Визит министра обороны России в Мьянму (4)

Обобщающий репортаж телеканала "Звезда".
https://tvzvezda.ru/news/forces/content/20211221543-cwv0e.html

В годы Второй мировой войны летчикам союзников, перевозившим военные грузы из Индии в Китай, приходилось не только думать о сложностях маршрута над гималайскими пиками, но и о том, как избежать встречи с японскими истребителями Ki-43, базировавшимися в Мьичине.

Публикация The national Interest:

https://nationalinterest.org/blog/reboot/what-happened-when-japans-ki-43-fighters-intercepted-air-transport-command-176920?page=0%2C1

Фрагмент:

Потеря Рангуна в течение двух-трех месяцев после начала боевых действий [в конце 1941 года], а затем и остальная часть Бирмы серьезно затруднили операции союзников в Азии. Снабжение Китая обычно шло сначала кораблями в Рангун, затем по железной дороге в Лашио и, наконец, конвоем грузовиков по Бирманской дороге в Куньмин. Когда Рангун оказался под контролем Японии, эта цепочка поставок была нарушена. Без военной помощи Китай оказался перед угрозой капитуляции, и силы Императорской японской армии (IJA) могли бы быть перенаправлены в другие зоны боевых действий на Тихом океане.

Объединенный комитет начальников штабов (CCS) на своих конференциях Trident и Quadrant соответственно в Вашингтоне и Квебеке подтвердил необходимость проведения наземной операции по захвату северной Бирмы с целью улучшения воздушного маршрута и установления наземного сообщения с Китаем, наметив его на середину февраля 1944 г. Другой целью было создание и увеличение интенсивности воздушных маршрутов и поставок в Китай с целью сохранения возможностей Китая продолжать войну. Короче говоря, все партии на театре военных действий Китай-Бирма-Индия (CBI) требовали дополнительного снабжения и военной техники. Однако в 1942-1943 годах стало очевидно, что для увеличения сил в Китае, способных начать наступление, одной транспортировки по воздуху недостаточно, не говоря уже о том, чтобы поддерживать правительство Чана в минимальной степени, необходимой для продолжения конфликта с Японией.

Для достижения целей CCS первостепенное значение приобртал захват Мьичины на севере Бирмы. Мьичина лежит на южной оконечности горного массива на стыке долин Могаун и Хукон, над которым грузовые самолеты Авиатранспортного командования (ATC) США должны были пролетать во время своего маршрута от аэродромов в Индии до своих терминалов в Юньнаньи и Куньмине на юго-западе Китая.

Из-за угрозы японских истребителей, дислоцированных на аэродроме Мьичины, этим транспортным самолетам приходилось летать далеко к северу от более прямой линии из индийского Чабуа до китайских Юньнаньи и Куньмина, а затем поворачивать на юг к китайским аэродромам. Однако этот безопасный крюк увеличивал расход топлива и снижал скорость оборота транспорта.

Кроме того, коридор этого маршрута был узким, и в самом скором времени прогнозировалось его насыщение транспортом. Этот кошмар снабжения был неизбежен до тех пор, пока Мьичина останется в руках японцев как база для техники 5-й воздушной дивизии ВВС Императорской армии Японии (IJAAF). Если же Мьичина будет под контролем союзников, транспортные авиагруппы смогут возобновить более южный воздушный маршрут и избежать географических опасностей Гималайских пиков, а также получить логистические преимущества.

По словам Барбары Тачман, «ATC сжигало один галлон топлива на каждый галлон, доставленный в Китай, и должно было перевезти 18 тонн грузов, чтобы военно-воздушные силы [генерала Клэра] Ченно смогли сбросить одну тонну бомб на японцев. Грузовой самолет мог перевозить от четырех до пяти тонн, и при оптимальных условиях мог совершать за день один рейс туда и обратно. Но редко когда в эксплуатации находилось более 60-70 процентов выделенных для этого самолетов, а из-за погодных и других неполадок число полетов по маршруту сокращалось. Потери на маршруте были большими. За три года ATC потеряло 468 самолетов, в среднем 13 в месяц. Иногда экипажу удавалось спрыгнуть с парашютом в безопасное место, и его выводили качинские спасательные команды… Другие погибли в джунглях или были захвачены японцами, а в некоторых случаях застревали на верхушках деревьев, и еще долгое время находили их висящие трупы, съеденные муравьями»…

Правящая партия заявляет о желании назначить на должности глав регионов страны своих представителей. В национальных штатах считают, что такой шаг дискредитирует ее заявления о готовности к сотрудничеству с этническими партиями.

