Роман Джона Уильямса «Стоунер» впервые был опубликован в США больше полувека назад – в 1964 году, но сегодня он словно бы обрел новую жизнь: его переиздание вызвало резонанс во многих странах мира,е и книга начала активно переводится. Сегодня русскоязычный читатель имеет возможность погрузиться в нее благодаря прекрасному переводу Леонида Мотылева. Новый виток триумфа же начался с того, что за французский перевод взялась сама Анна Гавальда, и в Париже роман вышел с надписью на обложке: «Прочла, перевела и полюбила Анна Гавальда».
Постепенно входя в мир Джона Уильямся и его героя, для себя я дала «Стоунеру» краткое определение: «Мартин Иден» без романтики». Действительно, в обоих романах похожая канва событий: молодой человек из низких слоев американского общества через приобщение к художественной литературе проходит сложный путь, в котором преодолевает прежде всего самого себя и обнаруживает в себе глубокие противоречия. Они, эти противоречия, наверное, и не проявились бы, если бы он продолжал привычную жизнь, оставался в своем привычном кругу. Но тяга к познанию изменила самих героев и их судьбу, и приоритеты многие изменились: не борьба за выживание определяет теперь их жизнь, а преодоление невежества, незнания, «не-интереса». Но важнее сюжетного сходства здесь, на мой взгляд, утверждение знания как высшей ценности человеческого существования, важности осознания своего права на познание как основы, смысла своей жизни.
Роман «Стоунер», вышедший спустя почти 50 лет после «Мартина Идена» автобиографичен: Джон Уильямс был преподавателем университета Миссури, автором четырех романов, за один из которых (не «Стоунер») он получил престижную литературную премию США. Но если информация о фактах жизни писателя более чем скудна, по крайней мере, в русскоязычном сегменте интернета, то о его жизни «внутренней» мы можем судить по его произведению. «Стоунер» не вызывает сомнений или недоверия: так беспристрастно, безжалостно и безэмоционально можно рассказывать только о себе, о своей жизни – когда самые страшные катаклизмы ты уже пережил и они не кажутся тебе заслуживающими долгого и красивого пересказа. Эта особенность избавляет особо привередливых читателей от скепсиса и высокомерия, ибо несмотря на монотонное повествование и почти полное отсутствие внешнего действия, от книги не оторваться. Она завораживает. И если сначала нас удивляет и немного тяготит отсутствие диалогов, то с постепенно даже те редкие разговоры, которые случаются у героя, словно бы вырывают нас из особого состояния литературного созерцания. Так, наверное, они вырывали и Уильяма Стоунера из его глубокого погружения в себя и свои мысли о литературе.
Кто-то из критиков сказал, что это роман «о тщетности любви к литературе», а затем добавил, что это «безмерно печальный, не великий, но доброкачественный и глубокий роман». Сложно сказать, можно ли применять к литературному произведению такие утилитарные эпитеты, как «доброкачественный», но с тезисом о тщетности любви к литературе, хочется поспорить. Важно определить, ждем ли мы от литературы возможности извлечь из нее пользу, или эта любовь (как и любовь вообще) является смыслом себя самой.
Действительно, внешне Стоунер потерпел поражение на всех жизненных фронтах, но посреди полной неустроенности он находит смысл лишь в том, чтобы читать книги: «Летом 1937 года он ощутил былую тягу к чтению и изысканиям; и с диковинно бесплотным энтузиазмом исследователя, мало зависящим от возраста, он вернулся к той жизни, которая одна не подвела его ни разу. Он обнаружил, что даже отчаяние не увело его от этой жизни далеко».
И почему-то верится, что, если спросить Стоунера, или Идена, или Лондона, или Уильямса, готовы ли они избежать поражений в обмен на прежнюю жизнь, лишенную сомнений, рефлексии и самокопания, никто из них не согласился бы. Не согласился бы лишить себя тех невысказанных открытий, той свободы познания, того эстетического счастья, которое дает тебе литература.
#литература #литерадость #книги #Стоунер
Постепенно входя в мир Джона Уильямся и его героя, для себя я дала «Стоунеру» краткое определение: «Мартин Иден» без романтики». Действительно, в обоих романах похожая канва событий: молодой человек из низких слоев американского общества через приобщение к художественной литературе проходит сложный путь, в котором преодолевает прежде всего самого себя и обнаруживает в себе глубокие противоречия. Они, эти противоречия, наверное, и не проявились бы, если бы он продолжал привычную жизнь, оставался в своем привычном кругу. Но тяга к познанию изменила самих героев и их судьбу, и приоритеты многие изменились: не борьба за выживание определяет теперь их жизнь, а преодоление невежества, незнания, «не-интереса». Но важнее сюжетного сходства здесь, на мой взгляд, утверждение знания как высшей ценности человеческого существования, важности осознания своего права на познание как основы, смысла своей жизни.
