Только посмотрите – винная катастрофа, иначе не скажешь. Потребление вина во Франции за последние 60 лет упало более чем в шесть раз три раза (красная линия – общее потребление в литрах на человека). Основной удар пришелся по ординарным столовым винам (и больше всего по красным сортам). Не падает потребление выдержанных благородных вин и шампанского, но разве это те объемы?

Трезвенники и агрессивные зожники разрушают не только винную индустрию, но и винную колыбель человечества. Францию уже не спасти, спасти можно Россию! России жить, в России пить! #вино #винныеИсследования #социологияВина

P.S. Спасибо огромное @olgarome за ссылку на презентаию исследования

«Я получала удовольствие, когда писала эту книжку. Надеюсь, что вы получите удовольствие, когда будете её читать, независимо от того, с какой целью и для чего» – так завершает предисловие к своей книжке о вине Эрика Шимански. Писать для удовольствия, читать для удовольствия. Хм, сомнительная мотивация.

Когда-то совсем недавно, молекулярный мир моделировался как система, основанная на иерархических командах: ДНК дают поручения РНК, а РНК – белку. Теперь, говорят, любой микробиолог лишь улыбнется такому объяснению. ДНК выступает лишь шаблоном для белков и молекул РНК, которые в свою очередь выполняют огромное количество действий. Молекулы взаимодействуют не в иерархических цепочках команд, а в сложных сетях взаимообусловленных связей. Понимание этого позволило биологам найти объяснения многим явлениям, в том числе подобраться ко все ещё неразгаданной, но ставшей более понятной загадке раковых образований. Иное дело государственное управление. По-прежнему оно мыслится и воплощается в жизнь как взаимодействие в иерархических цепочках поручений. Попутно возникают всевозможные сбои с точки зрения иерархических связей: сорванные поручения, жалобы граждан, коррупционные дела, теневые операции и т.д. Но на деле, система госуправления работает вовсе не так, как это описывается её верхним эшелоном.

Система госуправления – это самоорганизующееся взаимодействие разнообразных информационных связей, среди которых, конечно, выделяются иерархические, навязанные сверху. Однако последние зачастую играют второстепенную роль для того, чтобы система выживала или развивалась. Другими словами, устойчивость государственной системы может обеспечиваться и слабостью иерархических связей, или автономностью региональных структур управления. Высокопоставленный государственный служащий подобен не механизму, производящему и передающему иерархические команды, а клетке с трансформирующейся мембраной, готовой растворится под натиском более ресурсного контрагента. Отличие госслужащего от клетки лишь в одном: у клетки отсутствуют притязания на объяснение порядка вещей, а у федерального служащего они превращаются в навязчивую идею.

Подлинной научной защитой в прошлом году стала докторская диссертация Ирины Шмерлиной, манифестирующая формальную социологию, о которой привыкли говорить лишь в историческом ключе. Социальное поведение человека может быть реконструировано через биологические параметры и компоненты, и социальные взаимодействия эффективно описываются через концепцию социальной формы, представленной во внесубъектном ракурсе. Не только метафорически, по аналогии мы можем соотносить человеческие общества с молекулярными структурами, но и по существу рассматривать смежные онтологические и методологические формы бытования человеческого. Животный мир, как и мир вещный, и мир идей (тот самым, третий, попперовский) не расположены в пространстве воображаемого. Они реальны и их реальность может быть адекватно описана только тогда, когда исследователь освободиться от психологических или менеджериальных различений, связанных с субъективно полагаемыми смыслами, мотивами, целями и задачами.

Общество и люди – концепты из разных языков описания, и социальная форма не определяется представлениями последних. В работе Ирины Анатольевны я слышу Батыгина, вижу прямое продолжение его научной программы по связыванию феноменологических (через Гуссерля, Щютца и Гофмана) и позитивистских нитей прошлого (через Поппера, Лакатоса, Фейерабенда), по переосмыслению базовых, набивших оскомину дихотомий объективного и субъективного, реализма и номинализма, холизма и атомизма. Проделана огромная работа, частичкой которой, отвечающей за эмпирические имплементации подхода послужили проекты нашей Лаборатории методологии федеративных исследований РАНХиГС, где Ирина проработала два года. Если госслужащие отличаются от клетки навязчивой идеей управления, то участь научных сотрудников скромна и безыскусна как у клетки. Мы не претендуем ни на понимание, ни на объяснение, а лишь формируем непротиворечивый язык описания, что с успехом продемонстрировала в своей диссертации Ирина Шмерлина.

