Апдейт по текущему чтению: Селеста Инг идет ровно и ненапряжно, но в ней пока что не хватает какой-то живости и огня (а роман-то начинается с пожара!), поэтому я решила, что надо взять в оборот еще два текста — их появление в моем списке загадочно, но объяснимо.

В итоге слушаю "Криптономикон" Нила Стивенсона (в шикарной начитке Игоря Князева) и читаю роман "Хорея" Марины Кочан про то, что кровь — не водица: о родстве можно забыть, но оно о тебе не забудет и напомнит о себе в семейном анамнезе.

#current_reading #СелестаИнг #ПовсюдуТлеютПожары #НилСтивенсон #Криптономикон #МаринаКочан #Хорея

Иногда со мной такое случается: я совершенно неожиданно хватаюсь за роман, который впоследствии мне хочется заставить прочитать каждого встречного и поперечного. Так в прошлом году было с романом «Миндаль» (2017) корейской писательницы Сон Вон Пхён. И так случилось сейчас с романом «Хорея» (2023) Марины Кочан.

Совпадение или нет, но оба романа посвящены проблеме психического расстройства, только в случае «Миндаля» мы смотрим на мир глазами мальчика, который болен алекситимией, из-за чего испытывает колоссальные затруднения в проявлении своих и считывании чужих эмоций, а в «Хорее» мы вместе с главной героиней смотрим со стороны на то, как надламывается жизнь ее отца и всех членов ее семьи из-за болезни Гентингтона.
Казалось бы, многие могут сказать, что это их не касается, такое с ними никогда не случится. Но на самом деле, Марина Кочан, которая рассказывает свою собственную историю, дает понять, что от подобных вещей никто не застрахован.

Меня особенно тронула честность рассказчицы, которая не только пыталась вслух анализировать, что происходило с ее отцом, но и показывала эволюцию своего собственного отношения к происходящему. Сначала это было отчуждение – попытки закрыть глаза и отгородиться от отца, далее ее охватил ужас осознания, что она тоже может оказаться во власти этой страшнейшей болезни и хуже того – она может передать ее своему ребенку, которому вот-вот предстоит появиться на свет. И в конечном итоге она приходит к неминуемому сожалению, поскольку ее малодушие обрекло отца на одинокую смерть.

Это было пронзительно. Это было тонко. И это было бесконечно горько. Сложнее всего было найти баланс между жалостью к человеку, который оказался жертвой фатальных обстоятельств, и жалостью к его семье, которая была не способна нести этот крест.

В какой-то момент я вспомнила о романе Франца Кафки «Превращение» (1912), который можно воспринимать как метафору появления в семье инвалида – лишнего человека, о существовании которого легче забыть, как это случилось с Грегором Замзой, который в одно злосчастное утро обнаружил, что превратился в огромное мерзкое насекомое и никто из близких его не узнает и не воспринимает как родного. То же самое случилось с отцом главной героини – он закрылся ото всех в комнате, куда другие не пытались зайти, чтобы преодолеть эту полосу отчуждения. Легче было просто решить, что это не тот человек, которого знали, уважали и любили. Это кто-то другой. Посторонний, которого страх других обрекает на одинокую смерть.

❝...у меня никак не получается просто любить тебя, папа. Как мне любить тебя, скажи? Мои воспоминания — осколки. Они не могут сложиться в целое. Но я кладу их рядом друг с другом, и мне кажется, что мы с тобой были важны друг для друга.
Марина Кочан. Хорея. Глава 5.

Мне кажется, что такие книги важно читать. О них нужно говорить. И этим болезненным опытом необходимо делиться. Закрыв глаза, от проблемы не убежишь. Но хотя бы читая об этом, мы можем воспитать в себе сострадание и принятие.

#Россия #МаринаКочан #Хорея #СонВонПхëн #Миндаль #crossroads