Вице-председатель правящей Национальной лиги за демократию (НЛД) доктор Зо Мьин Маун заявил, что его партия не намерена назначать представителей других партий на должности главных министров регионов страны – даже тех, где у НЛД нет большинства в региональных собраниях.

НЛД победила на всеобщих выборах 8 ноября, завоевав большинство депутатских мест в парламенте страны. В начале февраля новый парламент должен выбрать президента страны, и понятно, что им будет представитель НЛД.

Согласно статье 261 конституции Мьянмы, главный министр (глава) региона назначается президентом из числа депутатов регионального собрания. В конституции не обговорена ситуация, ограничивающая выбор кандидатур президентом в случае, если у его партии нет в этом собрании большинства. По сути, президенту достаточно иметь единственного депутата от собственной партии, чтобы беспрепятственно назначить на пост главного министра своего однопартийца. А далее – именно главный министр, без оглядки на региональный парламент, формирует свое правительство.

В 2016 году избранный от НЛД президент Тхин Чжо назначил главными министрами всех 14 мьянманских регионов представителей своей партии. В начале 2020 года основная оппозиционная сила страны, поддерживаемая военными Партия сплоченности и развития Союза (ПСРС), при поддержке представителей этнических партий попыталась внести изменения в статью 261 конституции, предоставив право утверждать главного министра большинством голосов депутатов регионального собрания. Эта поправка была отвергнута парламентским большинством НЛД.

Сегодня у НЛД, которая обладает большинством депутатских мест в парламенте страны и в собраниях «бирманских» регионов, нет большинства в законодательных органах трех из семи национальных штатов Мьянмы - Ракхайн, Шан и Кая.

Сообщив о том, что этническим партиям не стоит рассчитывать на должности главных министров своих штатов, Зо Мьин Маун даже удивился, что этот вопрос вообще поднимается. «Мы соблюдаем положения конституции 2008 года, и ничего не нарушаем, - сказал он. - НЛД одержала убедительную победу, и главные министры скорее всего будут из нашей партии».

Этнические партии уже выразили разочарование заявлениями Зо Мин Мауна, который, кстати, является действующим главным министром округа Мандалай. Они напомнили, что после выборов НЛД направила обращение к 48 этническим партиям страны с предложением о сотрудничестве. «Для сотрудничества необходимо делегирование ответственности», - считает Сай Чжо Ньюн, первый совместный секретарь крупнейшей этнической партии страны, Лиги за демократию народностей Шана (SNLD), которая прямо заявляет о желании видеть своего назначенца на посту главного министра штата Шан.

Первые заседания региональных парламентов нового созыва, сформированных по результатам ноябрьских выборов, должны состояться 9 февраля.
https://www.myanmar-now.org/en/news/nld-vice-chair-douses-hopes-of-ethnic-party-appointments-to-chief-minister-roles

В Нидерландах задержали одного из самых разыскиваемых наркобаронов в мире - Це Чи Лопа

«Преступное сообщество контролирует до 40% сбыта метамфетамина в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Это сеть, владеющая лабораториями в Мьянме и обеспечивающая доставку наркотика на большей территории Азии. Синдикат зарабатывает и на других запрещенных веществах. В него входят и Триады Гонконга, австралийские бандиты, и даже байкеры из клуба "Команчеро".

