Политики штата Качин попросили посла США открыть на их территории «офис для связи», поскольку это уже сделал Китай.

Такое предложение было высказано 13 ноября в ходе встречи руководства Народной партии штата Качин (KSPP) с американским послом Скоттом Марсиэлом. Это – вторая просьба подобного рода; первая была высказана год назад, после того, как в марте 2018 года свой офис в штате открыли китайцы. Такой шаг вызвал обеспокоенность общественности и политиков штата, которые посчитали, что после открытия офиса интересы Китая будут еще сильнее влиять на качинскую политику, экономику и на вопросы экологии.

Посол Марсиэл в ответ заверил, что качины по-прежнему являются «союзниками» США, и что он полон решимости выстраивать и улучшать отношения с ними.

Политические отношения между США и качинами были в значительной степени сформированы во время Второй мировой войны, во время которой качинские отряды помогали силам союзников бороться с японцами в Бирме. Качинские подразделения сыграли важную роль в операции по спасению более 500 летчиков союзных войск, захваченных японцами в Северной Бирме.

KSPP появилась в конце прошлого года в результате объединения трех качинских партий. В июне новая политическая сила зарегистрирована Союзным избиркомом. Она планирует участвовать в предстоящих выборах в Мьянме, которые должны пройти через год.

https://www.bnionline.net/en/news/kspp-calls-us-strengthen-presence-kachin-state

К этому стоит добавить, что, несмотря на уклончивый ответ посла, активность американцев в этом северном штате Мьянмы уже сейчас весьма высока. Дело дошло даже до того, что предыдущий посол КНР в Мьянме Хун Лян в 2016 году прямо призывал тогдашнего главу американской дипмиссии Дерека Митчелла не ездить в штат Качин и «уважать интересы Китая». А срыв осуществления китайского проекта по строительству крупной плотины ГЭС в Мьисоне из-за протестов общественности китайский посол прямо увязывал с американским влиянием.

При этом, качинские политики и общественные деятели регулярно посещают США, где с ними активно работают представители американских властей и неправительственных организаций. В июле этого года один из религиозных лидеров штата преподобный Кхалам Самсон был даже участником приема у Дональда Трампа, где жаловался американскому президенту на мьянманских военных и приветствовал введенные против них санкции.

Впрочем, с формальной точки зрения США ведут себя в штате Качин довольно корректно – номинально основная их деятельность не имеет ничего общего с политикой и направлена на проекты по экономическому развитию этой территории. Например, в ходе упомянутого недавнего визита в штат посол Марсиэл анонсировал пятилетнюю программу Агентства США по международному развитию (USAID) объемом в 38 млн долларов, которая, как ожидается, охватит более 125 тысяч человек в штатах Качин и Шан, а также в ряде центральных районов Мьянмы. При этом, китайцы, справедливо полагая, что масштабная активность USAID вдоль их границы уже сама по себе несет прямую угрозу их интересам, достаточно подозрительно относятся к любым движениям американских дипломатов на севере Мьянмы. В этих условиях идея качинских политиков об открытии в штате некоего «офиса связи» с посольством США, во-первых, выглядит явно избыточно, во-вторых, неизбежно вызовет негативную реакцию КНР, а в-третьих, посол США оказался бы невольно вовлечен в народную забаву качинских политиков по показыванию фигушек в сторону китайской границы. Именно поэтому ответ Скотта Марсиэла на просьбу об открытии «офиса связи» был сформулирован максимально обтекаемо.

"3. Хун Са

Состояние: $5 млрд

В середине 60-х гг. один из военных начальников Бирмы Хун Са исчез в джунглях вместе с армией в 800 человек и начал выращивать опиум. Этому была посвящена работа целого города, и на пике своей "славы" Хун Са был самым крупным торговцем героина в мире, производя 3/4 всего мирового оборота.

Хун Са по кличке Опиумный король и Принц Смерти не просто очередной заурядный наркобарон, а один из лидеров бирманской оппозиции, который умудрился создать собственное государство в государстве на границе Мьянмы, Лаоса и Таиланда.

Хотя наркобарон и проживал в Бирме, основная часть его опиумного и героинового потока приходится на США.

