Как узнать зеленую облигацию?

Еще раз обратил внимание, как правительство Москвы продвигает «зеленые облигации» - и, отдадим ему должное, корректно сообщает, что привлеченные средства пойдут на финансирование производства электробусов (о специфике их эксплуатации я писал здесь)

Вопрос – а какие облигации можно считывать «зелеными»?
Ответ - существует документ, который так и называется Green Bond Principles , «Принципы зеленых облигаций», подготовленный Международной ассоциацией рынков капитала (ICMA). В этом документе в произвольном порядке представлен перечень категорий допустимых «зеленых проектов» (который, однако, не является исчерпывающим):

•Возобновляемая энергия (включая производство, передачу, оборудование, продукты);

•Энергоэффективность (например, в новых и отремонтированных зданиях, накопителях энергии, централизованном теплоснабжении, интеллектуальных сетях, бытовых приборах и продуктах);

•Предотвращение загрязнения и контроль над ним (включая сокращение выбросов в атмосферу, контроль над выбросом парниковых газов, восстановление почв, предотвращение образования отходов, сокращение отходов, переработку отходов и энергоэффективные / эффективные способы переработки отходов в энергию);

•Экологически устойчивое управление природными ресурсами и землепользование (включая экологически устойчивое сельское хозяйство; экологически устойчивое животноводство; климатически оптимизированные сельскохозяйственные технологии: биологическая защита растений или капельное орошение; экологически устойчивое рыболовство и аквакультура; экологически устойчивое лесное хозяйство, включая облесение или лесовосстановление, и сохранение или восстановление природных ландшафтов);

• Сохранение земного и водного биоразнообразия (включая защиту прибрежной, морской среды и окружающей среды водоразделов);
•Экологически чистый транспорт (электрический, гибридный, общественный, железнодорожный, немоторизованный, мультимодальный транспорт, инфраструктура для экологически чистых транспортных средств и деятельность по сокращению вредных выбросов);

• Устойчивое управление водными ресурсами и сточными водами (включая устойчивую инфраструктуру для чистой и / или питьевой воды, очистку сточных вод, устойчивые городские дренажные системы и другие формы смягчения последствий наводнений);

• Адаптация к изменению климата (включая усилия по повышению устойчивости инфраструктуры к воздействиям изменения климата, а также системы информационной поддержки, например, системы наблюдения за изменением климата и раннего предупреждения таких изменений);

•Продукты, производственные технологии и процессы, адаптированные к циркулярной экономике (разработка и внедрение повторно используемых, перерабатываемых и восстановленных материалов, компонентов и продуктов; инструменты, услуги и / или сертифицированные экологически чистые продукты);

• Зеленые здания, соответствующие региональным, национальным или международным признанным стандартам, или сертификатам экологических показателей.
Эмиссия облигаций, опирающаяся на данные Принципы, должна обеспечивать прозрачные экологические учетные данные наряду с инвестиционными возможностями, говорится в документе.
(на русском языке «Принципы зеленых облигаций опубликованы здесь)

Роберт Лукас (1937-2023), нобелевский лауреат по экономике, напоминает

«Основным источником роста является накопление человеческого капитала — знания — и основным источником различий в жизненных стандартах между странами также является человеческий капитал. Накопление физического капитала играет существенную, но, скорее, подчиненную роль.

Накопление человеческого капитала происходит в процессе обучения и исследования и в процессе производства товаров и торговли.
Очень мало известно об относительной важности этих различных моделей накопления, но для понимания периодов быстрого роста в отдельной экономике обучение на рабочем месте, вероятно, важнее всего.
Чтобы процесс обучения происходил на устойчивой основе, необходимо, чтобы рабочие и менеджеры постоянно брались за новые задания и продолжали подниматься вверх по «лестнице качества».
Чтобы это делалось в большом масштабе, экономика должна много экспортировать…»

(«Лекции по экономическому росту», 2013 год, перевод Даниила Шестакова)

Возможно ли за 3 года открыть бизнес в 20+ странах с оборотом более 1 миллиарда рублей?

Да. И на канале Бизнес с LEVITA владельцы международной компании доказывают это на своем примере и делятся процессом масштабирования бизнеса.

Читайте канал и узнайте:
— как пришла идея для бизнеса,
— через что пришлось пройти основателям,
— какие ошибки начинающих бизнесменов они больше не допускают.

Каждый месяц — новая франшиза в новой стране и финансовый отчет на канале.

82 из 128 партнеров сети сделали выручку больше 1 млн.рублей за прошлый месяц.

Хотите также? Тогда подписывайтесь и воплощайте мечту в реальность!

