Моим читательским амбициям не было бы предела, если бы свободного времени было чуть больше. Но без перспективы жить не в радость, поэтому решила паралельно со своими колониальными и постколониальными романами подтянуть мигрантскую тему, тем более что они тесно переплетаются между собой.

В обозримом будущем надеюсь познакомиться со следующими романами:

Алис Зенитер. Искусство терять (2017, пер. 2022, издательство Лайвбук): история о трёх поколениях алжирских мигрантов во Франции, об отрыве от почвы и возвращении к ней. Взгляд француженки алжирского происхождения.

Итаф Рам. Женщина – не мужчина (2019, пер. 2021, издательство Синдбад): опыт американской палестинки, которую родители пытались заставить жить в согласии с традициями, но западный дух свободы навеял мысли о том, что есть и другие пути.

Джин Квок. Девушка в переводе (2010, пер. 2019, издательство АСТ): эмиграция из Гонконга в Америку глазами маленькой девочки, нелёгкая жизнь в Чайнатауне, борьба за лучшее будущее и попытка не потерять себя в переводе с китайского на английский.

Дэйв Эггерс. Монах из Мохи (2020, пер. 2022, издательство Фантом Пресс): история молодого йеменца из Сан-Франциско, мечтающего воскресить древнее искусство выращивания йеменского кофе. Ради этого он возвращается на землю предков, но там уже давно разгорается война.

Как видно даже из этой подборки (а она весьма ограничена – дальше будет больше), жанр вовсю процветает. О качестве же буду судить после прочтения. Вот недавно начала читать-слушать Итаф Рам, так что реакция не заставит себя ждать. К примеру, одна из первых мыслей: а справедлив ли сегодня (да и вообще) стереотип, что арабскому/мусульманскому мужчине, живущему в ладах с традициями, но в прогрессивной среде, живётся гораздо легче, чем женщине? Не очевидно, хотя априорный ответ известен.

#booklist #мигранты #ИтафРам #ДэйвЭггерс #ДжинКвок #АлисЗенитер

Продолжаю слушать роман Итаф Рам "Женщина – не мужчина" (2019)

Три поколения палестинских иммигрантов в Америке. Три женских голоса, которые звучат с разной тональностью, три судьбы, которые не способны выйти за пределы традиционных установок и не способны мыслить о себе в отрыве от них, потому что не только они сами себя обременяют этим грузом, но и общество (как им кажется) навязывает им этот образ.

Так звучит внутренний голос третьего поколения, которое всё ещё чувствует себя безгласым:

Дейа. Зима 2008 года: "Разглядывая окружающих, Дейа в который раз осознала, что значит быть изгоем. Она не могла избавиться от ощущения, что все вокруг смотрят на неё свысока, будто судьи. Ты кто такая? – наверняка думают они. Почему так одета? В их глазах стремительно зрел приговор. Конечно, со стороны видно, как она испуганно жмётся, как от всех шарахается, да ещё это её одеяние... вот люди и делают скороспелые выводы: всё с ней ясно, жертва деспотической культуры, носительница варварских традиций. Необразованная, неотесанная, никто и звать никак. А может даже экстремистка, террористка. Целый народ со своей культурой и историей, воплощённый в одной единственной судьбе. Беда в том, что как бы окружающие её не воспринимали, сколько бы нехорошего о ней не думали, в собственных глазах Дейа представала немногим лучше. Её душа разрывалась надвое, колеблющаяся и скованная. Что там, что здесь – всё одно. Нигде она не была своей"

#ИтафРам #Palestine #US #мигранты

Несколько мотивов, которые меня особенно зацепили в романе "Женщина – не мужчина" Итаф Рам:

