Капитан полиции из штата Ракхайн таинственным образом утонул в колодце. Его нашли по оставленным у колодца тапкам.

В полицейском участке района Таунгок штата Ракхайн хватились начальника - капитана Тейн Тун Найна, которого перевели туда служить восемь месяцев назад. Поиски начались рано утром в воскресенье, и через полчаса привели к колодцу, находившемуся на территории полицейского участка, около которого были найдены тапки капитана. Заглянув в колодец, подчиненные обнаружили там труп своего начальника. В больнице подтвердили, что смерть не была насильственной – он просто утонул.

Коллеги капитана уточнили, что упавший в колодец капитан в момент смерти не находился на службе и был в гражданской одежде. По их словам, речь идет всего лишь о трагической случайности. Тем не менее, они отказались более детально пояснить, что случилось – зачем капитан снял тапки, и почему в итоге оказался в колодце. Тем не менее, подчеркивание коллегами того факта, что полицейский был не на службе, навело многих местных жителей на мысль о том, что он, возможно, находился в нетрезвом виде и не мог в полной мере контролировать свои действия. А трагический случай произошел именно в конце недели, когда многие люди привыкли расслабляться.

Есть и другая версия случившегося. Недавно этот участок посетил начальник полиции штата Ракхайн полковник Чьи Лин и, по слухам, в отношении погибшего капитана было начато некое внутреннее расследование, в результате чего он решил свести счеты с жизнью. Тем не менее, коллеги погибшего отрицают эти слухи, утверждая, что визит полковника был рутинной инспекционной поездкой, и в участок он приезжал довольно часто.

СМИ напоминают, что если будет доказан факт самоубийства – то это будет не первый за последнее время подобный случай среди полицейских штата Ракхайн. 11 октября констебль, проходивший службу в другом районе штата, застрелился в местном полицейском общежитии.
https://www.irrawaddy.com/news/taungup-police-chiefs-fatal-plunge-well-accident-officials.html

Высокопоставленный представитель властей Мьянмы обвинил международные неправительственные организации, работающие в бангладешских лагерях рохинджа, в том, что они, исходя из собственных шкурных интересов, способствовали срыву возвращения беженцев в Мьянму.

Генеральный директор офиса президента Мьянмы Мьянмы Зо Тхэй обвинил международные неправительственные организации (МНПО) в преднамеренной дезориентации беженцев, находящихся в Бангладеш, чтобы воспрепятствовать их возвращению в Мьянму. Выступая на пресс-конференции, состоявшейся в Нейпьидо 23 ноября, он сообщил, что за этими действиями МНПО стоят конкретные деловые и шкурные интересы их руководства и сотрудников.

«Там много импортируется продовольствия и других товаров. Там большой рынок. МНПО не хотят возвращения [беженцев] в Мьянму, потому что тогда они не смогут осуществлять длительные по времени проекты, связанные с медицинскими услугами, детьми, женщинами – и так далее. Я утверждаю, что поскольку это действительно большой бизнес, МНПО убеждают беженцев не возвращаться. Именно в этом и заключается проблема», - сказал Зо Тхэй. По его информации, основанной на опыте работы МНПО в Мьянме, те люди, ради помощи которым эти структуры формально созданы, получают лишь 30% от средств, выделяемых донорами.

О том, что такая проблема существует, подтвердил исполнительный директор Института мира и безопасности Мьянмы Мин Зо У. По его словам, «некоторые правозащитные НПО говорят, что [беженцы] не должны возвращаться в Мьянму без гарантии того, что они будут иметь свои права человека и гражданство, а некоторые говорили, что им не следует возвращаться, пока им не разрешат свободно путешествовать по всей стране». Отказавшись комментировать финансовые вопросы деятельности НПО, Мин Зо У тем не менее отметил, что некоторые из беженцев, вероятно, все-таки хотят вернуться в Мьянму.

Депутат нижней палаты парламента Пе Тан, представляющий Араканскую национальную партию, заявил, что одной из причин возрастания нестабильности в штате Ракхайн в последние годы как раз стала деятельность НПО. «Даже половина денег, предоставляемых донорами, не достигает людей. Они просто изготавливают инвойсы и документальные фотографии, чтобы отчитаться перед донорами. Они получают доход от одного проекта за другим», - сообщил парламентарий.

Тем не менее, по его словам, есть и другие причины, почему беженцы не хотят возвращаться в штат Ракхайн. «Они хотят использовать давление со стороны международного сообщества. Есть десять требований, в том числе их признание в качестве рохинджа и предоставление им гражданства. Они сказали, что они не вернутся, если эти требования не будут выполнены. И ARSA (Армия спасения рохинджа Аракана) тоже угрожает им», - сказал Пе Тан.

Власти Мьянмы и Бангладеш намечали начать возвращение беженцев рохинджа в мьянманский штат Ракхайн 15 ноября. Тем не менее, процесс репатриации так и не был запущен, поскольку, по информации бангладешских властей, никто из беженцев не захотел вернуться в Мьянму.
https://www.irrawaddy.com/news/ingos-discourage-repatriation-interests-govt-spokesperson.html

Рассказ с фотографиями о грандиозном музее вооруженных сил Мьянмы площадью более 340 гектаров в столице страны Нейпьидо – так, как его увидел автор из New York Times.