Подарок всем поклонникам шоу «Игроки»!
Сегодня в 20:00 Вы сможете присоединиться к нашей игре из любой точки мира, разумеется, если в ней есть интернет.
Смотрите прямую трансляцию игры Открытой лиги и делайте ставку на интеллект!

О том, как Россия и Британия в начале XIX века "соблюдали" (на самом деле - нет) ограничения «континентальной блокады» Наполеона – рассказывает историк Пак Чжи-Бэ (Hankuk University o f Foreign Studies, Seoul)

"...Во второй половине XVIII в. в Великобританию шло в стоимостном выражении 40-44% русского экспорта, в первой четверти XIX в. - около 38-41%, а в целом за 1760-1825 гг. - 39-43%.
Любопытно, что, несмотря на целый ряд событий, препятствовавших ведению торговли, Англия всё это время оставалась важнейшим партнёром России.
Даже в 1809-1811 гг. её доля в российском экспорте не уменьшилась. Она сократилась до 36% лишь в 1816­ 1820 гг. и то не из-за падения объёма поставок в Великобританию из России, а из-за стремительного роста экспорта хлеба в другие страны.
Основу экспорта России составляли пенька, лён, хлеб, сало, лес, железо, льняные и пеньковые ткани, льняное семя, пеньковое масло, щетина, поташ, смола, верёвка, рыбий клей, мыло и юфть.

…Александр I в начале своего царствования отказался от антибританской политики, однако в 1807 г. вынужден был присоединиться к объявленной Наполеоном континентальной блокаде. Тильзитский договор обязывал российского императора вступить в войну с Англией, если она не согласится заключить мир на предложенных ей условиях. 24 октября 1807 г. Александр I объявил о разрыве отношений, а 28 октября издал указ, налагавший эмбарго на английские суда и товары.
Узнав о предстоящем секвестре, британские купцы покинули русские порты…
В конце 1807 г. в блокаде участвовали все балтийские государства, кроме Швеции, формально примкнувшей к ней лишь 17 сентября 1809 г. …. Вплоть до лета 1812 г. англичане не могли легально причалить ни к одному порту на Балтике.

Однако Великобритания не гнушалась никакими средствами, чтобы получить российские стратегические материалы, и увеличила импорт из России.
Статистические материалы, характеризующие торговлю России с Великобританией в эти годы, особенно скудны. английские данные об импорте из России в 1801-1805, 1808, 1813 гг. отсутствуют. с 1802 г. состояние внешней торговли России ежегодно освещалось в официальном издании «Государственная внешняя торговля в разных её видах», однако оно не выходило в 1808-1811 гг., а русско-британские экономические связи отражены в нём лишь с 1828 г. В ведомостях Коммерц-коллегии в 1808-1811 гг. исчезла статья об экспорте в Англию, поскольку он был официально запрещён.
В результате, …, «несмотря на запрещение, английские товары проникали в Россию, а русское сырьё переправлялось в Англию, чаще всего на нейтральных судах». Торговля продолжалась, но осуществлялась теперь на британских или иных (прежде всего американских, датских и прусских) судах под флагами нейтральных государств и по подложным документам, что фиксировалось в британских таможнях. В 1810 г. английский юрист сэр У. Скотт, признавал: «всем известно, что мы ведём свою торговлю со всем миром по подложным и поддельным документам…»

(Пак Чжи-Бэ «Объём и значение экспорта российских товаров в Великобританию в 1760-1830 гг.» 2016г)

Ключевой вопрос экономического развития (часть первая)

«Почему капитал не перетекает из богатых стран в бедные?» - так называлась статья великого экономиста Роберта Лукаса (1937-2023), опубликованная им в «American Economic Review»

Действительно, почему? Интуитивно это совершенно неочевидно – напротив, по закону убывающей отдачи предельный продукт капитала должен быть выше в менее производительной (то есть более бедной) экономике.
Если это верно и если торговля капитальными благами является свободной и конкурентной, новые инвестиции будут осуществляться только в бедную экономику, и так будет продолжаться до тех пор, пока отношение капитала к труду, а вместе с ним зарплаты и отдача на капитал, в двух странах не сравняются, разве не так, спрашивал Лукас.

Нет, не так.
Мы, конечно, видим некоторые инвестиционные потоки из богатых стран в бедные, но грубый числовой пример поможет нам понять, насколько они на самом деле далеки от тех, которые предсказываются нашей теорией, иронизировал профессор Лукас.

