Происхождение советской социологии
Время от времени возникают любопытные флешбэки из «хорошо забытого старого».
Взять хотя бы небольшую книжечку Николая Попова «Россия — Америка. «Прямая связь». Воспоминания американиста и советолога.»
Структура книги типична для научной мемуаристики последнего времени: это импровизированное интервью российского социолога и американиста д.и.н. Н.П. Попова с д.ф.н. Б.З. Докторовым.
Темы тоже понятны. Личная история автора, общественное мнение в США и СССР-РФ, личные впечатления от классиков.
Попов – типичный «свой человек в Гаване». Географ, он начал свою карьеру в 1960-х годах как советский журналист в Америке (!), затем работал в Москве в Академии наук, занимаясь американистикой, а с конца 1980-х, присоединившись к формирующейся команде ВЦИОМ, открыл для себя изучение общественного мнения как профессию.
Ценно тут то, что с классиками он был на расстоянии рукопожатия. С Гэллапом он познакомился в 1972 г. и затем встречался с ним почти ежегодно, узнавая все больше о ремесле полстера и тонкостях изучения общественного мнения. Гэллап выдвинул идею сравнительного исследования отношения советских людей и американцев на общие темы: в годы застоя и холодной войны осуществить их не удалось, но благодаря перестройке они стали
реальностью. Сам Попов участвовал в трех таких пионерских исследованиях: «Молодежь и угроза ядерной войны» (1986), «Телевидение и общество» (1990) и «Общественное мнение и внешняя политика» (1990).
Собственно, сам ВЦИОМ во многом был вдохновлен идеями, выдвинутыми и обоснованными Гэллапом.
Настольными пособиями для первых советских полстеров стали отчеты Института Гэллапа о проведенных исследованиях, откуда они черпали как формулировки вопросов на разные темы, так и навыки их составления. Некоторые формулировки вопросов социально-политического свойства «вошли в наши анкеты непосредственно из анкет Гэллапа, и они гуляют
сейчас в сотнях опросах по стране». Один из примеров – известный вопрос: «Как вы думаете, наша страна движется сейчас в верном или неверном направлении?»
Другими конфидентами Попова в Америке, о дружбе и сотрудничестве с которыми он рассказывает, стали Луис Харрис (известный среди прочего как любимый полстер президента Кеннеди) и Уоррен Митофски (создатель технологии экзитпола).
Харрис предложил Попову принять участие в тройственном исследовании общественного мнения в СССР, США и Японии по проблемам восприятия их населением двух других стран. Николай стал директором советской части проекта, результаты которого потом широко освещались в этих странах. Опыт работы с Харрисом был использован Николаем через два десятилетия, когда он участвовал в избирательной кампании Бориса Ельцина в 1996 г..
Любопытные воспоминания, если смотреть на них через призму известных фактов.
Время от времени возникают любопытные флешбэки из «хорошо забытого старого».
Взять хотя бы небольшую книжечку Николая Попова «Россия — Америка. «Прямая связь». Воспоминания американиста и советолога.»
Структура книги типична для научной мемуаристики последнего времени: это импровизированное интервью российского социолога и американиста д.и.н. Н.П. Попова с д.ф.н. Б.З. Докторовым.
Темы тоже понятны. Личная история автора, общественное мнение в США и СССР-РФ, личные впечатления от классиков.
Попов – типичный «свой человек в Гаване». Географ, он начал свою карьеру в 1960-х годах как советский журналист в Америке (!), затем работал в Москве в Академии наук, занимаясь американистикой, а с конца 1980-х, присоединившись к формирующейся команде ВЦИОМ, открыл для себя изучение общественного мнения как профессию.
Ценно тут то, что с классиками он был на расстоянии рукопожатия. С Гэллапом он познакомился в 1972 г. и затем встречался с ним почти ежегодно, узнавая все больше о ремесле полстера и тонкостях изучения общественного мнения. Гэллап выдвинул идею сравнительного исследования отношения советских людей и американцев на общие темы: в годы застоя и холодной войны осуществить их не удалось, но благодаря перестройке они стали
реальностью. Сам Попов участвовал в трех таких пионерских исследованиях: «Молодежь и угроза ядерной войны» (1986), «Телевидение и общество» (1990) и «Общественное мнение и внешняя политика» (1990).