В августе этого года Facebook заблокировал аккаунт главкома вооруженных сил Мьянмы старшего генерала Мин Аун Хлайна. Как пишет автор статьи, «важная часть кампании против рохинджа велась на Facebook, и генерал вместе с другими военачальниками использовал фермы троллей и фейковые аккаунты, чтобы разжигать этническую ненависть и формировать поддержку того, что Организация Объединенных Наций назвала "этнической чисткой".» Тем не менее, есть еще один «аккаунт» могущественного старшего генерала – это музей вооруженных сил в столице страны Нейпьидо. «Его портрет украшает сводчатый зал при входе в музей, с его высокими потолками и мраморными полами. На выставке, рассказывающей о боевой истории Мьянмы, его фотография находится на вершине пирамиды из 32 помещенных в рамочки портретов других военачальников. В следующих залах его изображение висит в одиночестве», - делится впечатлениями автор.

В публикации повторены все стандартные штампы про столицу Мьянмы, которые кочуют из публикации в публикацию – например, про лишенную транспорта 16-полосную бетонную дорогу около парламента (которую многие считают запасным аэродромом для ВВС), или про то, что в Нейпьидо возведена пагода, являющаяся копей янгонского Шведагона. Город был построен с нуля на пустом месте в начале 2000 годов, а в 2005 году туда послушно переехали правительственные чиновники. Сегодня Нейпьидо, по мнению автора, служит напоминанием о том, что хотя формально в стране демократия, истинная власть в руках у военных – он видит психологический расчет людей в погонах в том, что здания в городе подавляют своими размерами, дороги похожи на взлетно-посадочные полосы, а парламент – на крепость.

Музей вооруженных сил, занимающий площадь в 600 акров (т.е. 343 гектара) возможно, лучше всего демонстрирует то, как военные выстраивают отношение к себе, создавая репутацию и демонстрируя свою мощь. По неофициальным данным, площадь экспозиции составляют около 540 тысяч квадратных футов (т.е. более 50 тысяч кв. метров) – почти как у Метрополитен-Музея в Нью-Йорке. В десятках выставочных залов размером с футбольное поле демонстрируются бомбы, мины, пулеметы, минометы, боевые самолеты и артиллерия. Повсюду фотографии военачальников, приветствующих и поздравляющих друг друга. Есть даже подлинные кресла, в которых сидели «30 товарищей» (в числе которых был и будущий генерал Аун Сан), смешавшие кровь друг друга и сделавшие по глотку в знак верности совместной клятве.

Диорамы несколько преувеличенно демонстрируют боевые возможности вооруженных сил. На одной даже есть небольшая модель авианосца, хотя ВМФ Мьянмы не имеет кораблей такого типа. Есть и менее «милитаристские» экспонаты – например, футбольный мяч, который использовали игроки сборной Мьянмы когда ее тренером был полковник, или мемориальная табличка из США с благодарностью за поставки тика для реставрации корабля времен Второй мировой войны.

Но посетителей в этом музее сегодня мало – чаще всего их меньше, чем сотрудников. Здесь бывают в основном группы школьников и монахов. На протяжении десятилетий военные понимали необходимость пропаганды и использовали для этого газеты, радио и телевидение. В отделе музея, посвященном психологической войне, об этом напоминает воссозданная модель телевизионной студии. Но с появлением социальных сетей генералы быстро оценили их возможности. И хотя музей изо всех сил пытается привлечь посетителей, военные теперь обращают гораздо большее внимание на Интернет. «Никто не смотрит военный телеканал и не читает их газету, - сообщил автору один из мьянманцев. – Но все идут в социальные сети. И там у военных есть большая аудитория».
https://www.nytimes.com/2018/11/26/world/asia/myanmar-rohingya-military-museum.html

Видео, подготовленное Ватиканом, к годовщине визита папы римского Франциска в Мьянму и Бангладеш в ноябре-декабре 2017 года.

В «мьянманской» части – официальные встречи папы с тогдашним президентом Тхин Чжо и государственным советником Аун Сан Су Чжи, его разговор с буддийскими монахами, участие в церемонии богослужения, общение с жителями страны. В тексте под видео есть напоминание, что католиков в Мьянме – 1,2% населения.

Все это почему-то сопровождается музыкой, которая никакого отношения ни к католицизму, ни к Мьянме не имеет. Видимо, по мнению авторов видео, раз музыка красивая – то и так сойдет.
https://www.vaticannews.va/en/pope/news/2018-11/pope-francis-visit-myanmar-bangladesh.html

Очередное сообщение (русскоязычный исламский сайт пересказывает информацию Reuters) о том, что мьянманцы обнаружили лодку с рохинджа из штата Ракхайн, направлявшуюся в Малайзию. Эта лодка – уже третья, которую мьянманская береговая охрана остановила в открытом море в этом месяце.

https://golosislama.com/news.php?id=35459

В ближайшие месяцы таких сообщений будет много – только что закончился сезон муссонов, и с ноября по апрель в Бенгальском заливе стоит относительно тихая погода. Западные агентства привычно пишут о том, что рохинджа бегут из штата Ракхайн из-за притеснений со стороны властей.