Общая стоимость наркоимперии оценивается в 22 миллиарда долларов. В полиции считают, что именно синдикат Це Чи Лопа ответственен за большую часть поставок наркотиков в Австралию.»

https://strana.ua/news/313609-samyj-razyskivaemyj-narkobaron-azii-tse-chi-lop-predstanet-pered-avstralijskim-sudom.html

Це Чи Лоп – не чужой для мьянманских реалий человек. Считается, что он возглавляет международный преступный синдикат «Сам Гор», который является крупнейшим наркокартелем в Юго-Восточной Азии.

Эксперты говорят, что основной источник наркопроизводства для синдиката «Сам Гор» на основе доставляемых из Китая прекурсоров - мьянманский штат Шан (в меньшей степени – другие территории «Золотого треугольника» в Таиланде и Лаосе), а основные его партнеры –полуподконтрольные центральным властям Мьянмы вооруженные этнические ополчения.

Наличие таких ополчений – системная проблема для штата Шан. Некоторые группировки, контролирующие различные районы штата, в свое время признали свою формальную подчиненность командованию вооруженных сил, а взамен получили от военных широкую свободу действий на своей территории. Часто военные при этом закрывали глаза на то, что такие ополчения занимаются производством наркотиков, понимая, что в условиях гористой местности и скверной логистики штата Шан это почти единственный способ дать местным жителям средства к существованию. А лидеры таких ополчений, стремящиеся наладить сбыт производимых ими наркотиков, рано или поздно выходили на людей из синдиката «Сам Гор».

От ополченцев требовалось лишь одно – не переходить некую разумную грань в своих аппетитах и способах зарабатывания денег. В марте 2020 году, судя по всему, такую грань перешли лидеры этнического качинского ополчения Каунгкха на севере штата Шан, когда-то отколовшиеся от Армии независимости Качина и пошедшие на сделку с военными.

По некоторым сведениям, основная претензия командования вооруженных сил состояла даже не в том, что это ополчение, вопреки договоренностям, намного превысило разрешенную численность. По информации военных, значительная часть наркотиков, производимых на территории ополчения, передавались ракхайнской этнической группировке «Армия Аракана», которая через партнерские группы боевиков рохинджа переправляла их на огромный рынок Бангладеш. Военные заявляют, что выручка от наркоторговли шла на финансирование деятельности ракхайнской группировки (в частности, на закупку ей оружия), и во многом объясняет ее силу и возможности, проявившиеся в упорных боях с вооруженными силами Мьянмы на территории штата Ракхайн в течение последних двух лет.

Поскольку ополчение Каунгкха напрямую связывали с картелем «Сам Гор», который имеет мощных лоббистов среди высших руководителей стран региона, некоторые зарубежные эксперты выражали удивление тем, что мьянманские военные все-таки рискнули с ним разобраться.

Правительство мьянманского штата Карен заявило о готовности в этом году представить традиционный каренский танец «дон» для включения в список всемирного нематериального культурного наследия ЮНЕСКО.

Этому предшествовала работа специальной группы, состоящей из представителей властей и общественности штата, которая собирала и систематизировала информацию о времени зарождения танца «дон», его стилях и музыке, а также об его отражении в произведениях литературы и искусства.

«Дон» (или «доун») - это фактически не один, а несколько традиционных танцев, в которых чаще всего участвуют по две группы танцоров (мужская и женская), иногда – с солистом, который называется «дон ко». Обычно карены танцуют «дон» под звуки оркестра традиционных инструментов во время праздников, а его название переводится как «быть в согласии».

На протяжении истории танец претерпевал изменения, а в годы правления генерала Не Вина даже были попытки приспособить его для прославления бирманского социализма и коллективного труда на благо Родины. Сегодня танец «дон» трактуется как выражение национальной гордости каренов и превратился в один из символов каренской национальной сплоченности и самобытности.

Сейчас работа группы по подготовке заявки в ЮНЕСКО завершена. Танец, который правительство штата Карен намерено представить в эту структуру ООН, будет показан публике 26 января в университете Пхаана – главного города штата Карен.

Если каренский танец «дон» будет включен в список ЮНЕСКО, он станет там первым феноменом нематериального культурного наследия из Мьянмы. Следующей кандидатурой в список ЮНЕСКО должна быть выдвинута традиционная мьянманская танакха – косметическая пудра из коры дерева, которой принято покрывать лицо и открытые части тела.

