Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 2. Читать предыдущую.
Наши беспилотники были самолетного типа, с крыльями больше трех метров, такие летают по 3–4 часа, радиус действия под 100 километров. Запуск — с катапульты, посадка — с парашютом. Наше подразделение занимается воздушной разведкой. Выявление и разведка целей, корректировка артиллерийского и ракетного огня, контроль огневого поражения — это все к нам. Кроме командования и различных служб, большинство личного состава делится на две группы — операторы и техники. Это примерно как в авиации — летчики и техники. Операторы управляют "птичками", а техники отвечают за их работу, обеспечивают взлет и посадку. Но каждый оператор в начале службы должен отработать несколько недель техником — традиция.
Наш расчет дислоцировался в одном из небольших населенных пунктов на Запорожском направлении. Вокруг него находились поля, с которых мы запускали и куда садились наши "птички". На электронных наших картах в НСУ — наземной станции управления, с которой мы и управляли беспилотниками, — значилось поле "Дальнее", а еще было "Ближнее", "Длинное", "Овраг", "Зеленое", "Грязное" — можно было догадаться, почему их так назвали. Названия других полей — "Сочи", "Киев", "Клондайк", "Да назови как хочешь" — были уже продуктом фантазии операторов. Кто-то когда-то так назвал, и так уже осталось на картах. Поле "Дальнее" было дальше от операторов, но ближе для посадки возвращающейся "птички" — это значит, что она могла дольше быть в воздухе и дальше пролететь над территорией противника. Таких разных у каждого расчета полей было семь-восемь, а само место запуска и посадки все время менялось по понятным, уже проясненным нам Добрыней причинам: нас могли "вести" и нанести удар.
Продолжение следует
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №13 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 2. Читать предыдущую.
Наши беспилотники были самолетного типа, с крыльями больше трех метров, такие летают по 3–4 часа, радиус действия под 100 километров. Запуск — с катапульты, посадка — с парашютом. Наше подразделение занимается воздушной разведкой. Выявление и разведка целей, корректировка артиллерийского и ракетного огня, контроль огневого поражения — это все к нам. Кроме командования и различных служб, большинство личного состава делится на две группы — операторы и техники. Это примерно как в авиации — летчики и техники. Операторы управляют "птичками", а техники отвечают за их работу, обеспечивают взлет и посадку. Но каждый оператор в начале службы должен отработать несколько недель техником — традиция.
Наш расчет дислоцировался в одном из небольших населенных пунктов на Запорожском направлении. Вокруг него находились поля, с которых мы запускали и куда садились наши "птички". На электронных наших картах в НСУ — наземной станции управления, с которой мы и управляли беспилотниками, — значилось поле "Дальнее", а еще было "Ближнее", "Длинное", "Овраг", "Зеленое", "Грязное" — можно было догадаться, почему их так назвали. Названия других полей — "Сочи", "Киев", "Клондайк", "Да назови как хочешь" — были уже продуктом фантазии операторов. Кто-то когда-то так назвал, и так уже осталось на картах. Поле "Дальнее" было дальше от операторов, но ближе для посадки возвращающейся "птички" — это значит, что она могла дольше быть в воздухе и дальше пролететь над территорией противника. Таких разных у каждого расчета полей было семь-восемь, а само место запуска и посадки все время менялось по понятным, уже проясненным нам Добрыней причинам: нас могли "вести" и нанести удар.
Продолжение следует
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №13 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 3. Читать предыдущую часть.
Обязательной процедурой перед взлетом была проверка бортового оборудования "птички". Чтобы "не светиться" на поле лишнее время, это делали где-то в стороне около дороги. Через пару недель во время одной из таких обычных процедур около нас остановилась военная машина, вышел боец и, пожав руки, сказал: "Вы тут, парни, аккуратнее. Я тут месяц назад восемь мин снял". Сказав спасибо, мы переглянулись и, молча, но единогласно решив, что если бы мины тут сейчас были, то нас бы уже не было, закончили нужные проверки и только после этого поехали дальше. Все понимали, что времени терять было нельзя — от нас срочно ждали результаты разведки цели, а машина реактивной системы "Град" по команде "старшего начальника" уже начинала выдвигаться для ее обстрела. Стоять на месте для нее, так же как и для нас, было опасно.
В этом населенном пункте наши расчеты беспилотников жили в обычных пятиэтажках. Чтобы не привлекать особого внимания, операторы и разные смены техников располагались в разных домах. В квартире нас встретили словами: "Располагайтесь в свободной комнате, еду берите любую — в холодильнике или на балконе — все общее". Снабжение разнообразными продуктами питания Министерство обороны наладило по полной программе — все выдаваемое съесть не было никакой возможности. Кстати, выданная форма на все случаи жизни была тоже на уровне. Конечно, отдельные любители, которые хотели быть похожими на силы специальных операций, могли уже докупить желаемое за собственный счет. Заработная плата, а точнее — денежное довольствие, которое государство дает участникам СВО, было более чем достаточным для приобретения необходимой одежды или дополнительных продуктов в местных магазинах. Их владельцы быстро стали богатыми по местным меркам людьми — они никогда не получали такой прибыли, как сейчас, при России. За квартиры владельцам регулярно вносилась арендная плата, коммунальные услуги оплачивались, в самих квартирах появлялись микроволновки, стиральные машины, телевизоры, разнообразная посуда или мебель. При смене дислокации подразделений купленное, или, как в СВО часто говорят, "барахло" или "шмурдяк", с собой никто не брал — все оставалось владельцам.
Продолжение следует.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №13 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 3. Читать предыдущую часть.
Обязательной процедурой перед взлетом была проверка бортового оборудования "птички". Чтобы "не светиться" на поле лишнее время, это делали где-то в стороне около дороги. Через пару недель во время одной из таких обычных процедур около нас остановилась военная машина, вышел боец и, пожав руки, сказал: "Вы тут, парни, аккуратнее. Я тут месяц назад восемь мин снял". Сказав спасибо, мы переглянулись и, молча, но единогласно решив, что если бы мины тут сейчас были, то нас бы уже не было, закончили нужные проверки и только после этого поехали дальше. Все понимали, что времени терять было нельзя — от нас срочно ждали результаты разведки цели, а машина реактивной системы "Град" по команде "старшего начальника" уже начинала выдвигаться для ее обстрела. Стоять на месте для нее, так же как и для нас, было опасно.
В этом населенном пункте наши расчеты беспилотников жили в обычных пятиэтажках. Чтобы не привлекать особого внимания, операторы и разные смены техников располагались в разных домах. В квартире нас встретили словами: "Располагайтесь в свободной комнате, еду берите любую — в холодильнике или на балконе — все общее". Снабжение разнообразными продуктами питания Министерство обороны наладило по полной программе — все выдаваемое съесть не было никакой возможности. Кстати, выданная форма на все случаи жизни была тоже на уровне. Конечно, отдельные любители, которые хотели быть похожими на силы специальных операций, могли уже докупить желаемое за собственный счет. Заработная плата, а точнее — денежное довольствие, которое государство дает участникам СВО, было более чем достаточным для приобретения необходимой одежды или дополнительных продуктов в местных магазинах. Их владельцы быстро стали богатыми по местным меркам людьми — они никогда не получали такой прибыли, как сейчас, при России. За квартиры владельцам регулярно вносилась арендная плата, коммунальные услуги оплачивались, в самих квартирах появлялись микроволновки, стиральные машины, телевизоры, разнообразная посуда или мебель. При смене дислокации подразделений купленное, или, как в СВО часто говорят, "барахло" или "шмурдяк", с собой никто не брал — все оставалось владельцам.
Продолжение следует.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №13 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 6. Читать предыдущую часть.
Как мне пришлось потом неоднократно убедиться, никогда не надо недооценивать противника — надо всегда держать в голове, что противник может делать ровно то же самое, что и ты. Много позже, уже запуская дроны-камикадзе с линии боевого соприкосновения на одном из участков фронта, я "летел", используя в качестве ориентира несколько хорошо видных с высоты лесопосадок. Пока я "летел" в сторону украинского опорника, парни, с которыми мы были в одном окопе, поймали на мониторе чужой видеосигнал — он шел с видеокамеры дрона-камикадзе противника. Летел он точно так же — над той же самой лесопосадкой. Только в нашу сторону.
Никому из нас даже не пришло в голову отойти в сторону — движущиеся объекты сверху намного виднее, а противник, бывает, не жалеет дронов даже на одиночных бойцов. Передвижение же сразу нескольких человек привело бы к неминуемой атаке по нам. То же самое произошло бы, если бы украинский оператор дрона знал, что около нас было уже с десяток снаряженных для запуска наших дронов с "морковками" — кумулятивными гранатами для ручного противотанкового гранатомета. Впрочем, даже без этого знания, не найдя более интересной цели и на исходе аккумуляторов, дрон-камикадзе противника мог бы ударить в окоп, даже не видя нас. Но тогда дрон противника пролетел мимо.
Было это много позже запуска большой "птички", а тогда техники поставили катапульту для нее так, чтобы пуск, как обычно, происходил против ветра. "Прикрой-прикрой" и "зажал-зажал" — это было про датчик воздушного давления: он нужен для вычисления высоты, скорости и многого другого.
— К проверке магнитометра готов! 90! Есть 90! 90! Есть 90! 90! Есть 90! 90! Есть 90! — по этой команде техник вместе с "бортом" каждый раз поворачивался на 90 градусов, а оператор проверял, правильно ли системы беспилотника определяют его направление.
— Бойся-бойся! Боюсь-боюсь! Крен-тангаж! Норма! Качаю! — после этой команды включалась помпа. Когда давление в катапульте достигало нужной величины, техник убирал предохранитель и производил запуск "птички". "Бойся-бойся означало запуск двигателя и воздушного винта. Думаю, что изначальный автор этих слов останется для истории неизвестным, но они — как народная молва — будут исправно передаваться от одних техников к другим еще многие годы. Несут они совсем нешуточный смысл — вращающиеся лопасти винта без труда могут перерубить пару пальцев замешкавшегося техника.