Но есть вопросы, о которых почему-то принято стыдливо умалчивать.

Кто бежит?

Самый простой ответ – рохинджа. Но, если разобраться, рохинджа на лодках бегут не только из штата Ракхайн, но и из Бангладеш – в том числе из тех лагерей, где они оказались после событий августа 2017 года в штате Ракхайн. Больше того, Бангладеш массово покидают и бенгальцы-бангладешцы. При этом, западные агентства интересуют почти исключительно рохинджа, бегущие из Мьянмы.

Почему? А потому что уже давно известно: рохинджа бегут из Мьянмы потому, что там апартеид. Это – беспроигрышная тема для профессиональных борцов за права человека, и она стоит того, чтобы о ней писать. Почему же тогда люди с не меньшим упорством бегут из Бангладеш? Ну, это же просто экономическая миграция – кому это интересно? Больше того, бангладешские силовики говорят, что бенгальцы, граждане Бангладеш, часто пытаются выдать себя за рохинджа – и тем самым рассчитывать на некоторую долю сочувствия со стороны заморских «братьев по вере» как к жертвам кровавой мьянманской военщины. С экономическими же мигрантами из перенаселенной Бангладеш, где высок процент «лишних» людей, власти той же Малайзии обычно особо не церемонятся.

Кто их подбил бежать?

Рохинджа при ответе на этот вопрос и в Мьянме, и в Бангладеш обычно рассказывают о неких людях, которые обещали доставить их в Малайзию. И не просто доставить, а там для них будет «работа и еда». Стоит такая услуга по-разному. Бангладешские силовики, отлавливающие подобных дельцов, сообщают, что там с рохинджа в последнее время берут от 120 до 150 долларов за место в лодке. В Мьянме, в случае с предыдущей лодкой, задержанной властями в ноябре, с людей брали по 300 тыс кьят (это чуть меньше 200 долларов). Если учесть, что бегут обычно семьями с детьми, то получается, что средняя семья рохинджа за сказки о «еде и работе» в Малайзии платит от 500 до 1000 долларов.

Судя по всему, эта деятельность действительно имеет серьезные масштабы и обороты, а тем, кто ей занимается, есть что терять – когда после задержания предыдущей лодки мьянманские силовики попытались в лагере рохинджа у Ситвэ арестовать двух подозреваемых в организации этого побега, они встретили сопротивление и были вынуждены открыть огонь. Четверо человек получили ранения.

Почему они бегут?

И у рохинджа из Бангладеш, и у рохинджа из мьянманского штата Ракхайн обычная жалоба – у них недостаточно еды, и нет никакой жизненной перспективы. Понятно стремление людей вырваться из этой безысходности. Но в штате Ракхайн с его бедной землей и гористой местностью плохо живется всем – и ракхайнцам, и рохинджа. И тезис об «апартеиде» справедлив лишь в том смысле, что если ракхайнец может уехать на заработки в другую часть Мьянмы, то для рохинджа (большинство из которых неграждане) этот путь закрыт. Поэтому они и стараются уплыть по морю. А «торговцы людьми», имеющие разветвленную сеть своих агентов, старательно поддерживают иллюзию о том, что есть за морем сытые и безопасные страны единоверцев, где у них будет шанс закрепиться. Кстати, пока у рохинджа в Бангладеш есть призрачная надежда на Малайзию, или на какую-то другую более сытую и безопасную страну, готовую их принять, они вряд ли захотят вернуться в штат Ракхайн. Потому что для них это было бы сменой шила на мыло.

То есть, эти лодки плыли бы даже если бы в этом регионе царили мир и согласие – просто потому что жизнь там такая. Но кому в сегодняшнем мире интересен факт людей в лодках без смакования ужасов геноцида?

Статья с фотографиями в Frontier Myanmar про гарнизонные средние школы, директорами которых являются люди в погонах.

В Мьянме, помимо обычных школ, имеются средние учебные заведения, возглавляемые военными. Они финансируются гражданскими властями, и обучают детей по стандартной программе, но директора в них подотчетны департаменту вооруженных сил по связям с общественностью и ведению психологической войны.

Таких гарнизонных школ в Мьянме двадцать – по одной-две школы на регион. Например, в штате Ракахйн одна школа расположена в городе Анн (где находится штаб Западного командования), а другая – в Таунгоке. Примечательно, что в столице штата, городе Ситве, такой школы нет – то есть, эти учебные заведения открываются по принципу целесообразности, а не исходя из географии.

Когда появились такие школы (или когда некоторые гражданские школы перешли под военное управление) - сегодня уже трудно сказать. Многие считают, что это случилось после военного переворота 1988 года.

Около 80% школьников – из семей военнослужащих, остальные – дети чиновников. Существует система приоритетов, согласно которой установлена очередность при отборе детей для зачисления в школу. Высший приоритет – для детей военнослужащих, расквартированных в данном гарнизоне, затем – для детей военнослужащих данного региона. Далее идут дети военнослужащих, проходящих службу в других штатах, и дети отставников. Решение о зачислении принимается пятью уполномоченными для этого офицерами конкретного гарнизона, а списки идут на утверждение в профильный департамент вооруженных сил.

