение. Придумать русскоязычный аналог игры слов, с которой не справился переводчик. Погрузиться в какую-то сложную концепцию, чтобы разобраться в ней и понять, что вообще имел в виду автор. Найти в Интернете книгу и проверить в ней точность цитаты. Если, снимая простые вопросы, я разгоняюсь и начинаю работать как автомат, то сложные настраивают на обстоятельный поиск информации, после каждого из них я сильно теряю в скорости, и если потом мне всего лишь надо проверить, как правильно пишется слово «биссектриса», я могу потратить на это минут десять.
В итоге я разделил работу с вопросами на два этапа. Если на первом этапе на какой-то вопрос уходит больше полутора минут, я крашу его другим цветом и перехожу к следующему. Ко второму этапу у меня остаётся несколько десятков сложных вопросов, и это уже не такая неподъёмная глыба. Какие-то из них можно упростить, какие-то переадресовать научному редактору, какие-то обсудить с ответредом, автором или переводчиком.
Ещё одно преимущество учёта времени — это то, что ты привыкаешь работать сосредоточенно, не отвлекаясь, и не выполнять одновременно несколько задач. Этот принцип применим не только к редактуре, но и к написанию текста.
Подытожу: конечно, редактору важно совершенствовать профессиональные навыки и знания — например, грамотность; конечно, редактору важно искать новых заказчиков и выстраивать с ними хорошие отношения; конечно, важно также работать над собой — бороться с прокрастинацией, перфекционизмом, пофигизмом и прочими вредными установками. И всё это было. Но я бы не сделал и четверти от того, что мне как редактору удалось сделать за эти 15 лет, если б не файл «Работа.xls» и привычка записывать в него каждую минуту, потраченную на редактуру.
Я не призываю вас вести такую же таблицу — это скорее личная странность, нежели профессиональный стандарт. Я советую вам просто задуматься: какие важные аспекты своей работы или хобби вы могли бы взять под контроль — и как, — чтобы стать мастером в своём деле.
#из_жизни_редакторов #редактура #эффективность
Скриншот из моей таблицы учёта, о которой я рассказывал в двух предыдущих постах (здесь и здесь).
#из_жизни_редакторов #редактура #эффективность
#из_жизни_редакторов #редактура #эффективность
Сначала творческая работа над текстом, потом устранение объективных недостатков (ошибок). Сначала глубокая переработка, потом поверхностная.
Кто скажет, почему так? 😶
#вопросы
Кто скажет, почему так? 😶
#вопросы
Несколько раз спрашивали: как научиться видеть у себя в тексте штампы и канцелярит? А нужно сперва научиться их в принципе видеть. Такие штуки для нас, к сожалению, привычны, мы их легко пропускаем.
Тренируйтесь на чужих текстах, там ошибки заметнее, да и воспринимать вы их будете не так эмоционально. Нашли какой-нибудь сырой текст в самиздате — читаете и выделяете все канцеляризмы. Потом в следующий заход — все штампы, какие увидите. И вот так раз за разом, раз за разом, пока не сложится привычка.
#редактура #психология
Тренируйтесь на чужих текстах, там ошибки заметнее, да и воспринимать вы их будете не так эмоционально. Нашли какой-нибудь сырой текст в самиздате — читаете и выделяете все канцеляризмы. Потом в следующий заход — все штампы, какие увидите. И вот так раз за разом, раз за разом, пока не сложится привычка.
#редактура #психология
Предлагаю вам выполнить упражнение: в приведённом ниже тексте заменить все стилистически окрашенные слова (в том числе в репликах персонажей) на нейтральные. Если вы не помните или не знаете, что такое нейтральная и окрашенная лексика, — прочитайте статью «Слова как вода, слова как золото».
Только не надо думать, что вы сделаете это упражнение — и текст сразу станет хорошим. В стилистике нет таких простых и универсальных решений. Задача упражнения в другом. Многие авторы не задумываются о том, что те или иные слова относятся к разным слоям лексики или имеют коннотации. Упражнение даёт возможность потренироваться в поиске таких слов — и, чтобы уж два раза не вставать, в подборе к ним нейтральных синонимов.