Источник:

Шмерлина, И.А. Феномен и концепт социальной формы как предмет теоретико-методологического исследования. Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. д. социол. н. / Специальность 5.4.1. – Теория, методология и история социологии; Институт социологии ФНИСЦ РАН. М., 2024.

Сегодня день женской преданности, грации и красоты, а значит и любви. День памяти Веры Васильевой (02.07.1909–04.01.2009). Здесь чуть подробней.

Если Вера Васильева была олицетворением преданности и красоты, то Анри Бергсон (18.10.1859–04.01.1941), как никто умел видеть красоту и ценить преданность. Сегодня и его день!

– А сегодня чей день?

– Уже не день, а впрочем, не важно. Мишанин день сегодня. Сегодня Миша Елизаров в Зюзино спевать будет. Как умеет, на пробор.

– Вот и послушаем, пора землю оросить пивком. Послушаем под Жигулевское. Как там у Кротышева Вовки то? Главное завести Ракету не забыть.

– Жить захочешь, не забудешь. По маленькой.

– Будем.

Ученик Докучаева, Менделеева, Фаминцына, Глазенапа, Иностранцева, Бекетова, Меншуткина, Костычева, Воейкова, Фандерфлита, Петрушевского, Богданова, Вагнера. Вечная память Владимиру Ивановичу Вернадскому (12.03.1863–06.01.1945). А помним и почитаем ли мы своих учителей, как помнил и почитал их великий русский и украинский учёный?

Хромые клячи (сериал 2022– , 4 сезон, 6 серия, режиссеры Адам Рэндолл, Сауль Метцштайн, Джеймс Хоуз, Джереми Лавринг) с блистательным актерским составом. Много английского юмора в самых страшных ситуациях, но эта ссылка обошлась без ироничных обыгрываний. Оставить старика в доме престарелых, даже дементного и опасного для окружающих, – очень тяжелый выбор. Проблема, для которой авторы сериала не нашли никакого каламбура. Ни в благополучной Англии, ни в мечтающей о благополучии России эта этическая дилемма остается, на мой взгляд, неразрешимой.

Жизнь продолжается и для тех, кто собирается жить, и для тех, кто продолжает откладывать пробуждение. Вставай. Пиши. Январь.

Из задушевных ночных бесед со службой доставки. Как думаете, какая реплика следующая в диалоге?

Авторы хороших учебников по методологии социальных исследований, что прачки, стирают, гладят и чистят заляпанные, запыленные в неумелых руках методы, придают им фабричный лоск и фабричную же безжизненность. Отстиранная методология столетие растягивается ими между двумя вешками: интервью и включенным наблюдением. На бельевую веревку размышлений о методе они набрасываются прополосканные и выжатые описания, которые парят благопристойностью и надменностью ко всему заляпанному и запыленному. Полевые реалии в таком подходе представляются либо примерами, которые должны проиллюстрировать отбеленную научность, либо неумелыми отклонениями от правильных и чистых научных описаний.

Учебников я не писал, но не избегнул участи прачки, не смог уйти от назидательности и стремления к чистоте там, где более уместно смирение перед грязью. Так, полевая методология представлена мною, в компании замечательных коллег, набором интервью, начиная от самых жестких и формализованных, заканчивая мягкими и созерцательными: стандартизированное, фокусированное, экстремальное, рефлексивное, биографическое, нарративное, глубинное и этнографическое [Рогозин, Ипатова, Галиева, 2018]. Последнее буквально закрывает вешку включенного наблюдения, совмещая в себе элементы интервью и включенного наблюдения.

