Структурно-семантическая особенность марийской лексики.
В марийском есть интересное двусоставное слово пӹлӹшӹргӹ "щека" в котором пӹлӹ образовано от пӹл/пыл "облако", а шӹргӹ означает "лицо", "морда". Получается щека — "облако лица".) Это не единственное такое ассоциативное двусоставное слово в марийском, за примером далеко ходить не надо, пӹлнер "выступающая часть облака" точно также состоит из пӹл/пыл "облако" и нер "нос" — "нос облака")
Марийские слова шӱргӧ, шӹргӹ - "лицо", "морда"; "наволочка перины/подушки" сродни мансийскому šåri "лицо", что говорит об общей древнеуральской основе в марийском и мансийском языках.
Интересно что Вершинин связывает с шӱргӧ, шӹпгӹ в значении "лицо" и марийские слова шӱргӧ, шӹпгӹ в значении "лес", видя в них семантическую связку с "лицом" сродни татар. бит "лицо"; "щека"; "склон горы".
#марийскийязык
В марийском есть интересное двусоставное слово пӹлӹшӹргӹ "щека" в котором пӹлӹ образовано от пӹл/пыл "облако", а шӹргӹ означает "лицо", "морда". Получается щека — "облако лица".) Это не единственное такое ассоциативное двусоставное слово в марийском, за примером далеко ходить не надо, пӹлнер "выступающая часть облака" точно также состоит из пӹл/пыл "облако" и нер "нос" — "нос облака")
Марийские слова шӱргӧ, шӹргӹ - "лицо", "морда"; "наволочка перины/подушки" сродни мансийскому šåri "лицо", что говорит об общей древнеуральской основе в марийском и мансийском языках.
Интересно что Вершинин связывает с шӱргӧ, шӹпгӹ в значении "лицо" и марийские слова шӱргӧ, шӹпгӹ в значении "лес", видя в них семантическую связку с "лицом" сродни татар. бит "лицо"; "щека"; "склон горы".
#марийскийязык
Эти забавные русизмы.
А вы знаете как на северо-западном марийском (Поветлужье) будет пряженик (домашняя булочка)?
Пӹрежен'ӹк!
#марийскийязык
А вы знаете как на северо-западном марийском (Поветлужье) будет пряженик (домашняя булочка)?
Пӹрежен'ӹк!
#марийскийязык
Рочкан, ruoččât, roašket, рячкнуть.
Читая этимологический словарь Вершинина встретил еще один, возможно, мерянизм. Валерий Иванович сопоставляет марийское роч, рӱч – «подражание резкому движению с треском» > рочка «злой», «резкий», «выходящий из себя» > рочкан «резко», «жёстко», «со злостью» (действовать, ударить, врезать и пр.) и ярославско-костромской диалектизм рячкнуть – «хрястнуть», «ударить». Основа роч-, рӱч-, ряч- по его мнению сродни саам. ruoččât «скрипнуть», «трещать»; кар. rotškoa «хрустнуть», «трещать», roašket, ruašket «щелкнуть», «хлопать», «грохнуть»; вепс. ročkuda «хрустеть»; венг. recsegő «потрескивающий».
Интересно, что диалектное рячкать распространено не только в ИМЗ, но и на РС: рячкать, рячкнуть – «хрустеть», «скрипеть», «трещать», «греметь» Олон., 1885-1898; «Мороз рячкает» Печор., 1927; «Мороз рячкает», «Шибко рячкат за рекой, гли кака гроза» Арх, 1953; «Они завсе по морозу картошку копают, топором рячкают» Печор., 1955; «С неба как рячкнет» Усть Цилем., 1960; Рячкать «толкать кого либо», «Тесно стоят, друг дружку пихают, не става ют в очередь, рячкают людей» Усть Цилем., 1953. Есть это слово и на Ветлуге в ареале распространения северо-западного диалекта марийского языка: рячкнуться «упасть», «ушибиться», «трестнуться». «Ой, как я рячкнулась» Ветл. Нижегор., 1910.
Калима считал, что этот русский диалектизм заимствован из карельского. Но, интересно что существует два изолированных друг от друга ареала распространения этих диалектизмов – 1) Северный (карелы, вепсы, чудь, коми) — а) Олонец и Вытегра; б) Архангельск, в) Печора и Усть Цильма и 2) Верхневолжский (постмеря, постмари, мари) — а) Ярославль и Кострома; б) Ветлуга, между субядрами которых сотни и тысячи километров. Поэтому, возможно, предположить для Верхневолжского ареала какую-то иную субстратную основу помимо прибалтийско-финской/саамской, возможно весьскую или мерьскую, учитывая наличие марийской «материнской» основы, идентичной карельской, вепсской и саамской.