•Итаф Рам описывает консервативный мир, который не даёт женщинам сделать лишний шаг в сторону, чтобы не столкнуться с порицанием причём не извне, а изнутри. Казалось бы, акторами душения свободы должны были выступать мужчины (и выступают, хотя они сами также являются жертвами и испытывают давление, вынуждающее подчиняться установленным паттернам: старший сын должен обеспечить родителей, свою семью, помочь встать на ноги братьям, предъявить миру наследника и проч.). Но не только они: женщины, которые из поколения в поколение терпят притеснения, безмолвно глотают обиды и разочарования, сносят побои и подозрения, вместо того, чтобы помогать друг другу, прикрывая скромные притязания на крупицы свободы, начинают воспроизводить те же установки, от которых сами по молодости страдали. И это похоже на какой-то порочный круг: "Меня били – я молчала, тебя бьют – и ты молчи". Это напоминает эпизод из фильма "Последняя дуэль" (2021) Ридли Скотта, в котором свекровь заявляет главной героине, что её по молодости тоже насиловали, но ей и в голову не пришло заявить об этом публично, а уж тем более требовать справедливости в судебном порядке – срам-то какой – сломать печать на табуированной теме. И мотивы безмолвствующих женщин понятны: они боятся неодобрения, они боятся разрушения связей, они боятся не только за себя, но и за тех, кого они породили на свет, особенно за девочек. Но последний страх может не только заставить молча терпеть, но и спровоцировать внутренний протест: так, одна из героинь, Исра, принимает то самое судьбоносное решение, то единственное решение (кроме чтения книг, за что она себя корит), которое делает её свободной: "Пусть бьёт хоть каждую ночь. За дочерей она будет бороться" (с)

• Так же, как "американская мечта" для большинства оборачивается разочарованием, так и "мечта о возвращении" для многих мигрантов – укромный уголок, куда хочется спрятаться от угнетающей действительности, но он существует только в подсознании, ибо смелости на осуществление мечты уже не остаëтся.

Исра. Лето 1997 года:

-И вы никогда не вернëтесь на родину?
-Ох, Исра. – Он вздохнул и, отвернувшись к раковине, сунул руки под кран. – Вернуться-то можно, но получится ли жить по-старому?
Исра изумлённо посмотрела на него. Все эти годы, что она прожила в Америке, она нет-нет да подумывала о возвращении домой. И пусть опять придётся привыкать к скудной пище своего детства, спать на старом свалявшемся матрасе, кипятить воду каждый раз, как соберёшься помыться. Всё это, в сущности, только роскошества, материальные блага, которым никогда не сравниться с счастьем от того, что живёшь на своём месте, среди своих людей.
–Может быть, когда-нибудь, – пробормотал Халед уже с порога, – может быть, когда-нибудь мы наберёмся мужества вернуться.

#ИтафРам #Palestine #US #мигранты

Коктейль из поп-культуры для обаятельного злодея

Один из литературных трендов нашего времени – стремление переосмыслить классические сюжеты, перевернуть их с ног на голову, найти новые точки опоры и интерпретации. Это проявляется не только в большом количестве романов, в которых привычные сюжеты мы видим глазами второстепенных персонажей (этот мотив не нов, стоит хотя бы вспомнить знаменитую пьесу Тома Стоппарда "Розенкранц и Гильденстерн мертвы" 1966 года – нетривиальный и местами абсурдистский взгляд на трагедию принца Датского), но и в попытке привести такое обоснование для мотивов героев, олицетворяющих абсолютное зло, что читатель невольно поддастся эмпатии и испытает к такому персонажу жалость. Обаятельные злодеи и харизматичные возмутители спокойствия становятся интереснее, чем рыцари без страха и упрёка и безупречные герои – с последними трудно себя соотнести во времена, когда мы учимся принимать свои тёмные стороны, а не стремиться довести до совершенства светлые.

Вот один из любопытных примеров переосмысления русского народного злодея, чей внутренний мир нам никогда не был. Казалось бы, злодей типа Кощея Бессмертного нужен в сказке только для того, чтобы на его фоне добродетель Ивана Царевича сияла ещё ярче (как в одном из комиксов Джокер заявляет, что это Бэтмен сам создал Джокера, потому что Клоун — это хаос для порядка Тёмного рыцаря). Но тут пришла современность и предложила покопаться в голове у этого злодея, отыскать там детскую травму, насилие, предательство, жажду отмщения и кучу других привычных компонентов сломанной об колено психики, которая легко объясняет, почему злодей избрал для себя такую участь, и оставил ли этот мир ему другой выбор. Это интересный тренд на пути к гуманизации общества – попытка найти корень проблем, которая, однако, не факт, что приведёт к решению. Так, в сериале Родина мы увидели один из возможных ответов на вопрос, почему террористы становятся террористами, увидели их в образе жертв, но от этого понимания, как сделать лучше мир, где вечно борются силы добра и зла, не прибавилось. Травм меньше не стало, а образы импозантных злодеев множатся.