После нескольких стычек с властями Хун Са был схвачен в 1969 г., однако освобожден в обмен на заложников в 1973 г. К 1985 г. альянс наркодельцов и повстанцев привел к тому, что область Шан вообще стала практически автономной от властей Бирмы.

Некоторое время он контролировал 75% рынка героина в мире, вел затяжные партизанские бои с регулярной армией, а за его выдачу американские власти предлагали $3 млн.

Любопытно, что в 1989 г. Хун Са предлагал властям США купить у него 1 тыс. тонн героина, дабы тот не попал на международные рынки. В Америке наркобарона прозвали Принц Смерти, но так и не смогли поймать его: тот сам в 1996 г. добровольно сдался властям Бирмы, опасаясь, что в противном случае те выдадут его США.

В итоге Хун Са остаток жизни прожил в прекрасных условиях под условным арестом в Рангуне, умерев там в 2007 г."
https://www.vestifinance.ru/articles/128443?page=8

Как часто бывает со статьями о Бирме/Мьянме на русском языке, это - публикация из цикла "Найдите пять неточностей". Самый спорный вопрос в ней - размеры богатства Кхун Са.

Тем не менее, такой человек в истории Бирмы (при рождении получивший имя Чжан Шифу и официально носивший его до 42-летнего возраста) действительно существовал, и он на самом деле был самым распиаренным наркобароном страны во второй половине 20 века.

Кстати, упромянутый в публикации эпизод с заложниками косвенно связан с СССР: в 1973 году, когда Кхун Са сидел в тюрьме в Мандалае, его люди захватили двух советских врачей, работавших в больнице имени Сао Сан Тхуна в столице штата Шан городе Таунджи. Отпущены они были в обмен на свободу для самого Кхун Са.

Мьянманские военные готовы продавать выпускаемое на их заводах вооружение за границу. По их мнению, у страны есть значительный экспортный потенциал в этой сфере.

На завершающейся сейчас в Бангкоке выставке Defense & Security 2019, мьянманские военные впервые продемонстрировали свое вооружение, которое они готовы экспортировать. Такого рода экспозиция – первая в своем роде, как и впервые звучащие заявления генералов Мьянмы о том, что у страны есть хороший экспортный потенциал в этой сфере.

Бригадный генерал Зо Мин Тун сообщил журналистам, что крупные экспортеры оружия, такие как США, получают большие суммы от торговли продукцией военного назначения, и Мьянма может последовать их примеру. По его словам, мьянманские военные готовы экспортировать оружие «в рамках официальных процедур» в случае интереса к нему со стороны иностранных государств. «Это позволит нашей стране получить дополнительный доход», - подчеркнул бригадный генерал.

На выставке в Бангкоке демонстрировались произведенные в Мьянме штурмовые винтовки, пулеметы, гранатометы, снайперские винтовки и минометы. Оружие из Мьянмы, по словам Зо Мин Туна, привлекло значительный интерес посетителей.

Выставка Defense & Security является одним из крупнейших мероприятий такого рода в регионе, проводимым раз в два года. В нынешнем году, по мнению устроителей, ее гостями должны стать более 20 тысяч специалистов в данной сфере. В ходе выставки запланированы конференции и презентации продукции более 500 компаний из 50 стран. 28 государств имеют на выставке собственные павильоны. Среди них – Россия, Украина, Беларусь, Китай, США, Франция, Германия, Италия, Чехия, Сербия, Швеция, Швейцария, Турция, Япония, Южная Корея и ряд стран АСЕАН, в том числе Мьянма.

17 ноября на выставке Defense & Security побывал главком вооруженных сил Мьянмы старший генерал Мин Аун Хлайн.

Этот документ (на фото ниже), сегодня вечером выложенный на странице Госсоветника Мьянмы в Фейсбуке, завтра будет обсуждаться сторонниками и противниками Аун Сан Су Чжи как в Мьянме, так и за ее пределами.