#верхневолжский_диалект #мерянскийязык #марийскийязык #карельскийязык #вепсскийязык #саамскийязык
Читая этимологический словарь Вершинина встретил еще один, возможно, мерянизм. Валерий Иванович сопоставляет марийское роч, рӱч – «подражание резкому движению с треском» > рочка «злой», «резкий», «выходящий из себя» > рочкан «резко», «жёстко», «со злостью» (действовать, ударить, врезать и пр.) и ярославско-костромской диалектизм рячкнуть – «хрястнуть», «ударить». Основа роч-, рӱч-, ряч- по его мнению сродни саам. ruoččât «скрипнуть», «трещать»; кар. rotškoa «хрустнуть», «трещать», roašket, ruašket «щелкнуть», «хлопать», «грохнуть»; вепс. ročkuda «хрустеть»; венг. recsegő «потрескивающий».
Интересно, что диалектное рячкать распространено не только в ИМЗ, но и на РС: рячкать, рячкнуть – «хрустеть», «скрипеть», «трещать», «греметь» Олон., 1885-1898; «Мороз рячкает» Печор., 1927; «Мороз рячкает», «Шибко рячкат за рекой, гли кака гроза» Арх, 1953; «Они завсе по морозу картошку копают, топором рячкают» Печор., 1955; «С неба как рячкнет» Усть Цилем., 1960; Рячкать «толкать кого либо», «Тесно стоят, друг дружку пихают, не става ют в очередь, рячкают людей» Усть Цилем., 1953. Есть это слово и на Ветлуге в ареале распространения северо-западного диалекта марийского языка: рячкнуться «упасть», «ушибиться», «трестнуться». «Ой, как я рячкнулась» Ветл. Нижегор., 1910.
Калима считал, что этот русский диалектизм заимствован из карельского. Но, интересно что существует два изолированных друг от друга ареала распространения этих диалектизмов – 1) Северный (карелы, вепсы, чудь, коми) — а) Олонец и Вытегра; б) Архангельск, в) Печора и Усть Цильма и 2) Верхневолжский (постмеря, постмари, мари) — а) Ярославль и Кострома; б) Ветлуга, между субядрами которых сотни и тысячи километров. Поэтому, возможно, предположить для Верхневолжского ареала какую-то иную субстратную основу помимо прибалтийско-финской/саамской, возможно весьскую или мерьскую, учитывая наличие марийской «материнской» основы, идентичной карельской, вепсской и саамской.
#верхневолжский_диалект #мерянскийязык #марийскийязык #карельскийязык #вепсскийязык #саамскийязык
Парадигма мерянских двойных глаголов.
Согласны, что подобные двойные глагольные формы параллельно могли развиваться как в русской, так и в финно-угорских культурах, но, мы склонны видеть в них прямую или опосредованную наследственность: такие глаголы есть в русских диалектах потому что местные формы во многом базируются на финно-угорским субстрате, в нашем случае – мерянском.
Возвращаясь к зачинам костромских сказок.
В русском сказочном зачине «жил-был» ак. О.Б. Ткаченко видел мерянский фразеологический оборот — предполагаемый зачин мерянской сказки (перешедшей в корпус русских сказок) имеющий прямые параллели в ряде финно-угорских языков: ср. карел. elletih-oldih ukko da akku «жили-были муж да жена», коми олiсны-вылiсны кык вок «жыли-были два брата», удм. улэм-вылэм одӥг эксей «жил-был один царь». Такая форма представляется логичной как для общефинно-угорской праязыковой глагольной парадигмы (отсутствие союзов в праязыке), так и для особенностей глагольной формулы реконструируемого мерянского.
Как справедливо подметил в мерянском чате Иван Сусанин — все дело в оптике. Для нас, реконструкторов мерянского, прежде всего важны параллели в финно-угорских языках и культурах, в первую очередь марийские. Постмерянские топонимический, ономастический, диалектный, культурный ареалы непосредственно граничат с землями мари, вепсов и коми, а не с Болгарией, Сербией или Белоруссией.
