Мужику на фронте лучше. Никто на своих ногах не возвращается. Побудешь 10-15 дней и назад. Здесь ничто не держит: да, жена, да, дети, да, старики. Но в беде не останутся, помогут родные. А там правда, ребята там. Грязь и дерьмо сразу всплывают. Много гнили, но и правды много, смысла много. Вернуться можно только с победой или 200-м, по другому никак. Пока война идёт, мужик дома сидеть не должен. Дома хорошо, но на фронте лучше, правдивей.

Прерываем наши каникулы ради важного сообщения. До 13 октября принимаем заявки на конференцию «Anthropoopology: Brown Studies и нечистотный поворот».

- История экскрементов является ровесницей истории людей, а особое отношение к испражнениям стало причиной обильного использования их в культуре: от средневековых карнавалов до средства пропаганды — в маргиналиях и политических карикатурах, от поговорок до туалетного юмора, от ритуального применения и перформансов Джи-Джи Аллена до разговоров с гастроэнтерологом.

- Несмотря на акцент на антропологии в названии, нас интересует широкий диапазон гуманитарных дисциплин: история, философия, искусствоведение, литературоведение и другие. Как нечистоты фигурировали в тех или иных контекстах социальной жизни людей? Как эволюционировало восприятие запаха с средневековья до настоящего времени? Как происходит взаимодействие с нечистотами сегодня? Все это нас интересует как ресурс междисциплинарной дискуссии. 

Конференция состоится 1 ноября. Для участия заполните Яндекс-форму и приложите к ней тезисы доклада в 300-500 слов, список литературы к тезисам приветствуется.

Прекрасная рецензия на интригующую книгу о литературоцентричности полевых работ:

Хёрстон говорила, что область ее изысканий — это literary science. Передача знаний в форме текста всегда в определенной степени есть предательство, просто писатели, в отличие от антропологов, этого не стесняются. Это не означает, что исследователь может отдаться на произвол фантазии, скорее — что результатом его работы служит представление жизненной истории, а значит, в нем всегда есть эстетический выбор и художественные элементы, которые следует принять, а не маскировать.

В нашем мире не так много регионов, в которых социология приобрела статус верховного регулятора, заработала в правовом поле, имеющем последствия для широкого круга лиц. Я знаю, давно наблюдаю и порой участвую в юридических спорах за один из самых дорогих и конфликтных результатов, которые ждут от социологов (кем бы они не являлись по сути, но остающиеся социологами по наименованию). Этот спор относится к признанию общеизвестного товарного знака (ст. 1508 ГК РФ). Последствия получения такого статуса колоссальны на конкурентном рынке, потому товаропроизводители не жалеют средств для обеспечения доказательной базы такового признания. Доказательная база – это опросы, проводимые социологами по признанию за товарным знаком его общеизвестности. Такие опросы должны быть объективны, репрезентативны и доказательны. Причем все три составляющие опросов определяются в поле правовых отношений, когда в качестве научного аргумента наряду с экспериментальными планами (если таковые имеются) выступает и решения судебных органов. Научная истина отождествляется с истиной судебной, а как известно с судом не поспоришь.

Следите за словами. Первое. Научное знание определяется через критику результатов, полученных по проверяемым и воспроизводимым экспериментальным процедурам. Второе. Проверяемость и воспроизводимость экспериментальных процедур представляются в экспертных заключениях и признаются в судебном порядке. Третье. Признанные в судебном порядке результаты не подлежат оспариванию вне судебной процедуры, отрицающей многозначность, неопределенность, фальсифицируемость (по Попперу или без него) полученных результатов. Внимание вопрос. Возможна или невозможна при таких словах научная истина? В нашем мире не так много регионов, в которых социология приобрела статус верховного регулятора, но что она потеряла – вопрос к вам, товарищи научные работники.

Источник:

Статья 1508. Общеизвестный товарный знак // Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 18.12.2006 № 230-ФЗ (редакция от 30.01.2024).