Итак, текст:
Давеча мы пересеклись с корешами на «пятаке» у вокзала. Попервоначалу, вестимо, мы направили стопы в кабак и хлопнули по рюмашке. Опосля Михаил изрёк: «А ведь мы влипли». Я изумился: «Чё за траблы, Михаил? Вы же нонеча богатенькие ребята — после того, как сорвали куш в лотерее». Его физиономия вытянулась, но он как воды в рот набрал. «Это всё кролички», — молвила за него Татьяна. «Чего?» — не врубился я. «Кролички, — повторила она. — Мишаня на все непосильно нажитые накупил кролей какой-то офигенно редкой, красивенькой такой породы. Мы, говорит, будем им ивовые прутья таскать из лесочка, а они станут их жрать — и делать то, что делают все кролички: плодиться со второй космической скоростью. Мы, говорит, за годик-другой нехило бабок подымем». Все на продолжительный срок попритихли. Потом Пётр заржал: «Обалденная мысля. А в чём закавыка?». «А закавыка, — ответствовала Татьяна, — в том, что все эти вислоухие скоты оказались мужиками».
#упражнения
Только не надо думать, что вы сделаете это упражнение — и текст сразу станет хорошим. В стилистике нет таких простых и универсальных решений. Задача упражнения в другом. Многие авторы не задумываются о том, что те или иные слова относятся к разным слоям лексики или имеют коннотации. Упражнение даёт возможность потренироваться в поиске таких слов — и, чтобы уж два раза не вставать, в подборе к ним нейтральных синонимов.
Итак, текст:
Давеча мы пересеклись с корешами на «пятаке» у вокзала. Попервоначалу, вестимо, мы направили стопы в кабак и хлопнули по рюмашке. Опосля Михаил изрёк: «А ведь мы влипли». Я изумился: «Чё за траблы, Михаил? Вы же нонеча богатенькие ребята — после того, как сорвали куш в лотерее». Его физиономия вытянулась, но он как воды в рот набрал. «Это всё кролички», — молвила за него Татьяна. «Чего?» — не врубился я. «Кролички, — повторила она. — Мишаня на все непосильно нажитые накупил кролей какой-то офигенно редкой, красивенькой такой породы. Мы, говорит, будем им ивовые прутья таскать из лесочка, а они станут их жрать — и делать то, что делают все кролички: плодиться со второй космической скоростью. Мы, говорит, за годик-другой нехило бабок подымем». Все на продолжительный срок попритихли. Потом Пётр заржал: «Обалденная мысля. А в чём закавыка?». «А закавыка, — ответствовала Татьяна, — в том, что все эти вислоухие скоты оказались мужиками».
#упражнения
Ещё такой вопрос мне задают время от времени (обычно мои менее опытные коллеги): а что делать редактору, если автор просит вернуть в текст однозначные ошибки?
У меня такое тоже бывало, и не раз. Есть несколько вариантов.
Если автор не знает какого-то правила и искренне заблуждается, конечно, нужно ему сперва это правило объяснить. Причём без наездов, без насмешек, без высокомерия, а по возможности тактично. При работе с некоторыми авторами у меня довольно много времени уходит на написание таких объясняющих комментариев.
Бывает, что автор упирается, заявляет: «А вот я хочу, чтобы было так». Например, какое-то слово ему нравится использовать в неверном значении (вспоминается «круглый стол овальной формы» у Достоевского). Или «вы» он всегда пишет с прописной буквы. Или ещё что-нибудь. В этом случае я проговариваю внятно, что это ошибка и что она останется на совести автора, — после чего делаю так, как он попросил.
Если таких ошибок в тексте много, я прошу (обычно издательского ответреда — я всегда его держу в курсе авторских странностей и прихотей) не указывать мою фамилию в выходных данных книги. Дескать, пришлось оставить в тексте слишком много мусора по просьбе автора, и я не хочу, чтобы читатели связывали это с моим именем.
