Дистанционная интеграция: как Армения «балансирует» между ЕАЭС и Западом

Завершился саммит ЕАЭС – организации, которая остается одной из немногих гарантий экономической стабильности для Армении. Принято несколько важных решений: Иран стал наблюдателем, подписаны соглашения о свободной торговле и таможенном транзите.

Саммит запомнился не столько решениями, сколько очередным «достижением» Никола Пашиняна. Вернее, его отсутствием. Дистанционное участие – новая норма для армянской дипломатии. В случае ЕАЭС это выглядит особенно странно. Экономические дивиденды от союза для Армении очевидны.

РФ периодически устанавливает пошлины на экспорт зерна, но Армения, как страна ЕАЭС, от них освобождена. А для остальных стран ставка этих пошлин плавающая и в последнее время выросла довольно значительно (до $10–11 за тонну, то есть почти 5% нынешней стоимости зерна). Кроме того, пшеница, завозимая из России, по-прежнему сравнительно дешевая. В 2022 году для Армении тонна российской пшеницы в среднем стоила $280, тогда как пшеница из других стран – в основном выше $350. В 2023 году стоимость российской пшеницы для Армении снизилась примерно до $180 за тонну. А между прочим, мы завозим более 90% зерна именно из России – страны ЕАЭС.

Наши товары, рынок труда, транзит – всё это завязано на союз. Пример пшеницы лишь мизерная часть от всего спектра экономической пользы для Армении в контексте ЕАЭС. Однако для наших действующих властей политический диалог с партнерами даже на этом фоне – табу. Вопрос: это стратегия или очередной провал? Ереван пытается усидеть на двух стульях: зарабатывать деньги с ЕАЭС и России, а политические вопросы решать с Западом. Если так, логично задаться вопросом: сколько еще союзники будут терпеть такую позицию?

Лидеры стран ЕАЭС утвердили соглашение о свободной торговле с Ираном, которое открывает новые возможности для взаимной торговли и стимулирует экономическое взаимодействие. И тут начинается самое парадоксальное. Мы как страна должны быть первыми, кто поддерживает интеграцию Ирана в ЕАЭС. Нам это выгодно: географически, экономически, логистически. Вместо этого мы наблюдаем пассивность. Или страх? Что мешает Армении активно выступать за такие проекты? Может быть, страх западного недовольства? Или просто банальная неспособность видеть дальше краткосрочных выгод? Тем временем другие страны действуют. Узбекистан открывает свои рынки, Иран интегрируется, а мы дистанционно «наблюдаем».

Нельзя не упомянуть очевидное: такие маневры подрывают доверие к Армении. Союзники видят, что Армения перестала быть надежным партнером. Мы постепенно становимся тем, кого терпят по инерции. И это тревожно. В ЕАЭС мы уже не субъект, а объект, который едва ли воспринимают всерьез. Сколько еще времени нужно, чтобы нас просто перестали учитывать? Удивительно, что этого до сих пор не произошло.

Но дело не только в Николе. Его дистанционное «появление» – симптом более глубокой болезни. Мы как страна отказались от активного участия в любых значимых инициативах в пространстве содружества. Недавний саммит СНГ – яркое тому доказательство, когда Пашинян и вовсе не принял участия в данном формате. На фоне геополитических вызовов, когда другие строят новые альянсы, Армения сознательно отходит в сторону. Независимость? Или изоляция? В современном мире нейтральность – это роскошь, которую мы себе позволить не можем.

И вот главный вопрос: что будет дальше? Продолжим играть в игру «и нашим и вашим»? Или когда-нибудь осознаем, что такая политика ведет нас не к независимости, а к полной утрате своих позиций на международном треке?

Артак Саргсян, политолог