Любое создание классификации – мероприятие сомнительное, но весьма полезное даже не полученным результатом, а процедурами его получения: аксиомами, критериями и процедурами переходов от общих суждений к частным. Тогда я исходил из допущения, навязанного чистоплюями от метода: есть лишь две сущности – интервью и наблюдение, и нужно сделать выбор между ними. И я сделал, в пользу интервью, как вы можете догадаться. Но сейчас вижу, что бельевая веревка методов прогибается между двумя вешками, требуется подпорка, уж слишком много методов и приемов исследовательской коммуникации на неё повесили. И подпорка эта – разговор, который не только основание любого интервью (разговор с другим) и любого наблюдения (разговор с собой), но и самостоятельный набор методов, самодостаточная методология полевого исследования.

Есть включенное наблюдение, есть исследовательское интервью и есть исследовательский разговор со своей системой различений, классификацией, нюансами и особенностями имплементации в ситуации научного поиска. Личностное знание (по М. Поляни), составляющее сердцевину любого научного вывода, обитает именно в разговоре, необязательном, невнятном, мотивирующем на поиски и сомнения. Разговор традиционно, со времен Щютца и Гофмана, в методологии мыслится как предтеча интервью, но вовсе не обязательно рассматривать его лишь в качестве первородного приема полевого исследования, продуктивней видеть в разговоре сам приём. От чистоплюйства и классификационного синдрома кабинетных ученых это не избавляет, но подпоркой для размышлений выступает надежной. Только что отстиранные методы перестают волочиться по земле и собирать отнюдь не полевую пыль. Безжизненное и фабричное нам не нужно, так что задумался о целесообразности систематизации исследовательского разговора.

А вы как думаете, возможна или невозможна, полезна или бесполезна, этична или неэтична методология разговора в полевых исследованиях?

Источник:

Рогозин, Д., Ипатова, А., Галиева, Н. Стандартизированное (телефонное) интервью. М.: Изд-во «Пункт», 2018.

Когнитивный поворот в исследованиях этничности - секция на КАЭР 2025

Второй по счету колл на Конгресс этнологов и антропологов 2025. Мероприятие огромное, представительное (где еще на одной площадке «встретятся» секции про телесность, национальную политику и иконографию) и живое.

Мы с коллегами делаем там секцию за номером 31, которая называется «Когнитивный поворот в исследованиях этничности». Секция, если в двух словах, про то, как оптимально, на основании up-to-date социальных наук, исследовать этничность. Когнитивный поворот в этом смысле – многообещающее направление, но не им единым жив человек, и скорее секция планируется как место встречи «прогрессоров» и «инноваторов» в широком смысле и пространство производства коллективного усилия по междисциплинарному «расколдовыванию» этничности.

Вот официальное описание секции, а вот более подробное описание замысла, характеристик ожидаемых заявок и проч. Если возникают какие-то вопросы – смело пишите мне!

P.S. Вообще конгресс полон интересного и я обнаружил как минимум две «братские» секции – одна про этничность в музеях (а у нас целые две экспедиции были посвящены как раз этничности в музеях Карелии, Калмыкии и Дагестана), вторая про этничность и родство (и действительно, хотя в академических и «народных» интерпретациях этничности родство зашито, тема эта – слепое пятно для современных исследований). Жаль число заявок ограничено.

В общем, присоединяйтесь и распространяйте – рассылочно и адресно, если знаете кого-то, кто может заинтересоваться.

И до встречи на камском дебаркадере, будет весело!

Вечная память и вечная боль

Под Новый год я выбрал дом,
Чтоб умереть без слез.
И дверь, оклеенную льдом,
Приотворил мороз.

Праздничный и торжественный день сегодня и одновременно печальный – годовщина смерти Бориса Максимовича Фирсова (22.06.1929–18.01.2024), легенды российской социологии. Небольшая памятная доска перед аудиторией и большой в своем малом размере университет. Историк и летописец советской социологии, внимательный хроникер качества жизни и аналитки публичного дискурса. У нас не в чести замечать отечественных исследователей ни среди окружения чиновников или бизнесменов, ни среди самого научного сообщества. Борис Максимович не просто замечал, но посвятил всю жизнь развитию нашего сообщества. Вечная память и мои соболезнования друзьям, ученикам, коллегам. Великий человек.

Сто лет в обед, и на сумке, и в бокале.