Бывают совсем запущенные случаи (чаще всего со «звёздами» и «брендами»), когда автор сразу занимает враждебную по отношению к редактору позицию. Ему может быть неприятна сама мысль, что в его гениальном тексте кто-то посмел увидеть ошибки. В этой ситуации я говорю, что автор волен отменить любые мои исправления, но пусть сперва подумает, какие проблемы за ними стоят, — и попытается эти проблемы решить самостоятельно. А если что-то ему непонятно, я могу прокомментировать любую правку (тут я спокоен, потому что по умолчанию исправляю объективные ошибки и не лезу в чужой текст с отсебятиной, если только меня об этом не попросят).
Передаю микрофон коллегам: а что делаете в таких случаях вы?
#редактура
У меня такое тоже бывало, и не раз. Есть несколько вариантов.
Если автор не знает какого-то правила и искренне заблуждается, конечно, нужно ему сперва это правило объяснить. Причём без наездов, без насмешек, без высокомерия, а по возможности тактично. При работе с некоторыми авторами у меня довольно много времени уходит на написание таких объясняющих комментариев.
Бывает, что автор упирается, заявляет: «А вот я хочу, чтобы было так». Например, какое-то слово ему нравится использовать в неверном значении (вспоминается «круглый стол овальной формы» у Достоевского). Или «вы» он всегда пишет с прописной буквы. Или ещё что-нибудь. В этом случае я проговариваю внятно, что это ошибка и что она останется на совести автора, — после чего делаю так, как он попросил.
Если таких ошибок в тексте много, я прошу (обычно издательского ответреда — я всегда его держу в курсе авторских странностей и прихотей) не указывать мою фамилию в выходных данных книги. Дескать, пришлось оставить в тексте слишком много мусора по просьбе автора, и я не хочу, чтобы читатели связывали это с моим именем.
Бывают совсем запущенные случаи (чаще всего со «звёздами» и «брендами»), когда автор сразу занимает враждебную по отношению к редактору позицию. Ему может быть неприятна сама мысль, что в его гениальном тексте кто-то посмел увидеть ошибки. В этой ситуации я говорю, что автор волен отменить любые мои исправления, но пусть сперва подумает, какие проблемы за ними стоят, — и попытается эти проблемы решить самостоятельно. А если что-то ему непонятно, я могу прокомментировать любую правку (тут я спокоен, потому что по умолчанию исправляю объективные ошибки и не лезу в чужой текст с отсебятиной, если только меня об этом не попросят).
Передаю микрофон коллегам: а что делаете в таких случаях вы?
#редактура
Я обещал показать, как бы я сам переписал текст из недавнего упражнения, заменив стилистически окрашенные слова и обороты на нейтральные. Вот мой вариант:
Недавно мы встретились с друзьями на площади у вокзала. Сначала, конечно, мы пошли в бар и выпили по рюмке. Потом Михаил сказал: «А ведь у нас неприятности». Я удивился: «Какие неприятности? Вы же теперь богатые люди — после того, как выиграли в лотерею». Его лицо вытянулось, но он промолчал. «Это всё кролики», — ответила за него Татьяна. «Что?» — не понял я. «Кролики, — повторила она. — Михаил на все деньги купил кроликов какой-то очень редкой декоративной породы. Мы, говорит, будем им ивовые прутья носить из леса, а они станут их есть — и делать то, что делают все кролики: очень быстро размножаться. Мы, говорит, за год или два заработаем много денег». Все надолго замолчали. Потом Пётр засмеялся: «Хорошая мысль. А в чём сложность?» «А сложность, — ответила Татьяна, — в том, что все эти кролики оказались самцами».
#упражнения
Недавно мы встретились с друзьями на площади у вокзала. Сначала, конечно, мы пошли в бар и выпили по рюмке. Потом Михаил сказал: «А ведь у нас неприятности». Я удивился: «Какие неприятности? Вы же теперь богатые люди — после того, как выиграли в лотерею». Его лицо вытянулось, но он промолчал. «Это всё кролики», — ответила за него Татьяна. «Что?» — не понял я. «Кролики, — повторила она. — Михаил на все деньги купил кроликов какой-то очень редкой декоративной породы. Мы, говорит, будем им ивовые прутья носить из леса, а они станут их есть — и делать то, что делают все кролики: очень быстро размножаться. Мы, говорит, за год или два заработаем много денег». Все надолго замолчали. Потом Пётр засмеялся: «Хорошая мысль. А в чём сложность?» «А сложность, — ответила Татьяна, — в том, что все эти кролики оказались самцами».