Директора этих школ обычно имеют ранг капитана и майора (дети обращаются к ним исходя из ранга – «бо чжи» или «бо хму») и ходят в форме. Обязательное требование для директора – наличие высшего образования не ниже магистра, при этом наличие педагогического диплома бакалавра. Тем не менее, на практике эти требования при назначении не всегда выдерживаются, хотя после вступления в должность директора обычно получают недостающий диплом с помощью дистанционного образования. В обязанность директоров также входит регулярное выступление с докладами о своих школах на военных конференциях.

Учителя в этих школах – как правило жены военнослужащих. Есть неформальное правило, согласно которому супруга офицера должна быть по крайней мере выпускницей университета. А преподавание, в свою очередь, считается престижным занятием для женщины. Тем более – в школах, где установлена военная дисциплина и нет особых проблем с поведением детей. Вообще, жены военных, работающие учителями, обычно являются особой категорией даже в гражданских школах. Например, на них до последнего времени обычно не распространялось правило, согласно которому учитель может запросить перевод в другую школу только после двух лет работы в учебном заведении (сейчас такая привилегия им уже не всегда доступна).

Представители гражданских органов образования считают, что наличие подобных гарнизонных школ вполне оправданно – потому что директорам в форме удобнее общаться с родителями учеников, которые тоже почти все являются военнослужащими. Ученики таких школ обычно показывают неплохие результаты на экзаменах, а иногда даже оказываются в числе первых. Военные считают, что это обусловлено тем, что в гарнизонных школах лучше дисциплина, а значит – и качество обучения.

https://frontiermyanmar.net/en/inside-the-tatmadaws-schools

К этой публикации стоит добавить, что наличие подобных школ – реализация на практике корпоративного «духа Тамадо», согласно которому вооруженные силы страны призваны активно присутствовать во многих сферах жизни, помогая правительству решать социальные и экономические вопросы. Например, у мьянманских военных – два экономических конгломерата, которые, являясь крупнейшими налогоплательщиками, не только производят продаваемую на рынке продукцию и оказывают услуги, то еще и дают работу членам семей военнослужащих и отставникам.

Гарнизонные школы – другая сторона воплощения «духа Тамадо», согласно которому армия сама воспитывает для себя будущих защитников страны и обеспечивает продолжение военных династий.

Президент Вин Мьин предложил депутатам назначить Мин Ту министром канцелярии правительства Мьянмы.

На должность министра канцелярии союзного правительства (то есть, руководителя аппарата правительства страны в ранге министра) глава государства номинировал нынешнего заместителя министра канцелярии президента (то есть, заместителя главы президентской администрации) Мин Ту. Эта должность освободилась после того как прежний министр Таун Тун стал главой только что созданного министерства по инвестициям и международным экономическим отношениям.

Мин Ту родился 8 ноября 1956 года. Он получил базовое высшее образование в Академии оборонной службы в Мэймьо (Пьин У Лвине), а затем продолжил военное обучение, став магистром. После службы в вооруженных силах (он уволился в звании полковника авиации), Мин Ту стал членом городского совета по развитию Нейпьидо (то есть, вошел в главный административный орган столичной мэрии).

Из объективки, розданной депутатам парламента, можно узнать, что его жена Лвин Мэй Тейн является адвокатом. У супругов есть две дочери, которые работают в сфере частного бизнеса.

Это решение президента Вин Мьина интересно тем, что в министры номинирован еще один человек, не имеющий заслуг перед «демократическим движением», к тому же выходец из военной среды. Можно говорить о том, что сегодня, спустя два с половиной года после прихода к власти, руководство правящей Национальной лиги за демократию уже предпочитает делать ставку не на профессиональных борцов с прежним военным режимом, а на бюрократов с управленческим опытом – пусть даже формально выходцев из лагеря их политических конкурентов.

Решение по кандидатуре Мин Ту депутаты парламента Мьянмы примут на пленарном заседании 29 ноября. До этого они должны представить спикеру свои возражения по предложенной кандидатуре.

Стандартная объективка для депутатов. В ней указан номер удостоверения личности кандидата и его домашний адрес (он зарегистрирован в Янгоне на 8 миле), а также имена и сфера деятельности членов семьи.

Компания Grab поставила задачу создать единый «электронный кошелек АСЕАН» со свободным перетоком денежных средств между всеми десятью странами этой структуры. Сегодня сервис мобильных платежей GrabPay уже действует в пяти странах и готов к запуску в Таиланде. На очереди – Мьянма и Камбоджа.

Компания Grab, которая в Мьянме пока ассоциируется с заказом такси через приложение на смартфоне, еще шесть лет назад поставила перед собой гораздо более масштабную задачу – создать в Юго-Восточной Азии в партнерстве с местными финансовыми структурами систему мобильных платежей. Сегодня это направление бизнеса становится центральным элементом цифровых потребительских услуг компании. Благодаря своему слиянию с Uber Technologies в Юго-Восточной Азии в начале этого года, Grab расширил свою службу доставки – и это подвигло руководство компании более серьезно задуматься о том, чтобы обеспечить конкурентное преимущество не только в быстрой и недорогой доставке товаров, но прежде всего - в более удобной их оплате.