Как известно, западноафриканская страна Гамбия несколько дней назад внезапно подала иск в Международный суд ООН, где власти Мьянмы обвиняются в геноциде против рохинджа. Гражданкой именно этой страны является прокурор Международного уголовного суда в Гааге Фату Бенсуда, в последнее время объявившая Мьянме самую настоящую юридическую вендетту. Поэтому аргументы о том, что Гамбия, дескать, действует не сама по себе, а от имени Организации Исламского сотрудничества (ОИС) – это объяснения для убогих. Какое может быть дело далекой микроскопической африканской стране до событий на другой части земного шара, в то время, как совсем рядом с Мьянмой имеется несколько государств – членов ОИС (в том числе, кстати, Бангладеш, где находится большая часть перешедших границу рохинджа), которые подобными юридическими инициативами никак не отметились.

Аун Сан Су Чжи долго упрекали на Западе в том, что она «молчала» по поводу действий военных страны в штате Ракхайн и «не осуждала» их. Высказанное сегодня ее намерение лично возглавить команду юристов для участия в судебных заседаниях Международного суда в Гааге «для защиты национальных интересов Мьянмы» - это уже четкое обозначение ее политической позиции. Скорее всего, она твердо уверена в том, что военные Мьянмы, начав в августе 2017 года силовую операцию против боевиков «Армии спасения рохинджа Аракана» (ARSA) действительно защищали суверенитет и национальную безопасность страны. И, видимо, она считает, что у нее есть аргументы это доказать.

Сегодня в Мьянме «Амьота аунпвэ нэй» – «День национальной победы», или, если менее пафосно, то просто «Амьота нэй» - «День нации».

Это – единственный общественно-политический праздник страны, который отмечается не по григорианскому, а по традиционному лунному календарю. Его дата – десятый день после полнолуния Тазаундайн.

Появлению праздника предшествовали события, развернувшиеся в Рангуне 99 лет назад, когда Бирма была частью Британской Индии. В ноябре 1920 года колониальные власти решили объединить Рангунский колледж с баптистским колледжем Джадсона, присвоив новому учебному заведению статус университета – первого в Бирме. Согласно утвержденному властями Акту о Рангунском университете, главой учебного заведения становился губернатор, а контроль за содержанием учебных программ был целиком отдан колониальным властям, без возможности влияния со стороны местного сообщества. Бирманские националисты тут же увидели в этом попытку англичан помешать студентам изучать бирманскую культуру и сделать из них в итоге послушных и оторванных от своих корней колониальных бюрократов. Но главное – студенты были обязаны платить за свое обучение и проживание на территории кампуса, что резко ограничивало возможность получить образование выходцам из малоимущих семей.

Понятно, что подобные новшества колониальных властей не встретили понимания у бирманцев, прежде всего – у патриотически настроенных студентов. Центром сбора недовольных стал монастырь Тайн Тайя Чжаун, находившийся в лесу рядом с пагодой Шведагон и известный своими старыми тиковыми постройками. Именно там, где все вокруг было связано с бирманскими традициями и культурой, им было комфортно обсуждать не только тактику протеста против решений бирманских властей, но и «позитивную повестку», включавшую в себя планы по созданию системы национального образования, основанной на изучении бирманского языка, культуры истории.

Знаковым событием этого движения стала клятва в Шведагоне группы студентов Рангунского колледжа бойкотировать воплощение в жизнь Акта о Рангунском университете. Это произошло на десятый день после полнолуния Тазаундайн – 5 декабря 1920 года, и стало результатом двухдневных обсуждений молодыми патриотами плана действий. Юго-западная сторона площадки у основания пагоды Шведагон, где студенты произносили слова клятвы, была выбрана не случайно: это – угол субботы, где, согласно местным поверьям, аккумулируется разрушительная энергия. Не случайно во время «шафрановой революции» 2007 года военные власти страны закрывали этот угол для посещения и медитации монахов. Сейчас там установлен мраморный куб, одна из граней которого имеет памятный текст на русском языке – это единственная русскоязычная надпись на мемориальных сооружениях Шведагона.

Клятва молодых патриотов действительно стала стартовой точкой массового «университетского бойкота» охватившего не только Рангунский колледж, но и многие другие учебные заведения страны. В конечном итоге этот бойкот заставил колониальные власти пойти на некоторые уступки, касавшиеся управления университетом и содержания программ обучения, в том числе был признан Студенческий союз. Другим результатом этого патриотического движения стало создание по всей стране «национальных» учебных заведений, целью которых должно было стать воспитание бирманских патриотов. Британские власти соглашались оказывать им финансовую поддержку и признавать их дипломы, а в их учебных программах появились бирманский язык, литература и история Бирмы. Первой «национальной школой» в Янгоне стала полная средняя школа Мьома, расположенная недалеко от российского посольства и давшая Бирме/Мьянме много выдающихся выпускников. Созданные тогда же по всей стране «национальные школы» закончили первый премьер-министр независимой Бирмы У Ну и генеральный секретарь ООН У Тан.

