УТИНЫЙ ОХОТНИК
Был обычный серый пятничный вечер.
Я, как Зилов*, захотел на охоту.
Зарядил ружьё не дробью — картечью.
И в Вальпургиеву ночь на субботу
побежал скорее в поисках утки,
у которой, впрочем, могут быть детки
(а потом, глядишь, появятся внуки).
«Я лишу их этой мамы-наседки».
Я не злой, я в кровожадность играю.
Так, играя, и на утку наткнулся.
И сказал ей: «Между адом и Раем
выбирай». И про себя матернулся:
дескать, слишком я жестокий и гнусный.
Но добыча, точно в коме, лежала.
Рядом с ней (мной, к слову, сразу ж был узнан) —
телефон (скажу на всякий пожарный,
не читал бы я чужих сообщений,
но ведь гадкого играл я уродца)
той, которую любил, вообще-то.
За которую пытался бороться.
В телефоне прочитал переписки:
все — с мужчинами, но строго об утке.
«Почему она ни крякнет, ни пискнет?
Умирать настало ль время малютке?», —
вопрошала телефона хозяйка.
Возражали ей невнятно, пусть нежно.
Но в истории запросов да лайках
в соцсетях был скрыт ответ неизбежный:
мол, весною размножаются утки
столь отчаянно, что после — нет силы
ни утиные курить самокрутки,
ни кирять, как мог, наверное, Зилов.
И довольные любовницы-птицы
сторонятся напрочь телодвижений.
Я обратно телефон той девицы
положил, включая воображенье:
«Это сколько же неистовой страсти
в сердце селезня обычного скрыто!»
И стал новость об утином love-счастье
рассылать подругам по алфавиту.
Первой выпала цыганка, настойки
разливавшая и пившая залпом.
По душе пришлась ей лишь непристойность.
Не утиные — гусиные лапы
фигурировали если бы в тексте,
с интересом прочитала б цыганка.
Ну, а так ей любопытней был «Декстер»
(и сгубившая кого-то Таганка).
А второй я накропал утончённой,
астеничной живописице. «Слушай, —
отвечала мне она, — ты тут чё на-
понаписывал, родной, дорогуша?»
Адресатом номер три оказалась
грациозная семейный психолог.
Окунулись мы с ней в психоанализ
и решили: «Век утиный недолог».
А четвёртая — с(о)ветская львица
и марксистка Скарлетт Крупская в шутку
сообщила: «Авиценна — не Вицин,
а вот Каутский, возможно, был уткой».
Прекратить решил я вроде на пятой —
литераторше красивой, о страшном
сочинявшей все новеллы. Распятой
она вывела в рассказе вчерашнем
утку, селезня убившую клювом
за отсутствие стараний в постели.
Хоть Вальпургиева ночь не в июле,
а в замаявшемся к смерти апреле,
наступал рассвет стремительным маршем.
Тут в аллее показалась девица
и сказала: «Ты не Зилов, а Гаршин;
если думаешь сейчас застрелиться,
то на Северный Кавказ отправляйся,
только к лестничным пролётам — ни шагу!
Видишь утку? Вспомни, милый, расслабься:
утки Гаршина добры к лягушатам».
И оставленный как будто нарочно
подняла свой телефон, удаляясь,
пальцем тыкая в экран осторожно,
по которому скитался мой палец.
Человек с ружьём и с Ленина улиц,
я пошёл в другой конец — до ограды.
Оглянулся посмотреть: «Оглянулась?»
И пронзительные встретились взгляды.
—————
* Зилов — главный герой пьесы Александра Вампилова «Утиная охота».
1 — 3 июня 2024 года
#матвейраздельный #стишок
Был обычный серый пятничный вечер.
Я, как Зилов*, захотел на охоту.
Зарядил ружьё не дробью — картечью.
И в Вальпургиеву ночь на субботу
побежал скорее в поисках утки,
у которой, впрочем, могут быть детки
(а потом, глядишь, появятся внуки).
«Я лишу их этой мамы-наседки».
Я не злой, я в кровожадность играю.
Так, играя, и на утку наткнулся.
