Прежде чем перейти к итогам года, хочу поделиться здесь своей первой осмысленной рецензией, которую я написала в этом году. Во всяком случае, этот роман заслуживает внимания.

Первые впечатления после прочтения романа американки мьянманского (бирманского) происхождения Чармейн Крейг "Мисс Бирма" (2017)

Историю пишут победители. Но исторический роман может написать любой, даже тот, кто остался на обочине истории.

Карены, качины, чины, шаны, бирманцы, кая, моны, араканцы – все это части пёстрого полотна Мьянмы (некогда Бирмы), о которой мы в действительности ничего не знаем. В новостных заголовках мелькали тревожные новости о преследовании мусульман-рохинджа, но демократически избранные власти сей факт отрицали. И где теперь эти «демократические власти»? После стольких десятилетий гражданской войны страна, которая на один шаг стала ближе к демократии, в феврале прошлого года снова оказалась в руках военной хунты – или, может, эти объятия никогда и не размыкались?

Семья Бенсонов – это Бирма в миниатюре. Разные народы на одном клочке не способны договориться и понять устремления друг друга так же, как прожитые годы не смогли навести мосты между качинским евреем и его женой-каренкой, стеной между которыми встали не только культурные различия и языковой барьер, но и неумение сделать шаг навстречу друг другу. И на фоне семейной драмы даже самая экзотичная политическая панорама кажется чуть более знакомой и понятной.

А еще флёр причудливости отбрасывается благодаря тому, что судьбы стран этого региона на тех или иных этапах своей истории переживали схожие трагедии, как и люди, которые вынуждены проходить одни и те же этапы «становления». После прочтения нескольких «азиатских» романов волей-неволей начинаешь видеть параллели, слышать знакомые ноты. Перед глазами колониальная эпоха сменяется борьбой за независимость, а им на смену приходит гражданская война. Чувствуется горечь и разочарование от «предательства» бывших колонизаторов-британцев и ярость в отношении японцев, оккупировавших Бирму во время Второй мировой войны (совсем как у малазийцев, проводником в мир которых стал для меня удивительно лиричный Тан Тван Энг).

Для меня каждый роман – это карта – путь, который проходит тот или иной человек, пытаясь найти самого себя. Кто-то на этом пути окончательно теряется, а кто-то находит себя в неожиданных местах. И почему-то мое внимание в последнее время приковано к тем, кого перипетии жизни оторвали от корней. А нужно ли к ним возвращаться – там ли, у истоков, человек обретёт себя? Или можно пустить корни в новой почве?

Сама Чармейн Крейг считает своим домом Америку – страну, где она родилась. Поэтому, говоря о связи с родиной предков, она старается деликатно обходить вопрос «поиска идентичности» (это понятие ей кажется слишком абстрактным) – она была несколько раз в Мьянме, но все же оставалась исключительно сторонним наблюдателем. При этом, хотя она сама и не искала там свои корни, герои ее романа – ее бабушка, дедушка и мать – сбили ноги в кровь, пока пытались найти свое место в этом мире. Особенно примечателен образ отца, который занял важное место в борьбе каренов за независимость: не будучи кареном по происхождению, он стал им по призванию (и для этого ему даже не пришлось проходить обряды, подобные гиюру или крещению; как заметил его близкий друг-карен Со Лей – чтобы стать кареном, достаточно было просто этого захотеть).

«Мисс Бирма» – это роман о людях, которые не смогли помочь самим себе, поэтому нашли себя в служении другим. Причем самоотречение самой «мисс Бирма» – Луизы Бенсон (матери писательницы) – которая, дважды завоевав символический титул, отказалась от него в пользу реального звания командира армии сопротивления каренов – мы видим только на последних страницах романа. Нам остаётся только догадываться (или читать в Википедии), куда этот путь в конце концов ее привел.

#Burma #Myanmar #novel

​Я много читаю о войнах, протестах, революциях, геноцидах – о тех сторонах человека, о которых многие хотели бы забыть. Но я – историк, а значит память для меня – высшая ценность, наряду с забвением (а точнее с умением забывать). Поэтому больше чем любая любовная драма меня цепляет то, как человек своими руками созидает и разрушает миры – в себе и вокруг себя. И как на этих руинах новые люди взращивают новые чаяния. И в "Мисс Бирме" меня задел именно этот пассаж – про то, что для героев только грядет, что станет результатом их выбора, но мы, читатели, уже знаем – перед нашими глазами разрушился ещё один хрупкий мир, ещё одна надежда на лучшее будущее.

Она не могла знать, что её мать, больная и израненная после нападения на их дом, в этот момент брела к ней вдоль залива Мартабан, повторяя путь, проделанный в те времена, когда до неё дошли слухи, что её десятилетняя Луиза погибла. Она не знала, что в этот же день мальчишки разбежались, скрылись в горящем лесу, когда Киоваинг захватили. Она никогда не узнает, что тремя днями ранее тело Линтона, обвитое цепями, было сброшено над заливом; подобно падающему самолёту, оно рухнуло с небес, врезалась в воду и на дне моря обрело наконец-то покой. Она не могла вообразить жестокости, с которой столкнётся четыре дня спустя, когда, убедив Бо Му объединить силы, она призовёт своих людей, а Бо Му решит казнить десятерых за их верность Линтону. Она и представить себе не могла, как мучительно будет вспоминать о том, как все эти мужчины потеряли самообладание, как они рыдали, проклинали и умоляли Господа о пощаде; как в этом хаосе, прежде чем прогремел залп, Санни, которого тоже схватили, взглядом велел ей бежать, избавить себя от этого зрелища.

