Жизнь продолжается и для тех, кто собирается жить, и для тех, кто продолжает откладывать пробуждение. Вставай. Пиши. Январь.

Из задушевных ночных бесед со службой доставки. Как думаете, какая реплика следующая в диалоге?

Авторы хороших учебников по методологии социальных исследований, что прачки, стирают, гладят и чистят заляпанные, запыленные в неумелых руках методы, придают им фабричный лоск и фабричную же безжизненность. Отстиранная методология столетие растягивается ими между двумя вешками: интервью и включенным наблюдением. На бельевую веревку размышлений о методе они набрасываются прополосканные и выжатые описания, которые парят благопристойностью и надменностью ко всему заляпанному и запыленному. Полевые реалии в таком подходе представляются либо примерами, которые должны проиллюстрировать отбеленную научность, либо неумелыми отклонениями от правильных и чистых научных описаний.

Учебников я не писал, но не избегнул участи прачки, не смог уйти от назидательности и стремления к чистоте там, где более уместно смирение перед грязью. Так, полевая методология представлена мною, в компании замечательных коллег, набором интервью, начиная от самых жестких и формализованных, заканчивая мягкими и созерцательными: стандартизированное, фокусированное, экстремальное, рефлексивное, биографическое, нарративное, глубинное и этнографическое [Рогозин, Ипатова, Галиева, 2018]. Последнее буквально закрывает вешку включенного наблюдения, совмещая в себе элементы интервью и включенного наблюдения.

Любое создание классификации – мероприятие сомнительное, но весьма полезное даже не полученным результатом, а процедурами его получения: аксиомами, критериями и процедурами переходов от общих суждений к частным. Тогда я исходил из допущения, навязанного чистоплюями от метода: есть лишь две сущности – интервью и наблюдение, и нужно сделать выбор между ними. И я сделал, в пользу интервью, как вы можете догадаться. Но сейчас вижу, что бельевая веревка методов прогибается между двумя вешками, требуется подпорка, уж слишком много методов и приемов исследовательской коммуникации на неё повесили. И подпорка эта – разговор, который не только основание любого интервью (разговор с другим) и любого наблюдения (разговор с собой), но и самостоятельный набор методов, самодостаточная методология полевого исследования.

Есть включенное наблюдение, есть исследовательское интервью и есть исследовательский разговор со своей системой различений, классификацией, нюансами и особенностями имплементации в ситуации научного поиска. Личностное знание (по М. Поляни), составляющее сердцевину любого научного вывода, обитает именно в разговоре, необязательном, невнятном, мотивирующем на поиски и сомнения. Разговор традиционно, со времен Щютца и Гофмана, в методологии мыслится как предтеча интервью, но вовсе не обязательно рассматривать его лишь в качестве первородного приема полевого исследования, продуктивней видеть в разговоре сам приём. От чистоплюйства и классификационного синдрома кабинетных ученых это не избавляет, но подпоркой для размышлений выступает надежной. Только что отстиранные методы перестают волочиться по земле и собирать отнюдь не полевую пыль. Безжизненное и фабричное нам не нужно, так что задумался о целесообразности систематизации исследовательского разговора.

А вы как думаете, возможна или невозможна, полезна или бесполезна, этична или неэтична методология разговора в полевых исследованиях?

Источник:

Рогозин, Д., Ипатова, А., Галиева, Н. Стандартизированное (телефонное) интервью. М.: Изд-во «Пункт», 2018.

Когнитивный поворот в исследованиях этничности - секция на КАЭР 2025

Второй по счету колл на Конгресс этнологов и антропологов 2025. Мероприятие огромное, представительное (где еще на одной площадке «встретятся» секции про телесность, национальную политику и иконографию) и живое.

Мы с коллегами делаем там секцию за номером 31, которая называется «Когнитивный поворот в исследованиях этничности». Секция, если в двух словах, про то, как оптимально, на основании up-to-date социальных наук, исследовать этничность. Когнитивный поворот в этом смысле – многообещающее направление, но не им единым жив человек, и скорее секция планируется как место встречи «прогрессоров» и «инноваторов» в широком смысле и пространство производства коллективного усилия по междисциплинарному «расколдовыванию» этничности.

Вот официальное описание секции, а вот более подробное описание замысла, характеристик ожидаемых заявок и проч. Если возникают какие-то вопросы – смело пишите мне!