В качестве примера Лукас приводил вычисления, иллюстрирующие отдачу на капитал на рынках Индии и США.
Если производство на душу населения в США примерно в пятнадцать раз выше, чем в Индии, то предельный продукт капитала в Индии должен быть в 58 раз выше, чем предельный продукт капитала в США.
Если бы эта модель была хоть сколько-нибудь точна, и если бы мировые рынки капитала были бы хоть в какой-то степени свободными и конкурентными, очевидно, что настолько большие различия вызвали бы быстрый переток инвестиционных благ из США и других богатых стран в Индию и остальные бедные страны. На самом деле в богатых странах вообще не должно ничего инвестироваться, если разница в отдаче настолько велика

Тут что-то не так. Предпосылки о технологии и торговле, которые привели к результату из нашего примера, должны быть абсолютно неверными, объяснял Лукас.
Но что конкретно в них неверно, и какие предпосылки мы должны принять вместо них?
Этот вопрос является ключевым в теории экономического развития.

Ключевой вопрос экономического развития.
Часть вторая. Начало здесь


Отвечая на вопрос – почему низкая стоимость труда и высокая отдача на капитал в бедных странах не приводит к перетоку этого самого капитала (настоящего, «большого») из богатых стран в бедные, Роберт Лукас говорил так

Во-первых, играет роль качество человеческого капитала. Да, работник в бедной странах стоят дешевле, но работник в богатой стране в разы более производителен – он больше знает и умеет, и это касается не только рабочих – а всех, кто занят в экономике. Далее, продолжал свою мысль Лукас, совместный труд в развитых странах также оказывается более производителен – повышение человеческого капитала каждого работника, тянет вверх и человеческий капитал тех, кто работает с ним вместе.
А потом, говорил Лукас, в дело вступают политические риски. Если вы направляете капитал в какую-то страну, вам надо иметь и механизм, заставляющий эту страну отвечать по своим долгам. Но, если этого механизма нет – то риск инвестиций может перевесить выгоды.

Примечательный комментарий от ув. подписчика к вопросу Роберта Лукаса

Как «диванный эксперт» и дипломированный экономист по- специальности «Антикризисное направление» предположу, что «из богатых в бедные страны» не перетекает поток инвестиций именно потому, что в бедных странах (как правило) нет набора институциональных механизмов для собственно «защиты» этих инвестиций. Никто не гарантирует их возможность их «отбить», а то и вообще сохранность.
Бизнес ведь также существует по определенным правилам, даже в «серых зонах», и без очерченных договоренностей и некоего «гаранта» в мутную воду никто не полезет (а если полез, надо под микроскопом рассмотреть, наверняка все же есть какой-то инсайд или «охранная грамота»).
По примеру западного бизнеса, чуть появляются какие-то гарантии хотя бы временной стабильности, тот же Найк или Адидас открывает в бедных странах производства кроссовок или одежды с жесточайшим контролем (одна только история по раздельному производству правого и левого кроссовка чего стОит!) выдаивая до копейки все что вложили и получая огромную прибавочную стоимость (по Марксу)

Ув. Дмитрий Прокофьев напомнил, как во время Наполеоновских войн одно время Россия была в коалиции с Францией против гегемона Англии. И как Англия преодолевала блокаду балтийских товаров (позже Россия переметнулась в союзники Англии).
https://yangx.top/moneyandpolarfox/4592
А зависимость Англии от России была колоссальная. Военно-морской историк Сергей Мохов в своей книге «Нулевая война. Англо-американская война 1812-1815» пишет:

«Самая сложная ситуация сложилась с двумя стратегическими товарами - пенькой и льном. Из первой делались канаты, а из второго - паруса. До 1805 года Англия почти 90% в этих товаров получала исключительно из России. Две трети годового экспорта сразу же скупалось британцами на корню, причем платили они авансом, чтобы обеспечить гарантированное получение. Об объёмах требуемых закупок много может сказать следующий факт: на один 74-пушечный корабль требовалось 80 тонн пеньки, для производства которой было необходимо 350 гектаров, засеянных коноплёй.

После вступления России в Континентальную систему началось время поиска выхода из сложившейся ситуации. С 1812 года большую роль в английской экономике стала играть тасманская пенька, с каждым годом её количество все возрастало. Под конопляные поля был практически полностью отдан остров Норфолк недалеко от Австралии, пробовали сеять лён и коноплю в Новой Зеландии. Выращивать коноплю пытались также в Ирландии и Шотландии, сеяли в Австралии (колония Новый Южный Уэльс) и Канаде, ввозили бомбейскую пеньку, пробовали заменить её джутовыми канатами, но либо объёмы были невелики, либо канаты получались непрочными и быстро гниющими. Очень порадовала своими качествами манильская пенька. Однако её тогда производилось мало, и даже в 1811 году таким образом смогли закрыть лишь 13% потребностей британского флота.
Та же самая ситуация получилась и с парусами — пробовали делать их хлопчатобумажными (перкаль), но в условиях тропиков хлопковые паруса сильно гнили и быстро рвались.