Собственно, сам ВЦИОМ во многом был вдохновлен идеями, выдвинутыми и обоснованными Гэллапом.
Настольными пособиями для первых советских полстеров стали отчеты Института Гэллапа о проведенных исследованиях, откуда они черпали как формулировки вопросов на разные темы, так и навыки их составления. Некоторые формулировки вопросов социально-политического свойства «вошли в наши анкеты непосредственно из анкет Гэллапа, и они гуляют
сейчас в сотнях опросах по стране». Один из примеров – известный вопрос: «Как вы думаете, наша страна движется сейчас в верном или неверном направлении?»
Другими конфидентами Попова в Америке, о дружбе и сотрудничестве с которыми он рассказывает, стали Луис Харрис (известный среди прочего как любимый полстер президента Кеннеди) и Уоррен Митофски (создатель технологии экзитпола).
Харрис предложил Попову принять участие в тройственном исследовании общественного мнения в СССР, США и Японии по проблемам восприятия их населением двух других стран. Николай стал директором советской части проекта, результаты которого потом широко освещались в этих странах. Опыт работы с Харрисом был использован Николаем через два десятилетия, когда он участвовал в избирательной кампании Бориса Ельцина в 1996 г..
Любопытные воспоминания, если смотреть на них через призму известных фактов.
Дорогие друзья!
Чтение и особенно понимание прочитанного становится всё более редким занятием что меня как заядлого чтеца, не представляющего себе жизнь без книги в руке, не может не удручать.
В качестве своего ответа текущему положению дел, я предлагаю медленное и направленное чтение. Больше думать и меньше поглощать, обсуждать и структурировать.
Именно этим мы и будем заниматься в рамках нашего общего образовательного проекта — Клуба вдумчивого читателя.
Сегодня в 20.00 я проведу первую онлайн-встречу, посвященную открытию нашего книжного клуба.
Расскажу о концепции и порядке действий по присоединению к нему.
Надеюсь увидеть вас в рядах активных читателей.
Чтение и особенно понимание прочитанного становится всё более редким занятием что меня как заядлого чтеца, не представляющего себе жизнь без книги в руке, не может не удручать.
В качестве своего ответа текущему положению дел, я предлагаю медленное и направленное чтение. Больше думать и меньше поглощать, обсуждать и структурировать.
Именно этим мы и будем заниматься в рамках нашего общего образовательного проекта — Клуба вдумчивого читателя.
Сегодня в 20.00 я проведу первую онлайн-встречу, посвященную открытию нашего книжного клуба.
Расскажу о концепции и порядке действий по присоединению к нему.
Надеюсь увидеть вас в рядах активных читателей.
mikaprok reading
Live stream scheduled for
Вопросы для стрима можно оставлять в комментариях
Дорогие друзья!
Новости нашего Клуба: все, кто мне отправил заявки, получили вступительные задания (в случае неполучения задания — напомните мне повторно). Это нужно в том числе для проверки готовности к эффективной и целенаправленной работе, которой будет много.
Ответы на задания нужно прислать мне до 1 мая, если вы рассчитываете попасть в майскую группу.
По многочисленным просьбам тех, кто не присутствовал на стриме, кратко повторю условия участия в одной из следующих клубных групп.
Мы выбираем одну книгу в месяц, читаем ее и обсуждаем малой группой.
Каждую неделю мы делаем некоторые дискуссионные задания, что-то изучаем по теме и подходим к нашей встрече подготовленными.
Первое и важное ограничение: клуб будет закрытый и не потому что это что-то недоступное, а потому что у меня есть небольшой временной ресурс этим заниматься.
Второй момент: у нас будет процесс отбора и собеседование на места в группе, потому что нам с вами друзья общаться и хочется создать уютную и дружелюбную атмосферу.