P.S. Вообще конгресс полон интересного и я обнаружил как минимум две «братские» секции – одна про этничность в музеях (а у нас целые две экспедиции были посвящены как раз этничности в музеях Карелии, Калмыкии и Дагестана), вторая про этничность и родство (и действительно, хотя в академических и «народных» интерпретациях этничности родство зашито, тема эта – слепое пятно для современных исследований). Жаль число заявок ограничено.

В общем, присоединяйтесь и распространяйте – рассылочно и адресно, если знаете кого-то, кто может заинтересоваться.

И до встречи на камском дебаркадере, будет весело!

Вечная память и вечная боль

Под Новый год я выбрал дом,
Чтоб умереть без слез.
И дверь, оклеенную льдом,
Приотворил мороз.

Праздничный и торжественный день сегодня и одновременно печальный – годовщина смерти Бориса Максимовича Фирсова (22.06.1929–18.01.2024), легенды российской социологии. Небольшая памятная доска перед аудиторией и большой в своем малом размере университет. Историк и летописец советской социологии, внимательный хроникер качества жизни и аналитки публичного дискурса. У нас не в чести замечать отечественных исследователей ни среди окружения чиновников или бизнесменов, ни среди самого научного сообщества. Борис Максимович не просто замечал, но посвятил всю жизнь развитию нашего сообщества. Вечная память и мои соболезнования друзьям, ученикам, коллегам. Великий человек.

Сто лет в обед, и на сумке, и в бокале.

Читал тут коротенькое эссе-рецензию Руднева на книжку Делёза о Лейбнице и вот что понял:

Если философия – это изобретение концептов, социология – их последовательное опровержение. Философ – глашатай мысли, криком собирающий любопытствующих и восхищающихся. Социолог может собрать лишь недовольных. Он человек из толпы, который неожиданно начинает задавать вопросы. Не довольствуясь первым ответом, возвращается к тому, что всем понятно или кажется понятным, или требует быть понятным. Социолог – тот, который знает, понятного нет. Но толпа этого не знает. Философ знает, но ему это знание не нужно. Оно мешает вещать, обволакивать толпу понятным, мешает двигаться вперед. Социолог – тот, который спрашивает, мешает и никуда не движется. Социолог – это граффити на старом доме, шлагбаум на въезде в торговый центр, зависшая страница госуслуг.

Рудневу социологом не быть, а Делёзу быть, хотя бы через 100 лет. А Лейбниц мог бы быть, но не захотел. А Руднев захотел, но не был, и не будет. Слава вековому Делёзу, социологу наших дней!

Журнал «Петербургская социология сегодня» объявляет о подготовке специального номера, посвященного 90-летию со дня рождения известного петербургского социолога Сергея Исаевича Голода (1935 – 2013).

В условиях изменяющегося социального контекста семья и представления о гендерных и сексуальных отношениях претерпевают трансформации, что неизбежно требует особого исследовательского внимания. Цель специального выпуска – осветить старые и новые проблемы в изучении семьи, гендерных и сексуальных отношений.
В тематический номер принимаются статьи по междисциплинарным исследованиям семьи, гендера и сексуальных отношений.

⏰ Срок представления рукописей – до 20 февраля 2025 г.

Если у нас уродился социальный архитектор, считаю следует подготовить рождение социальному реставратору, социальному прорабу, социальному каменщику, социальному сварщику, социальному кровельщику, социальному маляру, социальному плиточнику и социальному заборщику. Пора расширять линейку смыслов! Слава новому-старому миру социального строительства! Новостройкам общества ударные темпы!

Вчера встретился с Александром Артамоновым в библиотеке Шанинки, и он поделился своим недавным архивным открытием: лекциями наших шанинских учителей. Смотрю запись лекции по методологии социальных исследований Александра Олеговича Крыштановского, которую он читает 24 октября 2002 года. Это не только наша история, но и мы сами, это и есть наша Шанинка, растянутая в истории. Как радостно находить такие материалы, как грустно, что их так мало осталось. Фиксируйте происходящее, оно настаивается, становится очень ценным совсем быстро, быстрее, чем вино.

С заявленным курсом методологии социальных исследований есть некоторая проблема. Думаю, у кого-то есть на руках одноименные книжки на русском языке, кто-то сам давно занимался. В некотором смысле это истоптанная область. Строго говоря, организовывать курс, чтобы пересказывать учебники просто глупо. Мне представляется, что некоторая осмысленность курса для вашей аудитории действительно есть. Специфика состоит в том, что вы являетесь специфической группой заказчиков: знание проблем, методов, тех специфических знаний, которые существуют, для вас должны быть не в полной мере операциональными. Учебники пишутся, как организовать, как провести, как делать то, как делать сё. Хорошо, если кто-то из вас это знает. Это замечательно. Но моя задача – дать вам представление о специфике социальных исследований, о специфике информации, которая получается.