— Набор наблюдаю! Горизонт! На связи! — после этих слов беспилотник "вели" уже операторы, которые были на наземной станции управления. Они выявляли цели, вели наблюдение за ними, корректировали огонь, фиксировали огневое поражение целей и проводили их доразведку.
Продолжение следует
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 6. Читать предыдущую часть.
Как мне пришлось потом неоднократно убедиться, никогда не надо недооценивать противника — надо всегда держать в голове, что противник может делать ровно то же самое, что и ты. Много позже, уже запуская дроны-камикадзе с линии боевого соприкосновения на одном из участков фронта, я "летел", используя в качестве ориентира несколько хорошо видных с высоты лесопосадок. Пока я "летел" в сторону украинского опорника, парни, с которыми мы были в одном окопе, поймали на мониторе чужой видеосигнал — он шел с видеокамеры дрона-камикадзе противника. Летел он точно так же — над той же самой лесопосадкой. Только в нашу сторону.
Никому из нас даже не пришло в голову отойти в сторону — движущиеся объекты сверху намного виднее, а противник, бывает, не жалеет дронов даже на одиночных бойцов. Передвижение же сразу нескольких человек привело бы к неминуемой атаке по нам. То же самое произошло бы, если бы украинский оператор дрона знал, что около нас было уже с десяток снаряженных для запуска наших дронов с "морковками" — кумулятивными гранатами для ручного противотанкового гранатомета. Впрочем, даже без этого знания, не найдя более интересной цели и на исходе аккумуляторов, дрон-камикадзе противника мог бы ударить в окоп, даже не видя нас. Но тогда дрон противника пролетел мимо.
Было это много позже запуска большой "птички", а тогда техники поставили катапульту для нее так, чтобы пуск, как обычно, происходил против ветра. "Прикрой-прикрой" и "зажал-зажал" — это было про датчик воздушного давления: он нужен для вычисления высоты, скорости и многого другого.
— К проверке магнитометра готов! 90! Есть 90! 90! Есть 90! 90! Есть 90! 90! Есть 90! — по этой команде техник вместе с "бортом" каждый раз поворачивался на 90 градусов, а оператор проверял, правильно ли системы беспилотника определяют его направление.
— Бойся-бойся! Боюсь-боюсь! Крен-тангаж! Норма! Качаю! — после этой команды включалась помпа. Когда давление в катапульте достигало нужной величины, техник убирал предохранитель и производил запуск "птички". "Бойся-бойся означало запуск двигателя и воздушного винта. Думаю, что изначальный автор этих слов останется для истории неизвестным, но они — как народная молва — будут исправно передаваться от одних техников к другим еще многие годы. Несут они совсем нешуточный смысл — вращающиеся лопасти винта без труда могут перерубить пару пальцев замешкавшегося техника.
— Набор наблюдаю! Горизонт! На связи! — после этих слов беспилотник "вели" уже операторы, которые были на наземной станции управления. Они выявляли цели, вели наблюдение за ними, корректировали огонь, фиксировали огневое поражение целей и проводили их доразведку.
Продолжение следует
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 7. Читать предыдущую часть.
Большинство из тех, кто воевал в подразделении воздушной разведки, были добровольцами. Все эти люди самостоятельно решили, что должны идти, или, как тут часто говорят, "заходить" на СВО. Говоря точнее, тут были те, кто с начала СВО не рассматривал для себя возможности остаться в стороне. Многие "заходили" уже не в первый раз — после окончания первого контракта и небольшого перерыва подписывали новый. Признав опыт отдельного подразделения БПЛА успешным, Министерство обороны направляло в него все больше кадровых военнослужащих — перенимать опыт. Абсолютное большинство из них было мотивированными и готовыми учиться новому для них делу.
Таким был недавно прибывший лейтенант Сеня. Звали его, конечно, Александр, но называли его Сеня. Как и многих в СВО, у него были усы и небольшая бородка, зато голова была подстрижена налысо. На вопрос о причине такой прически он без долгих рассуждений говорил, что так удобнее. Когда он улыбался, было видно, что один из зубов, как у многих людей, чуть в глубине. Это придавало ему хитроватый и одновременно, что хорошо для военного, удалой вид. Характер у него был шебутной — он легко брался за выполнение любых задач, часть из которых придумывал себе сам, но до конца доводил не все. Это свойство незаконченности проявлялось у него во всем, даже в недоделанной на его плече татуировке. Как минимум несколько раз в час его обычное позитивное настроение прерывалось страшными ругательствами по самым разным, серьезным и нет, причинам. Через несколько секунд его лицо снова приобретало свое обычное улыбчивое состояние. Если его ругало начальство, он искренне признавал свою вину, даже если не был виноват. Если ругали свои, он просто говорил: "Посмотри на мое честное бородатое лицо. Прости, брат". Дальше он улыбался, и ругать его не было никакой возможности.
Продолжение следует
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 7. Читать предыдущую часть.
Большинство из тех, кто воевал в подразделении воздушной разведки, были добровольцами. Все эти люди самостоятельно решили, что должны идти, или, как тут часто говорят, "заходить" на СВО. Говоря точнее, тут были те, кто с начала СВО не рассматривал для себя возможности остаться в стороне. Многие "заходили" уже не в первый раз — после окончания первого контракта и небольшого перерыва подписывали новый. Признав опыт отдельного подразделения БПЛА успешным, Министерство обороны направляло в него все больше кадровых военнослужащих — перенимать опыт. Абсолютное большинство из них было мотивированными и готовыми учиться новому для них делу.
Таким был недавно прибывший лейтенант Сеня. Звали его, конечно, Александр, но называли его Сеня. Как и многих в СВО, у него были усы и небольшая бородка, зато голова была подстрижена налысо. На вопрос о причине такой прически он без долгих рассуждений говорил, что так удобнее. Когда он улыбался, было видно, что один из зубов, как у многих людей, чуть в глубине. Это придавало ему хитроватый и одновременно, что хорошо для военного, удалой вид. Характер у него был шебутной — он легко брался за выполнение любых задач, часть из которых придумывал себе сам, но до конца доводил не все. Это свойство незаконченности проявлялось у него во всем, даже в недоделанной на его плече татуировке. Как минимум несколько раз в час его обычное позитивное настроение прерывалось страшными ругательствами по самым разным, серьезным и нет, причинам. Через несколько секунд его лицо снова приобретало свое обычное улыбчивое состояние. Если его ругало начальство, он искренне признавал свою вину, даже если не был виноват. Если ругали свои, он просто говорил: "Посмотри на мое честное бородатое лицо. Прости, брат". Дальше он улыбался, и ругать его не было никакой возможности.
Продолжение следует
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 8. Читать предыдущую часть.
Но, как говорится, в семье не без урода. Приехавший обмениваться опытом начальник расчета БПЛА артиллерийской бригады был лет сорока, с намечающейся лысиной и округлым животом. Как выяснится позднее, обмениваться опытом он не собирался вовсе. Управлять беспилотниками он не умел и не хотел. На вопрос же парней, как он будет выполнять боевую задачу, он, ничуть не смущаясь, сказал, что на это будут операторы, которыми он будет руководить. Почти все время стажировки — две недели он проведет на кровати с телефоном, не задавая вопросов и не пытаясь ни в чем разобраться. Зато он заметно оживлялся во время обсуждения выплат денежного довольствия, продвижения по службе и с видимым удовольствием поедал продукты, которые покупались всеми, кроме него. Его жизненная позиция была ясной, логичной и гармоничной в своей законченности — как получше устроиться в СВО и, по возможности, ничего не делать. В целом он походил на мышку, которая ищет теплую и сытную норку, куда можно забиться, радуясь тому, чтобы как можно дольше его никто не трогал. Сразу по приезде "мышки" Сеня своим наметанным военным глазом увидел у него новый автомат АК-12, которым Министерство обороны обильно снабжало новые части. Взяв его в руки и развернув в сторону от людей, лейтенант снял его с предохранителя. Точнее, попытался снять, но предохранитель был намертво припаян ржавчиной:
— Как же ты будешь пользоваться своим личным оружием? Из него же нельзя стрелять?
Было ясно, что за все время службы оружие не только не "прибили" — так иногда называли пристрелку автомата с регулировкой мушки, но и вообще ни разу не попытались снять с предохранителя. Для всех нас авторитет "мышки" опустился ниже плинтуса — он был редким плохим исключением из самых разных людей в СВО — ни до, ни после такого другого встретить не удалось. И слава Богу.
После трех с лишним часов полета — все это время боевую работу вели операторы — в дело снова вступали техники. Именно они выбирали место посадки, уже на месте определяли ветер — против него операторы и заводили беспилотник — и, наблюдая за уже снизившимся, давали команду "Наблюдаю, прими влево", "Прими вправо" или "Так держать". И когда "птичка" пролетала над ними, следовала команда "Приготовиться!" и "Давай-давай". После этих слов операторы наземной станции управления открывали парашют, беспилотник переворачивался на "спину" — дорогой видеокамерой вверх — и садился на парашюте. Техники забирали его с поля, проверяли, а затем процедура повторялась — и "Боюсь-боюсь" и "Давай-давай" помногу раз в день. Бывало, в особенно напряженные дни расчеты бригады беспилотной авиации летали по восемнадцать-двадцать часов в сутки.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 8. Читать предыдущую часть.