Мерянский, муромский (нижнеклязьменский), вместе с марийским некогда образовывали отдельную ветвь в древе уральских языков, поэтому для нас логичнее искать истоки мерянской/постмерянской глагольной парадигмы в первую очередь в марийском языке, в котором глагольных пар великое множество:
Илен-улмаш «жил-был»
Йӱын-кочкын «ел-пил»
Миен-толын «ходил-пришёл»
Пурен-лектын «зашёл-вышел»
Возын-киен «лёг-лежит»
Ончен-куштен «смотрел-растил»
Тывек-тувек «туда-сюда»
Манеш-манеш «говорят-говорят (сплетни)»
Ажме-тужмо «сделать сумбурно»
Паша-томаша «дела-делишки»
Веран-верыш «расставить по своим местам»
Возможный сценарий калькирования этих финно-угорских глагольных пар в русском — массовое двуязычие в центральной и северной России с постепенным переходом на русский яз. при сохранении некоторых остатков субстратных языков - мерянского, муромского, весьского, отчасти марийского в Поветлужье.
#мерянскийязык #глаголы #марийскийязык #финноугорскиеязыки
Согласны, что подобные двойные глагольные формы параллельно могли развиваться как в русской, так и в финно-угорских культурах, но, мы склонны видеть в них прямую или опосредованную наследственность: такие глаголы есть в русских диалектах потому что местные формы во многом базируются на финно-угорским субстрате, в нашем случае – мерянском.
Возвращаясь к зачинам костромских сказок.
В русском сказочном зачине «жил-был» ак. О.Б. Ткаченко видел мерянский фразеологический оборот — предполагаемый зачин мерянской сказки (перешедшей в корпус русских сказок) имеющий прямые параллели в ряде финно-угорских языков: ср. карел. elletih-oldih ukko da akku «жили-были муж да жена», коми олiсны-вылiсны кык вок «жыли-были два брата», удм. улэм-вылэм одӥг эксей «жил-был один царь». Такая форма представляется логичной как для общефинно-угорской праязыковой глагольной парадигмы (отсутствие союзов в праязыке), так и для особенностей глагольной формулы реконструируемого мерянского.
Как справедливо подметил в мерянском чате Иван Сусанин — все дело в оптике. Для нас, реконструкторов мерянского, прежде всего важны параллели в финно-угорских языках и культурах, в первую очередь марийские. Постмерянские топонимический, ономастический, диалектный, культурный ареалы непосредственно граничат с землями мари, вепсов и коми, а не с Болгарией, Сербией или Белоруссией.
Мерянский, муромский (нижнеклязьменский), вместе с марийским некогда образовывали отдельную ветвь в древе уральских языков, поэтому для нас логичнее искать истоки мерянской/постмерянской глагольной парадигмы в первую очередь в марийском языке, в котором глагольных пар великое множество:
Илен-улмаш «жил-был»
Йӱын-кочкын «ел-пил»
Миен-толын «ходил-пришёл»
Пурен-лектын «зашёл-вышел»
Возын-киен «лёг-лежит»
Ончен-куштен «смотрел-растил»
Тывек-тувек «туда-сюда»
Манеш-манеш «говорят-говорят (сплетни)»
Ажме-тужмо «сделать сумбурно»
Паша-томаша «дела-делишки»
Веран-верыш «расставить по своим местам»
Возможный сценарий калькирования этих финно-угорских глагольных пар в русском — массовое двуязычие в центральной и северной России с постепенным переходом на русский яз. при сохранении некоторых остатков субстратных языков - мерянского, муромского, весьского, отчасти марийского в Поветлужье.
#мерянскийязык #глаголы #марийскийязык #финноугорскиеязыки
Telegram
Валерия Караваева in Merjamaa. Chat
На правах филолога выскажу свои сомнения :) Подобные формулы встречаются в фольклоре многих народов. Найти их можно, в частности, в сказках и песнях разных славянских народов, от поляков до болгар (в силу того, что я занимаюсь болгаристикой, об этом я точно…
Тӱс, дуз, доз, тыса, тушъ, туесъ - "туесок, бурак"
Читая этимологический словарь Вершинина встретил еще один, возможно, мерянизм.
Валерий Иванович сопоставляет марийское тӱс, тӱйӱс, туйс, туйз — "бурак", "туесок" (с деревянным донцем и крышкой) с удм. дуз "деревянный бурак"; "кадушка для мёда", коми доз "посуда", коми п. доз — "миска", "посуда"; "сосуд"; "коробок для хранения чего-либо", (сродн. ненец. tucie, tut'a — "тж", возм. сродн. удм. туй — "береста") с владимрским словом тушъ (Даль), также туюсъ — "кувшин", "кринка", "посуда", сродн. олон. туясъ, волог. туесъ — "берестяной бурак".