#тренды #Кощей

​Когда-то я пыталась лезть в голову к людям – мне казалось, что это может им помочь, сделать их жизнь более сносной. Но в какой-то момент это сделало мою жизнь невыносимой, поэтому я перестала пытаться, ссылаясь на отсутствие необходимых компетенций и соответствующего уровня эмпатии. От людей убежать не так сложно, а вот от склонностей никакие дремучие леса не спасут. Теперь я лезу в голову к выдуманным героям, а поскольку множество образов сегодня выстраивается по принципу у кого травма глубже и кто о ней заявит чëтче – знающие люди меня послали в клиническую психологию.

Глядишь, разобравшись с эльфом со сломанным детством, раздвоением личности и псевдологией (Сабина Тикхо. На языке эльфов) или с парнишкой с алекситимией, который не способен распознавать собственные чувства, но при этом хочет казаться нормальным (Сон Вон Пхëн. Миндаль), окружающие люди тоже в какой-то момент станут немного проще и понятнее. Но не факт.

В итоге с головой окунулась в книги профессора клинической психологии Эндрю Соломона (а могла бы писать курсовую, ну да ладно, таков путь). Очень интересно наблюдать с его подачи за семьями, в которых растут особенные дети (глухие, карлики, с синдромом Дауна, аутисты, шизофреники, инвалиды, одарённые, зачатые в результате насилия, малолетние преступники, трансгендеры и прочие), и при этом они не лишены любви и принятия. Такой опыт заставляет верить в людей и в better angels of their nature, о которых пишет Стивен Пинкер.

#mood #andrewsolomon #Russia #Korea #books

​Что я ищу в современной литературе?

С одной стороны, вместе с разными писателями и в разных жанрах я пытаюсь нащупать границы нормального, набрать достаточное количество всевозможных «выходящих за рамки» примеров, которые показывают, насколько привычные социальные конструкты условны. Но вместе с тем я каждый раз надеюсь, что найду больше аргументов за то, что этих границ на самом деле нет или они настолько подвижны, что каждый раз готовы объять новые феномены. И «новых людей», которые раньше оставались за пределами нормального, на обочине социализации.

Чаще других на моем пути мне помогают азиаты. Японка Саяка Мурата в коротком романе «Человек-комбини» (2016, пер. 2020) залезла в голову к девушке, которой настолько было комфортно жить в своей одинокой рутине, что всем вокруг от этого становилось не по себе, и невольно появлялось свербящее желание ей помочь, хотя помощь эта обернулась крушением того фундамента, на котором она так уверенно стояла. В итоге девушка приходит к осознанию, что быть не как все и ни к чему по жизни не стремиться для нее совершенно нормально.

Теперь же я наконец-то добралась до невероятно прямолинейного и щемяще откровенного романа корейской писательницы Сон Вон Пхён «Миндаль» (2017, пер. 2021), и, даже не перевернув последней страницы, могу уже с уверенностью сказать, что это один из тех примеров, которые я так отчаянно ищу.

О нем подробнее расскажу, как дойду с героем до самого конца. А пока пара мыслей про «нормальность» мальчика, который физически был не способен воспринимать этот мир «нормально».

#Korea #Japan

Если подумать, то бабуля, получается, тоже ведь хотела, чтобы мама жила обычной жизнью. А мама так не смогла. Как и говорил доктор, заурядность – это сложное понятие. Слова «нормальный», «обычный» – мы не придаем им значения, они легко слетают у нас с языка, и мы воспринимаем их как само собой разумеющееся. Но для скольких людей на самом деле подходит та пологая прямолинейность, которую подразумевает это слово?
Для меня же это было еще труднее, потому что «нормальности» у меня не было с самого рождения. И это вовсе не значило, что я обладал какими-то особо выдающимися способностями. Нет, я был просто странным парнем, болтающимся где-то посередине, ни туда ни сюда. Поэтому я решил сделать еще одну попытку. Попытку стать «нормальным».

Сон Вон Пхëн. Миндаль (2017, пер. 2021)
Издательство Polyandria NoAge

#Korea

​По дороге на работу иногда слушаю немецкий роман Даниэля Шпека "Piccola Сицилия" (2018, пер. с нем. 2021)

В нём совмещены два исторических пласта: вместе с женщиной-археологом мы пытаемся разузнать детали о судьбе её деда, который вместе с нацистской армией принимал участие в африканской кампании, снимая пропагандистские ролики.