Третье: в клубе будут задания, которые нужно выполнять. Тот кто их не делает, не ходит на встречи.
Новости нашего Клуба: все, кто мне отправил заявки, получили вступительные задания (в случае неполучения задания — напомните мне повторно). Это нужно в том числе для проверки готовности к эффективной и целенаправленной работе, которой будет много.
Ответы на задания нужно прислать мне до 1 мая, если вы рассчитываете попасть в майскую группу.
По многочисленным просьбам тех, кто не присутствовал на стриме, кратко повторю условия участия в одной из следующих клубных групп.
Мы выбираем одну книгу в месяц, читаем ее и обсуждаем малой группой.
Каждую неделю мы делаем некоторые дискуссионные задания, что-то изучаем по теме и подходим к нашей встрече подготовленными.
Первое и важное ограничение: клуб будет закрытый и не потому что это что-то недоступное, а потому что у меня есть небольшой временной ресурс этим заниматься.
Второй момент: у нас будет процесс отбора и собеседование на места в группе, потому что нам с вами друзья общаться и хочется создать уютную и дружелюбную атмосферу.
Третье: в клубе будут задания, которые нужно выполнять. Тот кто их не делает, не ходит на встречи.
О пристальном взгляде
Искал современный литературоведческий материал об И.С.Тургеневе и нашел пару интересных работ, спасибо лекциям Алексея Вдовина.
Во-первых, это «Странный Тургенев» Владимира Николаевича Топорова. Жанр классик о классике в оригинальной обработке. Редко удается сказать что-то новое о давно забытом старом, но тут, кажется, получилось. И получилось небезинтересно для стороннего наблюдателя. Последние т. н. мистические произведения Тургенева объясняются не исключением из общего ряда, а развитием давно присутствующей формы чуть ли не импрессионизма. Кстати, полезный вопрос: насколько И.С. следил за прогрессиными тенденциями. И, да, следил в том числе на уровне лекций Сеченова и интенсивной деятельности Александра Герцена-младшего. Как раз через этот Zeitgest можно попробовать найти ключ к превращению реалиста в экспериссиониста.
Во-вторых, это, конечно, «Hunting nature» Томаса Ходжа. Автор известный и т.с. убежденный русист, как мне кажется, выбрал очень интересный ракурс. «Записки охотника», конечно, во многом наследуют французской пасторали и в частности руссоистким заискиваниям Жорж Санд. Это невозможно отрицать ни сюжетно (присутствует калькирование), ни стилистически. Однако вот что любопытно, сам перенос действия в лес крайне симптоматичен.
Тургенев, охотившийся активно всю свою жизнь, явился первооткрывателем большого реалистического романа в русской литературе. Это не случайность и не совпадение. Охота, как и в широком смысле общение с дикой природой — важная часть мира русского человека. Американский фронтир, например, тоже без ума от лесных чащ, широких рек, высоченных горных хребтов. Но в отличие от Генри Торо или Джона Мьюра у Тургенева, как и у всех его вынужденных последователей вплоть до Пришвина это не трепетно-восторженный взгляд и не агрессивное выживание с демонстрацией воли, а инструментальный подход к использованию природы. Мы и есть часть того ландшафта, который мы наблюдаем, а поэтому здесь требуется хирургическая точность действий. Внимание к деталям, от которых зависит многое. Побеждать тут некого и нечего — жили и продолжаем жить на опушке бескрайнего моря деревьев. Речь о сложно устроенном ритуале, а не труде.
Любопытно, что Ходж написал не только про охоту сквозь тургеневскую оптику, но и про рыбалку глазами Аксакова, но в другом томе. Дуплет.
Искал современный литературоведческий материал об И.С.Тургеневе и нашел пару интересных работ, спасибо лекциям Алексея Вдовина.