Что, собственно, можно с помощью этой информации, а чего сделать нельзя? Как можно использовать эти материалы с точки зрения управления образования? Этот курс смещает акценты методов социальных исследований в пользовательскую область и сферу. Я могу сказать, что курс в таком формате я никогда не читал, и программа крайне предварительная и крайне общая, и я сильно надеюсь на вашу помощь в процессе этого курса. Это позволит нам трансформировать намеченное в программу. Потому что ваша аудитория – это специфическая аудитория. Я читал такие курсы в бизнес-аудитории. Маркетинговые исследования, заказчики – это распространенная аудитория. Эти курсы я читаю много-много лет. Тем не менее, вы – не бизнес. И здесь есть положительный поворот. С одной стороны, нет ограничения, когда читаешь курс бизнес-аудитории, где основной вопрос: а сколько денег это даст? Надеюсь, что от вас таких прямых вопросов нет. С другой стороны, есть и минус, не приходится ожидать от вас какой-то суммы финансирования. С коммерческим заказчиком легко вести разговор об оплате курса, с вами – нет.

Еще один момент, который мне хотелось бы обозначить, прежде чем перейти к курсу, эти момент «управления образованием», «организация образования» – вообще говоря близко мне лично. Я в свободное от чтения этого курса время, декан факультета социологии Вышки, и проблемы образования мне важны. И Высшая школа экономики – это, по сути, интеллектуальный центр реформы образования. И я был бы вам крайне признателен обсуждать не только лекции, но и образовательные проблемы, с которыми сталкиваются все виды образования. Мне это очень интересно и важно. Вот такая, достаточно размытая преамбула, которую мне важно было сказать, чтобы мы понимали наши диспозиции, кто какую функцию выполняет.

(см. продолжение ниже)

(продолжение)

Относительно отчетности курса, это формальное требование. Вообще-то я предполагал, некоторой сверхзадачей, может быть это трансформируется. На данной сессии у меня шесть часов лекций. Сегодня две пары и одна пара во вторник. Я надеялся к концу этой сессии сформулировать требования к отчетной работе. Что это должна быть за работа? В моем сегодняшней понимании это должно быть такой развернутый заказ на социальные исследования в вашей конкретной ситуации. Ясно, что вы выступаете заказчиком решения некоторых проблем, которые встают у вас, на вашем конкретном месте, в вашем регионе, в вашей ситуации. И надеюсь, с помощью своего курса, покажу, постараюсь, продемонстрировать, что возможности социальных исследований для решения конкретных задач огромны. Другое дело для того, чтобы правильно решить задачу, надо правильно её сформулировать. Это классическая фраза ещё Колмогорова, великого советского математика, о том, что правильная постановка задачи – это 95% её решения.

Огромное количество провалов в конкретных социологических исследованиях связана с тем, что некорректно поставлена задача. Так, как задача ставится, она не может быть решена в принципе. Например, достижение счастья населения. Чудная задача, но не представляю, сколько денег нужно заплатить, чтобы кто-то за это взялся. И сколько бы мы денег не заплатили, и кто бы за это не взялся, он всё равно эту задачу не решит. Решить эту задачу можно лишь для одного человека, для того, кто проводит исследование. Но решить эту проблему не индивидуально, а вообще, как сделать человека счастливым, нельзя. Чужими руками сделать человека счастливым нельзя. Адекватная постановка задачи, правильная постановка задачи – это в огромной степени залог её правильного решения. Так вот по части отчетности по курсу я бы видел: а) правильную постановку задачи, б) с указанием возможных путей и методов решения и с) описание ожиданий. Если по окончанию курса, вы напишите работу, в которой будет описание всех этих компонентов, то я скажу, что цель курса достигнута.

В понедельник, 27 января (14:00–17:00) докладываю результаты нашего исследования бездомных, проведенного под патронажем Андрея Якунина, руководителя направления помощи бездомным Синодального отдела по благотворительности.

Будет много цифирек, любопытных сюжетов. Будет трансляция:

Подключиться к конференции Zoom
https://us06web.zoom.us/j/85403884455?pwd=jLCDZBXYqeObV4APii8N0DLCJLYPoe.1

Идентификатор конференции: 854 0388 4455
Код доступа: 2025