И сказал ей: «Между адом и Раем
выбирай». И про себя матернулся:
дескать, слишком я жестокий и гнусный.
Но добыча, точно в коме, лежала.
Рядом с ней (мной, к слову, сразу ж был узнан) —
телефон (скажу на всякий пожарный,
не читал бы я чужих сообщений,
но ведь гадкого играл я уродца)
той, которую любил, вообще-то.
За которую пытался бороться.
В телефоне прочитал переписки:
все — с мужчинами, но строго об утке.
«Почему она ни крякнет, ни пискнет?
Умирать настало ль время малютке?», —
вопрошала телефона хозяйка.
Возражали ей невнятно, пусть нежно.
Но в истории запросов да лайках
в соцсетях был скрыт ответ неизбежный:
мол, весною размножаются утки
столь отчаянно, что после — нет силы
ни утиные курить самокрутки,
ни кирять, как мог, наверное, Зилов.
И довольные любовницы-птицы
сторонятся напрочь телодвижений.
Я обратно телефон той девицы
положил, включая воображенье:
«Это сколько же неистовой страсти
в сердце селезня обычного скрыто!»
И стал новость об утином love-счастье
рассылать подругам по алфавиту.
Первой выпала цыганка, настойки
разливавшая и пившая залпом.
По душе пришлась ей лишь непристойность.
Не утиные — гусиные лапы
фигурировали если бы в тексте,
с интересом прочитала б цыганка.
Ну, а так ей любопытней был «Декстер»
(и сгубившая кого-то Таганка).
А второй я накропал утончённой,
астеничной живописице. «Слушай, —
отвечала мне она, — ты тут чё на-
понаписывал, родной, дорогуша?»
Адресатом номер три оказалась
грациозная семейный психолог.
Окунулись мы с ней в психоанализ
и решили: «Век утиный недолог».
А четвёртая — с(о)ветская львица
и марксистка Скарлетт Крупская в шутку
сообщила: «Авиценна — не Вицин,
а вот Каутский, возможно, был уткой».
Прекратить решил я вроде на пятой —
литераторше красивой, о страшном
сочинявшей все новеллы. Распятой
она вывела в рассказе вчерашнем
утку, селезня убившую клювом
за отсутствие стараний в постели.
Хоть Вальпургиева ночь не в июле,
а в замаявшемся к смерти апреле,
наступал рассвет стремительным маршем.
Тут в аллее показалась девица
и сказала: «Ты не Зилов, а Гаршин;
если думаешь сейчас застрелиться,
то на Северный Кавказ отправляйся,
только к лестничным пролётам — ни шагу!
Видишь утку? Вспомни, милый, расслабься:
утки Гаршина добры к лягушатам».
И оставленный как будто нарочно
подняла свой телефон, удаляясь,
пальцем тыкая в экран осторожно,
по которому скитался мой палец.
Человек с ружьём и с Ленина улиц,
я пошёл в другой конец — до ограды.
Оглянулся посмотреть: «Оглянулась?»
И пронзительные встретились взгляды.
—————
* Зилов — главный герой пьесы Александра Вампилова «Утиная охота».
1 — 3 июня 2024 года
#матвейраздельный #стишок
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Впервые спел что-то из репертуара Юрия Шатунова.
P. S. Скоро будет 2-я годовщина со дня его смерти.
Только узнал, что он, незадолго до завершения земного пути, собирался уходить добровольцем на СВО.
P. S. Скоро будет 2-я годовщина со дня его смерти.
Только узнал, что он, незадолго до завершения земного пути, собирался уходить добровольцем на СВО.
Forwarded from Специально для RT
Захар Прилепин @zakharprilepin
БЕЛАЯ РОЗА И ПРОЧИЕ ШИПЫ
Узнал, что Юрий Шатунов незадолго до смерти хотел уйти добровольцем на войну.
За наших воевать.
Я родился в 1975 году, и на мою юность пришлась оглушительная слава группы «Ласковый май». Оглушительная и омерзительная.
Я их ненавидел.