Во-первых, это «Странный Тургенев» Владимира Николаевича Топорова. Жанр классик о классике в оригинальной обработке. Редко удается сказать что-то новое о давно забытом старом, но тут, кажется, получилось. И получилось небезинтересно для стороннего наблюдателя. Последние т. н. мистические произведения Тургенева объясняются не исключением из общего ряда, а развитием давно присутствующей формы чуть ли не импрессионизма. Кстати, полезный вопрос: насколько И.С. следил за прогрессиными тенденциями. И, да, следил в том числе на уровне лекций Сеченова и интенсивной деятельности Александра Герцена-младшего. Как раз через этот Zeitgest можно попробовать найти ключ к превращению реалиста в экспериссиониста.
Во-вторых, это, конечно, «Hunting nature» Томаса Ходжа. Автор известный и т.с. убежденный русист, как мне кажется, выбрал очень интересный ракурс. «Записки охотника», конечно, во многом наследуют французской пасторали и в частности руссоистким заискиваниям Жорж Санд. Это невозможно отрицать ни сюжетно (присутствует калькирование), ни стилистически. Однако вот что любопытно, сам перенос действия в лес крайне симптоматичен.
Тургенев, охотившийся активно всю свою жизнь, явился первооткрывателем большого реалистического романа в русской литературе. Это не случайность и не совпадение. Охота, как и в широком смысле общение с дикой природой — важная часть мира русского человека. Американский фронтир, например, тоже без ума от лесных чащ, широких рек, высоченных горных хребтов. Но в отличие от Генри Торо или Джона Мьюра у Тургенева, как и у всех его вынужденных последователей вплоть до Пришвина это не трепетно-восторженный взгляд и не агрессивное выживание с демонстрацией воли, а инструментальный подход к использованию природы. Мы и есть часть того ландшафта, который мы наблюдаем, а поэтому здесь требуется хирургическая точность действий. Внимание к деталям, от которых зависит многое. Побеждать тут некого и нечего — жили и продолжаем жить на опушке бескрайнего моря деревьев. Речь о сложно устроенном ритуале, а не труде.
Любопытно, что Ходж написал не только про охоту сквозь тургеневскую оптику, но и про рыбалку глазами Аксакова, но в другом томе. Дуплет.
Тихая охота
Удивительно, что главный non-fiction 2020-х про … грибы. Причем автор, Мерлин Шелдрейк, никакой не миколог, как его время от времени представляют, а философ. По современным меркам человек молодой и удачно дебютировавший. Это пока его единственная книга.
Ценность этой небольшой работы как раз во внешнем, незамутненном взгляде на проблемы этой области знания. Изнутри их совершенно не видно.
Забирая шире, именно журналистский в образцово-показательном смысле демонстрации предмета из всех точек может породить новое знание. Когда в одной главе про трюфель, в другой — про эксперименты, в третьей – про особенности восприятия и культурную составляющую, а потому уже и про место грибов в биологии.
Хорошо темперированный путеводитель по большой и сложной теме. При этом, конечно, никаких сенсаций. Тут не до них.
«Entangled life» так хорошо продавалась, что практически без анонсов через 3 года вышел вариант с иллюстрациями, который тоже смели с полок.
Если вдруг вы будете выбирать в каком виде искать себе это издание – берите иллюстрированный вариант.
Удивительно, что главный non-fiction 2020-х про … грибы. Причем автор, Мерлин Шелдрейк, никакой не миколог, как его время от времени представляют, а философ. По современным меркам человек молодой и удачно дебютировавший. Это пока его единственная книга.
Ценность этой небольшой работы как раз во внешнем, незамутненном взгляде на проблемы этой области знания. Изнутри их совершенно не видно.
Забирая шире, именно журналистский в образцово-показательном смысле демонстрации предмета из всех точек может породить новое знание. Когда в одной главе про трюфель, в другой — про эксперименты, в третьей – про особенности восприятия и культурную составляющую, а потому уже и про место грибов в биологии.
Хорошо темперированный путеводитель по большой и сложной теме. При этом, конечно, никаких сенсаций. Тут не до них.
«Entangled life» так хорошо продавалась, что практически без анонсов через 3 года вышел вариант с иллюстрациями, который тоже смели с полок.
Если вдруг вы будете выбирать в каком виде искать себе это издание – берите иллюстрированный вариант.