Роман «Стоунер», вышедший спустя почти 50 лет после «Мартина Идена» автобиографичен: Джон Уильямс был преподавателем университета Миссури, автором четырех романов, за один из которых (не «Стоунер») он получил престижную литературную премию США. Но если информация о фактах жизни писателя более чем скудна, по крайней мере, в русскоязычном сегменте интернета, то о его жизни «внутренней» мы можем судить по его произведению. «Стоунер» не вызывает сомнений или недоверия: так беспристрастно, безжалостно и безэмоционально можно рассказывать только о себе, о своей жизни – когда самые страшные катаклизмы ты уже пережил и они не кажутся тебе заслуживающими долгого и красивого пересказа. Эта особенность избавляет особо привередливых читателей от скепсиса и высокомерия, ибо несмотря на монотонное повествование и почти полное отсутствие внешнего действия, от книги не оторваться. Она завораживает. И если сначала нас удивляет и немного тяготит отсутствие диалогов, то с постепенно даже те редкие разговоры, которые случаются у героя, словно бы вырывают нас из особого состояния литературного созерцания. Так, наверное, они вырывали и Уильяма Стоунера из его глубокого погружения в себя и свои мысли о литературе.
Кто-то из критиков сказал, что это роман «о тщетности любви к литературе», а затем добавил, что это «безмерно печальный, не великий, но доброкачественный и глубокий роман». Сложно сказать, можно ли применять к литературному произведению такие утилитарные эпитеты, как «доброкачественный», но с тезисом о тщетности любви к литературе, хочется поспорить. Важно определить, ждем ли мы от литературы возможности извлечь из нее пользу, или эта любовь (как и любовь вообще) является смыслом себя самой.
Действительно, внешне Стоунер потерпел поражение на всех жизненных фронтах, но посреди полной неустроенности он находит смысл лишь в том, чтобы читать книги: «Летом 1937 года он ощутил былую тягу к чтению и изысканиям; и с диковинно бесплотным энтузиазмом исследователя, мало зависящим от возраста, он вернулся к той жизни, которая одна не подвела его ни разу. Он обнаружил, что даже отчаяние не увело его от этой жизни далеко».
И почему-то верится, что, если спросить Стоунера, или Идена, или Лондона, или Уильямса, готовы ли они избежать поражений в обмен на прежнюю жизнь, лишенную сомнений, рефлексии и самокопания, никто из них не согласился бы. Не согласился бы лишить себя тех невысказанных открытий, той свободы познания, того эстетического счастья, которое дает тебе литература.
#литература #литерадость #книги #Стоунер
Forwarded from Вечерний ветер
Роман Джона Уильямса «Стоунер» впервые был опубликован в США больше полувека назад – в 1964 году, но сегодня он словно бы обрел новую жизнь: его переиздание вызвало резонанс во многих странах мира,е и книга начала активно переводится. Сегодня русскоязычный читатель имеет возможность погрузиться в нее благодаря прекрасному переводу Леонида Мотылева. Новый виток триумфа же начался с того, что за французский перевод взялась сама Анна Гавальда, и в Париже роман вышел с надписью на обложке: «Прочла, перевела и полюбила Анна Гавальда».
Постепенно входя в мир Джона Уильямся и его героя, для себя я дала «Стоунеру» краткое определение: «Мартин Иден» без романтики». Действительно, в обоих романах похожая канва событий: молодой человек из низких слоев американского общества через приобщение к художественной литературе проходит сложный путь, в котором преодолевает прежде всего самого себя и обнаруживает в себе глубокие противоречия. Они, эти противоречия, наверное, и не проявились бы, если бы он продолжал привычную жизнь, оставался в своем привычном кругу. Но тяга к познанию изменила самих героев и их судьбу, и приоритеты многие изменились: не борьба за выживание определяет теперь их жизнь, а преодоление невежества, незнания, «не-интереса». Но важнее сюжетного сходства здесь, на мой взгляд, утверждение знания как высшей ценности человеческого существования, важности осознания своего права на познание как основы, смысла своей жизни.