Мы в нашем кругу слушали «Аквариум», «Зоопарк», «Калинов Мост», «Кино», «Алису», «Нау», «АукцЫон», «Ноль», «Телевизор», «Пикник», «Хроноп», выборочно «Ва-Банкъ», ещё более выборочно «Бригаду С», совсем выборочно «Секрет» (они уже тогда казались мажорами, и мы не ошиблись), а «СерьГу» и вовсе считали поп-роком. (Это было ругательством.)
«Гражданскую оборону» в данном списке надо называть отдельно. Их и слушали, и воспринимали очень отдельно. Только ушедшего тогда в края иные Александра Башлачёва надо называть ещё отдельнее. Он был совестью.
«ДДТ» тоже слушали, но меньше: песни Шевчука становились слишком (до вульгарности) народными, слишком временами даже шансонными (и это было ругательством), но при том Шевчук вёл себя как рубаха-парень (а он им не был), без пяти минут Высоцкий (а он им не был), и всё это втайне подбешивало.
Шевчук потом будет не любить за навязчивое шансонное быдлячество Шнурова, но первые ростки Шнурова на самом деле в нём самом и проросли. «Ща я возьму гитарку и спою вам, пасаны, шобы вы охерели».
«Машину времени» мы не слушали, считая их устаревшими скучными дядьками на пафосе, особенно заглавную их кудрявую фигуру (Андрей Макаревич — физлицо-иноагент).
Но все эти градации внутри рок-н-ролла особого значения не имели. Все перечисленные были свои. И претензии к ним никак не могли сравниться с той концентрированной неприязнью, что испытывали мы к Шатунову.
Мы хотели утопить его в помойном тазу. Он казался нам невыносимым. Его публика казалась нам явленным при жизни адом.
Несколько, быть может, меньше, но всё-таки тошнило нас и от «коммерческого рока»: группы «Рондо», группы «Парк Горького», группы «Чёрный кофе», которые то на вечеринках Аллы Пугачёвой оказывались, то в США делали позорный а-ля рюс, играя, как нам тогда казалось, громкий попс, тем самым отнимая у рок-н-ролла те высокие смыслы, что вкладывали в это понятие — каждый по-своему — БГ (Борис Гребенщиков — физлицо-иноагент), СашБаш или Егор Летов.
О таких исполнителях, обретших тогда огромную популярность, как Олег Газманов, и говорить не приходится. Всё это было из параллельного мира, куда мы даже не заглядывали.
Потом как-то незаметно прошло 33 года.
33 года спустя мы узнали, что покойный Юрий Шатунов, пока был жив, едва не ушёл на СВО добровольцем.
Что Маршал из «Парка Горького» — настоящий патриот патриотыч и брат всем нашим бойцам; что Дмитрий Варшавский из «Чёрного кофе» — твёрдо за наших и вообще отличный дядька; что Иванов из «Рондо» — твёрдо за наших и тоже душа-человек.
Ну и тем более Газманов — он за наших изо всех своих нестареющих сил.
Я не знаю, как так вышло.
Я не знаю, как так вышло, что лучшие люди рок-н-ролла почти все оказались какими-то чертями, а чёрт знает кто оказались настоящими мужиками.
Ну да, были исключения: Скляр поехал первым в Донбасс, ещё в 2014 году, а потом и Сергей Галанин, написавший отличный донбасский цикл, туда поехал. И Шклярский очень нам помогал, и Сукачёв помогал, но…
Картина всё равно получилась кривая, картина в целом треснула и осыпалась, потому что в той золотой когорте русского рока они всё равно оказались в меньшинстве.
Я почти со всеми скорбными вопросами в своей жизни разобрался, а тут фигня какая-то до сих пор плещется в моём сознании. Какая-то ослизшая тоска накатывает. Абсурд какой-то настигает иногда.
Сколько человеко-часов потрачено на то, на что тратиться, может, и не стоило бы.
Но знаете, как я для себя решил?
Читать далее — https://telegra.ph/BELAYA-ROZA-I-PROCHIE-SHIPY-06-05
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
#музыка #рок #СВО #патриотизм
🟩 Специально для RT. Подпишись
БЕЛАЯ РОЗА И ПРОЧИЕ ШИПЫ
Узнал, что Юрий Шатунов незадолго до смерти хотел уйти добровольцем на войну.