Но, как говорится, в семье не без урода. Приехавший обмениваться опытом начальник расчета БПЛА артиллерийской бригады был лет сорока, с намечающейся лысиной и округлым животом. Как выяснится позднее, обмениваться опытом он не собирался вовсе. Управлять беспилотниками он не умел и не хотел. На вопрос же парней, как он будет выполнять боевую задачу, он, ничуть не смущаясь, сказал, что на это будут операторы, которыми он будет руководить. Почти все время стажировки — две недели он проведет на кровати с телефоном, не задавая вопросов и не пытаясь ни в чем разобраться. Зато он заметно оживлялся во время обсуждения выплат денежного довольствия, продвижения по службе и с видимым удовольствием поедал продукты, которые покупались всеми, кроме него. Его жизненная позиция была ясной, логичной и гармоничной в своей законченности — как получше устроиться в СВО и, по возможности, ничего не делать. В целом он походил на мышку, которая ищет теплую и сытную норку, куда можно забиться, радуясь тому, чтобы как можно дольше его никто не трогал. Сразу по приезде "мышки" Сеня своим наметанным военным глазом увидел у него новый автомат АК-12, которым Министерство обороны обильно снабжало новые части. Взяв его в руки и развернув в сторону от людей, лейтенант снял его с предохранителя. Точнее, попытался снять, но предохранитель был намертво припаян ржавчиной:
— Как же ты будешь пользоваться своим личным оружием? Из него же нельзя стрелять?
Было ясно, что за все время службы оружие не только не "прибили" — так иногда называли пристрелку автомата с регулировкой мушки, но и вообще ни разу не попытались снять с предохранителя. Для всех нас авторитет "мышки" опустился ниже плинтуса — он был редким плохим исключением из самых разных людей в СВО — ни до, ни после такого другого встретить не удалось. И слава Богу.
После трех с лишним часов полета — все это время боевую работу вели операторы — в дело снова вступали техники. Именно они выбирали место посадки, уже на месте определяли ветер — против него операторы и заводили беспилотник — и, наблюдая за уже снизившимся, давали команду "Наблюдаю, прими влево", "Прими вправо" или "Так держать". И когда "птичка" пролетала над ними, следовала команда "Приготовиться!" и "Давай-давай". После этих слов операторы наземной станции управления открывали парашют, беспилотник переворачивался на "спину" — дорогой видеокамерой вверх — и садился на парашюте. Техники забирали его с поля, проверяли, а затем процедура повторялась — и "Боюсь-боюсь" и "Давай-давай" помногу раз в день. Бывало, в особенно напряженные дни расчеты бригады беспилотной авиации летали по восемнадцать-двадцать часов в сутки.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 9. Читать предыдущую часть.
В 1880 году русский художник Архип Куинджи написал картину "Лунная ночь на Днепре". На картине — зеленоватый и сказочный Днепр, в котором отражается лунный свет, а другой берег реки в полутьме сливается с темным небом.
Когда наш беспилотник летел над Днепром, никакого цвета мы, конечно, не видели — мы смотрели на него через черно-белый тепловизор. Зато на воде были прекрасно видны украинские моторные лодки, за каждой из лодок — расходящийся в стороны треугольником тепловой след. ВСУ доставляло на наш берег свой "личный состав". Точнее, пыталось доставлять, но сколько из них доплывало? В голову приходит фраза мэра Киева Кличко: "не только лишь все". Итак, доплыть вэсэушники могли "не только лишь все".
Несмотря на то, что нашей основной задачей была немецкая РЛС контрбатарейной борьбы COBRA, другие задачи для нас никто не отменял и в ходе одного вылета нам давали по пять-шесть объектов на расстоянии десятков километров друг от друга. Кроме этого, мы вели разведку всех интересных целей, которые обнаруживали по пути следования. Одними из таких и были лодки противника.
После их обнаружения следовало короткое, но емкое взаимодействие нашей воздушной разведки, начальника артиллерии и расчета орудия:
Дрозд: Наблюдаем лодку на п. 21. Норильск: Сопровождайте. Дрозд: 8 немцев высаживаются на п. 23. Норильск: Уничтожить. Пустыня в работу. Пустыня Д-30: Есть.
После поражения цели осколочно-фугасными снарядами Пустыня Д-30 докладывал: общий расход — четыре ОФ. Три в район цели. Дрозд: Лодка повреждена. На п. 21 наблюдаем 4 тепловых сигнатуры без движения.
Эти доклады подтверждались и радиоперехватом. Пират: Сирко, сколько 502? Сколько 503? Сирко: Четыре 502. Четыре 503. Чайка повреждена. Когда эвакуация? Пират: Сирко, не паникуй. Через 40 малых подвезут еще 10 карандашей.
Это означало, что находящийся на нашем берегу в фактической западне украинский командир с позывным СИРКО докладывал об убитых и раненых, поврежденном катере и просил эвакуации. В ответ ему предлагали не паниковать и сообщали, что через 40 минут ему подвезут десять вэсэушников, или "карандашей", на верную смерть.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №15 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 9. Читать предыдущую часть.
В 1880 году русский художник Архип Куинджи написал картину "Лунная ночь на Днепре". На картине — зеленоватый и сказочный Днепр, в котором отражается лунный свет, а другой берег реки в полутьме сливается с темным небом.
Когда наш беспилотник летел над Днепром, никакого цвета мы, конечно, не видели — мы смотрели на него через черно-белый тепловизор. Зато на воде были прекрасно видны украинские моторные лодки, за каждой из лодок — расходящийся в стороны треугольником тепловой след. ВСУ доставляло на наш берег свой "личный состав". Точнее, пыталось доставлять, но сколько из них доплывало? В голову приходит фраза мэра Киева Кличко: "не только лишь все". Итак, доплыть вэсэушники могли "не только лишь все".
Несмотря на то, что нашей основной задачей была немецкая РЛС контрбатарейной борьбы COBRA, другие задачи для нас никто не отменял и в ходе одного вылета нам давали по пять-шесть объектов на расстоянии десятков километров друг от друга. Кроме этого, мы вели разведку всех интересных целей, которые обнаруживали по пути следования. Одними из таких и были лодки противника.
После их обнаружения следовало короткое, но емкое взаимодействие нашей воздушной разведки, начальника артиллерии и расчета орудия:
Дрозд: Наблюдаем лодку на п. 21. Норильск: Сопровождайте. Дрозд: 8 немцев высаживаются на п. 23. Норильск: Уничтожить. Пустыня в работу. Пустыня Д-30: Есть.
После поражения цели осколочно-фугасными снарядами Пустыня Д-30 докладывал: общий расход — четыре ОФ. Три в район цели. Дрозд: Лодка повреждена. На п. 21 наблюдаем 4 тепловых сигнатуры без движения.
Эти доклады подтверждались и радиоперехватом. Пират: Сирко, сколько 502? Сколько 503? Сирко: Четыре 502. Четыре 503. Чайка повреждена. Когда эвакуация? Пират: Сирко, не паникуй. Через 40 малых подвезут еще 10 карандашей.
Это означало, что находящийся на нашем берегу в фактической западне украинский командир с позывным СИРКО докладывал об убитых и раненых, поврежденном катере и просил эвакуации. В ответ ему предлагали не паниковать и сообщали, что через 40 минут ему подвезут десять вэсэушников, или "карандашей", на верную смерть.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №15 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 10. Читать предыдущую часть.
На следующей неделе наш расчет выполнил десятки задач, но РЛС COBRA обнаружить не удавалось. Наша радиоэлектронная разведка давала примерный район ее работы, но через 40 минут немцы снималась и к моменту нашего подлета уже прекращали работу.
Охоту на немецкую РЛС начал оператор с позывным Волонтер. Тут надо объяснить, что многие будущие добровольцы в СВО начинали c "гуманитарного фронта". Они собирали средства на помощь подразделениям, находили им машины, закупали бронежилеты, дроны, делали на своих 3d-принтерах сбросы для гранат, организовывали концерты бойцов, а самое главное, бесстрашно приезжали в достаточно близкие к линии боевого соприкосновения районы. Эта помощь бойцам была важна не только самой помощью, но и самим фактом внимания к ним. Началось это с самого начала "Русской весны".
Помню, когда донецкий аэропорт еще не был нашим, около крайней к нему девятиэтажки командир батальона "Сомали" Гиви рассказывал мне, как им приходят носки, шарфики, свитерочки и варенье от женщин со всей России. Уже тогда начало формироваться это, сравнительно новое для современной России, патриотическое гражданское общество. Оно было не менее, а для многих и намного более важное, чем то, что с 90-х годов насаждалось у нас как копия западного гражданского общества по принципу "раз у них есть такие организации, значит, и у нас должны быть". Многие из этого нового патриотического гражданского общества начинали волонтерами, а потом и сами брали оружие в руки. Их пассионарная "волонтерская" натура требовала не просто помогать, но и быть тем, кто своими руками сейчас творит, каждый на своем уровне, историю России, о которой потом будут рассказывать нашим детям и внукам.
Именно таким и был Волонтер. Еще со школы активный, бескорыстный, для которого своя совесть и идеалы были важнее любых обстоятельств, что, конечно, не очень помогало ему в жизни. Начав с гуманитарной помощи Донбассу, он быстро перешел из статуса волонтера в добровольца. На СВО он "заходил" уже не первый раз — это был второй его контракт. За свой собственный счет он покупал еду новым членам расчета, которым еще не успели перевести полагающееся им вполне приличное, но приходящее в строго определенные дни месяца денежное довольствие. На вопрос "А как же семья?" он, ни минуты не сомневаясь в собственной правоте, отвечал: "Семье же на еду хватает, а парни как будут?" Многим в стране до сих пор кажется, что таких, как он, очень мало, но на самом деле их очень много и становится все больше.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №15 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 10. Читать предыдущую часть.
На следующей неделе наш расчет выполнил десятки задач, но РЛС COBRA обнаружить не удавалось. Наша радиоэлектронная разведка давала примерный район ее работы, но через 40 минут немцы снималась и к моменту нашего подлета уже прекращали работу.
Охоту на немецкую РЛС начал оператор с позывным Волонтер. Тут надо объяснить, что многие будущие добровольцы в СВО начинали c "гуманитарного фронта". Они собирали средства на помощь подразделениям, находили им машины, закупали бронежилеты, дроны, делали на своих 3d-принтерах сбросы для гранат, организовывали концерты бойцов, а самое главное, бесстрашно приезжали в достаточно близкие к линии боевого соприкосновения районы. Эта помощь бойцам была важна не только самой помощью, но и самим фактом внимания к ним. Началось это с самого начала "Русской весны".