Роман «Стоунер», вышедший спустя почти 50 лет после «Мартина Идена» автобиографичен: Джон Уильямс был преподавателем университета Миссури, автором четырех романов, за один из которых (не «Стоунер») он получил престижную литературную премию США. Но если информация о фактах жизни писателя более чем скудна, по крайней мере, в русскоязычном сегменте интернета, то о его жизни «внутренней» мы можем судить по его произведению. «Стоунер» не вызывает сомнений или недоверия: так беспристрастно, безжалостно и безэмоционально можно рассказывать только о себе, о своей жизни – когда самые страшные катаклизмы ты уже пережил и они не кажутся тебе заслуживающими долгого и красивого пересказа. Эта особенность избавляет особо привередливых читателей от скепсиса и высокомерия, ибо несмотря на монотонное повествование и почти полное отсутствие внешнего действия, от книги не оторваться. Она завораживает. И если сначала нас удивляет и немного тяготит отсутствие диалогов, то с постепенно даже те редкие разговоры, которые случаются у героя, словно бы вырывают нас из особого состояния литературного созерцания. Так, наверное, они вырывали и Уильяма Стоунера из его глубокого погружения в себя и свои мысли о литературе.
Кто-то из критиков сказал, что это роман «о тщетности любви к литературе», а затем добавил, что это «безмерно печальный, не великий, но доброкачественный и глубокий роман». Сложно сказать, можно ли применять к литературному произведению такие утилитарные эпитеты, как «доброкачественный», но с тезисом о тщетности любви к литературе, хочется поспорить. Важно определить, ждем ли мы от литературы возможности извлечь из нее пользу, или эта любовь (как и любовь вообще) является смыслом себя самой.
Действительно, внешне Стоунер потерпел поражение на всех жизненных фронтах, но посреди полной неустроенности он находит смысл лишь в том, чтобы читать книги: «Летом 1937 года он ощутил былую тягу к чтению и изысканиям; и с диковинно бесплотным энтузиазмом исследователя, мало зависящим от возраста, он вернулся к той жизни, которая одна не подвела его ни разу. Он обнаружил, что даже отчаяние не увело его от этой жизни далеко».
И почему-то верится, что, если спросить Стоунера, или Идена, или Лондона, или Уильямса, готовы ли они избежать поражений в обмен на прежнюю жизнь, лишенную сомнений, рефлексии и самокопания, никто из них не согласился бы. Не согласился бы лишить себя тех невысказанных открытий, той свободы познания, того эстетического счастья, которое дает тебе литература.
#литература #литерадость #книги #Стоунер
Постепенно входя в мир Джона Уильямся и его героя, для себя я дала «Стоунеру» краткое определение: «Мартин Иден» без романтики». Действительно, в обоих романах похожая канва событий: молодой человек из низких слоев американского общества через приобщение к художественной литературе проходит сложный путь, в котором преодолевает прежде всего самого себя и обнаруживает в себе глубокие противоречия. Они, эти противоречия, наверное, и не проявились бы, если бы он продолжал привычную жизнь, оставался в своем привычном кругу. Но тяга к познанию изменила самих героев и их судьбу, и приоритеты многие изменились: не борьба за выживание определяет теперь их жизнь, а преодоление невежества, незнания, «не-интереса». Но важнее сюжетного сходства здесь, на мой взгляд, утверждение знания как высшей ценности человеческого существования, важности осознания своего права на познание как основы, смысла своей жизни.
Роман «Стоунер», вышедший спустя почти 50 лет после «Мартина Идена» автобиографичен: Джон Уильямс был преподавателем университета Миссури, автором четырех романов, за один из которых (не «Стоунер») он получил престижную литературную премию США. Но если информация о фактах жизни писателя более чем скудна, по крайней мере, в русскоязычном сегменте интернета, то о его жизни «внутренней» мы можем судить по его произведению. «Стоунер» не вызывает сомнений или недоверия: так беспристрастно, безжалостно и безэмоционально можно рассказывать только о себе, о своей жизни – когда самые страшные катаклизмы ты уже пережил и они не кажутся тебе заслуживающими долгого и красивого пересказа. Эта особенность избавляет особо привередливых читателей от скепсиса и высокомерия, ибо несмотря на монотонное повествование и почти полное отсутствие внешнего действия, от книги не оторваться. Она завораживает. И если сначала нас удивляет и немного тяготит отсутствие диалогов, то с постепенно даже те редкие разговоры, которые случаются у героя, словно бы вырывают нас из особого состояния литературного созерцания. Так, наверное, они вырывали и Уильяма Стоунера из его глубокого погружения в себя и свои мысли о литературе.
