💔 «Шок-факт: из роддома женщина может выйти без ребенка». Письмо о том, как все пошло не так

В редакцию НЭН пришло письмо от Инны, которая поделилась своим непростым опытом двух с виду благополучных беременностей и родов. Несмотря на то что Инне и ее семье пришлось пережить немало пугающих и сложных моментов, все закончилось хорошо. Но знать о том, с какими проблемами может столкнуться женщина во время родов, необходимо, считает авторка этого письма. Публикуем ее историю.

***

Сейчас у меня на счету уже два экстренных кесаревых, но я хочу рассказать не о самом процессе, а о том множестве путей, которые могут пройти мать и ребенок из пункта А — «доношенная беременность» — в пункт Б — «дома с малышом».

В самом классическом варианте появление в семье нового человека проходит по схеме «подготовка к родам — роды — пара дней восстановления — выписка из роддома в добеременной одежде и нарядном конверте по сезону». Мне как минимум дважды «повезло» не попасть в статистическое большинство. Роды дочери начались не с отхождения вод и схваток, а с вердикта врача на утреннем осмотре в роддоме: раскрытие четыре сантиметра. И в придачу — плоский плодный пузырь, тормозящий начало схваток до того самого прокола, которым пугают будущих мам в соцсетях и отзывах о роддомах.

📍 Шок-факт первый: роды могут начаться неожиданно — из тебя ничего не будет вытекать, у тебя ничего не будет болеть. А я-то всегда списывала истории молниеносных родов (в магазине, лифте, самолете и прочих мало приспособленных для этого местах) на безалаберность матерей.

Окей, плодный пузырь проколот, схватки пошли, ложусь сразу в родзал под КТГ и капельницу (наверное, с окситоцином). Лежу довольно душевно, после анестезии схватки ощутимые, но почти безболезненные. В окно светит солнце, в наушнике любимая музыка. Я успеваю пошутить с заблудившимся в телефонных номерах клиентом: мол, я бы с радостью отгрузила вам эту продукцию, но прямо сейчас рожаю — извините, никак. Так проходит пара часов до умеренно болезненного полного раскрытия. Доктора оживились, сказали, скоро рожать, привели пару практиканток понаблюдать. Но достаточно быстро ситуация из ламповой становится леденящим душу триллером.

📍 Шок-факт второй: при среднестатистических пропорциях таза у женщины и небольшой головке ребенка последняя может в этот самый таз изнутри «не вставиться». Не то чтобы как-то правильно, а вообще — никак. Пока подготавливается операционная, пара докторов стараются исправить ситуацию в прямом смысле вручную, пытаясь «вставить» головку в таз (конечно, через те самые родовые пути).

Описывать словами эту лютую боль бесполезно. Как и безрезультатные схватки, идущие каждые две минуты. К моменту начала операции я уже почти в отключке, но извиниться перед всеми присутствующими (включая практиканток) за свою женскую несостоятельность все же успеваю.

📍 Шок-факт третий: есть ряд диагнозов, которые продлевают «путевку» в роддом дольше запланированной на восстановление пары дней. У меня был как раз такой, с обязательными по протоколу семью днями наблюдения в стационаре. А здорового ребенка тебе вполне могут отдать через пару часов, после осмотра неонатологом, взятия анализов и первых желательных прививок.

Самый обычный региональный роддом, даже при договоренности на роды с замом главврача, не предполагает совместного с кем-то (кроме ребенка) пребывания в палате, даже платной. С такими вводными можно, конечно, оставить ребенка на день-другой в детском отделении, но у меня рука не поднялась отдать дочь обратно после «смотрин» на следующее утро. Было ли это обусловлено чувством вины за первую ночь, которую дочь прожила отдельно от меня? Возможно, даже при том что я физически не смогла встать на ноги в день операции.

В общем, то, что происходило следующие шесть дней, сильно напоминало экспресс-курс молодого бойца, где главной задачей было обеспечить выживание себя и своего маловесного боевого товарища — новорожденного ребенка. И лейтмотивом всего этого действа была тема боли:

от сокращающейся слишком медленно (даже под окситоцином) оперированной матки, прострелов в голове после анестезии, страдающих от начала грудного вскармливания сосков и вызванных страхом по неопытности уронить ребенка спазмов спины. И хотя к концу этого экспресс-курса мы с дочей стали идеальным дуэтом, работающим как часы и понимающим друг друга с полужеста, расслабиться настолько, чтобы хотя бы заплакать, я смогла, только вернувшись домой...

Путь до второй беременности оказался гораздо более тернист, и сама беременность на ранних сроках протекала чуть сложнее, чем первая. Но к заветной планируемой дате родов мы с сыном подошли с неплохим раскладом. И даже то, что сын задумал появиться на свет на 40 часов раньше назначенного планового кесарева, казалось, не могло выбить меня из колеи. Но оказалось, что сложности могут быть подкинуты не только моим организмом, но и детским.

📍 Шок-факт четвертый: на сроке более 38 недель доношенный ребенок весом в 3,5 килограмма может оказаться незрелым (как будто он фрукт), иметь проблемы с дыханием, удержанием тепла и ряд других свойственных недоношенных детям проблем. Что и рассказала мне дежурная неонатологиня из детского отделения, зашедшая через пару часов моего восстановления в реанимации. А еще через полтора часа уже доктор-неонатолог отделения реанимации новорожденных поставила меня в известность, что сын переехал к ним в ПИТ на «усы» (трубочку с кислородом) из-за проблем с дыханием, с подозрением на врожденную пневмонию. На мой вопрос, чем может быть вызвана незрелость и пневмония, несколько врачей в двух заведениях и гугл ответили конкретно: примерно всем. Начиная от способа зачатия (ЭКО), продолжая угрозой выкидыша на десятой неделе беременности, а также стрессом, ОРВИ или инфекцией, кесаревым сечением, ретроградным Меркурием и приближающимся високосным годом.

Три дня после родов были достаточно тревожными. Плохо понимая, что происходит, я пыталась объяснить мужу и прочей родне диагнозы и прогнозы. По правилам отделения реанимации, навещать ребенка можно было два раза в день по пять минут, в защитном халате, маске, шапочке и простерилизовав руки как минимум до локтя. Фотографировать, брать на руки ребенка в трубочках нельзя, кормить грудью, разумеется, тоже. На фоне послеоперационных болей, перезапускающегося пищеварения, прихода молока (которое приходилось сцеживать и сливать в раковину) это давалось морально тяжело. Но тяжелей всего оказалось вернуться домой на четвертый день к мужу без его сына и к дочери без ее брата.

📍 Шок-факт пятый: из роддома женщина может выйти без ребенка. В чем приехала, через приемный покой, а не комнату для выписки. Потому что сына утром уже увезли в детскую больницу на неоново-желтой «Газели» с надписью «детская реанимация».

Через неделю совместного пребывания в детской больнице почти здорового ребенка вместе со мной отпустили домой. На улице было минус 30 с лишним градусов мороза, как и в день родов. Как и в день нашей раздельной выписки из роддома. Все, что у нас осталось на память, — пара фотографий со мной в синих защитных одеждах, с ребенком (наконец-то!) на руках и счастливым по этому поводу лицом. И фото мужа, которому очень молодые девушки — доктора реанимационной бригады дали подержать сына на десять секунд в приемном покое, чтобы это фото сделать (скорее всего, вопреки протоколу).