Согласно планам компании, в скором будущем сервис GrabPay, который действует уже шесть лет, появится в Мьянме и Камбодже. Сейчас он уже доступен в пяти других странах АСЕАН, и еще в одной стране, Таиланде, все готово к его запуску, который должен состояться в самом начале следующего года (партнером Grab там будет Kasikornbank - четвертое по величине кредитное учреждение страны). В конечном итоге Grab планирует создать «единый кошелек АСЕАН», обеспечивающий беспрепятственный переток валюты между десятью странами. При этом, за пределы региональной структуры эта система мобильных платежей пока расширяться не будет.

Рынок АСЕАН – сам по себе масштабный и перспективный, если учесть, что в странах этой ассоциации живет более 650 миллионов человек, причем, у значительной части населения нет банковских счетов. В 2017 году среди граждан Индонезии в возрасте от 15 лет и старше таких людей насчитывалось 48%, на Филиппинах этот показатель составлял 32%, во Вьетнаме - 30%. Руководство Grab считает, что эти люди пока «невидимы» для финансовых учреждений своих стран и являются «золотой жилой» на рынке мобильных платежей.

Перспективы этого рынка видит не только Grab. Сегодня начал агрессивное продвижение в Азии японский оператор Line, а американский технологический гигант Amazon нынешней осенью выбрал Японию для развертывания службы электронных платежей. В Индии структура Уоррена Баффета Berkshire Hathaway вложила около 346 млн долларов в компанию Paytm, которая сегодня насчитывает около 350 млн пользователей. Есть и другие серьезные игроки, в том числе Alipay (группы Alibaba) и WeChat Pay (Telecent Holdings), оба из которых опираются на экономическую экспансию Китая в мировом масштабе.

Серьезные конкуренты у Grab имеются и среди компаний стран Юго-Восточной Азии – это прежде всего индонезийский Go-Jek, который в начале этого месяца объявил о региональном партнерстве с крупнейшей банковской структурой региона DBS Group Holdings из Сингапура (они будут сотрудничать в налаживании системы платежей клиентов Go-Jek в Сингапуре, а также изучат возможности совместной работы по всему региону). Кроме того, крупнейший оператор мобильной связи Сингапура, Singapore Telecommunications, предлагает свой собственный сервис мобильных платежей и планирует с помощью зарубежных партнеров распространить его в других странах Юго-Восточной Азии.
https://asia.nikkei.com/Business/Companies/GrabPay-sets-sights-on-Cambodia-and-Myanmar

С 1 декабря начнется перекраска купола пагоды Каунхмудо в округе Загайн из золотого в белый цвет. Очистка прежней краски и нанесение новой (из Италии) обойдется в сумму, эквивалентную 80 тыс долларов.

Строительство пагоды началось в апреле 1636 года, и сегодня она считается одной из самых известных и популярных пагод Загайна среди местных жителей и туристов. Долгие годы ее купол был белым.

В декабре 2010 года пагоду посетил тогдашний глава военного режима старший генерал Тан Шве, и по совету астролога приказал перекрасить купол в золотой цвет, вызвав неодобрение у местных жителей.

"Рейсы в город Айгон Мьянмы стоят около 83 тысяч рублей."

Да, "Москва-Айгон" - это точно очень экзотическое направление. Настолько экзотическое, что о нем, вероятно, знает только автор публикации.
https://rueconomics.ru/363844-nazvany-samye-ekzoticheskie-novogodnie-marshruty-rossiyan

Нескончаемая сага о находках доисторических существ в бурмите - янтаре с севера Мьянмы.

На этот раз встречайте муравьиных львов, возраст которых - 100 миллионов лет. Как замечает автор публикации, "благодаря своему впечатляющему поведению, эти хищники оставили прочный след в мировой культуре, начиная сочинением «Понятие страха» датского философа Сёрена Кьеркегора, где страх сравнивался с притаившейся личинкой муравьиного льва, и заканчивая книгой Туве Янссон о муми-троллях".

К тексту приложено много фотографий с увлекательным рассказом о муравьиных львах, психопсидах и нимфидах. Чего стоит, например, такое описание одной из находок в янтаре: "Длинные щетинки по бокам тела личинка как будто «взяла» у личинок златоглазок, в родственном отношении значительно отстоящих от Myrmeleontiformia. Подобные щетинки, скорее всего, использовались для закрепления на спине подушки из растительного мусора и шкурок высосанной добычи. Это сооружение надежно скрывало личинку от глаз хищников. Ну и, наконец, на внутренней стороне челюстей у Electrocaptivus красуется пара сдвоенных зубцов, похожих на зубцы Московского Кремля."
http://elementy.ru/novosti_nauki/433375/Drevneyshie_lichinki_muravinykh_lvov_naydeny_v_birmanskom_yantare

"Интересно, что образ Зои Космодемьянской был выбран как образец для подражания в национально-освободительной борьбе Бирмы. Лидер национально-освободительного движения народа каренов, генеральный секретарь партии Каренский национальный союз считал Космодемьянскую примером для подражания и готовности к самопожертвованию для членов своей организации. В честь советской героини он назвал свою дочь, которая является самым известным в Бирме правозащитником."

https://www.pnp.ru/social/77-let-nazad-kaznili-zoyu-kosmodemyanskuyu.html

Насчет "самого известного в Бирме правозащитника" - это о-о-очень большое преувеличение. Зоя Пхан скорее известна не в Мьянме, а в правозащитных кругах Запада, причем, в первую очередь благодаря раскрученной там фигуре ее отца (практически во всех ее публикациях читателям напоминают, чья она дочь).