Кто-то из критиков сказал, что это роман «о тщетности любви к литературе», а затем добавил, что это «безмерно печальный, не великий, но доброкачественный и глубокий роман». Сложно сказать, можно ли применять к литературному произведению такие утилитарные эпитеты, как «доброкачественный», но с тезисом о тщетности любви к литературе, хочется поспорить. Важно определить, ждем ли мы от литературы возможности извлечь из нее пользу, или эта любовь (как и любовь вообще) является смыслом себя самой.
Действительно, внешне Стоунер потерпел поражение на всех жизненных фронтах, но посреди полной неустроенности он находит смысл лишь в том, чтобы читать книги: «Летом 1937 года он ощутил былую тягу к чтению и изысканиям; и с диковинно бесплотным энтузиазмом исследователя, мало зависящим от возраста, он вернулся к той жизни, которая одна не подвела его ни разу. Он обнаружил, что даже отчаяние не увело его от этой жизни далеко».
И почему-то верится, что, если спросить Стоунера, или Идена, или Лондона, или Уильямса, готовы ли они избежать поражений в обмен на прежнюю жизнь, лишенную сомнений, рефлексии и самокопания, никто из них не согласился бы. Не согласился бы лишить себя тех невысказанных открытий, той свободы познания, того эстетического счастья, которое дает тебе литература.
#литература #литерадость #книги #Стоунер
Forwarded from Вечерний ветер
Роман Джона Уильямса «Стоунер» впервые был опубликован в США больше полувека назад – в 1964 году, но сегодня он словно бы обрел новую жизнь: его переиздание вызвало резонанс во многих странах мира,е и книга начала активно переводится. Сегодня русскоязычный читатель имеет возможность погрузиться в нее благодаря прекрасному переводу Леонида Мотылева. Новый виток триумфа же начался с того, что за французский перевод взялась сама Анна Гавальда, и в Париже роман вышел с надписью на обложке: «Прочла, перевела и полюбила Анна Гавальда».
Постепенно входя в мир Джона Уильямся и его героя, для себя я дала «Стоунеру» краткое определение: «Мартин Иден» без романтики». Действительно, в обоих романах похожая канва событий: молодой человек из низких слоев американского общества через приобщение к художественной литературе проходит сложный путь, в котором преодолевает прежде всего самого себя и обнаруживает в себе глубокие противоречия. Они, эти противоречия, наверное, и не проявились бы, если бы он продолжал привычную жизнь, оставался в своем привычном кругу. Но тяга к познанию изменила самих героев и их судьбу, и приоритеты многие изменились: не борьба за выживание определяет теперь их жизнь, а преодоление невежества, незнания, «не-интереса». Но важнее сюжетного сходства здесь, на мой взгляд, утверждение знания как высшей ценности человеческого существования, важности осознания своего права на познание как основы, смысла своей жизни.
Роман «Стоунер», вышедший спустя почти 50 лет после «Мартина Идена» автобиографичен: Джон Уильямс был преподавателем университета Миссури, автором четырех романов, за один из которых (не «Стоунер») он получил престижную литературную премию США. Но если информация о фактах жизни писателя более чем скудна, по крайней мере, в русскоязычном сегменте интернета, то о его жизни «внутренней» мы можем судить по его произведению. «Стоунер» не вызывает сомнений или недоверия: так беспристрастно, безжалостно и безэмоционально можно рассказывать только о себе, о своей жизни – когда самые страшные катаклизмы ты уже пережил и они не кажутся тебе заслуживающими долгого и красивого пересказа. Эта особенность избавляет особо привередливых читателей от скепсиса и высокомерия, ибо несмотря на монотонное повествование и почти полное отсутствие внешнего действия, от книги не оторваться. Она завораживает. И если сначала нас удивляет и немного тяготит отсутствие диалогов, то с постепенно даже те редкие разговоры, которые случаются у героя, словно бы вырывают нас из особого состояния литературного созерцания. Так, наверное, они вырывали и Уильяма Стоунера из его глубокого погружения в себя и свои мысли о литературе.
Кто-то из критиков сказал, что это роман «о тщетности любви к литературе», а затем добавил, что это «безмерно печальный, не великий, но доброкачественный и глубокий роман». Сложно сказать, можно ли применять к литературному произведению такие утилитарные эпитеты, как «доброкачественный», но с тезисом о тщетности любви к литературе, хочется поспорить. Важно определить, ждем ли мы от литературы возможности извлечь из нее пользу, или эта любовь (как и любовь вообще) является смыслом себя самой.
