Ваше чтение в обеденный перерыв

Отрывок из книги «Лето в пионерском галстуке», об однополой любви пионервожатого и пионера (!) в советском пионерском лагере, громыхнувшей вчера. Там интересное – и темы эмиграции, и темы обрезания (даже, да, автор широко берет), и темы патриотического воспитания. Открываем:


«Порыв тёплого ветра задрал край Володиной рубашки, обнажив пупок. Юрка уставился на его впалый живот, на белую кожу, тонкую и нежную, как у девчонки. У Юрки явно была не такая. Он залез рукой себе под футболку, потрогал и убедился — правда грубая. Вот бы Володину потрогать. От этой сиюминутной мысли дышать стало трудно, жар опалил щёки. Юрка хотел отвернуться и дальше заняться сценарием, но, замерев, не мог отвести даже взгляда…
Жар опустился со щёк на скулы, скулы свело. Юрка уже не просто хотел, а жаждал коснуться. И одновременно боялся — вдруг Володя проснётся. Но страх этот был до того зыбким и туманным, что развеялся очередным порывом ветра, оголившим ещё один сантиметр Володиной кожи.

«Не владея собой, не отдавая себе отчёта, Юрка протянул к нему руку, опасливо и медленно. Володя вздохнул и повернул голову набок. Он всё ещё спал. «Такой беззащитный», — подумал Юрка, навис над ним, занёс руку. Его пальцы оказались над самым пупком. Он схватил краешек рубашки, и в голове вспыхнула мысль: «А смелости-то хватит?» Не хватило. Юрка вздохнул и накрыл уголком ткани обнажённую кожу. Отвернулся.

Растерянный, сидел, не двигаясь, так долго, что затекли ноги. На радио заканчивался второй фортепианный концерт Рахманинова, шла последняя, лучшая и любимая Юркина минута — самая светлая и невинная. Не то что Юрка.
Он выпрямил спину, попытался встать, но — вот так номер — не смог разогнуться. Тревога колючим холодом пробежалась по всему телу — Юрка не мог осознать, что произошло, и мучился уже надоевшими вопросами: «Что со мной такое?», «Почему мне так тесно?»

— Уже кончил? — Внезапно раздался Володин голос. Юрка подпрыгнул на месте».