Сегодня в Мьянме официально принято считать, что «университетский бойкот» стал первой маленькой победой бирманцев над системой британского колониального правления. А создание после него сети «национальных» школ «разбудило бирманцев от политический летаргии и открыло им глаза для изменения мира».

Союзный избирком Мьянмы пригрозил разогнать оппозиционные партии за то, что они распространяют недостоверную информацию о попустительстве этого органа иностранному вмешательству в предстоящие выборы.

Предупреждение со стороны Союзного избиркома последовало после того, как двадцать оппозиционных партий, в том числе ведущая оппозиционная сила страны, поддерживаемая военными Партия сплоченности и развития Союза (ПСРС), выпустили 2 ноября совместное заявление о том, что Союзный избирком готов открыть двери для иностранного вмешательства во всеобщие выборы в Мьянме, которые должны пройти в последние месяцы 2020 года.

В качестве основного аргумента оппозиция называет решение избиркома о принятии помощи от находящегося в США Международного фонда избирательных систем (IFES), который, помимо США, финансируется из Великобритании, Австралии, Ирландии, Канады, Швеции и Европейского Союза. В заявлении оппозиции отмечается, что любой из доноров этой организации, участвовавшей в выборах в 145 странах, потенциально может повлиять на деятельность Союзного избиркома.

Согласно проведенному тендеру, IFES должен поставить Союзному избиркому 1300 компьютеров, 330 принтеров и другое оборудование для выборов. IFES также оказывает техническую поддержку избиркомам Мьянмы, предоставляя избирателями возможность со своего телефона проверить наличие своего имени в списках на участках. Именно эти факты вызвали особое подозрение у оппозиционных партий. «В тендере нет прозрачности, и мы обеспокоены тем, что действия, связанные с выборами, будут находиться под техническим контролем иностранного посольства или иностранной организации, или иностранца, которые могут повлиять на результаты», - говорится в совместном заявлении.

В ответ Союзный избирком, не комментируя суть обвинений оппозиции, пригрозил применить статью 6 Закона о регистрации политических партий, где говорится, что любая зарегистрированная политическая структура не должна подрывать достоинство и репутацию какой-либо другой организации. А распространение недостоверной информации о готовности Союзного избиркома попустительствовать иностранному вмешательству в выборы можно трактовать как подрыв его авторитета и введение в заблуждение избирателей. За такое нарушение предусмотрена санкция – исключение партии из реестра. То есть, фактический ее роспуск.

https://www.irrawaddy.com/news/burma/myanmar-uec-warns-opposition-parties-of-dissolution.html

Следует добавить, что 20 ноября эта тема получила дальнейшее обсуждение в Союзном парламенте, причем, в защиту оппозиционных партий (и прежде всего, своего союзника в лице ПСРС) активно выступили депутаты от вооруженных сил, составляющие, согласно конституции, 25% от численности парламентариев. Правда, обсуждение касалось более широкой темы – влияния иностранцев на принятие решений нынешним руководством страны.

Подполковник Чжо Зэй Я высказал в парламенте беспокойство привлечением в правительство Национальной лиги за демократию «так называемых технократов и экспертов» из-за рубежа, добавив, что это может потенциально привести к опасному иностранному вмешательству во внутренние дела Мьянмы. Его поддержал другой военный депутат, майор Тин Лин, который в качестве такого примера привел «российское вмешательство» в президентские выборы 2016 года в США. Законодатели также цитировали слова отца Аун Сан Су Чжи, генерала Аун Сана, который однажды заявил: «Мы не должны привлекать иностранцев, которые не принадлежат к нашей нации… Мы решительно это отвергаем».

Пока что ясно одно: оппозиционные партии не намерены оставить популярную за рубежом и перспективную в Мьянме тему «вмешательства иностранного государства в выборы», несмотря на предупреждение со стороны Союзного избиркома. Сейчас они проводят консультации о дальнейших совместных действиях.