Помню, когда донецкий аэропорт еще не был нашим, около крайней к нему девятиэтажки командир батальона "Сомали" Гиви рассказывал мне, как им приходят носки, шарфики, свитерочки и варенье от женщин со всей России. Уже тогда начало формироваться это, сравнительно новое для современной России, патриотическое гражданское общество. Оно было не менее, а для многих и намного более важное, чем то, что с 90-х годов насаждалось у нас как копия западного гражданского общества по принципу "раз у них есть такие организации, значит, и у нас должны быть". Многие из этого нового патриотического гражданского общества начинали волонтерами, а потом и сами брали оружие в руки. Их пассионарная "волонтерская" натура требовала не просто помогать, но и быть тем, кто своими руками сейчас творит, каждый на своем уровне, историю России, о которой потом будут рассказывать нашим детям и внукам.
Именно таким и был Волонтер. Еще со школы активный, бескорыстный, для которого своя совесть и идеалы были важнее любых обстоятельств, что, конечно, не очень помогало ему в жизни. Начав с гуманитарной помощи Донбассу, он быстро перешел из статуса волонтера в добровольца. На СВО он "заходил" уже не первый раз — это был второй его контракт. За свой собственный счет он покупал еду новым членам расчета, которым еще не успели перевести полагающееся им вполне приличное, но приходящее в строго определенные дни месяца денежное довольствие. На вопрос "А как же семья?" он, ни минуты не сомневаясь в собственной правоте, отвечал: "Семье же на еду хватает, а парни как будут?" Многим в стране до сих пор кажется, что таких, как он, очень мало, но на самом деле их очень много и становится все больше.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №15 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 11. Читать предыдущую часть.
Именно Волонтер предложил организовать посменное дежурство нескольких наших "птичек" в воздухе. Однажды, как только наша радиоэлектронная разведка передала, что COBRA начала работу, именно его беспилотник оказался поблизости от нее. Через десяток минут в тепловизионную камеру с "борта" стала видна стоявшая в лесопосадке длинная установка с восемью колесами, в задней ее части было ярко светящееся пятно. Этим пятном была хорошо нагретая антенна с активной фазированной решеткой, состоящей из тысяч передающих и принимающих модулей из арсенида галлия.
ДРОЗД: наблюдаю объект в посадке, COBRA идентифицирована. X = 5178740 Y = 6460047. НОРИЛЬСК: Дрозд наблюдайте. Тубус — уничтожить. ТУБУС: принял к поражению.
В этот момент готовой к открытию огня и подходящей по расстоянию до немецкой РЛС была лишь реактивная система залпового огня "Торнадо" с позывным ТУБУС. Она немедленно выехала на место пуска и открыла огонь, но при всем стремлении поразить цель вовремя это заняло больше десяти минут.
ТУБУС: Первые пошли. НОРИЛЬСК: Дрозд корректируйте. ДРОЗД: Север 100, запад 30.
Это означало, что средняя точка попадания тройки пристрелочных ракет была на сотню метров в сторону к северу и на тридцать метров к западу в стороне от цели. Через пару минут на позицию COBRA пришла уже половина пакета РСЗО — двадцать штук. Ракеты накрыли целый квадрат и не оставили никакого шанса для поражаемого объекта.
К этому моменту самой РЛС уже там не было — она засекла пуск ракет, мгновенно рассчитала точки их прилета, а расчет понял, что они и есть цель. За пару минут COBRA "свернулась" и на полной скорости покинула место, на которое пришелся уже бесполезный удар.
Дрозд: Объект наблюдаем, уходит по гражданской автостраде в сторону Николаева. Работает РЭБ противника, управление "бортом" потеряно.
Зафиксировав потерю управления от работы украинских систем радиоэлектронной борьбы, автоматические системы большой "птички" через несколько минут развернули ее на обратный путь. Через десяток минут украинские РЭБ уже не доставали до нее, управление было восстановлено, но искать немецкую систему было бесполезно: она наверняка пряталась в каком-то из гражданских объектов — прикрываться мирными было постоянной тактикой ВСУ. Охота продолжилась.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №15 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 11. Читать предыдущую часть.
Именно Волонтер предложил организовать посменное дежурство нескольких наших "птичек" в воздухе. Однажды, как только наша радиоэлектронная разведка передала, что COBRA начала работу, именно его беспилотник оказался поблизости от нее. Через десяток минут в тепловизионную камеру с "борта" стала видна стоявшая в лесопосадке длинная установка с восемью колесами, в задней ее части было ярко светящееся пятно. Этим пятном была хорошо нагретая антенна с активной фазированной решеткой, состоящей из тысяч передающих и принимающих модулей из арсенида галлия.
ДРОЗД: наблюдаю объект в посадке, COBRA идентифицирована. X = 5178740 Y = 6460047. НОРИЛЬСК: Дрозд наблюдайте. Тубус — уничтожить. ТУБУС: принял к поражению.
В этот момент готовой к открытию огня и подходящей по расстоянию до немецкой РЛС была лишь реактивная система залпового огня "Торнадо" с позывным ТУБУС. Она немедленно выехала на место пуска и открыла огонь, но при всем стремлении поразить цель вовремя это заняло больше десяти минут.
ТУБУС: Первые пошли. НОРИЛЬСК: Дрозд корректируйте. ДРОЗД: Север 100, запад 30.
Это означало, что средняя точка попадания тройки пристрелочных ракет была на сотню метров в сторону к северу и на тридцать метров к западу в стороне от цели. Через пару минут на позицию COBRA пришла уже половина пакета РСЗО — двадцать штук. Ракеты накрыли целый квадрат и не оставили никакого шанса для поражаемого объекта.
К этому моменту самой РЛС уже там не было — она засекла пуск ракет, мгновенно рассчитала точки их прилета, а расчет понял, что они и есть цель. За пару минут COBRA "свернулась" и на полной скорости покинула место, на которое пришелся уже бесполезный удар.
Дрозд: Объект наблюдаем, уходит по гражданской автостраде в сторону Николаева. Работает РЭБ противника, управление "бортом" потеряно.
Зафиксировав потерю управления от работы украинских систем радиоэлектронной борьбы, автоматические системы большой "птички" через несколько минут развернули ее на обратный путь. Через десяток минут украинские РЭБ уже не доставали до нее, управление было восстановлено, но искать немецкую систему было бесполезно: она наверняка пряталась в каком-то из гражданских объектов — прикрываться мирными было постоянной тактикой ВСУ. Охота продолжилась.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №15 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 12. Читать предыдущую часть.
Заряда аккумуляторов беспилотника оставалось еще на два часа лета, и старший начальник передал новую цель: наблюдение за предположительным ПВД-пунктом временной дислокации противника.
Подлетев к объекту, Волонтер доложил:
— Наблюдаю гражданский дом с бассейном в центре поселка на территории противника. Во дворе три гражданские машины. Заезжает военный пикап.
У лейтенанта Сени сомнений не было:
— Сто процентов ПВД противника. Они как раз в самых богатых домах размещаются. Выкидывают мирных оттуда. Надо подавать на поражение, сейчас ракетой отработают по нему, — Сеня, как всегда, был по-военному решительно настроен.
— Военных, кроме одного пикапа, не наблюдаем. Давай подлетим ближе, — Волонтер задает на дисплее наземной системы управления новую точку, куда покорно летит большая "птичка". Ближе к цели она начинает описывать круг, а оператор активирует режим автоматического захвата камерой интересующего объекта — вне зависимости от положения "птички" камера всегда направлена на него.
— Я прямо чувствую ПВД немцев. Подавай на поражение, — настаивает Сеня: — Там мирных нет. Одни военные. Все мирные уехали. Даже если есть, а к ним военные ездят — это по-любому враги. Они нас ненавидят. Надо бабахнуть.
Но у Волонтера была ясная и четкая позиция, с которой его было не сдвинуть:
— Сеня, среди этих мирных внизу точно есть те, кто против нас. Они верят, что украинскому языку и Украине уже тысяча лет, что они выкопали Черное море, думают, что Степан Бандера был не агентом фашистов, а демократом.
Находя на карте в наземной системе управления хорошо видные с камеры беспилотника части рельефа и, таким образом, давая системам борта установить свое точное местоположение, Волонтер спокойным, но уверенным голосом продолжал:
— С 1991-го украинцам так промыли мозги, что часть из них нас ненавидят, — сказал он, кивая на изображение домов с видеокамеры беспилотника.
— Они бы с удовольствием выбивали бы из-под нас с тобой табуретки, а может, и петельку и тебе, Сеня, и мне на шею накидывали. Но даже эти люди, пока не взяли оружие в руки, пока не стали действовать против России, — мирное население. В этом-то и наше отличие от укров. Они годами стреляли на Донбассе по мирняку, пытали и убивали тех, кто пытался им возражать, дистанционно минировали районы городов так, что детишки подрывались.
Но мы не они. Мы такими зверьми не хотим быть и не будем. Лучше мы упустим военный объект, чем убьем гражданских. А сюда завтра еще прилетим, если убедимся на 100 процентов, что тут ВСУ, тогда уж... — он с силой хлопнул открытой ладонью правой руки поверх сжатой в кулак левой. — А пока разговор закончен, — жестко поставил точку Волонтер.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №15 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 12. Читать предыдущую часть.
Заряда аккумуляторов беспилотника оставалось еще на два часа лета, и старший начальник передал новую цель: наблюдение за предположительным ПВД-пунктом временной дислокации противника.
Подлетев к объекту, Волонтер доложил:
— Наблюдаю гражданский дом с бассейном в центре поселка на территории противника. Во дворе три гражданские машины. Заезжает военный пикап.
У лейтенанта Сени сомнений не было:
— Сто процентов ПВД противника. Они как раз в самых богатых домах размещаются. Выкидывают мирных оттуда. Надо подавать на поражение, сейчас ракетой отработают по нему, — Сеня, как всегда, был по-военному решительно настроен.