#упражнения
Знаете, по какому признаку можно отличить 99% текстов неумелых авторов? По стилевому разнобою. Это вот такое, например:
🤢 Шагая тайком на цыпочках, сыщик вторгся в дремлющий особнячок. Традиционно жилище достаточно оберегалось, но в данный день детектив имел основание, чтобы быть безмятежным. Стрёмные патрульные кобели после роскошного ужина, главным блюдом которого была псячья еда — сюрприз! — с невероятно забористым снотворным, сладко храпели, просматривая уже далеко не первые радужные сны. И уж тем паче панику не устроили три секьюрити, которые сей момент ожесточённо рубились в азартные игры с залетевшими на огонёк пролетариями с чужой соседской территории, что была расположена где-то близко. Надлежало только лишь сообразить, в коем именно месте домовладелец скрывает серьёзную документацию. Башмаки, скинутые хитроумным соглядатаем, притаились за шкафом, и его обутые в весёленькие носки ноги тихо-тихо проследовали по вытянутому длинному холлу, в то время как инспектор аккуратно вжимался в стену.
Ужасно, да? Исходный текст из упражнения про кроликов, кстати, — тоже хороший пример стилевого разнобоя. Проблема начинающих авторов (как и любого человека, делающего первые шаги в каком бы то ни было сложном деле) — недостаток чутья и отсутствие необходимых психологических автоматизмов. Пока эти качества не наработаны, чаще всего будет получаться так: каждое слово вроде подходит по смыслу, но читаешь всё вместе — и лучше б не читал.
Что делать автору, которому ещё недостаёт чутья, но хочется писать более-менее хорошо? Об этом я скажу в конце поста. Пока же давайте разберём суть явления — стилевого разнобоя. Что это вообще такое и почему оно... ну такое?
Стилевой разнобой — это несоответствие отдельных слов окружающему тексту или другим словам по соседству. Несоответствие может проявляться на следующих уровнях:
– функциональных стилей (частный случай — пресловутый канцелярит);
– разных слоёв лексики (она может быть книжной и разговорной, может быть просторечной, бранной, архаичной, диалектной, научной, профессиональной и т.д.);
– коннотаций (про них я когда-то написал статью);
– тона (то есть транслируемого через текст отношения автора к читателю, к теме, к себе и пр.);
– стиля, присущего автору, жанру или книге;
– образного ряда и тропов;
– места и времени.
Одно-единственное неудачно подобранное слово может торчать посреди текста как фурункул и портить всё впечатление, а в самых запущенных случаях текст становится похож на монстра Франкенштейна (или на тот антипример, который я показал вам в начале поста).
Что делать?
Нарабатывать чутьё. То есть читать, читать, читать много хорошей (по-разному хорошей) литературы. Читать вдумчиво, перечитывать, что-то выписывать. И писать самому, как можно больше — думая над значением каждого слова, вслушиваясь и всматриваясь в малейшие оттенки смысла.
И есть ещё одно решение, я обещал о нём рассказать. Это не замена чутью, ни в коем случае. Это способ свести стилевой разнобой к минимуму на том этапе, когда вы пишете ещё не очень хорошо.
Закончили текст — и разберите его слово за словом. Спрашивайте себя: что это за слово такое? к какому слою лексики оно принадлежит? всё ли у него в порядке с коннотациями? соответствует ли оно выбранному стилю и тону? есть ли ещё какие-нибудь причины, почему оно может оказаться неуместным?
Это упражнение, помимо прочего, поможет вам быстрее наработать языковое чутьё.