По Фасмеру, вологод., туесъ возм. из марийского (мерянского?). Все эти формы также сродн. сельк. тизи, тыссы — "чашка", "посудина".
#верхневолжскийдиалект #мерянскийязык #марийскийязык #удмуртскийязык #комиязык
Читая этимологический словарь Вершинина встретил еще один, возможно, мерянизм.
Валерий Иванович сопоставляет марийское тӱс, тӱйӱс, туйс, туйз — "бурак", "туесок" (с деревянным донцем и крышкой) с удм. дуз "деревянный бурак"; "кадушка для мёда", коми доз "посуда", коми п. доз — "миска", "посуда"; "сосуд"; "коробок для хранения чего-либо", (сродн. ненец. tucie, tut'a — "тж", возм. сродн. удм. туй — "береста") с владимрским словом тушъ (Даль), также туюсъ — "кувшин", "кринка", "посуда", сродн. олон. туясъ, волог. туесъ — "берестяной бурак".
По Фасмеру, вологод., туесъ возм. из марийского (мерянского?). Все эти формы также сродн. сельк. тизи, тыссы — "чашка", "посудина".
#верхневолжскийдиалект #мерянскийязык #марийскийязык #удмуртскийязык #комиязык
терм_словарь_биология.pdf
1 MB
О.А. Сергеев. Словарь терминов по биологии на марийском языке для общеобразовательных школ 2011.
Электрон книгагудо (С)
#марийскийязык
Электрон книгагудо (С)
#марийскийязык
Марийская_орнитонимическая_лексика_в_этнолингвистическом_освещении.pdf
6 MB
Марийская орнитонимическая лексика в этнолингвистическом освещении. Кристина Юзиева.
Диссертация посвящена народной орнитонимии, то есть лексике и фразеологии, связанной с обозначением и наименованием птиц в марийском языке и его диалектах. Народная лексика и терминология, не всегда полно фиксируемая словарями, сохранилась в «текстах» духовной культуры – обрядах, поверьях, приметах, фольклорных жанрах. Поэтому большое внимание в работе уделялось этнографическим данным – традиционным представлениям о птицах у марийцев. Исследование выполнено в русле этнолингвистики – «дисциплины, которая изучает язык сквозь призму человеческого сознания, менталитета, бытового и обрядового поведения, мифологических представлений и мифопоэтического творчества»
#марийскийязык #орнитонимия
Диссертация посвящена народной орнитонимии, то есть лексике и фразеологии, связанной с обозначением и наименованием птиц в марийском языке и его диалектах. Народная лексика и терминология, не всегда полно фиксируемая словарями, сохранилась в «текстах» духовной культуры – обрядах, поверьях, приметах, фольклорных жанрах. Поэтому большое внимание в работе уделялось этнографическим данным – традиционным представлениям о птицах у марийцев. Исследование выполнено в русле этнолингвистики – «дисциплины, которая изучает язык сквозь призму человеческого сознания, менталитета, бытового и обрядового поведения, мифологических представлений и мифопоэтического творчества»
#марийскийязык #орнитонимия
Адаптация_христианских_имен_у_марийцев.pdf
1.1 MB
Адаптация русских христианских имен в марийском языке.
В статье осуществляется анализ фонетической и морфологической адаптации христианских личных имен в марийском языке. К анализу в работе привлекаются личные имена, зафиксированные на разных территориях проживания мари. Объем анализируемого материала не является исчерпывающим, но позволяет выявить общие особенности усвоения христианских имен. Основная часть статьи предварена краткими сведениями о христианизации Марийского края и контактах мари с русскоязычным населением, а также об особенностях местных говоров русского языка.
В марийский антропонимикон вошло значительное количество русских имен. Источником заимствований послужили не только церковные формы имен, но и развившиеся в русских говорах многочисленные варианты.
#марийскийязык #ономастика
В статье осуществляется анализ фонетической и морфологической адаптации христианских личных имен в марийском языке. К анализу в работе привлекаются личные имена, зафиксированные на разных территориях проживания мари. Объем анализируемого материала не является исчерпывающим, но позволяет выявить общие особенности усвоения христианских имен. Основная часть статьи предварена краткими сведениями о христианизации Марийского края и контактах мари с русскоязычным населением, а также об особенностях местных говоров русского языка.