— Военных, кроме одного пикапа, не наблюдаем. Давай подлетим ближе, — Волонтер задает на дисплее наземной системы управления новую точку, куда покорно летит большая "птичка". Ближе к цели она начинает описывать круг, а оператор активирует режим автоматического захвата камерой интересующего объекта — вне зависимости от положения "птички" камера всегда направлена на него.
— Я прямо чувствую ПВД немцев. Подавай на поражение, — настаивает Сеня: — Там мирных нет. Одни военные. Все мирные уехали. Даже если есть, а к ним военные ездят — это по-любому враги. Они нас ненавидят. Надо бабахнуть.
Но у Волонтера была ясная и четкая позиция, с которой его было не сдвинуть:
— Сеня, среди этих мирных внизу точно есть те, кто против нас. Они верят, что украинскому языку и Украине уже тысяча лет, что они выкопали Черное море, думают, что Степан Бандера был не агентом фашистов, а демократом.
Находя на карте в наземной системе управления хорошо видные с камеры беспилотника части рельефа и, таким образом, давая системам борта установить свое точное местоположение, Волонтер спокойным, но уверенным голосом продолжал:
— С 1991-го украинцам так промыли мозги, что часть из них нас ненавидят, — сказал он, кивая на изображение домов с видеокамеры беспилотника.
— Они бы с удовольствием выбивали бы из-под нас с тобой табуретки, а может, и петельку и тебе, Сеня, и мне на шею накидывали. Но даже эти люди, пока не взяли оружие в руки, пока не стали действовать против России, — мирное население. В этом-то и наше отличие от укров. Они годами стреляли на Донбассе по мирняку, пытали и убивали тех, кто пытался им возражать, дистанционно минировали районы городов так, что детишки подрывались.
Но мы не они. Мы такими зверьми не хотим быть и не будем. Лучше мы упустим военный объект, чем убьем гражданских. А сюда завтра еще прилетим, если убедимся на 100 процентов, что тут ВСУ, тогда уж... — он с силой хлопнул открытой ладонью правой руки поверх сжатой в кулак левой. — А пока разговор закончен, — жестко поставил точку Волонтер.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №15 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 14. Читать предыдущую часть.
Пока техники запускают "птичку", операторы готовятся к полету: включаем НСУ — наземную станцию управления, вводим координаты расположения антенны, место старта, включаем пульт управления видеокамерой БПЛА, выставляем флажок определения положения по инерциальной навигационной системе, а не по спутникам, которые на нашей территории глушим мы, а на чужой территории — противника выставляем на максимум мощность передатчиков — для перехвата управления от мобильной системы управления к наземной и до набора высоты ничего не должно мешать бесперебойной связи. Конечно, не забываем предупредить нашу ПВО — лететь через "коридор" будем через 20 минут или, как в СВО часто говорят, "малых".
К этому моменту "птичка" уже в воздухе — включаем модем, антенну в сопровождение, проверяем влажность, задаем крейсерскую скорость и время ожидания до возвращения в случае потери связи, уменьшаем мощность передатчика, чтобы не демаскировать "борт" для РЭР противника, и, наконец, ставим первую точку полета. Это — тот коридор, через который мы летим на территорию противника и который обозначило наше ПВО, чтобы случайно нас не сбить.
Как всегда, на несколько часов полета для разведки мы получили много целей. Вскоре после того, как мы оказались на вражеской территории, на нас вышла наша радиоэлектронная разведка — немецкая РЛС COBRA начала работу. Два луча из разных мест с нашей территории пересекались на карте на территории противника. Именно оттуда и шел сейчас сигнал немцев. На подлете к ней по нам начинает работать РЭБ противника — управление БПЛА заблокировано. Раз за разом мы меняем частоты управления, переходим на ППРЧ — псевдослучайная перестройка рабочей частоты, когда частоты системы управления скачут по всему доступному диапазону, но связь не восстанавливается. Украинские, а может, и натовские операторы РЭБ хорошо оберегали свою COBRA.
Через десяток минут автоматически вставший на обратный курс "борт" выходит из радиуса действия украинской РЭБ. Управление восстанавливается, и нам удается с другой стороны и на другой высоте подлететь к лесопосадке, координаты которой нам передала наша радиоразведка. Там явно что-то было — мы видим следы колес на поле, вырубленный кустарник — позицию явно готовили заблаговременно. Но сейчас там немецкой РЛС нет. Не успели. Охота продолжается.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №16 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 14. Читать предыдущую часть.
Пока техники запускают "птичку", операторы готовятся к полету: включаем НСУ — наземную станцию управления, вводим координаты расположения антенны, место старта, включаем пульт управления видеокамерой БПЛА, выставляем флажок определения положения по инерциальной навигационной системе, а не по спутникам, которые на нашей территории глушим мы, а на чужой территории — противника выставляем на максимум мощность передатчиков — для перехвата управления от мобильной системы управления к наземной и до набора высоты ничего не должно мешать бесперебойной связи. Конечно, не забываем предупредить нашу ПВО — лететь через "коридор" будем через 20 минут или, как в СВО часто говорят, "малых".
К этому моменту "птичка" уже в воздухе — включаем модем, антенну в сопровождение, проверяем влажность, задаем крейсерскую скорость и время ожидания до возвращения в случае потери связи, уменьшаем мощность передатчика, чтобы не демаскировать "борт" для РЭР противника, и, наконец, ставим первую точку полета. Это — тот коридор, через который мы летим на территорию противника и который обозначило наше ПВО, чтобы случайно нас не сбить.
Как всегда, на несколько часов полета для разведки мы получили много целей. Вскоре после того, как мы оказались на вражеской территории, на нас вышла наша радиоэлектронная разведка — немецкая РЛС COBRA начала работу. Два луча из разных мест с нашей территории пересекались на карте на территории противника. Именно оттуда и шел сейчас сигнал немцев. На подлете к ней по нам начинает работать РЭБ противника — управление БПЛА заблокировано. Раз за разом мы меняем частоты управления, переходим на ППРЧ — псевдослучайная перестройка рабочей частоты, когда частоты системы управления скачут по всему доступному диапазону, но связь не восстанавливается. Украинские, а может, и натовские операторы РЭБ хорошо оберегали свою COBRA.
Через десяток минут автоматически вставший на обратный курс "борт" выходит из радиуса действия украинской РЭБ. Управление восстанавливается, и нам удается с другой стороны и на другой высоте подлететь к лесопосадке, координаты которой нам передала наша радиоразведка. Там явно что-то было — мы видим следы колес на поле, вырубленный кустарник — позицию явно готовили заблаговременно. Но сейчас там немецкой РЛС нет. Не успели. Охота продолжается.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №16 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 15. Читать предыдущую часть.
Вечером "солдатское радио" передало нам грустную новость: погиб приезжавший к нам на стажировку начальник расчета — тот самый, с неработающим автоматом, который он ни разу не удосужился проверить. Как он не хотел быть в стороне от боевой работы, но по приказу командира ему все-таки пришлось выехать на старт их беспилотника. Думая о себе, а не о своем расчете, он не стал дожидаться старта, а отошел подальше — на край поля. Как пишут в романах — "роковая случайность": именно туда и попала большая часть от кассетного боеприпаса ракеты противника. Беспилотник же успел стартовать, а у техников, что его запускали, ни одной царапины. Жизнь любит преподносить сюрпризы. Весь год человек бегал от опасности, искал, где потеплее и посытнее, — ничего из этого ему не помогло. Другие же, которые каждый день подвергали себя опасности, — без царапины.
Такой случай был на моих глазах еще в 2015 году. Моей задачей тогда была фиксация украинских нарушений Минских соглашений — сейчас даже не верится, что это когда-то кого-то серьезно волновало. Тогда еще Мариуполь был не наш, но на пути к нему было село Широкино, которое было под нами. В одном из штабов нам сказали, что ситуация там достаточно спокойная, и мы выехали к нему с одним из уже бывалых гуманитарщиков — хорошим парнем, много сделавшим для общего дела, а сейчас собравшим своих знакомых ополченцев мне в помощь. Когда мы приехали, как часто бывает на войне, на земле все было по-другому — по селу регулярно работала артиллерия противника, а когда мы в него зашли, вокруг начали посвистывать пули. Кажется, они уже были на излете, а может, и нет — не помню. Отсутствие украинской атаки на село прямо сейчас с точки зрения штаба и означало, что ситуация была спокойная. Через несколько месяцев неонацисты из "Азова"* все-таки взяли Широкино, и освобождали его наши войска уже в СВО.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №16 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 15. Читать предыдущую часть.
Вечером "солдатское радио" передало нам грустную новость: погиб приезжавший к нам на стажировку начальник расчета — тот самый, с неработающим автоматом, который он ни разу не удосужился проверить. Как он не хотел быть в стороне от боевой работы, но по приказу командира ему все-таки пришлось выехать на старт их беспилотника. Думая о себе, а не о своем расчете, он не стал дожидаться старта, а отошел подальше — на край поля. Как пишут в романах — "роковая случайность": именно туда и попала большая часть от кассетного боеприпаса ракеты противника. Беспилотник же успел стартовать, а у техников, что его запускали, ни одной царапины. Жизнь любит преподносить сюрпризы. Весь год человек бегал от опасности, искал, где потеплее и посытнее, — ничего из этого ему не помогло. Другие же, которые каждый день подвергали себя опасности, — без царапины.
