«Комната по соседству» (2024)
Лаурет Венеции, в привычной манере его сочинителя, выделяется элегантными цветовыми решениями и высоким индексом чувственности на квадратный миллиметр постановки.
Педро Альмодовар, отринув избыточный надрыв, сравнительно спокойно исследует стремящуюся по пятам человека материю смерти, обыкновенность истощения всего живого и утруждение принять необратимость упрямого фатума.
Вредоносно для элитарности новоиспечённого Золотого льва, меланхоличную вдумчивость культового испанца перебивает стопка бесед и рассуждений, которые, вроде бы, стремятся слиться воедино с центральным посылом, но, ввиду общей художественной аморфности композиции, теряются на заднем плане.
Под «аморфностью» тут стоит понимать не кризис здоровой претенциозности, присущий режиссёру в последние годы, или недостаток обстоятельности его мысли, задавленной тривиальной поэтичностью и упомянутой свалкой одухотворённых реплик, завязанных на сюжетных разветвлениях, а стерильность в техническом и устном устройстве ленты.
Выступление Альмодовара ощущается отрепетированной записью подкаста, оформленной под ширпотребный стриминговый товар, что особенно прослеживается в отдельных неловко произнесённых репликах и словно нарочито пакостных планах оператора. Порой в таком дизайне читается намерение, но чаще лишь барьер на пути тяготеющего проникнуться рефлексивным размахом англоговорящего «откровения» пиренейского происхождения.
Средние «разговоры о важном».
Лаурет Венеции, в привычной манере его сочинителя, выделяется элегантными цветовыми решениями и высоким индексом чувственности на квадратный миллиметр постановки.
Педро Альмодовар, отринув избыточный надрыв, сравнительно спокойно исследует стремящуюся по пятам человека материю смерти, обыкновенность истощения всего живого и утруждение принять необратимость упрямого фатума.
Вредоносно для элитарности новоиспечённого Золотого льва, меланхоличную вдумчивость культового испанца перебивает стопка бесед и рассуждений, которые, вроде бы, стремятся слиться воедино с центральным посылом, но, ввиду общей художественной аморфности композиции, теряются на заднем плане.
Под «аморфностью» тут стоит понимать не кризис здоровой претенциозности, присущий режиссёру в последние годы, или недостаток обстоятельности его мысли, задавленной тривиальной поэтичностью и упомянутой свалкой одухотворённых реплик, завязанных на сюжетных разветвлениях, а стерильность в техническом и устном устройстве ленты.
Выступление Альмодовара ощущается отрепетированной записью подкаста, оформленной под ширпотребный стриминговый товар, что особенно прослеживается в отдельных неловко произнесённых репликах и словно нарочито пакостных планах оператора. Порой в таком дизайне читается намерение, но чаще лишь барьер на пути тяготеющего проникнуться рефлексивным размахом англоговорящего «откровения» пиренейского происхождения.
Средние «разговоры о важном».
«Один дома» и немецкая классика
В культовом рождественском фильме можно отследить параллель с не менее культовым в киносообществе триллером Фрица Ланга «М» (1931).
По сюжету классической картины о серийном убийце, охотящемся за детьми, в ходе отлова маньяка его спину хитростью помечают буквой «М» (от немецкого «mörder» — убийца) с помощью мелового отпечатка.
В свою очередь в одной из сцен «Один дома» вор Джо Пеши, прикоснувшись к раскалённой дверной ручке, получает метку в виде выжженной на ладони буквы «М», а кадр, акцентирующий внимание на ране, скорее всего, напрямую отсылает к постеру произведения Ланга.
#обезьяныипараллели
В культовом рождественском фильме можно отследить параллель с не менее культовым в киносообществе триллером Фрица Ланга «М» (1931).
По сюжету классической картины о серийном убийце, охотящемся за детьми, в ходе отлова маньяка его спину хитростью помечают буквой «М» (от немецкого «mörder» — убийца) с помощью мелового отпечатка.
В свою очередь в одной из сцен «Один дома» вор Джо Пеши, прикоснувшись к раскалённой дверной ручке, получает метку в виде выжженной на ладони буквы «М», а кадр, акцентирующий внимание на ране, скорее всего, напрямую отсылает к постеру произведения Ланга.
#обезьяныипараллели
Ваш любимый автор принял участие в коллаборации канала «Философия кино» под названием «Экранизация, которой не было».
