Остров нянь
Возможно, услышав про английскую няню, вы вспомните «само совершенство» Мэри Поппинс, или даже собаку Нану, опекавшую маленьких Дарлингов в «Питере Пене». Англичанки испокон веков препоручали заботу о своих отпрысках чужим людям. Так поступали женщины всех сословий: даже бедняки, в особенности незамужние матери, отдавали малышей на «фермы младенцев», нечто среднее между детским садом и концентрационным лагерем
К XIX веку сошла на нет средневековая практика отсылать детей на воспитание к кормилицам, да и профессия кормилицы встречалась редко. Наступила эпоха нянь. В 1830-х годах в английских семьях насчитывалось в среднем 6—7 детей! У поэта Эдварда Лира было 20 (!) братьев и сестер. Как уследить за такой оравой? Вся надежда на няню, а еще лучше на несколько. Согласно статистике, в 1871 году из 1 303 000 слуг 100 тыс. ухаживали за детьми.
В усадьбах за слугами закреплялись определенные обязанности: детской заведовала старшая няня, которой угождали несколько помощниц. Младшую няньку называли «nursemaid» или «nursery-maid». В младшие няньки шли девочки-подростки (13—16 лет) из рабочих и крестьянских семей.
Няни заботились не только о физическом, но и о духовном развитии своих подопечных. Днем они учили их читать, а по вечерам развлекали сказками, балладами, байками о ведьмах, чертях и фейри.
Роберт Льюис Стивенсон с нежностью вспоминал свою няньку Элисон Каннингем из деревни Тэрриберн в Файфе. «Вторая мама» читала запоем и щедро делилась прочитанным, выбирая истории помрачнее, пропитанные кровью невинных жертв. От нее мальчик узнавал о том, как английская кавалерия, улюлюкая, гоняла по вересковым пустошам шотландцев, как раскапывали могилы похитители трупов, как злодеи Берк и Хэр душили бедняков в Эдинбурге. Вместе они читали дешевые ужастики «penny dreadfuls», а прогулки с няней неизменно заканчивались на кладбище, что приводило Роберта в восторг: рядом с няней мир казался восхитительно жутким.
Книга: «Женщины Викторианской Англии», Екатерина Коути.
#нравы #19век #Англия
Возможно, услышав про английскую няню, вы вспомните «само совершенство» Мэри Поппинс, или даже собаку Нану, опекавшую маленьких Дарлингов в «Питере Пене». Англичанки испокон веков препоручали заботу о своих отпрысках чужим людям. Так поступали женщины всех сословий: даже бедняки, в особенности незамужние матери, отдавали малышей на «фермы младенцев», нечто среднее между детским садом и концентрационным лагерем
К XIX веку сошла на нет средневековая практика отсылать детей на воспитание к кормилицам, да и профессия кормилицы встречалась редко. Наступила эпоха нянь. В 1830-х годах в английских семьях насчитывалось в среднем 6—7 детей! У поэта Эдварда Лира было 20 (!) братьев и сестер. Как уследить за такой оравой? Вся надежда на няню, а еще лучше на несколько. Согласно статистике, в 1871 году из 1 303 000 слуг 100 тыс. ухаживали за детьми.
В усадьбах за слугами закреплялись определенные обязанности: детской заведовала старшая няня, которой угождали несколько помощниц. Младшую няньку называли «nursemaid» или «nursery-maid». В младшие няньки шли девочки-подростки (13—16 лет) из рабочих и крестьянских семей.
Няни заботились не только о физическом, но и о духовном развитии своих подопечных. Днем они учили их читать, а по вечерам развлекали сказками, балладами, байками о ведьмах, чертях и фейри.