#стилистика
🤢 Шагая тайком на цыпочках, сыщик вторгся в дремлющий особнячок. Традиционно жилище достаточно оберегалось, но в данный день детектив имел основание, чтобы быть безмятежным. Стрёмные патрульные кобели после роскошного ужина, главным блюдом которого была псячья еда — сюрприз! — с невероятно забористым снотворным, сладко храпели, просматривая уже далеко не первые радужные сны. И уж тем паче панику не устроили три секьюрити, которые сей момент ожесточённо рубились в азартные игры с залетевшими на огонёк пролетариями с чужой соседской территории, что была расположена где-то близко. Надлежало только лишь сообразить, в коем именно месте домовладелец скрывает серьёзную документацию. Башмаки, скинутые хитроумным соглядатаем, притаились за шкафом, и его обутые в весёленькие носки ноги тихо-тихо проследовали по вытянутому длинному холлу, в то время как инспектор аккуратно вжимался в стену.
Ужасно, да? Исходный текст из упражнения про кроликов, кстати, — тоже хороший пример стилевого разнобоя. Проблема начинающих авторов (как и любого человека, делающего первые шаги в каком бы то ни было сложном деле) — недостаток чутья и отсутствие необходимых психологических автоматизмов. Пока эти качества не наработаны, чаще всего будет получаться так: каждое слово вроде подходит по смыслу, но читаешь всё вместе — и лучше б не читал.
Что делать автору, которому ещё недостаёт чутья, но хочется писать более-менее хорошо? Об этом я скажу в конце поста. Пока же давайте разберём суть явления — стилевого разнобоя. Что это вообще такое и почему оно... ну такое?
Стилевой разнобой — это несоответствие отдельных слов окружающему тексту или другим словам по соседству. Несоответствие может проявляться на следующих уровнях:
– функциональных стилей (частный случай — пресловутый канцелярит);
– разных слоёв лексики (она может быть книжной и разговорной, может быть просторечной, бранной, архаичной, диалектной, научной, профессиональной и т.д.);
– коннотаций (про них я когда-то написал статью);
– тона (то есть транслируемого через текст отношения автора к читателю, к теме, к себе и пр.);
– стиля, присущего автору, жанру или книге;
– образного ряда и тропов;
– места и времени.
Одно-единственное неудачно подобранное слово может торчать посреди текста как фурункул и портить всё впечатление, а в самых запущенных случаях текст становится похож на монстра Франкенштейна (или на тот антипример, который я показал вам в начале поста).
Что делать?
Нарабатывать чутьё. То есть читать, читать, читать много хорошей (по-разному хорошей) литературы. Читать вдумчиво, перечитывать, что-то выписывать. И писать самому, как можно больше — думая над значением каждого слова, вслушиваясь и всматриваясь в малейшие оттенки смысла.
И есть ещё одно решение, я обещал о нём рассказать. Это не замена чутью, ни в коем случае. Это способ свести стилевой разнобой к минимуму на том этапе, когда вы пишете ещё не очень хорошо.
Закончили текст — и разберите его слово за словом. Спрашивайте себя: что это за слово такое? к какому слою лексики оно принадлежит? всё ли у него в порядке с коннотациями? соответствует ли оно выбранному стилю и тону? есть ли ещё какие-нибудь причины, почему оно может оказаться неуместным?
Это упражнение, помимо прочего, поможет вам быстрее наработать языковое чутьё.
#стилистика
Проверяя домашние задания на курсе редактуры, я несколько раз встречал ошибку... не орфографическую или пунктуационную, не стилистическую, а... скорее, ошибку в рассуждениях, которая приводила к неправильному пониманию структуры предложения. Не буду делать долгих подводок, сразу дам основную мысль:
⚠️ Не любая обособленная конструкция, где есть причастие или деепричастие, — это причастный/деепричастный оборот. Причастный оборот — это причастие с зависимыми от него словами. И точно так же с деепричастным оборотом.
Например: «Когда мы включили купленный магнитофон, он тут же зажевал кассету Metallica». Тут у нас вначале, до запятой, — придаточное предложение, а причастие «купленный» одиночное, само по себе. У него нет зависимых слов.
А вот если бы было написано: «Магнитофон, купленный вчера у Серёги, съел три кассеты группы Nirvana» — то тут уже был бы причастный оборот (купленный у кого? купленный когда? — есть зависимые от причастия слова).