Суть интерактива состоит в том, чтобы назвать литературное произведение, которое стоило бы перенести на экран, а также подобрать производственный и актёрский состав проекта.
С моим супер-выбором вы можете ознакомиться на приложенной карточке!
Суть интерактива состоит в том, чтобы назвать литературное произведение, которое стоило бы перенести на экран, а также подобрать производственный и актёрский состав проекта.
С моим супер-выбором вы можете ознакомиться на приложенной карточке!
«Настоящая боль» (2024)
Вторая постановочная практика Джесси Айзенберга, также ознаменовавшаяся его актёрским исполнением, несмотря на ключевое присутствие комедийного элемента, отказывается втюривать простецкую идею о принятии травмы через смех.
Для главных героев — двоюродных братьев, по предсмертной просьбе бабушки отправляющихся в Польшу для посещения её старого дома, — непосильной терапевтической ношей оказывается искренность, кроющаяся за тонной неловких защитных масок.
Не сказать, притом, что режиссёру-желторотику удалось поставить достаточный акцент на пастельную утончённость ясной семейной трагедии, дабы перекрыть сутевую прозаичность её оформления. Тем не менее еврейское роуд-муви действительно цепляет нутро неподдельной откровенностью в выражении хромой близости своих персонажей.
Дуэт Айзенберг-Калкин, временами оказывающийся в отделке социальной рекламы, сполна компенсирует суммарную примитивность картины, вдобавок стремящейся приукрасить небогатое предложение ликбезом о судьбе сыновей Израиля. Актёры не кичатся мудрёной экспрессией, демонстрируя разве что полубалльное драматическое землетрясение, однако несомненно оно, вновь благодаря предельной чистосердечности, потрясает на крепкие 6 единиц магнитуды.
Элементарность, которая трогает.
Вторая постановочная практика Джесси Айзенберга, также ознаменовавшаяся его актёрским исполнением, несмотря на ключевое присутствие комедийного элемента, отказывается втюривать простецкую идею о принятии травмы через смех.
Для главных героев — двоюродных братьев, по предсмертной просьбе бабушки отправляющихся в Польшу для посещения её старого дома, — непосильной терапевтической ношей оказывается искренность, кроющаяся за тонной неловких защитных масок.
Не сказать, притом, что режиссёру-желторотику удалось поставить достаточный акцент на пастельную утончённость ясной семейной трагедии, дабы перекрыть сутевую прозаичность её оформления. Тем не менее еврейское роуд-муви действительно цепляет нутро неподдельной откровенностью в выражении хромой близости своих персонажей.
Дуэт Айзенберг-Калкин, временами оказывающийся в отделке социальной рекламы, сполна компенсирует суммарную примитивность картины, вдобавок стремящейся приукрасить небогатое предложение ликбезом о судьбе сыновей Израиля. Актёры не кичатся мудрёной экспрессией, демонстрируя разве что полубалльное драматическое землетрясение, однако несомненно оно, вновь благодаря предельной чистосердечности, потрясает на крепкие 6 единиц магнитуды.
Элементарность, которая трогает.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Друг: я себе крутую плазму взял с диагональю 77 и разрешением 8к, приезжай — будем смотреть новый «Broken Rage» Такеши Китано
Я в ту же секунду:
Я в ту же секунду:
«Носферату» (2024)
Готический, разящий удушьем гнили и тлена кошмар Роберта Эггерса бравирует исключительным визуальным лоском. Эстетика картины, превознесённая до крайней пышности высококвалифицированной художественной постановкой под покровительством скрупулезной в отыскивании элегантного камеры, манит, пленит инфернальным взором.
Вдохновлённый «Одержимой» Жулавского дуэт болезненного эротизма, сыгранный графом Орлоком, худосочным разлагающимся вурдалаком, что слизью поражённых бронхов въедается в чахлый ум своих жертв, с объектом его извращённой страсти, в настроении чудесной истерии воплощённым реабилитировавшейся Лили-Роуз, задаёт викторианскому переосмыслению старой байки из склепа особенное выражение, в созвучии с внешним марафетом новомодно скользящее по нервам толпы.
Эггерс, посол плеяды хоррора последней, визионерско-элитарной волны, сплёл ожившую модерновую классику жанра, классицизм которой в то же время, вопреки блестящему фантику, проявляется и в формалистском устремлении за хворой конструкцией лишённой авторского вмешательства гробницы.