Роберт Льюис Стивенсон с нежностью вспоминал свою няньку Элисон Каннингем из деревни Тэрриберн в Файфе. «Вторая мама» читала запоем и щедро делилась прочитанным, выбирая истории помрачнее, пропитанные кровью невинных жертв. От нее мальчик узнавал о том, как английская кавалерия, улюлюкая, гоняла по вересковым пустошам шотландцев, как раскапывали могилы похитители трупов, как злодеи Берк и Хэр душили бедняков в Эдинбурге. Вместе они читали дешевые ужастики «penny dreadfuls», а прогулки с няней неизменно заканчивались на кладбище, что приводило Роберта в восторг: рядом с няней мир казался восхитительно жутким.
Книга: «Женщины Викторианской Англии», Екатерина Коути.
#нравы #19век #Англия
Баю-бай, засыпай
Викторианским младенцам нередко давали наркотические лекарственные средства. Часто дневное кормление предполагало дозу лекарства, и если дети в сельской местности, где было не так много аптек, имели мало шансов превратиться в наркоманов, то в больших и малых городах новорожденных и детей ясельного возраста родители щедро кормили собственноручно купленными препаратами
Популярными наркотическими средствами для самых маленьких были вода от колик, помогавшая при болях в желудке, и успокаивающие сиропы, также существовали препараты, помогавшие при прорезывании зубов.
Злоупотребление лекарственными препаратами делало младенцев сонливыми и способствовало развитию зависимости. Вынужденные работать матери систематически давали своим детям опиаты чтобы весь день, пока она работает, ребенок спал.
Дети больше спали и меньше плакали, но вместе с тем опиаты подавляли аппетит, и именно то, что дети начинали меньше есть, нередко приводило к их преждевременной смерти.
Опасностью для одурманенного ребенка была также передозировка. Препараты обладали разной силой действия. Один протестированный в Манчестере образец «Кордиала Годфри» содержит половину грана опия, в то время как другой образец в идентичной бутылке содержал четыре грана. Опиаты имели свойство оседать на дне бутылки, что делало последние несколько доз намного более сильными — смертельно опасными.
«Успокаивающее средство Далби», «Утешающий сироп миссис Уинслоу» и «Тихий ребенок Стрита» - названия давали ясное представление об их назначении и главном коммерчески привлекательном свойстве: они могли одурманить младенца и заставить его вести себя тихо. Впрочем, реклама «Детской микстуры Аткинсона» предпочитала не заострять внимание на том, что лекарство способно успокоить ребенка, - скорее его представляли как общеукрепляющее оздоровительное средство; ребенок должен был вырасти «большим и сильным».
Книга: «Как жить в викторианскую эпоху», Рут Гудман
#нравы #19век #Англия #наркотики
Викторианским младенцам нередко давали наркотические лекарственные средства. Часто дневное кормление предполагало дозу лекарства, и если дети в сельской местности, где было не так много аптек, имели мало шансов превратиться в наркоманов, то в больших и малых городах новорожденных и детей ясельного возраста родители щедро кормили собственноручно купленными препаратами
Популярными наркотическими средствами для самых маленьких были вода от колик, помогавшая при болях в желудке, и успокаивающие сиропы, также существовали препараты, помогавшие при прорезывании зубов.
Злоупотребление лекарственными препаратами делало младенцев сонливыми и способствовало развитию зависимости. Вынужденные работать матери систематически давали своим детям опиаты чтобы весь день, пока она работает, ребенок спал.
Дети больше спали и меньше плакали, но вместе с тем опиаты подавляли аппетит, и именно то, что дети начинали меньше есть, нередко приводило к их преждевременной смерти.
Опасностью для одурманенного ребенка была также передозировка. Препараты обладали разной силой действия. Один протестированный в Манчестере образец «Кордиала Годфри» содержит половину грана опия, в то время как другой образец в идентичной бутылке содержал четыре грана. Опиаты имели свойство оседать на дне бутылки, что делало последние несколько доз намного более сильными — смертельно опасными.