За наших воевать.
Я родился в 1975 году, и на мою юность пришлась оглушительная слава группы «Ласковый май». Оглушительная и омерзительная.
Я их ненавидел.
Мы в нашем кругу слушали «Аквариум», «Зоопарк», «Калинов Мост», «Кино», «Алису», «Нау», «АукцЫон», «Ноль», «Телевизор», «Пикник», «Хроноп», выборочно «Ва-Банкъ», ещё более выборочно «Бригаду С», совсем выборочно «Секрет» (они уже тогда казались мажорами, и мы не ошиблись), а «СерьГу» и вовсе считали поп-роком. (Это было ругательством.)
«Гражданскую оборону» в данном списке надо называть отдельно. Их и слушали, и воспринимали очень отдельно. Только ушедшего тогда в края иные Александра Башлачёва надо называть ещё отдельнее. Он был совестью.
«ДДТ» тоже слушали, но меньше: песни Шевчука становились слишком (до вульгарности) народными, слишком временами даже шансонными (и это было ругательством), но при том Шевчук вёл себя как рубаха-парень (а он им не был), без пяти минут Высоцкий (а он им не был), и всё это втайне подбешивало.
Шевчук потом будет не любить за навязчивое шансонное быдлячество Шнурова, но первые ростки Шнурова на самом деле в нём самом и проросли. «Ща я возьму гитарку и спою вам, пасаны, шобы вы охерели».
«Машину времени» мы не слушали, считая их устаревшими скучными дядьками на пафосе, особенно заглавную их кудрявую фигуру (Андрей Макаревич — физлицо-иноагент).
Но все эти градации внутри рок-н-ролла особого значения не имели. Все перечисленные были свои. И претензии к ним никак не могли сравниться с той концентрированной неприязнью, что испытывали мы к Шатунову.
Мы хотели утопить его в помойном тазу. Он казался нам невыносимым. Его публика казалась нам явленным при жизни адом.
Несколько, быть может, меньше, но всё-таки тошнило нас и от «коммерческого рока»: группы «Рондо», группы «Парк Горького», группы «Чёрный кофе», которые то на вечеринках Аллы Пугачёвой оказывались, то в США делали позорный а-ля рюс, играя, как нам тогда казалось, громкий попс, тем самым отнимая у рок-н-ролла те высокие смыслы, что вкладывали в это понятие — каждый по-своему — БГ (Борис Гребенщиков — физлицо-иноагент), СашБаш или Егор Летов.
О таких исполнителях, обретших тогда огромную популярность, как Олег Газманов, и говорить не приходится. Всё это было из параллельного мира, куда мы даже не заглядывали.
Потом как-то незаметно прошло 33 года.
33 года спустя мы узнали, что покойный Юрий Шатунов, пока был жив, едва не ушёл на СВО добровольцем.
Что Маршал из «Парка Горького» — настоящий патриот патриотыч и брат всем нашим бойцам; что Дмитрий Варшавский из «Чёрного кофе» — твёрдо за наших и вообще отличный дядька; что Иванов из «Рондо» — твёрдо за наших и тоже душа-человек.
Ну и тем более Газманов — он за наших изо всех своих нестареющих сил.
Я не знаю, как так вышло.
Я не знаю, как так вышло, что лучшие люди рок-н-ролла почти все оказались какими-то чертями, а чёрт знает кто оказались настоящими мужиками.
Ну да, были исключения: Скляр поехал первым в Донбасс, ещё в 2014 году, а потом и Сергей Галанин, написавший отличный донбасский цикл, туда поехал. И Шклярский очень нам помогал, и Сукачёв помогал, но…
Картина всё равно получилась кривая, картина в целом треснула и осыпалась, потому что в той золотой когорте русского рока они всё равно оказались в меньшинстве.
Я почти со всеми скорбными вопросами в своей жизни разобрался, а тут фигня какая-то до сих пор плещется в моём сознании. Какая-то ослизшая тоска накатывает. Абсурд какой-то настигает иногда.
Сколько человеко-часов потрачено на то, на что тратиться, может, и не стоило бы.
Но знаете, как я для себя решил?