Ее отца звали Ман Ша Ла Пхан. В 2008 году он был убит боевиками другой вооруженной каренской группировки, соперничавшей с возглавляемым им Каренским национальным союзом. То есть, Зоя Пхан - дочь главаря сепаратистов, воевавших с центральным правительством страны. Стоит ли этот факт того, чтобы им в России гордились?

Вот про Зою Пхан, если интересно:

https://en.wikipedia.org/wiki/Zoya_Phan

Кстати, почему официальный орган российского парламента называет Мьянму Бирмой (причем, ясно, что речь идет о современной стране)?

Бирмой, после того, как страна официально поменяла название, Мьянму до сих пор демонстративно называют западные правозащитники (а до этого - некоторые западные страны), считающие, что решение о переименовании было принято военной диктатурой, а значит не считается легитимным.

В "Парламентской газете" тоже так считают?

Очень длинная статья в Frontier Myanmar, посвященная сегодняшней ситуации с проектом Мьисонской плотины в северном штате Качин – вернее, каскада ГЭС, которые КНР планирует построить в верховьях главной мьянманской реки Иравади.

Проект был начат в 2006 году еще прежним военным правительством (его патронировал четвертый человек в стране, генерал Тихатура Тин Аун Мьин У). Он предусматривал строительство каскада из семи плотин с гидроэлектростанциями, включая основную - при слиянии двух рек, дающих начало Иравади. Планировалось, что все семь ГЭС будут давать 21.600 МВт – то есть, в четыре раза больше той мощности, которую имеют все ныне действующие электростанции страны (5.200 МВт).

Доли распределялись так: 80% - китайской компании, 15% - правительству Мьянмы, 5% - мьянманскому конгломерату Asia World. Мьянма получала бы бесплатно 10% вырабатываемой электроэнергии, а остальной частью распоряжалась бы китайская сторона. Для Мьянмы была предусмотрена возможность купить еще 20% электроэнергии, а китайская компания, в свою очередь, рассматривала возможность не только доставлять электроэнергию на территорию Китая, но и снабжать ей прилегающие районы Индии и Бангладеш.

После протестов общественности (их катализатором стали активно распространяемые в обществе слухи, что проект нанесет непоправимый ущерб Иравади; кроме того, многие местные жители не хотели переселяться в другие места из планируемой зоны затопления), организованных, кстати, в том числе нынешней партией власти, Национальный лигой за демократию, тогдашний президент Мьянмы, отставной генерал Тейн Сейн, в сентябре 2011 года заморозил проект. В таком состоянии он находится до сих пор. Сегодня для властей Мьянмы это – опасный чемодан без ручки. Отменить его – значит нарваться на выплату Китаю неустойки (800 млн долларов штрафных санкций, плюс 50 млн долларов – за каждый год просрочки начала реализации проекта, начиная с 2011 года). Дать разрешение на продолжение проекта – значит гарантированно спровоцировать массовые общественные протесты, которые неизбежно скажутся на результатах следующих всеобщих выборов в 2020 году.

В августе 2016 года для поиска путей по решению этой проблемы была сформирована комиссия из 20 человек, и в ноябре того же года она представила президенту свой доклад, но выводы этого доклада не известны до сих пор, и никаких действий власти не предпринимают. При этом, не очень понятно, почему китайцы так упорно не желают отказываться от этого проекта – сегодня провинция Юньнань, куда предполагалось поставлять электроэнергию, стала энергоизбыточной, и ГЭС в Мьянме для ее экономики не нужна. Основное предположение – в том, что ГЭС предназначена для масштабных китайских проектов «Пояса и пути» в Мьянме, хотя китайцы такую связь официально никак не обозначали. Сегодня КНР усиливает давление на Мьянму, чтобы наконец решить этот вопрос, и даже, по слухам, в связи с отсутствием прогресса был отменен визит в эту страну Си Цзиньпина, который, вроде бы, планировался на ноябрь.

https://frontiermyanmar.net/en/myitsones-moment-of-truth

В публикации, тем не менее, интересно другое – фактически мьянманская сторона дала китайцам время для того, чтобы они сами поработали «на земле» в штате Качин и сформировали нужное для себя общественное мнение. Судя по тексту, компания из КНР это сделать не смогла – что, в общем, не удивительно, поскльку в работе с местными сообществами нужна не пропаганда, а пиар-технологии, в которых китайцы традиционно понимают мало, предпочитая «давить и покупать лояльность».