«Успокаивающее средство Далби», «Утешающий сироп миссис Уинслоу» и «Тихий ребенок Стрита» - названия давали ясное представление об их назначении и главном коммерчески привлекательном свойстве: они могли одурманить младенца и заставить его вести себя тихо. Впрочем, реклама «Детской микстуры Аткинсона» предпочитала не заострять внимание на том, что лекарство способно успокоить ребенка, - скорее его представляли как общеукрепляющее оздоровительное средство; ребенок должен был вырасти «большим и сильным».
Книга: «Как жить в викторианскую эпоху», Рут Гудман
#нравы #19век #Англия #наркотики
Обратная сторона победы
В ознаменование разгрома Непобедимой Армады в Англии были отчеканены памятные серебряные монеты. На них красовались английские брандеры прогоняющие испанцев. На некоторых был выгравирован латинский девиз Venit, vidit, fugit («Пришел, увидел, убежал»), лишний раз напоминающий об унижении испанцев. Группа придворных заказала знаменитый «Армадный» портрет Елизаветы: королева царственно возлагает руку на земной шар. Испанцам не удалось захватить английские земли. И все же англичане начали сомневаться в своей исторической победе
Воинственные настроения в Англии быстро остыли. На следующий день после того, как Елизавета произнесла воодушевляющую и явно призывавшую к оружию речь, она приказала собравшимся в Тилбери солдатам сворачивать лагерь. Корона не могла позволить себе содержать их. Что касается военного флота, который, как она выразилась, служил стенами Англии, то почти все моряки были уволены, а большинство кораблей списано. На начало августа Елизавета командовала 197 кораблями. В начале сентября их осталось всего 34.
Война, хотя и недолгая, оказалась гибельно дорогой. Елизавета занимала деньги у своих богатых подданных, но под высокие проценты (10%). Она заняла дополнительные средства у лондонского Сити. Она извлекла из финансового резерва страны огромную сумму - 100000 фунтов стерлингов. Она вложила часть своего личного состояния. Но Англия балансировала на грани финансового кризиса.
Даже моряки не получили положенных выплат. На «вознаграждение раненым» корона потратила 180 фунтов стерлингов. Многие из раненых должны были вскоре умереть. Голод и болезни унесли жизни половины выживших.
B сражениях с испанцами англичане потеряли всего сотню человек, но после битвы на них обрушились сыпной тиф, отравления, цинга. Лорд-адмирал Говард наблюдал за гибелью своих людей с чувством фатализма.
«Таков неизменно печальный исход великих деяний во славу отечества», — сокрушался он.
Книга: «Пират Ее Величества», Лоуренс Бергрин.
#Англия #16век #Испания
В ознаменование разгрома Непобедимой Армады в Англии были отчеканены памятные серебряные монеты. На них красовались английские брандеры прогоняющие испанцев. На некоторых был выгравирован латинский девиз Venit, vidit, fugit («Пришел, увидел, убежал»), лишний раз напоминающий об унижении испанцев. Группа придворных заказала знаменитый «Армадный» портрет Елизаветы: королева царственно возлагает руку на земной шар. Испанцам не удалось захватить английские земли. И все же англичане начали сомневаться в своей исторической победе
Воинственные настроения в Англии быстро остыли. На следующий день после того, как Елизавета произнесла воодушевляющую и явно призывавшую к оружию речь, она приказала собравшимся в Тилбери солдатам сворачивать лагерь. Корона не могла позволить себе содержать их. Что касается военного флота, который, как она выразилась, служил стенами Англии, то почти все моряки были уволены, а большинство кораблей списано. На начало августа Елизавета командовала 197 кораблями. В начале сентября их осталось всего 34.
Война, хотя и недолгая, оказалась гибельно дорогой. Елизавета занимала деньги у своих богатых подданных, но под высокие проценты (10%). Она заняла дополнительные средства у лондонского Сити. Она извлекла из финансового резерва страны огромную сумму - 100000 фунтов стерлингов. Она вложила часть своего личного состояния. Но Англия балансировала на грани финансового кризиса.