Читать далее — https://telegra.ph/BELAYA-ROZA-I-PROCHIE-SHIPY-06-05
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
#музыка #рок #СВО #патриотизм
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Telegram
RT на русском
«У нас с ним были многогранные отношения. Мы даже были кумовьями. Именно такие отношения и называются «жизнь».
Продюсер Андрей Разин, с которым Юрий Шатунов судился за права на песни, выразил соболезнования близким артиста:
«К сожалению, его столь недолгая…
Продюсер Андрей Разин, с которым Юрий Шатунов судился за права на песни, выразил соболезнования близким артиста:
«К сожалению, его столь недолгая…
Пушкину — 225!
Александр Сергеевич необъятен и вездесущ, он больше, чем поэт и прозаик, хотя он великий поэт и прозаик.
Вот есть Бог, есть Вселенная и есть (где-то сразу после них) — Пушкин.
И Пушкин живёт в каждом из нас.
В нас от «Капитанской дочки» до «Полтавы», от «Евгения Онегина» до «Руслана и Людмилы», от «Повестей Белкина» до «Медного всадника», от «Пиковой дамы» до «Маленьких трагедий» живут все его тексты (сегодня особенно актуальным стало военкорское «Путешествие в Арзрум»).
Однажды, перечитывая некоторые вещи Пушкина, я заметил любопытную деталь: в трёх ключевых прозаических его произведениях — «Дубровском», «Капитанской дочке» и «Повестях Белкина» (а именно, в повести «Метель» — пожалуй, ключевой для этого сборника) — главную героиню зовут Марией, будь то Маша Троекурова, Мария Миронова или Марья Гавриловна Р**.
Тут ещё вспоминается стихотворение Александра Сергеевича «Жил на свете рыцарь бедный...», которое цитировалось Достоевским в романе «Идиот», стихотворение про рыцаря, влюбившегося в Марию деву.
Апеллируя, в первую очередь, конечно, к богоборческой «Гавриилиаде», Пушкина упорно пытаются записать в радикальные атеисты, однако существует работа русского философа С.Л. Франка «Религиозность Пушкина», делающая эти попытки, в общем, несостоятельными:
«В рукописях Пушкина 1827 — 1828 гг. находится следующая запись: «Не допускать существования Бога — значит быть ещё более глупым, чем те народы, которые думают, что мир покоится на носороге».
Я как-то молился в Богоявленском соборе, где был крещён Пушкин, а также был у Палат Волковых-Юсуповых в Большом Харитоньевском переулке, где Пушкин провёл детство (а затем в «Евгении Онегине» он поселит сюда тётю Татьяны Лариной:
«В сей утомительной прогулке
Проходит час-другой, и вот
У Харитонья в переулке
Возок пред домом у ворот»).
Был я и в важном в жизни Нашего Всего месте: доме его дяди — Василия Львовича Пушкина, который, как и его племянник, состоял в обществе «Арзамас» (и был автором скандальной, лихо написанной поэмы «Опасный сосед»).
Тут надо пояснить, что в 10-х годах XIX века существовали два враждующих литературных лагеря: один придерживался «карамзинского» направления (новаторы), другой — «шишковского» (традиционалисты).
Первый именовался «Арзамасским обществом безвестных людей», второй (возглавляемый самим Шишковым) — «Беседой любителей русского слова».
В составе обоих лагерей имелись, как сказали бы сегодня, звёзды: в «Арзамас» входили, например, Василий Жуковский, Константин Батюшков и Денис Давыдов, а в «Беседу...» — «старик» Державин и баснописец Крылов.
Я люблю всех, время их примирило, а результаты соперничества теперь — это огромный сундук с сокровищами великой русской литературы.
Но Пушкин среди них (как нерукотворный памятник) — бриллиант высочайшего, идеального качества огранки.
С юбилеем!
Александр Сергеевич необъятен и вездесущ, он больше, чем поэт и прозаик, хотя он великий поэт и прозаик.
Вот есть Бог, есть Вселенная и есть (где-то сразу после них) — Пушкин.
И Пушкин живёт в каждом из нас.