#русский_язык
⚠️ Не любая обособленная конструкция, где есть причастие или деепричастие, — это причастный/деепричастный оборот. Причастный оборот — это причастие с зависимыми от него словами. И точно так же с деепричастным оборотом.
Например: «Когда мы включили купленный магнитофон, он тут же зажевал кассету Metallica». Тут у нас вначале, до запятой, — придаточное предложение, а причастие «купленный» одиночное, само по себе. У него нет зависимых слов.
А вот если бы было написано: «Магнитофон, купленный вчера у Серёги, съел три кассеты группы Nirvana» — то тут уже был бы причастный оборот (купленный у кого? купленный когда? — есть зависимые от причастия слова).
#русский_язык
Пару недель назад, если помните, был пост про переносное употребление глагольных времён — я там сказал, что для того, чтобы нарушать правила, надо знать правила очень хорошо.
На самом деле это не единственный принцип нарушения правил. Об этих принципах я когда-то написал целую статью, предлагаю вам её прочитать (или перечитать):
ПРАВО НАРУШАТЬ ПРАВИЛА >>>
#правила_текста
На самом деле это не единственный принцип нарушения правил. Об этих принципах я когда-то написал целую статью, предлагаю вам её прочитать (или перечитать):
ПРАВО НАРУШАТЬ ПРАВИЛА >>>
#правила_текста
Про стилистику я пишу много, а про архитектонику что-то вообще не пишу. Надо исправляться. Завтра в 15:00 будет важный текст.
#оргмоменты
#оргмоменты
Когда-то мы вместе с Меганой (Наташей Витько) делали конкурс рассказов «Коллекция фантазий». Потом она делала его без меня. Потом передала эстафету мне, и уже я делал конкурс без неё. Но последние года два я конкурс не проводил — не до того было. Думал, может, она подхватит.
А вчера ночью Наташи не стало.
Я проведу очередной заход «Колфана» после новогодних праздников — в память о ней, об удивительном человеке. Думаю, она бы это одобрила.
А вчера ночью Наташи не стало.
Я проведу очередной заход «Колфана» после новогодних праздников — в память о ней, об удивительном человеке. Думаю, она бы это одобрила.
Многие авторы особо не задумываются, зачем нужны абзацы, и жмут на клавишу Enter когда заблагорассудится. А между тем абзац — важнейшая вещь. Именно с него, а вовсе не со сцены или главы начинается структура текста.
Абзац раскрывает одну законченную мысль. Если это описание — то в одном абзаце вы обрисовываете то, что хотели показать читателю. Если событие — вы подаёте это событие, одно. Там может быть ещё какая-то дополнительная информация — но второстепенная, необходимая и (это важно) сопутствующая описываемому действию.
Если вы хотите что-то поменять в тексте: например, сделать флешбэк, что-то объяснить, перейти от статичных событий к более динамичным, но при этом не хотите начинать новую сцену, то обязательно начните новый абзац. Так вы обратите внимание читателя на то, что в тексте что-то поменялось.
Вообще абзацы и сцены в тексте — явления одной природы, просто сцены больше, а абзацы меньше. Наставники молодых писателей советуют рассматривать сцену как самостоятельный текст: со своей завязкой, развязкой, с определённой последовательностью раскрытия информации. Хорошая сцена должна читаться сама по себе, отдельно от остального текста — и быть при этом интересной, эмоциональной и какой там ещё она должна быть по замыслу автора.
Хороший абзац тоже можно рассматривать (и создавать) как самостоятельный текст.
Кстати, вот вам ещё пример (парой строчек выше), для чего можно использовать абзацы: для выделения важных мыслей. Короткий абзац прочитывается быстро, и после него читатель всегда делает небольшую паузу, чтобы осмыслить информацию. Если вы подали коротко, отдельным абзацем какую-то важную мысль, а не утопили её в трёх литрах сопутствующего текста, — будьте уверены, читатель эту мысль заметит и обдумает.