Меж тем почти все это стратегическое сырье можно было закупить в стране, которая не так давно была английской колонией. Речь, конечно же, о Соединенных Штатах Америки. США соперничали с Россией в производстве пеньки и парусины, обладали гигантскими запасами строевого леса. Американские дельцы сполна воспользовались сложностями англичан - если в 1801 году пенька стоила 25 фунтов стерлингов за тонну, то к 1809 году её стоимость возросла до 118 фунтов за тонну. Та же ситуация была с льном и строевым лесом. Более того, в 1807 году американский президент Томас Джефферсон объявил лес, лён и коноплю стратегическими товарами, ограничив их экспорт. В конце концов Англия, задыхавшаяся без этих материалов, начала просто захватывать американские корабли с пенькой, лесом, льном и другими товарами.

Сначала обе стороны пробовали договориться дипломатическим путем, переговоры шли долгих четыре года - с 1808 по 1810 гг. Но США выдвигали ряд условий, неприемлемых для англичан. Среди них - полный переход торговли между Англией и Вест-Индией в посреднические руки США, монопольный экспорт в Англию продуктов североамериканского производства — кофе, табака, хлопка. Кроме того, США совершенно не собирались отказываться от морской торговли с Францией, и требовали от англичан свободного прохода своих торговых судов в порты наполеоновской Империи. Последней же каплей для британцев стал запрет входа иностранных торговых судов в американские порты для закупки американских товаров. То есть США ввели старые добрые английские «Навигационные акты» по отношению к своей бывшей метрополии».

Это пример, как новый гегемон США отвоёвывал у старого гегемона Англии право на свободу своей торговли. Уникальный исторический момент сложился для США во время Наполеоновских войн, и они им воспользовались сполна.

Кому все-таки «должны» маркетплейсы?

В дополнение к мнению о проблемах антимонопольного регулирования маркетплейсов, высказанному ув. коллегами @zakupki_time скажу, что эта проблема системная и существует во всех странах, об этом довольно подробно рассказано в статье А.А. Арутюнян и А. Д, Бербеневой «Эволюция антимонопольного регулирования цифровых платформ». («Цифровое право», 2022, 3(3), 79–96)
Цитирую :
«Одним из важных элементов антимонопольного регулирования является анализ состояния конкуренции на рынке, без которого фактически невозможно ни одно антимонопольное расследование.
Однако ранее сформулированные правила анализа рынка оказались малопригодны для анализа цифровых рынков. Например, традиционный «тест гипотетического монополиста», который оценивает изменение спроса на товар при изменении цены и с помощью которого определяются продуктовые границы рынка, практически неприменим в своем классическом виде к цифровым рынкам, поскольку многие услуги онлайн-платформ предлагаются формально на безвозмездной основе (де-факто потребители «платят» своими данными и вниманием, а монетизация деятельности платформы осуществляется либо по комиссионной модели, либо по рекламной модели).
В качестве альтернативы предлагается оценивать изменение спроса на цифровую услугу в случае ухудшения качества предоставляемых услуг (SSNIQ или SSNDQ-тест), но его применение сопряжено с вопросом, как измерять качество цифровых услуг. Например, в рамках данного теста может оцениваться поведение пользователей в случае изменения производительности платформы или объема собираемых персональных данных.
Кроме того, измерение качества услуг может быть весьма субъективным и требовать доступа к большому объему информации
По нашему мнению, при оценке продуктовых границ рынка важно учитывать, что является объектом конкурентных отношений: за какие блага конкурируют разные участники рынка (за количество пользователей, за их рекламодателей, за количество кликов или транзакций, совершенных на платформе, и т. д.).
Представляется, что создать унифицированный критерий или показатель для оценки границ рынка в отношении цифровых платформ невозможно и, напротив, было бы даже вредно, поскольку исключило бы гибкий подход к рынкам, которые находятся в состоянии перманентной эволюции, в отличие от традиционных товарных рынков, которые, как правило, значительно более стабильны в плане своих характеристик»

В свое время экономисты Всемирного банка Давида Коннон и Симеон Дянков, предлагали при разработке мер по регулированию цифровых платформ сосредоточиться на том, что если онлайн-маркетплейсы зарабатывают на пользовательских данных, то значит, собственники этих данных, то есть пользователи, должны иметь право на компенсацию своего вклада в бизнес корпораций – и вот тут есть широкое поле для дискуссии – как может выглядеть такая компенсация?