Разговор о людях , а не статистических единицах возможен лишь в нерепрезентативной социальной теории. Нет культу репрезентации и принуждения к среднему!

Ровно год. Помню и скорблю. Лучший и самый близкий преподаватель моего студенчества. Наталия Григорьевна Макуха (02.06.1951–26.08.2023). Несколько строк из прошлого.

Оценочные опросы на службе государства давно не новость. Но масштаб был мелковат, теперь может развернуться масштабирование на всей вертикали власти, а не только в отдельных её ветвях. Тут президентским указом не обойтись, напрашиваются серия федеральных законов и пара новых подведов. Пока окружающие будут судачить о развитии независимой социологии, место бессмысленных торгов социологической квалификацией займет долгоиграющий государственный заказ одному исполнителю. На том и закончится не только дискурс о независимости социологической экспертизы, но и его имитация. Следим далее за новостями.

Пример представления исследования, в котором от исследования лишь проценты. Посудачить и разойтись — вот и весь результат. Практику обесценивания результатов исследовательских работ через презентацию мнимых, кастрированных результатов (проценты и ничего больше) не переломить, и перестать наблюдать за ней сложно. Да будет усиливаться течение исследовательской породы в новостных лентах, да будет оседать концентрат в библиотеках.

48 лет назад ушел из жизни американский социолог и теоретик массмедиа Пол Лазарсфельд (13.02.1901 — 30.08.1976).

Так называемые инфлюенсеры как значимые другие были предметом интереса задолго до появления новых медиа. Этим мы в том числе обязаны Лазарсфельду, благодаря которому понятие «лидеры мнений» прочно вошло в научный обиход. В книге «Личное влияние» (1955), написанной с Э. Катцем, авторы знакомят читателей с теорией двухступенчатой коммуникации, согласно которой средства массовой информации «добираются» до аудитории не напрямую, а через лидеров мнения — персон, чей авторитет, осведомленность и активная жизненная позиция позволяют успешно воздействовать на широкие массы.

Будучи убежденным эмпириком, Лазарсфельд активно выступал за использование математических методов в общественных науках. Мало говорить о силе медиаэффектов, надо ее рассчитать! — полагал ученый и сам неукоснительно следовал этому правилу. Подтверждением этому служат сложные полевые эксперименты с его участием.

Несмотря на богатое интеллектуальное наследие, мало кто осмелился перевести труды американского ученого. На сегодняшний день русскоязычному читателю доступны следующие произведения Лазарсфельда:

• Выбор народа: как избиратель принимает решение в президентской кампании / пер. с англ. М. Ю. Завгородней и др. Ульяновск: УлГУ, 2018. (в соавт. с Берельсоном Б., Годом Х.).
• Вводная часть ко второму изданию книги «Выбор народа: как избиратель принимает решение в президентской кампании» / Пер. с англ. М.Ю. Завгородней // Социологический журнал. 2018. Том 24. № 4. С. 154-176.
• Массовая коммуникация, массовые вкусы и организованное социальное действие // Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследования. М., 2000. Хрестоматия. (в соавт. с Мертоном Р.).

У моего друга в Красноярске окна выходят на кладбище. Завидую, нет лучшего начала дня, особенно сегодняшнего. Любая учеба начинается с мыслей о смерти, а школа – это кладбище мысли. Поздравляю всех причастных! Учитесь, готовтесь к смерти и умирайте с достоинством – иное не только не практично, но и не красиво.

Органы прокуратуры приняли участие в традиционной акции «Помоги детям собраться в школу». Оказана поддержка учащимся и их родителям: детям вручены канцелярские принадлежности, родителям — предписания о целевом использовании принадлежностей. Учителя проинформированы и поставлены на учёт. Стартовали Дни знания, дни созидания, дни надзора по обеспечению законности и порядка во всеобщих начальном, среднем и общих средне-специальном и высшем образованиях.