В нас от «Капитанской дочки» до «Полтавы», от «Евгения Онегина» до «Руслана и Людмилы», от «Повестей Белкина» до «Медного всадника», от «Пиковой дамы» до «Маленьких трагедий» живут все его тексты (сегодня особенно актуальным стало военкорское «Путешествие в Арзрум»).
Однажды, перечитывая некоторые вещи Пушкина, я заметил любопытную деталь: в трёх ключевых прозаических его произведениях — «Дубровском», «Капитанской дочке» и «Повестях Белкина» (а именно, в повести «Метель» — пожалуй, ключевой для этого сборника) — главную героиню зовут Марией, будь то Маша Троекурова, Мария Миронова или Марья Гавриловна Р**.
Тут ещё вспоминается стихотворение Александра Сергеевича «Жил на свете рыцарь бедный...», которое цитировалось Достоевским в романе «Идиот», стихотворение про рыцаря, влюбившегося в Марию деву.
Апеллируя, в первую очередь, конечно, к богоборческой «Гавриилиаде», Пушкина упорно пытаются записать в радикальные атеисты, однако существует работа русского философа С.Л. Франка «Религиозность Пушкина», делающая эти попытки, в общем, несостоятельными:
«В рукописях Пушкина 1827 — 1828 гг. находится следующая запись: «Не допускать существования Бога — значит быть ещё более глупым, чем те народы, которые думают, что мир покоится на носороге».
Я как-то молился в Богоявленском соборе, где был крещён Пушкин, а также был у Палат Волковых-Юсуповых в Большом Харитоньевском переулке, где Пушкин провёл детство (а затем в «Евгении Онегине» он поселит сюда тётю Татьяны Лариной:
«В сей утомительной прогулке
Проходит час-другой, и вот
У Харитонья в переулке
Возок пред домом у ворот»).
Был я и в важном в жизни Нашего Всего месте: доме его дяди — Василия Львовича Пушкина, который, как и его племянник, состоял в обществе «Арзамас» (и был автором скандальной, лихо написанной поэмы «Опасный сосед»).
Тут надо пояснить, что в 10-х годах XIX века существовали два враждующих литературных лагеря: один придерживался «карамзинского» направления (новаторы), другой — «шишковского» (традиционалисты).
Первый именовался «Арзамасским обществом безвестных людей», второй (возглавляемый самим Шишковым) — «Беседой любителей русского слова».
В составе обоих лагерей имелись, как сказали бы сегодня, звёзды: в «Арзамас» входили, например, Василий Жуковский, Константин Батюшков и Денис Давыдов, а в «Беседу...» — «старик» Державин и баснописец Крылов.
Я люблю всех, время их примирило, а результаты соперничества теперь — это огромный сундук с сокровищами великой русской литературы.
Но Пушкин среди них (как нерукотворный памятник) — бриллиант высочайшего, идеального качества огранки.
С юбилеем!
Чаадаеву — 230!
Русскому философу, главным достижением которого в представлении современного обывателя являлось то, что он был другом Пушкина: помните стихотворение того «К Чаадаеву» («Любви, надежды, тихой славы [...]», «Товарищ, верь: взойдёт она, / Звезда пленительного счастья [...]») или цитату из «Евгения Онегина»: «Второй Чадаев, мой Евгений [...]»?
Погружаясь чуть глубже, обыватель обнаружит, что Пётр Яковлевич был основоположником западничества как идеологической конструкции, т. е. прародителем сегодняшних отечественных либералов: с его запрещёнными монархической цензурой «Философическими письмами» (после публикации которых наш юбиляр был назван сумасшедшим), с его критикой РПЦ (сопровождающейся симпатиями к папству), с его святой верой в Европу (вплоть до вступления в масонство) и последовательным отрицанием доброкачественности русской истории.
Но стоит сказать о фигуре Чаадаева то, что о ней редко (или не так громко, как хотелось бы) произносят.
Ч. был боевым офицером, сражавшимся за Россию в Отечественной войне 1812 года: участвовал и в легендарном Бородинском сражении, и в сражении при Малоярославце, и во взятии Парижа.