Такой случай был на моих глазах еще в 2015 году. Моей задачей тогда была фиксация украинских нарушений Минских соглашений — сейчас даже не верится, что это когда-то кого-то серьезно волновало. Тогда еще Мариуполь был не наш, но на пути к нему было село Широкино, которое было под нами. В одном из штабов нам сказали, что ситуация там достаточно спокойная, и мы выехали к нему с одним из уже бывалых гуманитарщиков — хорошим парнем, много сделавшим для общего дела, а сейчас собравшим своих знакомых ополченцев мне в помощь. Когда мы приехали, как часто бывает на войне, на земле все было по-другому — по селу регулярно работала артиллерия противника, а когда мы в него зашли, вокруг начали посвистывать пули. Кажется, они уже были на излете, а может, и нет — не помню. Отсутствие украинской атаки на село прямо сейчас с точки зрения штаба и означало, что ситуация была спокойная. Через несколько месяцев неонацисты из "Азова"* все-таки взяли Широкино, и освобождали его наши войска уже в СВО.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №16 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 16. Читать предыдущую часть.
В 2015 году особенно разрушена была та часть Широкино, которая была на расстоянии около километра до и на прямой видимости противника. Как сейчас помню, что на мое предложение идти на передок и выполнить задачу по фиксации украинских нарушений Минского соглашения бывалый гуманитарщик снисходительно улыбнулся:
— Максим Сергеевич, вы идите, а я вас здесь пока подожду, — в его глазах я явно выглядел идиотом, который собирается в регулярно простреливаемое и хорошо наблюдаемое противником место. На мою фразу о том, что именно это и есть поставленная нам задача, он с мягкой улыбкой ответил:
— Ну, это же ваша задача, а не моя... Вы идите, а я вас тут подожду.
Мы пошли вдвоем с местным проводником — ополченцем с позиций в самом селе. Как только мы появились в наиболее разрушенной части села, украинцы открыли по нам огонь из станкового гранатомета АГС-17. Помню, как ополченец, меланхолично и особенно не настаивая, сказал:
— Это по нам, надо бы идти.
Мы двинулись к ближайшим домам, стараясь уйти быстрее от "глаз" противника, которые и наводили огонь. Разрывы гранат становились все ближе, и к домам мы уже бежали.
Придя на точку встречи, мы увидели там пятерых раненых из числа приехавших с нами. Это были и средние, и тяжелые ранения, а гуманитарщику в госпитале потом чуть ли не ампутировали несколько пальцев. Помню и случайно услышанные слова одного из раненых ополченцев: "Наших пять раненых, а этому, из Москвы, кто на передок поперся, — ничего". Ирония судьбы — шли на передок мы, а две гранаты прилетели к ним.
Тогда — а это было уже почти десять лет назад — я навсегда для себя решил, что в самой высокой небесной инстанции решения, кто будет жив, а кто нет, кто будет ранен, а кто невредим, принимаются по каким-то совсем другим, непостижимым нами критериям.
Простая логика — "сиди в сторонке, и все будет хорошо" — не работает.
Часто бывает наоборот: кто идет вперед — живой, невредимый, а кто пытался отсидеться — убит или ранен.
Можно бояться, можно не бояться — что лучше для каждого, я не знаю. А вот то, что нужно верить в себя и делать то, что должен, — это я знаю точно.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №16 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 16. Читать предыдущую часть.
В 2015 году особенно разрушена была та часть Широкино, которая была на расстоянии около километра до и на прямой видимости противника. Как сейчас помню, что на мое предложение идти на передок и выполнить задачу по фиксации украинских нарушений Минского соглашения бывалый гуманитарщик снисходительно улыбнулся:
— Максим Сергеевич, вы идите, а я вас здесь пока подожду, — в его глазах я явно выглядел идиотом, который собирается в регулярно простреливаемое и хорошо наблюдаемое противником место. На мою фразу о том, что именно это и есть поставленная нам задача, он с мягкой улыбкой ответил:
— Ну, это же ваша задача, а не моя... Вы идите, а я вас тут подожду.
Мы пошли вдвоем с местным проводником — ополченцем с позиций в самом селе. Как только мы появились в наиболее разрушенной части села, украинцы открыли по нам огонь из станкового гранатомета АГС-17. Помню, как ополченец, меланхолично и особенно не настаивая, сказал:
— Это по нам, надо бы идти.
Мы двинулись к ближайшим домам, стараясь уйти быстрее от "глаз" противника, которые и наводили огонь. Разрывы гранат становились все ближе, и к домам мы уже бежали.
Придя на точку встречи, мы увидели там пятерых раненых из числа приехавших с нами. Это были и средние, и тяжелые ранения, а гуманитарщику в госпитале потом чуть ли не ампутировали несколько пальцев. Помню и случайно услышанные слова одного из раненых ополченцев: "Наших пять раненых, а этому, из Москвы, кто на передок поперся, — ничего". Ирония судьбы — шли на передок мы, а две гранаты прилетели к ним.
Тогда — а это было уже почти десять лет назад — я навсегда для себя решил, что в самой высокой небесной инстанции решения, кто будет жив, а кто нет, кто будет ранен, а кто невредим, принимаются по каким-то совсем другим, непостижимым нами критериям.
Простая логика — "сиди в сторонке, и все будет хорошо" — не работает.
Часто бывает наоборот: кто идет вперед — живой, невредимый, а кто пытался отсидеться — убит или ранен.
Можно бояться, можно не бояться — что лучше для каждого, я не знаю. А вот то, что нужно верить в себя и делать то, что должен, — это я знаю точно.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №16 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 17. Читать предыдущую часть.
Запоминайте пароль для блок-постов и патрулей. На сегодня до пятнадцати ноль-ноль — "Мария", после до трех ночи — "Елена". "Предупреждение" и время пролета над нами натовских разведывательных спутников дам вечером. Получше дома для вас нет, пока уж тут обустраивайтесь, — на последней фразе в голосе отвечавшего за работу на новой территории послышались сочувствующие нотки.
Он продолжал:
— За продуктами ходите одетыми по гражданке, на машине старайтесь не отсвечивать, в случае остановки заезжайте под навесы, деревья, вставайте в гаражи, чтобы сверху видно не было. Ну и ждунов тут достаточно — они тоже могут на вас навести. Недавно здесь встала колонна, стояли больше часа. Эти дебилы поставили машины друг около друга. Ну и, конечно, американский "Хаймарс" с кассетами прилетел. Посекло парней сильно. Уже вроде все знают — не надо лишний раз колоннами ездить, не надо кучковаться, не надо вставать близко друг от друга. Так нет, всегда найдется такой дебил, как тот, кто их вместе поставил на главной дороге в центре. Их и срисовали.
Я подумал, что за время СВО слышал такие истории не раз. И каждый раз грубое слово по отношению к тем, кто так себя вел, было оправданно: за чью-то небрежность платили жизнями.
Наша охота за немецкой РЛС COBRA продолжалась. За прошедшее время наша радиоэлектронная разведка засекала ее почти каждый день, но каждый раз наши "птички" были слишком далеко — она успевала свернуться, пока мы летели. Командованием было принято решение переместить несколько расчетов ближе к линии боевого соприкосновения. Ближе к противнику — меньше подлетное время, меньше подлетное время — больше можешь находится в воздухе, больше можешь находиться в воздухе — больше вероятность найти и поразить цель.
В населенный пункт мы заходили, когда начинало вечереть, был и дождь, и туман. Это было хорошее "окно" — в дождь беспилотники летают меньше, а в туман им меньше видно сверху. К тому же именно в это время "дневные" камеры заменяют на "ночные" — "птички" противника на земле, а не в небе.
Когда мы уже подъезжали к новому месту, перед нами на дороге туман стал сгущаться и краснеть. Инфернальный оттенок происходящего стал еще больше, когда в тумане появились два блуждающих красных глаза. Пока мы объезжали ямы от обстрелов по дороге, эти красные глаза медленно, но неотвратимо приближались к нам. Что же это за место, куда мы едем? Что за инфернальный туман? Впрочем, автоматы в наших руках придавали нам уверенности, если бы это нас беспокоило. Но трогало нас это намного меньше, чем возможный обстрел со стороны противника. Через пару минут мы увидели военную "буханку" — две ее фары были закрыты красной пленкой. Она медленно объезжала ямы от обстрелов и двигалась в нашем направлении.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №17 (май, 2024).
#запискидобровольца
Часть 17. Читать предыдущую часть.
Запоминайте пароль для блок-постов и патрулей. На сегодня до пятнадцати ноль-ноль — "Мария", после до трех ночи — "Елена". "Предупреждение" и время пролета над нами натовских разведывательных спутников дам вечером. Получше дома для вас нет, пока уж тут обустраивайтесь, — на последней фразе в голосе отвечавшего за работу на новой территории послышались сочувствующие нотки.
Он продолжал:
— За продуктами ходите одетыми по гражданке, на машине старайтесь не отсвечивать, в случае остановки заезжайте под навесы, деревья, вставайте в гаражи, чтобы сверху видно не было. Ну и ждунов тут достаточно — они тоже могут на вас навести. Недавно здесь встала колонна, стояли больше часа. Эти дебилы поставили машины друг около друга. Ну и, конечно, американский "Хаймарс" с кассетами прилетел. Посекло парней сильно. Уже вроде все знают — не надо лишний раз колоннами ездить, не надо кучковаться, не надо вставать близко друг от друга. Так нет, всегда найдется такой дебил, как тот, кто их вместе поставил на главной дороге в центре. Их и срисовали.
Я подумал, что за время СВО слышал такие истории не раз. И каждый раз грубое слово по отношению к тем, кто так себя вел, было оправданно: за чью-то небрежность платили жизнями.
Наша охота за немецкой РЛС COBRA продолжалась. За прошедшее время наша радиоэлектронная разведка засекала ее почти каждый день, но каждый раз наши "птички" были слишком далеко — она успевала свернуться, пока мы летели. Командованием было принято решение переместить несколько расчетов ближе к линии боевого соприкосновения. Ближе к противнику — меньше подлетное время, меньше подлетное время — больше можешь находится в воздухе, больше можешь находиться в воздухе — больше вероятность найти и поразить цель.
В населенный пункт мы заходили, когда начинало вечереть, был и дождь, и туман. Это было хорошее "окно" — в дождь беспилотники летают меньше, а в туман им меньше видно сверху. К тому же именно в это время "дневные" камеры заменяют на "ночные" — "птички" противника на земле, а не в небе.