За год до всеобщих выборов правящая партия Мьянмы ослаблена тяжелой болезнью ее фактического руководителя, считавшегося наиболее вероятным преемником Аун Сан Су Чжи. Такая ситуация уже прямо влияет на готовность партии к избирательной кампании.

После участия в заседании правительства 24 октября главный министр округа Мандалай и фактический руководитель правящей Национальной лиги за демократию (НЛД) Зо Мьин Маун отправился в Таиланд на лечение, где ему был поставлен диагноз «лейкемия». 8 ноября он вернулся в Мьянму, но, как сообщают источники в НЛД, в делах партии уже участия не принимает, а обязанности главы региона вместо него временно исполняет министр строительства и энергетики округа Мандалай Зани Аун.

Зо Мьин Маун стал фактическим лидером и главным администратором партии в марте 2018 года. До этого партийным «кнутом» был Вин Тхейн, старый соратник Аун Сан Су Чжи, известный своим крутым нравом и бесцеремонным обращением с некоторыми партийными активистами, которым он, по слухам, даже демонстративно угрожал своей тростью. Поскольку абсолютное большинство депутатов от НЛД были избраны в парламент не в силу личной популярности (о многих из них в округах мало кто знал), а по причине принадлежности к партии «мамы Су», то до поры до времени тактика Вин Тхейна, которая сводилась к напоминанию им, что они без НЛД никто, и звать их никак, была эффективной. Однако, с течением времени депутаты о приобретали известность у себя в округах и на общенациональном уровне, и в этой ситуации действия Вин Тхейна, который продолжал администрировать прежними методами, фактически поставили НЛД на грань раскола.

Партии потребовался другой администратор, не менее жесткий, со славным прошлым и несомненными заслугами в демократическом движении (в том числе с тюремным сроком в годы правления военных), но при этом в «бархатных перчатках» и с другими методами руководства. Таким человеком как раз и стал главный министр округа Мандалай Зо Мьин Маун. А Вин Тхейну дали утешительный приз – почетную должность «патрона» партии.

После перегруппировки партийного руководства в марте 2018 года Зо Мьин Маун получил должность второго вице-председателя НЛД. Два человека в партии, формально стоящих выше него по рангу, - председатель НЛД Аун Сан Су Чжи (госсоветник Мьянмы) и первый вице-председатель НЛД Вин Мьин (президент Мьянмы) - в силу своего статуса не могут участвовать в партийных делах. Именно поэтому главный министр округа Мандалай фактически стал «номером первым» в повседневном руководстве НЛД.

Больше того, именно Зо Мьин Маун уже давно рассматривался как самый вероятный преемник Аун Сан Су Чжи на посту лидера НЛД в случае ее ухода с высших партийных постов. Страну к этому ненавязчиво готовили. В СМИ Мьянмы в последнее время было очень много публикаций о том, «как похорошел Мандалай» и каким «умным городом» он становится. Имя Зо Мьин Мауна при этом чаще всего не упоминалось (у всех в памяти был пример главного министра Янгона Пхйо Мин Тейна, который опрометчиво обозначил свои амбиции, и за это получил несколько болезненных ударов от старых товарищей по партии), но многие избиратели прекрасно знали, кто в Мандалае является главным министром, да и назвать в конечном итоге его имя – это значит всего лишь положить сверху на торт вишенку, а не начинать кампанию по раскрутке с нуля. К тому же Зо Мьин Маун, являющийся одногодком президента Вин Мьина (оба они родились в конце 1951 года) хорошо вписывается в следующее поколение лидеров НЛД, к которому постепенно переходит власть в партии (предыдущее поколение олицетворяют Аун Сан Су Чжи и Вин Тхейн – родившиеся, соответственно, в 1945 и 1941 годах).

Насколько тяжелая болезнь Зо Мьин Мауна скажется в следующем году на электоральных перспективах НЛД – пока сказать трудно. Одно ясно: потеря опытного и авторитетного руководителя способна осложнить жизнь любой партии. При этом консолидирующей фигуры, равнозначной Зо Мьин Мауну по авторитету и по аппаратным навыкам, в НЛД пока не просматривается.