Даже моряки не получили положенных выплат. На «вознаграждение раненым» корона потратила 180 фунтов стерлингов. Многие из раненых должны были вскоре умереть. Голод и болезни унесли жизни половины выживших.
B сражениях с испанцами англичане потеряли всего сотню человек, но после битвы на них обрушились сыпной тиф, отравления, цинга. Лорд-адмирал Говард наблюдал за гибелью своих людей с чувством фатализма.
«Таков неизменно печальный исход великих деяний во славу отечества», — сокрушался он.
Книга: «Пират Ее Величества», Лоуренс Бергрин.
#Англия #16век #Испания
Викторианский порнхаб
30 марта 1877 г. в лондонской типографии, имя владельца которой осталось неизвестным, тиражом двести пятьдесят экземпляров была отпечатана книга по заказу и на средства частного лица. Книга называлась так: «Index Librorum Prohibitorum:Биобиблиоиконографические и критические заметки о книгах любопытных и необыкновенных». Она была издана форматом in quatro, напечатана на плотной тонированной бумаге, в нее включены факсимиле некоторых страниц тех сочинений, о которых идет речь в тексте
«Индекс запрещенных книг» - шестьсот двадцать одна страница: семьдесят шесть страниц введения, четыреста тридцать шесть страниц основной части, тридцать восемь страниц библиографии и пятьдесят восемь страниц указателей и различных приложений. На титульном листе имя автора обозначено как Pisanus Fraxi. Это первая английская библиография произведений порнографического или сексуального характера.
В 1879 г. вышел второй том «Centuria Librorum Absconditorum⟫ («Центурия потаенных книг»), а в 1885 г. Pisanus Fraxi увенчал свой замысел третьим томом - «Catena Librorum Tacendorum» («Череда книг, подлежащих умолчанию»).
В три упомянутых тома входит не просто перечень названий, дат, изданий и т. д. Автор почти всегда дает описание или краткое изложение произведений, иногда
цитирует, добавляет аннотации или критические замечания и обычно приводит всю имеющуюся у него информацию, прямо или косвенно относящуюся к делу.
Pisanus Fraxi - псевдоним Генри Спенсера Эшби. Эшби родился в 1834 г. в Лондоне. К 1860-м он «скопил внушительное состояние» и мог посвятить свой досуг «путешествиям, изучению и собиранию книг». Он много ездил по миру и писал при этом путевые очерки. В его коллекцию, помимо прочего, входили «наилучшее собрание Сервантеса за пределами Испании», редкие издания и множество произведений искусства.
А кроме того, он собрал самую представительную коллекцию порнографического материала из всех когда-либо собранных частным лицом.
Книга: «Другие викторианцы», Стивен Маркус
#нравы #Англия #19век
30 марта 1877 г. в лондонской типографии, имя владельца которой осталось неизвестным, тиражом двести пятьдесят экземпляров была отпечатана книга по заказу и на средства частного лица. Книга называлась так: «Index Librorum Prohibitorum:Биобиблиоиконографические и критические заметки о книгах любопытных и необыкновенных». Она была издана форматом in quatro, напечатана на плотной тонированной бумаге, в нее включены факсимиле некоторых страниц тех сочинений, о которых идет речь в тексте
«Индекс запрещенных книг» - шестьсот двадцать одна страница: семьдесят шесть страниц введения, четыреста тридцать шесть страниц основной части, тридцать восемь страниц библиографии и пятьдесят восемь страниц указателей и различных приложений. На титульном листе имя автора обозначено как Pisanus Fraxi. Это первая английская библиография произведений порнографического или сексуального характера.
В 1879 г. вышел второй том «Centuria Librorum Absconditorum⟫ («Центурия потаенных книг»), а в 1885 г. Pisanus Fraxi увенчал свой замысел третьим томом - «Catena Librorum Tacendorum» («Череда книг, подлежащих умолчанию»).
В три упомянутых тома входит не просто перечень названий, дат, изданий и т. д. Автор почти всегда дает описание или краткое изложение произведений, иногда
цитирует, добавляет аннотации или критические замечания и обычно приводит всю имеющуюся у него информацию, прямо или косвенно относящуюся к делу.