Когда мы уже подъезжали к новому месту, перед нами на дороге туман стал сгущаться и краснеть. Инфернальный оттенок происходящего стал еще больше, когда в тумане появились два блуждающих красных глаза. Пока мы объезжали ямы от обстрелов по дороге, эти красные глаза медленно, но неотвратимо приближались к нам. Что же это за место, куда мы едем? Что за инфернальный туман? Впрочем, автоматы в наших руках придавали нам уверенности, если бы это нас беспокоило. Но трогало нас это намного меньше, чем возможный обстрел со стороны противника. Через пару минут мы увидели военную "буханку" — две ее фары были закрыты красной пленкой. Она медленно объезжала ямы от обстрелов и двигалась в нашем направлении.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №17 (май, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 18. Читать предыдущую часть.
Уже вечером, когда мы разместились, нам переслали "Предупреждение" — информацию, полученную по данным радиоперехватов противника. В ней были координаты военных объектов. Наших объектов, местоположение которых выявил противник. Мы сразу смотрели в конец страницы и искали все, что заканчивалось словом "БПЛА" — это напрямую касалось нас. Теперь надо оперативно проверить координаты. Наш расчет или чужой? Наше подразделение или нет? Если координаты наши, надо менять дислокацию. Тут не угадаешь — может, через десять минут ракета прилетит, а может, у нас еще есть несколько дней. Но если в списке твои координаты — испытывать судьбу никто не будет и надо быстро перемещаться. В этот раз координаты оказались не наши — они показывали на близлежащие населенные пункты. Искать никого было не надо — "соседи", попавшие в список целей врага, тоже прочитали "Предупреждение", проверили координаты, нашли себя и уже сворачиваются.
Наша наземная станция управления располагались в заброшенном деревенском доме, в котором уже давно не было хозяев. На окна в качестве светозатемнения мы прибили одеяла — с улицы не было видно, что там находятся люди. Антенны системы управления нашей большой "птичкой" мы разместили на расстоянии в несколько сот метров от нашей импровизированной операторской. Радиоэлектронная разведка противника с натовской аппаратурой могла засечь наши сигналы, после чего стоило ждать в гости "Хаймарсы". Нет смысла упоминать, чтобы было с нами, если бы мы располагались вместе с антеннами.
Перемещение ближе к линии боевого соприкосновения сыграло свою роль — несколько раз немецкую РЛС нам даже удавалось увидеть. К сожалению, это было перед сворачиванием ее работы — средства поражения все равно не успевали подготовиться.
Именно Волонтер предложил то, что он назвал "охота по-научному". Начали с изучения рельефа — при всех своих технологиях обмануть рельеф и законы распространения радиоволн немцы не могли. Было ясно, что их РЛС будет находиться на возвышенностях или как минимум не в тех местах, где между ними и позициями нашей артиллерии будут мешающие распространению радиоволн части рельефа. Затем места и время появления COBRA стали фиксироваться на общей для всех расчетов цифровой карте. Помечались и все расчищенные лесопосадки, в которых могли быть подготовлены места для ее работы. И тех и других было много десятков, но не сотен, и теперь, выполняя другие задания, наши "птички" залетали по дороге и на их разведку. Было понятно, что рано или поздно немцы начнут использовать места работы по второму разу. Но самое главное, что под эту задачу было согласовано использование оперативно-тактических ракет "Искандер". Наш беспилотник, радиоэлектронная разведка и расчет ракет превращались в импровизированный целевой разведывательно-ударный комплекс.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №17 (май, 2024).
#запискидобровольца
Часть 18. Читать предыдущую часть.
Уже вечером, когда мы разместились, нам переслали "Предупреждение" — информацию, полученную по данным радиоперехватов противника. В ней были координаты военных объектов. Наших объектов, местоположение которых выявил противник. Мы сразу смотрели в конец страницы и искали все, что заканчивалось словом "БПЛА" — это напрямую касалось нас. Теперь надо оперативно проверить координаты. Наш расчет или чужой? Наше подразделение или нет? Если координаты наши, надо менять дислокацию. Тут не угадаешь — может, через десять минут ракета прилетит, а может, у нас еще есть несколько дней. Но если в списке твои координаты — испытывать судьбу никто не будет и надо быстро перемещаться. В этот раз координаты оказались не наши — они показывали на близлежащие населенные пункты. Искать никого было не надо — "соседи", попавшие в список целей врага, тоже прочитали "Предупреждение", проверили координаты, нашли себя и уже сворачиваются.
Наша наземная станция управления располагались в заброшенном деревенском доме, в котором уже давно не было хозяев. На окна в качестве светозатемнения мы прибили одеяла — с улицы не было видно, что там находятся люди. Антенны системы управления нашей большой "птичкой" мы разместили на расстоянии в несколько сот метров от нашей импровизированной операторской. Радиоэлектронная разведка противника с натовской аппаратурой могла засечь наши сигналы, после чего стоило ждать в гости "Хаймарсы". Нет смысла упоминать, чтобы было с нами, если бы мы располагались вместе с антеннами.
Перемещение ближе к линии боевого соприкосновения сыграло свою роль — несколько раз немецкую РЛС нам даже удавалось увидеть. К сожалению, это было перед сворачиванием ее работы — средства поражения все равно не успевали подготовиться.
Именно Волонтер предложил то, что он назвал "охота по-научному". Начали с изучения рельефа — при всех своих технологиях обмануть рельеф и законы распространения радиоволн немцы не могли. Было ясно, что их РЛС будет находиться на возвышенностях или как минимум не в тех местах, где между ними и позициями нашей артиллерии будут мешающие распространению радиоволн части рельефа. Затем места и время появления COBRA стали фиксироваться на общей для всех расчетов цифровой карте. Помечались и все расчищенные лесопосадки, в которых могли быть подготовлены места для ее работы. И тех и других было много десятков, но не сотен, и теперь, выполняя другие задания, наши "птички" залетали по дороге и на их разведку. Было понятно, что рано или поздно немцы начнут использовать места работы по второму разу. Но самое главное, что под эту задачу было согласовано использование оперативно-тактических ракет "Искандер". Наш беспилотник, радиоэлектронная разведка и расчет ракет превращались в импровизированный целевой разведывательно-ударный комплекс.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №17 (май, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from ГРИГОРЬЕВ
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 19. Читать предыдущую часть.
Кроме охоты на немецкую РЛС COBRA расчет беспилотной авиации ежедневно летал на самые разные задания — выявляли цели, вели корректирование огня, фиксировали огневое поражение, а по вечерам проверяли, не находимся ли мы в списках украинских целей в "Предупреждении". Иногда оно дополнялось информацией об украинских ДРГ:
"В районе ... работает диверсионно-разведывательная группа противника численностью до пяти человек. Передвигается на машине УАЗ "Патриот" темного цвета. Предъявляет боевое распоряжение воинской части ... . Группа оснащена стрелковым вооружением. При задержании проявлять осторожность".
В один из таких дней, когда Волонтер вел беспилотник далеко над территорией противника, наша радиоэлектронная разведка переслала нам информацию о начале работы немецкой РЛС и примерный квадрат ее нахождения. В этом районе на карты всех расчетов уже были занесены оборудованные для нее позиции, и вероятность того, что она будет их снова использовать, была высока. Оставалось только проверить.
Ближайшие к нам места расположения оказались пустыми. До следующего было не меньше двадцати минут лета. Напряжение нарастало. Неужели снова упустим?
— Сколько уже работает? — спросил Волонтер. Всем было понятно, что речь идет о времени с момента начала работы немецкой РЛС.
Сеня уже тревожно сгущал краски:
— Еще двадцать малых — и снимется. Не успеваем долететь. Опять упустим. И заряду аккумулятора свиста приходит.
Но Волонтера было не так просто заставить смириться с проигрышем:
— Пробьемся. Ищи мне попутный ветер по метеопрогнозу. На всех высотах. Чтобы этот ветер помог и до цели долететь, и домой.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №17 (май, 2024).
#запискидобровольца
Часть 19. Читать предыдущую часть.
Кроме охоты на немецкую РЛС COBRA расчет беспилотной авиации ежедневно летал на самые разные задания — выявляли цели, вели корректирование огня, фиксировали огневое поражение, а по вечерам проверяли, не находимся ли мы в списках украинских целей в "Предупреждении". Иногда оно дополнялось информацией об украинских ДРГ:
"В районе ... работает диверсионно-разведывательная группа противника численностью до пяти человек. Передвигается на машине УАЗ "Патриот" темного цвета. Предъявляет боевое распоряжение воинской части ... . Группа оснащена стрелковым вооружением. При задержании проявлять осторожность".
В один из таких дней, когда Волонтер вел беспилотник далеко над территорией противника, наша радиоэлектронная разведка переслала нам информацию о начале работы немецкой РЛС и примерный квадрат ее нахождения. В этом районе на карты всех расчетов уже были занесены оборудованные для нее позиции, и вероятность того, что она будет их снова использовать, была высока. Оставалось только проверить.
Ближайшие к нам места расположения оказались пустыми. До следующего было не меньше двадцати минут лета. Напряжение нарастало. Неужели снова упустим?
— Сколько уже работает? — спросил Волонтер. Всем было понятно, что речь идет о времени с момента начала работы немецкой РЛС.
Сеня уже тревожно сгущал краски:
— Еще двадцать малых — и снимется. Не успеваем долететь. Опять упустим. И заряду аккумулятора свиста приходит.
Но Волонтера было не так просто заставить смириться с проигрышем:
— Пробьемся. Ищи мне попутный ветер по метеопрогнозу. На всех высотах. Чтобы этот ветер помог и до цели долететь, и домой.
Продолжение следует
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №17 (май, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from Максим Григорьев
Заключительная часть рассказа МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 20. Читать предыдущую часть.