Действительно, внешне Стоунер потерпел поражение на всех жизненных фронтах, но посреди полной неустроенности он находит смысл лишь в том, чтобы читать книги: «Летом 1937 года он ощутил былую тягу к чтению и изысканиям; и с диковинно бесплотным энтузиазмом исследователя, мало зависящим от возраста, он вернулся к той жизни, которая одна не подвела его ни разу. Он обнаружил, что даже отчаяние не увело его от этой жизни далеко».
И почему-то верится, что, если спросить Стоунера, или Идена, или Лондона, или Уильямса, готовы ли они избежать поражений в обмен на прежнюю жизнь, лишенную сомнений, рефлексии и самокопания, никто из них не согласился бы. Не согласился бы лишить себя тех невысказанных открытий, той свободы познания, того эстетического счастья, которое дает тебе литература.
#литература #литерадость #книги #Стоунер
Постепенно входя в мир Джона Уильямся и его героя, для себя я дала «Стоунеру» краткое определение: «Мартин Иден» без романтики». Действительно, в обоих романах похожая канва событий: молодой человек из низких слоев американского общества через приобщение к художественной литературе проходит сложный путь, в котором преодолевает прежде всего самого себя и обнаруживает в себе глубокие противоречия. Они, эти противоречия, наверное, и не проявились бы, если бы он продолжал привычную жизнь, оставался в своем привычном кругу. Но тяга к познанию изменила самих героев и их судьбу, и приоритеты многие изменились: не борьба за выживание определяет теперь их жизнь, а преодоление невежества, незнания, «не-интереса». Но важнее сюжетного сходства здесь, на мой взгляд, утверждение знания как высшей ценности человеческого существования, важности осознания своего права на познание как основы, смысла своей жизни.
Роман «Стоунер», вышедший спустя почти 50 лет после «Мартина Идена» автобиографичен: Джон Уильямс был преподавателем университета Миссури, автором четырех романов, за один из которых (не «Стоунер») он получил престижную литературную премию США. Но если информация о фактах жизни писателя более чем скудна, по крайней мере, в русскоязычном сегменте интернета, то о его жизни «внутренней» мы можем судить по его произведению. «Стоунер» не вызывает сомнений или недоверия: так беспристрастно, безжалостно и безэмоционально можно рассказывать только о себе, о своей жизни – когда самые страшные катаклизмы ты уже пережил и они не кажутся тебе заслуживающими долгого и красивого пересказа. Эта особенность избавляет особо привередливых читателей от скепсиса и высокомерия, ибо несмотря на монотонное повествование и почти полное отсутствие внешнего действия, от книги не оторваться. Она завораживает. И если сначала нас удивляет и немного тяготит отсутствие диалогов, то с постепенно даже те редкие разговоры, которые случаются у героя, словно бы вырывают нас из особого состояния литературного созерцания. Так, наверное, они вырывали и Уильяма Стоунера из его глубокого погружения в себя и свои мысли о литературе.
Кто-то из критиков сказал, что это роман «о тщетности любви к литературе», а затем добавил, что это «безмерно печальный, не великий, но доброкачественный и глубокий роман». Сложно сказать, можно ли применять к литературному произведению такие утилитарные эпитеты, как «доброкачественный», но с тезисом о тщетности любви к литературе, хочется поспорить. Важно определить, ждем ли мы от литературы возможности извлечь из нее пользу, или эта любовь (как и любовь вообще) является смыслом себя самой.
Действительно, внешне Стоунер потерпел поражение на всех жизненных фронтах, но посреди полной неустроенности он находит смысл лишь в том, чтобы читать книги: «Летом 1937 года он ощутил былую тягу к чтению и изысканиям; и с диковинно бесплотным энтузиазмом исследователя, мало зависящим от возраста, он вернулся к той жизни, которая одна не подвела его ни разу. Он обнаружил, что даже отчаяние не увело его от этой жизни далеко».
И почему-то верится, что, если спросить Стоунера, или Идена, или Лондона, или Уильямса, готовы ли они избежать поражений в обмен на прежнюю жизнь, лишенную сомнений, рефлексии и самокопания, никто из них не согласился бы. Не согласился бы лишить себя тех невысказанных открытий, той свободы познания, того эстетического счастья, которое дает тебе литература.
#литература #литерадость #книги #Стоунер