Вместо того, чтобы «продавать людям будущее» и бить на их эмоции, китайцы напечатали брошюрку с «цифрами и фактами» этого проекта (в частности, что он привлечет туристов и даст доступ местным жителям к образованию и медицинским услугам), а затем проводили среди местных жителей конкурсы на лучшее знание изложенной там информации, раздавая победителям призы в виде мотоциклов, холодильников и мобильных телефонов. Победители не скрывают, что они считают все эти «факты и цифры» фейком, но принимают в конкурсах участие – потому что мотоциклы бесплатно раздают не каждый день.

В понедельник СМИ объявили о том, что рохинджа в одном из лагерей в Кокс Базаре (Бангладеш) начали акцию протеста в знак протеста против выдачи им идентификационных смарт-карт.

Выдача карт – это элементарная попытка властей Бангладеш и чиновников Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) навести порядок в учете рохинджа и понять, сколько действительно беженцев содержится в лагерях. В условиях, когда жизнь беженцев во многом зависит от распределения гуманитарной помощи, понятно стремление лидеров общин рохинджа завышать число ее получателей. При этом, несовершенство сбора сведений, проводившегося в разных местах в разное время, часто приводило к тому, что некоторые семьи, сменившие лагерь для воссоединения с родственниками, были посчитаны дважды.

Считается, что с августа 2017 года в Бангладеш из Мьянмы перешло «от 650 до 700 тыс рохинджа», хотя до этого те же источники (в основном, неправительственные организации) называли цифры вплоть до 750-800 тыс. Недавняя цифра ООН – 686 тыс, но понятно, что она стала результатом довольно несовершенного сбора сведений, а не специально организованного учета каждого человека.

Отказываясь получать идентификационные смарт-карты УВКБ ООН, рохинджа выдвигают три основных возражения.

Главная причина протеста состоит в том, что в картах УВКБ не указывается их этническая принадлежность – «рохинджа». Они считают, что если их самоназвание будут указано на карте, они сделают еще один шаг к собственной идентификации в качестве отдельной этнической группы. Но это в корне противоречит практике структур ООН, которые обычно выдают беженцам карты как раз без указания какой-либо национальной принадлежности – именно для того, чтобы не создавать лишнюю основу для этнической сегрегации.

Другая причина акции протеста – в том, что рохинджа путают «национальные верификационные карты» Мьянмы (НВК) и те карты, которые им начало выдавать УВКБ ООН. Мьянма объявила условием возврата в страну для прошедших проверку рохинджа выдачу им НВК, при оформлении которых с них будут сниматься биометрические данные. Рохинджа считают, что выдача таких карт узаконит их пребывание в Мьянме как «иностранцев» и «мигрантов из-за рубежа», закрыв путь к получению гражданства. И хотя власти Мьянмы уверяют, что это не так, и что после получения НВК человек, имеющий право на получение гражданства по закону 1982 года, может подать соответствующую заявку, большинство рохинджа им не верит. В этих условиях недоверие к мьянманским НВК автоматически переносится и на карты, выдаваемые УВКБ ООН. А многие рохинджа полагают, что это – вообще одно и то же (или что после получения этих карт их тут же отправят в Мьянму), и отказываются их получать.

И, наконец, третья причина акции протеста – выдача карт УВКБ сопровождается созданием единой базы биометрических данных для идентификации людей. Рохинджа возражают против этого, считая, что ООН или власти Бангладеш могут передать эту базу правительству Мьянмы. Зачем им это делать, и что им в этом случае угрожает – никто не объясняет, но от греха подальше они не хотят, чтобы с них для выдачи карты вообще снимали биометрические данные.

За всеми тремя требованиями рохинджа, основанными на ложной информации и искусно подогреваемых страхах людей, отчетливо видно желание лидеров общин рохинджа сорвать процесс выдачи карт УВКБ ООН. Самое простое объяснение этого - итоговое количество людей может оказаться меньше, чем заявленное лидерами общин ранее, а это не входит в их интересы хотя бы потому, что приведет к сокращению выделяемой им гуманитарной помощи (которая, по общему признанию, сегодня в лагерях и так на уровне физиологического минимума). А именно биометрическая база данных предотвратит возможность учета одного и того же человека несколько раз.

Удастся ли УВКБ ООН совместно с властями Бангладеш сломить противодействие выдаче карт – покажут ближайшие дни. С лидерами общин сейчас ведутся переговоры. Тем временем, УВКБ с июня уже выдало обитателям лагерей около 29 тыс карт.
https://www.irrawaddy.com/news/rohingya-refugee-leaders-bangladesh-call-off-work-strike-early.html

В Мьянме будут собирать венгерские электроавтобусы Modulo. Спустя три четверти века в страну вернется городской пассажирский электротранспорт.

Госпредприятие тяжелой промышленности №1, находящееся в системе министерства промышленности Мьянмы, компания Green Power Myanmar Co Ltd и венгерский производитель Csepel Holding Limited договорились о создании в Мьянме сборочного производства по выпуску электроавтобусов под маркой Modulo. Планируется выпуск 7 тысяч автобусов, при этом для внутреннего рынка будет закуплено 300-500 машин, а остальные пойдут на экспорт – в том числе в Индию, Сингапур и на Шри Ланку.