А ещё от размера абзацев зависит динамичность текста. Если вы описываете какой-то экшен и хотите, чтобы читатель воспринимал его с соответствующей скоростью — пишите абзацами из одного, двух, максимум трёх коротких предложений. Да, в такой абзац не втиснешь много, но это и не нужно. Человек, когда попадает в стремительный круговорот событий, мыслит отнюдь не так же ясно и связно, как обычно, — он или фокусируется на самом важном, либо выхватывает из происходящего как бы отдельные мгновенные фотоснимки. Вот так и пишите динамичные сцены.
И наоборот, когда вы хотите замедлить читателя, показать место действия, объяснить какие-то сложные события или понятия — можете писать большими абзацами, ёмкими, медленными. У писателей-классиков (и у современных авторов интеллектуальной прозы) встречаются абзацы на несколько страниц — и, поверьте, это не экшен.
#архитектоника
Абзац раскрывает одну законченную мысль. Если это описание — то в одном абзаце вы обрисовываете то, что хотели показать читателю. Если событие — вы подаёте это событие, одно. Там может быть ещё какая-то дополнительная информация — но второстепенная, необходимая и (это важно) сопутствующая описываемому действию.
Если вы хотите что-то поменять в тексте: например, сделать флешбэк, что-то объяснить, перейти от статичных событий к более динамичным, но при этом не хотите начинать новую сцену, то обязательно начните новый абзац. Так вы обратите внимание читателя на то, что в тексте что-то поменялось.
Вообще абзацы и сцены в тексте — явления одной природы, просто сцены больше, а абзацы меньше. Наставники молодых писателей советуют рассматривать сцену как самостоятельный текст: со своей завязкой, развязкой, с определённой последовательностью раскрытия информации. Хорошая сцена должна читаться сама по себе, отдельно от остального текста — и быть при этом интересной, эмоциональной и какой там ещё она должна быть по замыслу автора.
Хороший абзац тоже можно рассматривать (и создавать) как самостоятельный текст.
Кстати, вот вам ещё пример (парой строчек выше), для чего можно использовать абзацы: для выделения важных мыслей. Короткий абзац прочитывается быстро, и после него читатель всегда делает небольшую паузу, чтобы осмыслить информацию. Если вы подали коротко, отдельным абзацем какую-то важную мысль, а не утопили её в трёх литрах сопутствующего текста, — будьте уверены, читатель эту мысль заметит и обдумает.
А ещё от размера абзацев зависит динамичность текста. Если вы описываете какой-то экшен и хотите, чтобы читатель воспринимал его с соответствующей скоростью — пишите абзацами из одного, двух, максимум трёх коротких предложений. Да, в такой абзац не втиснешь много, но это и не нужно. Человек, когда попадает в стремительный круговорот событий, мыслит отнюдь не так же ясно и связно, как обычно, — он или фокусируется на самом важном, либо выхватывает из происходящего как бы отдельные мгновенные фотоснимки. Вот так и пишите динамичные сцены.
И наоборот, когда вы хотите замедлить читателя, показать место действия, объяснить какие-то сложные события или понятия — можете писать большими абзацами, ёмкими, медленными. У писателей-классиков (и у современных авторов интеллектуальной прозы) встречаются абзацы на несколько страниц — и, поверьте, это не экшен.
#архитектоника
Почему-то некоторые пишущие люди считают, что раз они сами занимаются писательством, то читать книги им не нужно. Один автор, которого активно продвигают в видном российском издательстве, об этом заявил в интервью даже с оттенком какой-то гордости.
К счастью, читающих людей в России по-прежнему много. Вот только далеко не все покупают книги — бумажные и электронные, кто-то предпочитает скачивать электронные версии на пиратских сайтах. Осуждать за это никого не хочу, но мне стало любопытно: а мои подписчики в большинстве своём покупают или пиратят? Проголосуем? Опрос анонимный, так что можете отвечать честно, никто ничего не узнает. 👇
#опросы #чтение
К счастью, читающих людей в России по-прежнему много. Вот только далеко не все покупают книги — бумажные и электронные, кто-то предпочитает скачивать электронные версии на пиратских сайтах. Осуждать за это никого не хочу, но мне стало любопытно: а мои подписчики в большинстве своём покупают или пиратят? Проголосуем? Опрос анонимный, так что можете отвечать честно, никто ничего не узнает. 👇
#опросы #чтение