В поздней неоконченной «Апологии сумасшедшего», не отрекаясь от, в общем, либертарианских взглядов, Ч. многое переосмыслил, выдвинув теорию самобытного русского прогресса, завязанного на личные решения русских правителей, и там мы встречаем даже вполне себе славянофильские фрагменты вроде:
«Есть великие народы, – как и великие исторические личности, – которые нельзя объяснить нормальными законами нашего разума, но которые таинственно определяет верховная логика провидения: таков именно наш народ».
Наконец, Чаадаев не просто так послужил прообразом не только Чацкого из грибоедовского «Горя от ума», но и — одного из главных (пожалуй, главного) героев достоевского «Подростка» — Версилова и пусть эпизодического, но знакового персонажа достоевских же «Братьев Карамазовых» — Миусова.
Русскому философу, главным достижением которого в представлении современного обывателя являлось то, что он был другом Пушкина: помните стихотворение того «К Чаадаеву» («Любви, надежды, тихой славы [...]», «Товарищ, верь: взойдёт она, / Звезда пленительного счастья [...]») или цитату из «Евгения Онегина»: «Второй Чадаев, мой Евгений [...]»?
Погружаясь чуть глубже, обыватель обнаружит, что Пётр Яковлевич был основоположником западничества как идеологической конструкции, т. е. прародителем сегодняшних отечественных либералов: с его запрещёнными монархической цензурой «Философическими письмами» (после публикации которых наш юбиляр был назван сумасшедшим), с его критикой РПЦ (сопровождающейся симпатиями к папству), с его святой верой в Европу (вплоть до вступления в масонство) и последовательным отрицанием доброкачественности русской истории.
Но стоит сказать о фигуре Чаадаева то, что о ней редко (или не так громко, как хотелось бы) произносят.
Ч. был боевым офицером, сражавшимся за Россию в Отечественной войне 1812 года: участвовал и в легендарном Бородинском сражении, и в сражении при Малоярославце, и во взятии Парижа.
В поздней неоконченной «Апологии сумасшедшего», не отрекаясь от, в общем, либертарианских взглядов, Ч. многое переосмыслил, выдвинув теорию самобытного русского прогресса, завязанного на личные решения русских правителей, и там мы встречаем даже вполне себе славянофильские фрагменты вроде:
«Есть великие народы, – как и великие исторические личности, – которые нельзя объяснить нормальными законами нашего разума, но которые таинственно определяет верховная логика провидения: таков именно наш народ».
Наконец, Чаадаев не просто так послужил прообразом не только Чацкого из грибоедовского «Горя от ума», но и — одного из главных (пожалуй, главного) героев достоевского «Подростка» — Версилова и пусть эпизодического, но знакового персонажа достоевских же «Братьев Карамазовых» — Миусова.
Ужиная сейчас у Красной площади, с которой, кажется, убирают, назовём их так, декорации недельного книжного фестиваля, задумался, а не написать ли пару слов о случившемся.
Я был на фестивале одним днём, даже одним вечером, и успел заметить следующее.
Каждый год я попадаю на фестиваль в день (и они всегда проходят в одну дату) творческих встреч с авторами детективов Александрой Марининой и Дарьей Донцовой (последняя, к слову, деятельно за СВО).
Две ключевые сцены, расположенные на противоположных концах Красной площади, были заняты тематически идентичными действиями (чтение известными артистами классической русской литературы) с абсолютно разными выхлопами: если у Исторического музея под аккомпанемент могучего Юрия Башмета профессионально священнодействовали Михаил Пореченков, Игорь Верник и др. актёры МХТ им. Чехова (видел не всё, исхожу из заявленной программы), то у Храма Василия Блаженного популярный комик Евгений Чебатков наглядно (но без всякого на то желания) показывал, насколько беспомощен современный стендап перед пьесой Н.В. Гоголя «Ревизор» (неумело читая шедевральный текст).
Пожал руки дорогим для меня людям: писателю Герману Садулаеву, литератору Алексею Колобродову, культуртрегеру Вячеславу Коновалову, военкору Григорию Кубатьяну (который только что получил премию Владлена Татарского) и ещё десятку, что ли, человек.