Pisanus Fraxi - псевдоним Генри Спенсера Эшби. Эшби родился в 1834 г. в Лондоне. К 1860-м он «скопил внушительное состояние» и мог посвятить свой досуг «путешествиям, изучению и собиранию книг». Он много ездил по миру и писал при этом путевые очерки. В его коллекцию, помимо прочего, входили «наилучшее собрание Сервантеса за пределами Испании», редкие издания и множество произведений искусства.
А кроме того, он собрал самую представительную коллекцию порнографического материала из всех когда-либо собранных частным лицом.
Книга: «Другие викторианцы», Стивен Маркус
#нравы #Англия #19век
Неприглядная эмблема
Английский поэт XVII века Оуэн Фелтем предсказал, что самыми долговечными в Лондоне окажутся камни Ньюгейтской тюрьмы. В каком-то смысле оно действительно было истинной эмблемой Лондона. Тюрьма оставалась на одном и том же месте с XII века и с самого начала своего существования была символом смерти и страданий
Евреи, обвиненные в обрезании христианских детей, карманники, фальшивомонетчики и убийцы содержались в глубоких подземных темницах, где их заковывали в цепи или сажали в колодки. В 1423 году тюрьму полностью перестроили на деньги, оставленные по завещанию Ричардом Уиттингтоном, но вскоре она вернулась в свое естественное состояние, то есть вновь стала жутким местом.
Ньюгейтские надзиратели то и дело попадали под суд за измывательства над заключенными. В 1447-м тюремщик Джеймс Мэннинг оставил тело одного из заключенных на городской магистрали, «учинив неприятность и великую угрозу шествовавшему по ней королю»; ему было сделано несколько предупреждений, но он отказался убрать его, а жена Мэннинга произнесла «стыдные слова», после чего обоих отправили в каунтер (особую тюрьму, где содержались в основном должники). Спустя два года его преемник также угодил в тюрьму за «ужасное нападение» на заключенную.
Возможно, самым знаменитым из этих тюремщиков в эпоху до Великого пожара был Эндрю Александер, который в царствование Марии I гнал узников-протестантов на костры Смитфилда со словами: «Бегите из моей тюрьмы! Вот вам избавление!»
Ньюгейт именовали «обителью скорби и позора», где вши были «постоянными спутниками» заключенных. Одного узника заставляли спать в гробу вместо постели, а другой провел четырнадцать дней «без огня и света, получая в день хлеба на полпенни». В 1537 году четырнадцать монахов-католиков «были прикованы здесь стоя к столбам и умерли голодной смертью».
Книга: «Лондон», Питер Акройд
#Англия #нравы
Английский поэт XVII века Оуэн Фелтем предсказал, что самыми долговечными в Лондоне окажутся камни Ньюгейтской тюрьмы. В каком-то смысле оно действительно было истинной эмблемой Лондона. Тюрьма оставалась на одном и том же месте с XII века и с самого начала своего существования была символом смерти и страданий
Евреи, обвиненные в обрезании христианских детей, карманники, фальшивомонетчики и убийцы содержались в глубоких подземных темницах, где их заковывали в цепи или сажали в колодки. В 1423 году тюрьму полностью перестроили на деньги, оставленные по завещанию Ричардом Уиттингтоном, но вскоре она вернулась в свое естественное состояние, то есть вновь стала жутким местом.
Ньюгейтские надзиратели то и дело попадали под суд за измывательства над заключенными. В 1447-м тюремщик Джеймс Мэннинг оставил тело одного из заключенных на городской магистрали, «учинив неприятность и великую угрозу шествовавшему по ней королю»; ему было сделано несколько предупреждений, но он отказался убрать его, а жена Мэннинга произнесла «стыдные слова», после чего обоих отправили в каунтер (особую тюрьму, где содержались в основном должники). Спустя два года его преемник также угодил в тюрьму за «ужасное нападение» на заключенную.