Она не могла знать. Не могла. Но, словно в последний раз, Луиза перебирала в памяти тех, кто, в свою очередь, хранил память о ней. (с)

Чармейн Крейг. Мисс Бирма (2017, пер. 2021)

#Burma #Myanmar #novel #CharmaineCraig

Моё интуитивное чтение само позволяет выстраивать связи между книгами. Но иногда за меня это делают авторы. Написала сегодня два слова о Вергезе, а у него Мейсон на тумбочке лежит.

Я уже на четвёртой главе и уровень принятия жены настройщика, которая отправляет мужа в далёкую и страшную Бирму (а там в государстве Шанов очень неспокойно), просто поражает: мол, мне по жизни путешествовать не светит, но ты за меня сгоняй и проверь, что там и как, а потом будешь байки травить на старости лет. Причём материалы, которые министерство присылало настройщику для ознакомления с местной ситуацией, жена изучила так, будто бы сама была готова броситься следом. Я бы бросилась.

https://yangx.top/phantombooks/7892

#US #Myanmar #Burma #DanielMason #PianoTuner #AbrahamVerghese #crossroads

Продолжаю читать роман Дэниела Мейсона, который отправил маленького настройщика Эраров в большое плавание к черту на куличики, то есть в Бирму.

К 9 главе (а это почти половина книги) бедный Эдгар Дрейк наконец-то достиг Мандалая (второе знакомое мне географическое название после Рангуна — моя ментальная география не так безнадежна, как мне казалось!), но все еще не увидел объект всеобщего обожания, который и выписал его из Англии.

Этим героем местных баллад и легенд является доктор Энтони Кэррол, который умудрился так замутить с местными шанами (которые в моей голове теперь тусят с каренами и качинами), что колониальные власти готовы исполнять любые его чудаческие прихоти, лишь бы он продолжал свое маленькое колониальное дело по распространению британского влияния.

Когда читала, как солдаты восторженно превозносят Кэррола, почему-то вспоминала Лоуренса Аравийского, образ которого также оброс легендами, передававшимися из уст в уста. Особенно порадовал этот момент:

❝ Другой солдат поднял стакан:
—За Кэролла. К дьяволу его поэзию, к дьяволу его стетоскоп, но Господь благослови этого чертова ублюдка, потому что он сохранил сына моей родной матушке!
Все одобрительно взревели.
Эдгар с трудом верил в то, что только что услышал.
—Господь благослови ублюдка! — крикун он и поднял стакан, и когда они выпили еще, посыпались истории.

Сам же главный герой — как невеста, просватанная заочно, которой только предстоит увидеть лик жениха. Она столько про него слышала, что уже не в состоянии определить, где заканчивается реальный человек и начинается мечта других людей о нем. Автор оговаривается, что для простых солдат Кэррол — "волшебная сказка", "семифутовый огнедышащий великан" — образ, который призван держать в узде их страх перед неизведанным, с которым они сталкиваются в этих страшных азиатских далях. Сам же герой, в отличие от этих солдат, жаждет увидеть правду — настоящего майора медицинской службы Кэррола, пусть и думает уже о нем в поэтическом ключе. Романтизация заразительна.

❝ —Что это за горы? — поинтересовался у военного Эдгар.
—Нагорье Шан, мистер Дрейк. Наконец, мы их видим.
—Нагорье Шан, — повторил Эдгар.

Он глядел на храмы, которые стояли рядами, как солдаты на плацу, и дальше, на горы, которые резко вздымались над равниной и, казалось, упирались в небо. Он подумал о реке, сбегающей с этих гор, и о том, что там, скрытый в темноте, ждет его мужчина, который, возможно, глядит в то же самое небо, но который до сих пор не знает его имени.

#US #Burma #Myanmar #DanielMason #PianoTuner

Рубрика: Литературные перекрестки

Дослушала роман Дэниела Мейсона «Настройщик» (2002) и неожиданно обнаружила, что его конец созвучен последнему прочитанному в бумаге роману – «Пророкам» (2021) Роберта Джонса-младшего.

Казалось бы, один текст посвящен колониальному приключению маленького человека в сердце бирманской тьмы, а второй – двум рабам, которые посреди ада пытались обрести свой маленький рай, но вынуждены были от него отказаться: один во имя жизни, другой – во имя свободы, причем не для себя, но прежде всего для других. Неспроста первый звался Исайей (и как Пророк мечтал о том, что однажды «мечи будут перекованы на орала»), а второй был Самуэлем и как Пророк Самуил, который призвал народ свергнуть иго фелистимлян, поднял восстание рабов против господ.
Оба романа заканчиваются трагически – смертями и миражами. Но у Джонса герои грезили о том, чему еще не настало время, а у Мейсона – маленький настройщик грезил о том, чему не суждено было случиться.

«Не сотвори себе кумира» – маленький настройщик забыл про эту Заповедь, а потому оказался заложником своей веры в человека, который был то ли авантюристом и мечтателем, то ли предателем и мятежником. Человека, ради которого он пересек половину мира, обвинили в том, что он был одновременно и агентом, работающим на русских, и шанским националистом, и французским шпионом. И для такого послужного списка было достаточно написать письмо Менделееву и попросить выписать в Бирму французское (!), а не английское фортепиано. Вопиющее проявление непатриотизма в момент борьбы Британской империи за ее колониальное превосходство.

#Burma #Myanmar #DanielMason #PianoTuner #US #RobertJonesJr #Prophets #crossroads