В марийский антропонимикон вошло значительное количество русских имен. Источником заимствований послужили не только церковные формы имен, но и развившиеся в русских говорах многочисленные варианты.
#марийскийязык #ономастика
Суздальское «нарить», «нарка» и «нарник».
В книге «Историческое развитие лексики марийского языка» марийского филолога, профессора Фёдора Ивановича Гордеева прочел, что в городе Суздаль Владимирской губернии, согласно К.Н. Тихонравову издавшему в 1857 г. «Владимирский сборник», в XIX веке были зафиксированы офеньские выражения нарить - «мерять», нарка - «мерка», нарник - «аршин». Гордеев видел в них мерянский субстрат (Ф.И. Гордеев 1985. 29.), сравнивая офеньскую основу нар- с марийским послелогом наре Л, В, нӓрӹ Г, СЗ «около, приблизительно» < общемар. *нӓре.
Та же основа представлена в составе вопросительно-относительного местоимения мыняре Л, В, мызаре Л, мазар, маняр Г (Саваткова 1981: 88) «сколько» < маза «что» + -н’аре//э.-морд. зняро, м.-морд, мзяра «сколько» < мезе «что» + н’ар, как и в наречии знярдо, зярдо, мзярда «когда» < мезе «что» + н’ар + локативн. суф. -да, вопреки Б.А. Серебренникову (—1967:105), усматривающему в основном компоненте морд. мар. «куча».
Гордеев реконструирует волжско-пермскую праформу рассматриваемого слова в виде *нӓре «мерка», развившуюся на почве марийского языка в послелог («приблизительность» > «приблизительно», «около»), а в мордовских, как и в марийском, — сохранившуюся в составе местоименных образований. В русском языке эта лексема, по его мнению, представляет мерянское субстратное явление.
1. Ф.И. Гордеев Историческое развитие лексики марийского языка. Йошкар-Ола, 1985.
2. А.А. Саваткова Словарь горного наречия марийского языка. Йошкар-Ола, 1981.
3. Б.А. Серебренников Происхождение марийского парода по данным языка. Этногенез марийского народа. Йошкар-Ола, 1967.
4. К.Н. Тихонравов Владимирский сборник материалы для статистики, этнографии, истории и археологии Владимирской губернии : с литографированным видом города Владимира Кляземского
1857 Москва.
#меря #мари #мерянскийязык #марийскийязык
В книге «Историческое развитие лексики марийского языка» марийского филолога, профессора Фёдора Ивановича Гордеева прочел, что в городе Суздаль Владимирской губернии, согласно К.Н. Тихонравову издавшему в 1857 г. «Владимирский сборник», в XIX веке были зафиксированы офеньские выражения нарить - «мерять», нарка - «мерка», нарник - «аршин». Гордеев видел в них мерянский субстрат (Ф.И. Гордеев 1985. 29.), сравнивая офеньскую основу нар- с марийским послелогом наре Л, В, нӓрӹ Г, СЗ «около, приблизительно» < общемар. *нӓре.
Та же основа представлена в составе вопросительно-относительного местоимения мыняре Л, В, мызаре Л, мазар, маняр Г (Саваткова 1981: 88) «сколько» < маза «что» + -н’аре//э.-морд. зняро, м.-морд, мзяра «сколько» < мезе «что» + н’ар, как и в наречии знярдо, зярдо, мзярда «когда» < мезе «что» + н’ар + локативн. суф. -да, вопреки Б.А. Серебренникову (—1967:105), усматривающему в основном компоненте морд. мар. «куча».
Гордеев реконструирует волжско-пермскую праформу рассматриваемого слова в виде *нӓре «мерка», развившуюся на почве марийского языка в послелог («приблизительность» > «приблизительно», «около»), а в мордовских, как и в марийском, — сохранившуюся в составе местоименных образований. В русском языке эта лексема, по его мнению, представляет мерянское субстратное явление.
1. Ф.И. Гордеев Историческое развитие лексики марийского языка. Йошкар-Ола, 1985.
2. А.А. Саваткова Словарь горного наречия марийского языка. Йошкар-Ола, 1981.
3. Б.А. Серебренников Происхождение марийского парода по данным языка. Этногенез марийского народа. Йошкар-Ола, 1967.
4. К.Н. Тихонравов Владимирский сборник материалы для статистики, этнографии, истории и археологии Владимирской губернии : с литографированным видом города Владимира Кляземского
1857 Москва.
#меря #мари #мерянскийязык #марийскийязык