Венгерский производитель был выбран в качестве партнера по двум причинам. Во-первых, он - обладатель передовых технологий и основной поставщик электрического транспорта (автобусов и трамваев) в Германию. Во-вторых, соглашение предусматривает стопроцентную передачу технологий Modulo мьянманской стороне – другие потенциальные партнеры из Японии и Китая на такой шаг были идти не готовы.

Производство должно начаться в апреле 2019 года. Сборка будет идти по принципу Semi Knocked Down (SKD), и в том числе будет включать монтаж колес, ветровых стекол и сидений, а также проведение тест-драйва, трехмерное выравнивание и тест на безопасность. На первом этапе в месяц будет собираться 50-60 единиц техники, а к концу 2019 года эта цифра должна возрасти до 150 единиц. Планируется выпуск пяти моделей электроавтобусов разной длины - начиная от 6,5 метров.

Особый интерес мьянманской стороны состоит в том, что электроавтобус может гарантированно проехать без подзарядки 350 км (217,5 миль). Учитывая, что отворот к столице страны Нейпьидо расположен на 202-й миле скоростного шоссе Янгон-Мандалай, это позволит пассажирам ездить из Янгона в столицу без необходимости тратить время в пути на подзарядку аккумуляторов. При этом, на дороге Янгон-Мандалай планируется построить девять зарядочных станций, работающих в основном от солнечных панелей. Полная зарядка будет длиться 30-40 минут. Сообщается, что первые автобусы пойдут в тестовом режиме уже в первой половине следующего года из Янгона в Баго и обратно.

Цены на автобусы будут составлять от 200 млн до 500 млн кьят (т.е. от 127 до 318 тыс долларов по сегодняшнему курсу), но оплата будет осуществляться из кредита Евросоюза с низкими процентами, выдаваемого на семь лет. Через пять лет планируется выйти на уровень безубыточности производства.

В планы компании входит также выпуск школьных автобусов длиной шесть метров и вместимостью до 17 человек.

https://www.mmtimes.com/news/myanmar-make-electric-buses.html

Таким образом, пассажирский электротранспорт возвращается в Мьянму спустя три четверти века после его ликвидации как класса.

Британцы еще в 1886 году открыли в Янгоне движение трамваев на паровой тяге, а с 1906 году трамваи стали электрическими. В 1921 году протяженность линий составляла 22 км, и по ним ездили 77 вагонов. Поскольку доставка готовых вагонов из Великобритании была дорогой, сборка вагонов была налажена в Бирме. То же самое можно сказать и о троллейбусах. Они курсировали по Рангуну с 1936 года, и главный маршрут проходил по Стрэнд-роуд (прибрежной улице).

Судьба городского электротранспорта Янгона оказалась несчастливой. В 1942 году японцы регулярно бомбили Янгон – и понятно, что провода и рельсы пострадали в первую очередь. Но самая главная проблема заключалась в том, что была выведена из строя главная электрическая подстанция, питавшая током контактную сеть. Сначала ее разбомбили японцы, потом то, что осталось, взорвали отступавшие британцы. Японцам, однако, удалось запустить подстанцию вновь (уже не для трамваев, а для электроснабжения объектов города), но, отступая из Рангуна, они ее снова взорвали – на сей раз сделав это очень добросовестно. Поле таких катаклизмов сама идея городского электротранспорта в Рангуне быстро сошла на нет.

Так выглядел рангунский троллейбус в середине 1930-х годов...

...а так - рангунский трамвай.

О Кристине Шранер Бургенер, представительнице Швейцарии, которая занимает сегодня должность спецпосланника генсека ООН по Мьянме.

"Перечень задач и компетенций К. Шранер Бургенер в качестве Специального посланника выглядит довольно обширным списком задач самого разного характера, включая обеспечение процесса нормализации общественной и военно-политической обстановки в штате Ракхайн, организацию возвращения беженцев, поддержку продвижения идей демократии, прав человека и практик эффективного государственного управления. Короче говоря, речь идет о мирном процессе в самом широком смысле этого слова, с учетом того, что этнически мотивированные конфликты имеют место в других штатах Мьянмы, а не только в Ракхайне."

Кстати, на сайте МИДа России опубликовано сообщение о том, что Кристина Шранер Бургенер 27 ноября встретилась с замминистра иностранных дел России С.В. Вершининым. В этом смысле отрадно то, что ее интересует мнение России по проблемам Мьянмы.
https://www.swissinfo.ch/rus/politics/%D0%B4%D0%B8%D0%BF%D0%BB%D0%BE%D0%BC%D0%B0%D1%82%D0%B8%D1%8F-%D0%B2-%D0%B4%D0%B5%D0%B9%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B8%D0%B8_%D1%88%D0%B2%D0%B5%D0%B9%D1%86%D0%B0%D1%80%D0%BA%D0%B0--%D0%BA%D0%BE%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B0%D1%8F-%D0%BE%D1%82%D0%B2%D0%B5%D1%87%D0%B0%D0%B5%D1%82-%D0%B7%D0%B0-%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B5-%D1%83%D1%80%D0%B5%D0%B3%D1%83%D0%BB%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5-%D0%B2-%D0%BC%D1%8C%D1%8F%D0%BD%D0%BC%D0%B5-/44574602