Судьба привела его в Тунис 40-х годов, где удивительным образом уживались светское и мирское, старое и новое, а представители трёх религий считали себя братьями. Об этой идиллии, описание которой меня поразило, я ещё напишу впоследствии. Но сейчас хочу поделиться небольшим рассуждением героини, которая пытается понять, может ли человек оставаться в стороне, быть непричастным тому злу, что разворачивается на его глазах? Сегодня многие из нас задаются этим вопросом, но он стар, как мир, а однозначного ответа на него нет.

"Чёрно-белый снимок еврейских рабочих, идущих по Тунису с лопатой на плече. Я нагуглила его в смартфоне, когда не могла заснуть. Кто сделал этот снимок? Не Мориц ли? Может, есть ещё и фильм? О чём он думал, глядя в видоискатель? Испытывал ли сострадание или его занимала лишь правильная экспозиция? Кого он видел в них – людей или унтермэншей? И кем был он сам, нажимая на спуск? Будучи невидимым наблюдателем, можно так сосредоточиться на объекте, что исчезнешь сам как субъект. Непричастный, невиновный, незатронутый." (Глава 12)

#Germany #Tunisia

​Свершилась мечта идиота

В свет вышел второй том одной из моих самых любимых историй – китайской новеллы Мосян Тунсю "Благословение небожителей". Она столько раз причиняла мне боль и дарила мне радость, что, честно говоря, даже сравнивать с другими её не имеет смысла.

Когда-нибудь я соберу в этом канале заметки, которые я делала во время прочтения этой новеллы. А пока хочу поделиться трогательным эпизодом, который завершает второй том, но ещё слишком далёк от конца всех хождений по мукам принца королевства Сяньлэ, который стремился прикоснуться к небесам, но у него выдернули почву из-под ног.

Постепенно, шаг за шагом, Се Лянь теряет всё. Но с ним незримо остаётся вера одного-единственного человека, случайно спасённого маленького мальчика, которая оказывается сильнее всех проклятий, забвения и даже смерти.

–Ваши храмы сожгли, но... не печальтесь. Я построю для вас ещё, и они будут больше, роскошнее, никто с вами не сможет сравняться. Ни у кого таких не будет. Обещаю!
[...]
–Ваше высочество! Вы меня слышите? Для меня вы бог! Единственный бог!
[...]
Небожители обернулись и увидели его чёрные глаза, неистово сверкающие даже в тёмной ночи, и покрытое шрамами лицо: то ли гневное, то ли печальное, то ли безумное.
Обливаясь слезами, мальчик сказал:
–Я не забуду. Я никогда вас не забуду! (с)

Издательство Комильфо

#China #MoXiangTongXiu #novel

В свое время смотрела эту дораму с огромным интересом - игра Чэнь Куня и Ни Ни просто великолепна, не говоря уже про лихо закрученный сюжет, с дюжину классических придворных интриг и сложную романтическую линию. Даешь больше китайских романов в нашей серой повседневности!

https://yangx.top/ya_imprint/876

Раз уж сегодня день китайских анонсов, расскажу, с какой внезапной новеллой столкнула меня жизнь. Честно говоря, ничего подобного я раньше не читала.

Постапокалиптический сеттинг, мир разделён на две условные части: на мрачную бездну, где царят мутанты и мириады опасностей, и человеческую базу, где за порядком смотрят беспристрастные судьи, норовящие при любом подозрении стрелять потенциальному мутанту в голову. Человечество выживает, как может (и иногда даже из ума). Но на этом фоне внезапно появляется совершенно чуждый этому хаосу маленький наивный грибочек по имени Ань Чжэ, который впитал в себя гены умирающего в бездне мальчика, занял его место и вышел из пещеры, дабы добраться до людей и спросить с них, кто посмел забрать его спору.

Звучит, на первый взгляд, весьма странно, но поверьте – эта история хороша именно тем, что заставляет увидеть катастрофу с совершенно неожиданного ракурса. Смотреть на мир глазами существа, которое находится в самом эпицентре хаоса, но в то же время способно смотреть на него как бы со стороны – это совершенно уникальная перспектива. Цель героя никак не связана с проблемой человечества, которое стоит на грани выживания. Он – случайный путник, который появился только затем, чтобы потом исчезнуть. Но исчезнуть у него не получается – мицелий внезапно зацепился за людей, от которых не захотелось уходить.