Через пару минут мы снизились до километра, где попутный северо-западный ветер уже разгонял "птичку" на пути к цели. А через десяток минут в "ночную" камеру мы уже увидели стоявшую в лесополосе машину сопровождения и саму установку — в задней ее части было ярко светящееся пятно. Оно было направлено прямо на нашу территорию. Мы взяли ее теплой — не только по неготовности к нашему визиту, но и по температуре ее антенны.
— РЛС COBRA наблюдаю, объект идентифицирован, X = 5184018, Y = 6463959, — Волонтер доложил в штаб. Убедившись по пришедшим к ним фотографиям, что это действительно то, за чем мы все вместе столько охотились, из штаба прислали ответ:
— Ждите ракету.
Через пять минут мы увидели и ракету. Точнее, результат ее применения — скорость оперативно-тактической ракеты "Искандер" не позволяла увидеть ее саму. Белое озеро взрыва, которое мы видели через "ночную" камеру, поглотило и немецкую РЛС, и машину сопровождения. Немецкие десятки миллионов евро вылетели в трубу, а ВСУ потеряли свою самую современную станцию контрбатарейной борьбы. Задача была выполнена.
— Сеня, по-братски, веди "птичку" домой, а я чуть передохну, послушаю музыку. Немец гудбай, — резюмировал он на современный манер. Волонтер включил музыку на компьютере — он был любителем старого западного рока, но в колонках компьютера по странной случайности запел Джон Леннон с песней Imagine, в переводе на русский "Представь".
Кумир прошлого поколения пел: "Представь, что нет стран", "Мир станет одним целым", "Представь, что нет рая и ада", "Представь, что все люди живут сегодняшним днем", "Нет ничего, за что можно было бы умирать".
Эту мелодию я слышал десятки раз, но сейчас она вызывала во мне полное отторжение — я не был согласен ни с чем из того, о чем он пел. Я не хочу жить в мире, где нет России и нашего народа. Я не хочу, чтобы исчезли другие страны, а мир превратился в одно, навязанное всем, целое — где же в нем тогда свобода? Мир без рая и ада — это мир безнаказанности, мир без воздаяния и за зло, и за добро, мир в котором "нет Бога, значит все дозволено", как писал Федор Достоевский. Я не хочу и того, чтобы люди были подобно животным — существовали без смысла.
Я и сотни тысяч моих боевых товарищей живут в СВО полной грудью. Мы знаем, за что стоит умирать. Мы знаем, за что стоит жить.
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №17 (май, 2024).
#запискидобровольца
Часть 20. Читать предыдущую часть.
Через пару минут мы снизились до километра, где попутный северо-западный ветер уже разгонял "птичку" на пути к цели. А через десяток минут в "ночную" камеру мы уже увидели стоявшую в лесополосе машину сопровождения и саму установку — в задней ее части было ярко светящееся пятно. Оно было направлено прямо на нашу территорию. Мы взяли ее теплой — не только по неготовности к нашему визиту, но и по температуре ее антенны.
— РЛС COBRA наблюдаю, объект идентифицирован, X = 5184018, Y = 6463959, — Волонтер доложил в штаб. Убедившись по пришедшим к ним фотографиям, что это действительно то, за чем мы все вместе столько охотились, из штаба прислали ответ:
— Ждите ракету.
Через пять минут мы увидели и ракету. Точнее, результат ее применения — скорость оперативно-тактической ракеты "Искандер" не позволяла увидеть ее саму. Белое озеро взрыва, которое мы видели через "ночную" камеру, поглотило и немецкую РЛС, и машину сопровождения. Немецкие десятки миллионов евро вылетели в трубу, а ВСУ потеряли свою самую современную станцию контрбатарейной борьбы. Задача была выполнена.
— Сеня, по-братски, веди "птичку" домой, а я чуть передохну, послушаю музыку. Немец гудбай, — резюмировал он на современный манер. Волонтер включил музыку на компьютере — он был любителем старого западного рока, но в колонках компьютера по странной случайности запел Джон Леннон с песней Imagine, в переводе на русский "Представь".
Кумир прошлого поколения пел: "Представь, что нет стран", "Мир станет одним целым", "Представь, что нет рая и ада", "Представь, что все люди живут сегодняшним днем", "Нет ничего, за что можно было бы умирать".
Эту мелодию я слышал десятки раз, но сейчас она вызывала во мне полное отторжение — я не был согласен ни с чем из того, о чем он пел. Я не хочу жить в мире, где нет России и нашего народа. Я не хочу, чтобы исчезли другие страны, а мир превратился в одно, навязанное всем, целое — где же в нем тогда свобода? Мир без рая и ада — это мир безнаказанности, мир без воздаяния и за зло, и за добро, мир в котором "нет Бога, значит все дозволено", как писал Федор Достоевский. Я не хочу и того, чтобы люди были подобно животным — существовали без смысла.
Я и сотни тысяч моих боевых товарищей живут в СВО полной грудью. Мы знаем, за что стоит умирать. Мы знаем, за что стоит жить.
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №17 (май, 2024).
#запискидобровольца
Forwarded from Максим Григорьев
Заключительная часть рассказа МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 20. Читать предыдущую часть.
Через пару минут мы снизились до километра, где попутный северо-западный ветер уже разгонял "птичку" на пути к цели. А через десяток минут в "ночную" камеру мы уже увидели стоявшую в лесополосе машину сопровождения и саму установку — в задней ее части было ярко светящееся пятно. Оно было направлено прямо на нашу территорию. Мы взяли ее теплой — не только по неготовности к нашему визиту, но и по температуре ее антенны.
— РЛС COBRA наблюдаю, объект идентифицирован, X = 5184018, Y = 6463959, — Волонтер доложил в штаб. Убедившись по пришедшим к ним фотографиям, что это действительно то, за чем мы все вместе столько охотились, из штаба прислали ответ:
— Ждите ракету.
Через пять минут мы увидели и ракету. Точнее, результат ее применения — скорость оперативно-тактической ракеты "Искандер" не позволяла увидеть ее саму. Белое озеро взрыва, которое мы видели через "ночную" камеру, поглотило и немецкую РЛС, и машину сопровождения. Немецкие десятки миллионов евро вылетели в трубу, а ВСУ потеряли свою самую современную станцию контрбатарейной борьбы. Задача была выполнена.
— Сеня, по-братски, веди "птичку" домой, а я чуть передохну, послушаю музыку. Немец гудбай, — резюмировал он на современный манер. Волонтер включил музыку на компьютере — он был любителем старого западного рока, но в колонках компьютера по странной случайности запел Джон Леннон с песней Imagine, в переводе на русский "Представь".
Кумир прошлого поколения пел: "Представь, что нет стран", "Мир станет одним целым", "Представь, что нет рая и ада", "Представь, что все люди живут сегодняшним днем", "Нет ничего, за что можно было бы умирать".
Эту мелодию я слышал десятки раз, но сейчас она вызывала во мне полное отторжение — я не был согласен ни с чем из того, о чем он пел. Я не хочу жить в мире, где нет России и нашего народа. Я не хочу, чтобы исчезли другие страны, а мир превратился в одно, навязанное всем, целое — где же в нем тогда свобода? Мир без рая и ада — это мир безнаказанности, мир без воздаяния и за зло, и за добро, мир в котором "нет Бога, значит все дозволено", как писал Федор Достоевский. Я не хочу и того, чтобы люди были подобно животным — существовали без смысла.
Я и сотни тысяч моих боевых товарищей живут в СВО полной грудью. Мы знаем, за что стоит умирать. Мы знаем, за что стоит жить.
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №17 (май, 2024).
#запискидобровольца
Часть 20. Читать предыдущую часть.
Через пару минут мы снизились до километра, где попутный северо-западный ветер уже разгонял "птичку" на пути к цели. А через десяток минут в "ночную" камеру мы уже увидели стоявшую в лесополосе машину сопровождения и саму установку — в задней ее части было ярко светящееся пятно. Оно было направлено прямо на нашу территорию. Мы взяли ее теплой — не только по неготовности к нашему визиту, но и по температуре ее антенны.
— РЛС COBRA наблюдаю, объект идентифицирован, X = 5184018, Y = 6463959, — Волонтер доложил в штаб. Убедившись по пришедшим к ним фотографиям, что это действительно то, за чем мы все вместе столько охотились, из штаба прислали ответ:
— Ждите ракету.
Через пять минут мы увидели и ракету. Точнее, результат ее применения — скорость оперативно-тактической ракеты "Искандер" не позволяла увидеть ее саму. Белое озеро взрыва, которое мы видели через "ночную" камеру, поглотило и немецкую РЛС, и машину сопровождения. Немецкие десятки миллионов евро вылетели в трубу, а ВСУ потеряли свою самую современную станцию контрбатарейной борьбы. Задача была выполнена.
— Сеня, по-братски, веди "птичку" домой, а я чуть передохну, послушаю музыку. Немец гудбай, — резюмировал он на современный манер. Волонтер включил музыку на компьютере — он был любителем старого западного рока, но в колонках компьютера по странной случайности запел Джон Леннон с песней Imagine, в переводе на русский "Представь".
Кумир прошлого поколения пел: "Представь, что нет стран", "Мир станет одним целым", "Представь, что нет рая и ада", "Представь, что все люди живут сегодняшним днем", "Нет ничего, за что можно было бы умирать".
Эту мелодию я слышал десятки раз, но сейчас она вызывала во мне полное отторжение — я не был согласен ни с чем из того, о чем он пел. Я не хочу жить в мире, где нет России и нашего народа. Я не хочу, чтобы исчезли другие страны, а мир превратился в одно, навязанное всем, целое — где же в нем тогда свобода? Мир без рая и ада — это мир безнаказанности, мир без воздаяния и за зло, и за добро, мир в котором "нет Бога, значит все дозволено", как писал Федор Достоевский. Я не хочу и того, чтобы люди были подобно животным — существовали без смысла.
Я и сотни тысяч моих боевых товарищей живут в СВО полной грудью. Мы знаем, за что стоит умирать. Мы знаем, за что стоит жить.
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №17 (май, 2024).
#запискидобровольца