Вместо того, чтобы поразить уставший труп давно знакомого сказания колом злободневного младого жаргона, — не ограниченного фешенебельными шмотками, а за столетие навострённого назревшими смыслами и хитросплетениями самого прогрессивного компилятора, — режиссёр, порой излишне и напрасно, пытается выходить свою фаворную падаль косметическими вмешательствами, забыв о надобности куда более существенной реанимации.
Когда воспринял концепцию «смерти автора» буквально.
Готический, разящий удушьем гнили и тлена кошмар Роберта Эггерса бравирует исключительным визуальным лоском. Эстетика картины, превознесённая до крайней пышности высококвалифицированной художественной постановкой под покровительством скрупулезной в отыскивании элегантного камеры, манит, пленит инфернальным взором.
Вдохновлённый «Одержимой» Жулавского дуэт болезненного эротизма, сыгранный графом Орлоком, худосочным разлагающимся вурдалаком, что слизью поражённых бронхов въедается в чахлый ум своих жертв, с объектом его извращённой страсти, в настроении чудесной истерии воплощённым реабилитировавшейся Лили-Роуз, задаёт викторианскому переосмыслению старой байки из склепа особенное выражение, в созвучии с внешним марафетом новомодно скользящее по нервам толпы.
Эггерс, посол плеяды хоррора последней, визионерско-элитарной волны, сплёл ожившую модерновую классику жанра, классицизм которой в то же время, вопреки блестящему фантику, проявляется и в формалистском устремлении за хворой конструкцией лишённой авторского вмешательства гробницы.
Вместо того, чтобы поразить уставший труп давно знакомого сказания колом злободневного младого жаргона, — не ограниченного фешенебельными шмотками, а за столетие навострённого назревшими смыслами и хитросплетениями самого прогрессивного компилятора, — режиссёр, порой излишне и напрасно, пытается выходить свою фаворную падаль косметическими вмешательствами, забыв о надобности куда более существенной реанимации.
Когда воспринял концепцию «смерти автора» буквально.
Дорогие друзья, пришло время познакомить вас с папкой лучших и крупнейших каналов о кино в Телеграме!
В неё вошли передовые и разношёрстные авторы нашей социальной сети, которых объединяет одно: авангардное качество в своём медиа-деле.
Присоединяйтесь к нам, делитесь папкой со знакомыми, а главное — не забудьте убрать её из архива, чтобы не пропустить очередную порцию отборного кинематографического контента!
Ссылка на папку: https://yangx.top/addlist/c8zpKZDPd3NkMmMy
В неё вошли передовые и разношёрстные авторы нашей социальной сети, которых объединяет одно: авангардное качество в своём медиа-деле.
Присоединяйтесь к нам, делитесь папкой со знакомыми, а главное — не забудьте убрать её из архива, чтобы не пропустить очередную порцию отборного кинематографического контента!
Ссылка на папку: https://yangx.top/addlist/c8zpKZDPd3NkMmMy
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Несколько мечт киномана:
1. Тарантино покажет свою «последнюю» работу сыну, который по окончании просмотра упросит папу снимать ещё.
2. Скорсезе снимет ещё один фильм об итало-американской мафии.
3. После того, как Скорсезе уйдёт в мир иной, Пол Томас Андерсон, как главный его фанат, снимет фильм об итало-американской мафии с посвящением мастеру.
4. Брэди Корбет снимет «монументальное» криминальное кино.
5. В российской индустрии появится свой Такеши Китано.
6. Скоро выйдет четырёхчасовое масштабное и зрелищное полотно о самураях с посвящением Акире Куросаве, которое возьмет 8 Оскаров.
7. Скоро выйдет продолжение «Дозоров» с Хабенским.
1. Тарантино покажет свою «последнюю» работу сыну, который по окончании просмотра упросит папу снимать ещё.
2. Скорсезе снимет ещё один фильм об итало-американской мафии.
3. После того, как Скорсезе уйдёт в мир иной, Пол Томас Андерсон, как главный его фанат, снимет фильм об итало-американской мафии с посвящением мастеру.
4. Брэди Корбет снимет «монументальное» криминальное кино.
5. В российской индустрии появится свой Такеши Китано.
6. Скоро выйдет четырёхчасовое масштабное и зрелищное полотно о самураях с посвящением Акире Куросаве, которое возьмет 8 Оскаров.
7. Скоро выйдет продолжение «Дозоров» с Хабенским.