Эта история предоставляет мне чудесную возможность поставить мой излюбленный вопрос о нормальности, но сама ненормальность ситуации делает любое отклонение оправданным – окружение априори готово дать герою оправдание, хотя он о нём и не просил.

– У тебя снова такое лицо, – сказал ему Поэт.– Какое?
– Как будто всё, что здесь происходит, не имеет ничего общего с тобой, и ты просто наблюдаешь, – Поэт положил локоть на плечо Ань Чжэ и шутливо сказал:
– Кажется, что ты смотришь на нас и жалеешь нас. На секунду я подумал, что ты Бог. (с) Ишисы Чжоу. Маленький гриб (2019)

#China #novel #YiShiSiZhou #Грибочек #XiaoMogu

Мрачное бесчеловечье

Новелла Ишисы Чжоу "Маленький гриб" (2019)

Итак, я наконец-то дошла до края Бездны вместе с маленьким грибочком Ань Чжэ, и это было невероятно увлекательное и вместе с тем трагическое путешествие к закату человечества.

Было бы странно, если бы в подобном антураже постапокалипсиса не поднимались классические темы о природе человечности, о сущности героизма, об оправдании насилия критическим положением вещей, о большом и маленьком человеке перед судом истории и прочие. Всё это преподнесено так, что тебе хочется слушать эту старую песню, переложенную на новый лад.

Три разных персонажа олицетворяют для меня три разных пути к человечности в этой истории. И каждый из них имеет право унести свою истину с собой в могилу. Один из них – мутант, впитавший человеческие гены, ворвавшийся в мир людей случайно, но оказавшийся для него ключом к спасению. Умирающий мальчик передал ему свою память и свой облик, но не это сделало его человеком, а стремление понять тех, кого судьба с ним сталкивала.

Второй – беспощадный вершитель судеб, который для всех давно утратил человечность, отправляя очередного заражённого мутацией человека на тот свет. Он не колебался ни разу, он так и не изменил себе. Кажется, что он был не способен сострадать тем людям, которых обрекал на смерть. Но его сострадание на самом деле куда глубже – он с каждым выстрелом приближался к грани безумия и самоотречения, и всё это ради спасения человечества. Убей сейчас, даже если жертв будет много, чтобы потом не пришлось убить ещё больше. Людям, которые отчаянно хотели жить, его логики было не понять. Он был лишь мишенью для ненависти и страха.

Третий – бывший учёный и одновременно палач, который сначала приговаривал чудовищ, а потом стал одним из них и пытался их спасти, искупляя перед ними бесконечную вину. Он, вроде бы, олицетворение души мира, воплощение сострадания, но чтобы к этому прийти, ему пришлось убить в себе человека и потом снова воскресить его, но уже в новом обличии.

"Эта эпоха убивает людей, но люди также убивают самих себя." (с)

Когда до края Бездны оставался шаг, остатки человечества смогли обратиться к своей лучшей стороне, и на место отчуждению и осуждению пришло принятие и прощение. Возможно, рано или поздно человек изменится, возможно, мутация будет необратима, и он утратит привычный облик, но не это, в конце концов, делало человека человеком. И не это заставляет нас в монстрах и мутантах пытаться разглядеть человечность.

#China #novel #yishisizhou #Грибочек #XiaoMogu

Тревожные известия для мира литературы

В штате Нью-Йорк сегодня было совершено нападение на британского писателя индийского происхождения Салмана Рушди. Трагедия произошла во время его подготовки к публичной лекции в институте Чаутокуа. О состоянии писателя информации пока нет.

Рушди родился в Бомбее. Он приобрел широкую известность после выхода романа «Сатанинские стихи» в 1988 году. Произведение осудили ряд ведущих мусульманских богословов. Иранский аятолла Хомейни проклял Рушди и заочно приговорил его к смерти. В 2007 году писатель был возведен британской королевой Елизаветой II в рыцарское звание за заслуги в области литературы. В июле 2008 году он получил премию «Лучший Букер» за свой роман «Дети полуночи».