Все как всегда пропустили, а в августе вышла новая «Социология власти», где можно прочесть рецензию Кралечкина на перевод книги Пасквинелли, статью Утехина о том, что психиатрия – это такой перформанс, Рогозина о том, почему ЗОЖ – это для стариков, Волковой про переводы, а также материалы про «бумажное тело» новорожденного, Батая, думскроллеров, почему мужики за рулем опаснее женщин и многое другое и интересное. Уже в «Фаланстере» за 495 рублей.

Сегодня 80-летие самого прямого, системного и открытого человека, Симона Кордонского. Точность и сложность его высказываний поражает, терпение к непониманию и поддержка окрыляют, присутствие в твоей жизни радует и вдохновляет. Поздравляю юбиляра и поздравляю всех, кто рядом, кто смог услышать и осознать его высказывания, кто сформировал полевую хамовническую школу, пропитанную идеями Кордонского! Будем размышлять о времени во времени. Будем наблюдать за историками, описателями и фантастами. Будем развивать идеи полевого исследователя и гуру для нескольких поколений текущих, знающих Симона лично, читающих его работы, и для поколений из будущего, которые будут узнавать Симона только из книг. Будем учиться. Здоровья и долголетия!

Ответственно заявляю: тюрьма, клиника и школа — уникальные среды для дисциплинирования и формирования современного человека, подготовке его к смерти. Моя академическая больничная шконка этих дней. Учусь умирать у людей, разговаривающих со смертью без посредников; на этот раз качественно, без дураков приобщаюсь к сакральному.

— Я буду просить вас выполнить простые команды: закрыть глаза, открыть глаза, пошевелить рукой…

Вот-вот, а может чуть позже, выйдет в свет второе издание нашей с Анной Ипатовой книжке о смерти. Только новое предисловие добавили по содержанию, а коллеги изменили дизайн (скоро покажем). И будем просить выполнять простые команды: листать, смотреть, временами моргать...

Рогозин, Д., Ипатова, А. (Не)случайный разговор о смерти: как говорить на сложные темы с незнакомыми людьми. 2-е изд. М.: Common Place, 2024.

Что такое социологический аргумент? То есть, что такое доказательное, убедительное и осмысленное может произнести социолог, определив тем самым своё место в производстве социального знания? Произнести, обосновать и убедить других в оправданности своего существования, востребованности представленного знания. Что?

Несмотря на актуальность и оправданность такого вопроса, навряд ли можно его вынести за пределы студенческой аудитории. Только студент, подчинившийся дисциплинарным рамкам учебного заведения, может безропотно, порой с большим энтузиазмом внимать рассуждениям о базовых социологических понятиях и аргументах, пережевываемых научным сообществам уже второе столетие. Ещё Леонард Хобхаус, которого считают основателем дисциплинарного прочтения социологии, писал в программной статье, открывающей публикации в авторитетнейшем социологическом журнале Sociological Review:

«Мы пока не можем допустить, что социология для всех означает одно и то же и, что получим всеобщее одобрение о содержании социологического журнала. Не только много тех, кто отрицает само существование социологии, но не меньше и самих социологов, у которых присутствуют глубокие расхождения во взглядах на сущность социологических исследований, которые они якобы совместно проводят» [Hobhouse, 1908, p. 1].

Ничего не изменилось. Сомнения и ныне распространены по всем континентам. Социологическое сообщество кратно увеличилось, и кратно разошлось во взглядах и представлениях о своей дисциплине. Потому во внеаудиторных мирах вопрос о социологическом аргументе вызывает скуку, если не сказать недоумение. К чему знать то, что не прибавляет ничего к практическому знанию, к выбору, решению проблем, не имеет точного определения ни в рамках дисциплины, ни за её пределами? Зачем тратить время на рассуждения о некоторых общих, абстрактных, находящихся в смысловом вакууме сущностях? Зачем ставить под вопрос социологическое знание, означающее без означаемого?