В Интернете можно найти несколько видеороликов с танцем «дон», который карены обычно исполняют в своих национальных костюмах. Вот один из таких роликов:
https://www.youtube.com/watch?v=Usopd6OrArQ&list=PLcwt-ft7wdSFXIRp39U_v3rz6oQFITxqS

По ссылке – статья «Армию Мьянмы усилит Россия, а не Китай», опубликованная в «Независимой газете». Автор – Владимир Мухин, обозреватель этой газеты. Статья является хорошим примером уровня российских журналистов, пытающихся писать про Мьянму.

https://www.ng.ru/armies/2021-01-24/2_8064_army.html

Судя по всему, автор ставит задачу прокомментировать недавний визит в Мьянму главы минобороны России. Он берет из пресс-релизов реальные факты, а дальше – дает волю своей фантазии в их интерпретации.

Например, он пишет: «Очень актуален может быть и документ о БПВС (речь идет о соглашении по безопасности полетов воздушных судов), поскольку Мьянма намерена реализовать туристические проекты с РФ. Интенсивность авиасообщений между странами усилится, а значит, обеспечение воздушной безопасности будет нелишним.»

Интересно было бы спросить у автора: какие «туристические проекты» Мьянма намерена реализовать с Россией – пусть назовет хотя бы один? И что это за такие мега-проекты, после которых «интенсивность сообщения между странами усилится» - при том, что из России до сих пор нет ни одного рейса российских авиаперевозчиков в Мьянму?

Да и вообще, каким боком туризм связан с вооруженными силами? Или автор хочет сказать, что до последнего времени у мьянманских военных было хобби сбивать пролетающие над ними самолеты с туристами, а теперь вот подписали документ – и это прекратится? Так, что ли?

Но автор на этом не останавливается. Фантазия ведет его дальше. «Полеты российской авиации проходят над территорией Бангладеш, которая с Мьянмой находится в плохих отношениях, - пишет он. - Воздушное пространство над этой территорией после реализации соглашения о БПВС, видимо, можно будет лучше контролировать.» То есть, по его логике, после подписания соглашения Мьянма будет «контролировать» воздушное пространство Бангладеш? Это что-то новое в практике международных договоров.

Отдельно стоит прокомментировать пассаж о «плохих отношениях» между Мьянмой и Бангладеш. Они настолько плохие, что между двумя странами работает механизм регулярных консультаций на высоком уровне, который раньше реализовывался в виде поездок друг к другу, а сегодня просто перешел в онлайн. Больше того, о том, что отношения хуже некуда, может говорить и тот факт, что до введения коронавирусных ограничений у пограничников обеих стран существовала практика патрулирования границы совместными нарядами, а также регулярных встреч командиров подразделений для решения возникающих вопросов.

Но дело даже не в этом (автор так видит – его право, хотя к реальной картине его фантазии имеют довольно опосредованное отношение), а в том, каким образом «плохие отношения» между Мьянмой и Бангладеш могут повлиять на безопасность полетов?

Это – только пара примеров странных умозаключений автора статьи, которыми он щедро делится с читателями. В статье их гораздо больше – как и откровенных ляпов (автор пишет, например, о том, что некая «провинция Шан» находится на севере и северо-западе Мьянмы – он вообще карту видел?). Больше того, автор, видимо, всерьез считает, что Япония продает Мьянме оружие и тем самым вытесняет с этого рынка Россию. А еще он огорошивает читателя фразой о том, что Япония «инвестировала более 1,3 млрд долл. в управление партией "Национальная лига за демократию"» - хочется спросить у автора, как он понимает процесс «инвестирования в управление партией», и почему это так дорого стоит.

Самое печальное, однако, в этой истории то, что подобный странноватый поток мыслей появился не на сайте-помойке, а в газете с историей, которая при этом считает себя солидным изданием. Впрочем, о Мьянме в российских СМИ редко когда пишут по-другому.