Возможно, самым знаменитым из этих тюремщиков в эпоху до Великого пожара был Эндрю Александер, который в царствование Марии I гнал узников-протестантов на костры Смитфилда со словами: «Бегите из моей тюрьмы! Вот вам избавление!»
Ньюгейт именовали «обителью скорби и позора», где вши были «постоянными спутниками» заключенных. Одного узника заставляли спать в гробу вместо постели, а другой провел четырнадцать дней «без огня и света, получая в день хлеба на полпенни». В 1537 году четырнадцать монахов-католиков «были прикованы здесь стоя к столбам и умерли голодной смертью».
Книга: «Лондон», Питер Акройд
#Англия #нравы
Ткачество и искусственный дефицит
Самым важным из всех процессов в производстве одежды в Средние века было ткачество. А за право пользоваться ткацкими станками часто приходилось платить городским властям
В ХІІІ веке в Винчестере за каждый бурельный ткацкий станок платили 5 шиллингов в год, исключением было то, что мэр, больница и городской клерк могли бесплатно иметь по одному ткацкому станку. Еще одним городом, где платилась пошлина за ткацкие станки, был Ноттингем, а в Бристоле до 1355 года сооружение станка «webanlam» влекло за собой оплату в размере 8 шиллингов 5 пенсов.
В Бристоле действовало правило, согласно которому все ткацкие станки должны были стоять в магазинах и помещениях, примыкающих к дороге, и на виду у людей, а установка ткацкого станка в подвале или на чердаке влекла за собой штраф. Ткачам запрещалось работать ночью. В 1320 году лондонские присяжные соединили постановление, запрещающее работу при свечах, с принудительным отпуском, который ткацкая гильдия заставляла своих членов брать между Рождеством и Сретением, эти меры были призваны ограничить предложение и таким образом поддерживать цены на ткань.
Еще одним приемом для той же цели было правило, согласно которому ни одно сукно на Кэндлвик-стрит не должно было обрабатываться менее чем за четыре дня, хотя это легко можно было сделать за два-три дня. Благодаря этим методам примерно за 30 лет количество ткацких станков в Лондоне сократилось с 380 до 80, а цена сукна, соответственно, возросла.
Книга: «Английская промышленность в Средние века», Льюис Зальцман
#Англия #средневековье
Самым важным из всех процессов в производстве одежды в Средние века было ткачество. А за право пользоваться ткацкими станками часто приходилось платить городским властям
В ХІІІ веке в Винчестере за каждый бурельный ткацкий станок платили 5 шиллингов в год, исключением было то, что мэр, больница и городской клерк могли бесплатно иметь по одному ткацкому станку. Еще одним городом, где платилась пошлина за ткацкие станки, был Ноттингем, а в Бристоле до 1355 года сооружение станка «webanlam» влекло за собой оплату в размере 8 шиллингов 5 пенсов.
В Бристоле действовало правило, согласно которому все ткацкие станки должны были стоять в магазинах и помещениях, примыкающих к дороге, и на виду у людей, а установка ткацкого станка в подвале или на чердаке влекла за собой штраф. Ткачам запрещалось работать ночью. В 1320 году лондонские присяжные соединили постановление, запрещающее работу при свечах, с принудительным отпуском, который ткацкая гильдия заставляла своих членов брать между Рождеством и Сретением, эти меры были призваны ограничить предложение и таким образом поддерживать цены на ткань.
Еще одним приемом для той же цели было правило, согласно которому ни одно сукно на Кэндлвик-стрит не должно было обрабатываться менее чем за четыре дня, хотя это легко можно было сделать за два-три дня. Благодаря этим методам примерно за 30 лет количество ткацких станков в Лондоне сократилось с 380 до 80, а цена сукна, соответственно, возросла.
Книга: «Английская промышленность в Средние века», Льюис Зальцман
#Англия #средневековье