«В первые два года людей умерщвляли обычным способом, расстреливали и зарывали в больших могилах емкостью 200-250 человек. Сотни таких могил находятся в восточной части лагеря, которую лагерники стали называть "аллеей Гитлера". В 1942-м немцы построили два крематория: первый, в котором трупы сжигались, так же как и в Майданеке, напоминает собой внешне большой завод для выжигания извести, второй – так называемый конвейер смерти».

«Все нетрудоспособные были помещены в отдельных бараках, которые находились в южной части "Освенцима". Там они раздевались и убивались специальными газами, затем их тела сжигались (…). На каждые два барака был специальный "врач". Он три раза в неделю осматривал всех узников и давал список больных охране СС. Фашисты всех больных сажали в машины, отправляли всех в газовые камеры, отравляли, а затем сжигали в печах. Таким образом в течение 1944 года еженедельно сжигались до 200 человек».

«В лаборатории много экспериментировали над женщинами. Им вырезали яичники, которые фотографировали. После этой операции большинство женщин умирало. Многих женщин стерилизовали рентгеном, при этом сжигали кожу», – вспоминала заключенная Гина Гольдштейн.

«До 1 января 1942 года в лагерь поступило около 16 000 человек советских военнопленных, к началу 1942 года уцелело только 80-100 человек, которых направили в другой лагерь».

В период массового поступления эшелонов немцы не успевали всех отправлять в газокамеры и сжигать в крематориях. В связи с этим, периодически, а в 1944 году почти непрерывно параллельно с крематорием шло сжигание трупов, а зачастую и живых людей, особенно детей, на громадных кострах. (…) Дым и зарево от костров были видны за многие километры.