Главное событие — это, конечно, встреча с Захаром Прилепиным, который выступал в шатре, куда не смогла поместиться и десятая часть всех желающих (зато Чебаткову дали трибуну), а автограф-сессия превратилась в 3-часовой марафон: проходящие мимо люди сравнивали километровую очередь каждый в меру своей испорченности и культурного багажа.
Самые частые (и несопоставимые содержательно) сравнения: очередь в Мавзолей Ленина в СССР и очередь в первый московский «Макдональдс» в 1990-м.
Я был на фестивале одним днём, даже одним вечером, и успел заметить следующее.
Каждый год я попадаю на фестиваль в день (и они всегда проходят в одну дату) творческих встреч с авторами детективов Александрой Марининой и Дарьей Донцовой (последняя, к слову, деятельно за СВО).
Две ключевые сцены, расположенные на противоположных концах Красной площади, были заняты тематически идентичными действиями (чтение известными артистами классической русской литературы) с абсолютно разными выхлопами: если у Исторического музея под аккомпанемент могучего Юрия Башмета профессионально священнодействовали Михаил Пореченков, Игорь Верник и др. актёры МХТ им. Чехова (видел не всё, исхожу из заявленной программы), то у Храма Василия Блаженного популярный комик Евгений Чебатков наглядно (но без всякого на то желания) показывал, насколько беспомощен современный стендап перед пьесой Н.В. Гоголя «Ревизор» (неумело читая шедевральный текст).
Пожал руки дорогим для меня людям: писателю Герману Садулаеву, литератору Алексею Колобродову, культуртрегеру Вячеславу Коновалову, военкору Григорию Кубатьяну (который только что получил премию Владлена Татарского) и ещё десятку, что ли, человек.
Главное событие — это, конечно, встреча с Захаром Прилепиным, который выступал в шатре, куда не смогла поместиться и десятая часть всех желающих (зато Чебаткову дали трибуну), а автограф-сессия превратилась в 3-часовой марафон: проходящие мимо люди сравнивали километровую очередь каждый в меру своей испорченности и культурного багажа.
Самые частые (и несопоставимые содержательно) сравнения: очередь в Мавзолей Ленина в СССР и очередь в первый московский «Макдональдс» в 1990-м.
Forwarded from Kotsnews
Состоялась встреча министра обороны с военкорами
Почти два часа живого общения на все злободневные темы. Никаких ограничений и запретов. Обсудили все, что обсуждается на кухнях и в телегах. По итогам разговора будут сделаны поручения министра. Такие встречи станут регулярными.
@sashakots
Почти два часа живого общения на все злободневные темы. Никаких ограничений и запретов. Обсудили все, что обсуждается на кухнях и в телегах. По итогам разговора будут сделаны поручения министра. Такие встречи станут регулярными.
@sashakots
Поддерживая существование Дня России как идеи, я ежегодно напоминаю, что дата нынешнего праздника отсылает нас к конкретному и при этом весьма сомнительному событию: 12 июня 1990 года была принята Декларация о государственном суверенитете РСФСР от СССР.
СССР — одна из модификаций (и по многим параметрам самая, вероятно, совершенная) Российской Империи, поэтому сегодня мы, по сути, отмечаем день обособления части России от, называйте, как хотите: Российской Империи, Советской Империи, Русского Мира, Русской Цивилизации, — ото всей, так или иначе, остальной России.
И поскольку радоваться тому, что мы стали меньше, слабее и уязвимее, я не умею, то с начала СВО я предлагаю деприватизировать дату 12 июня, раз уж перенести её на дни, например, возвращения Крыма или вступления ДНР и ЛНР в состав РФ у нас отчего-то не хотят.
Как деприватизировать?
Например, 12-го июня (в этом году не вышло, давайте в следующем) присоединить к России всю территорию Украины.
А затем, в эту же дату, присоединить ещё какую-нибудь бывшую / будущую республику (уверен, что это не всегда сопровождается кровопролитием), а затем ещё одну, и так далее, пока пазл не соберётся.
СССР — одна из модификаций (и по многим параметрам самая, вероятно, совершенная) Российской Империи, поэтому сегодня мы, по сути, отмечаем день обособления части России от, называйте, как хотите: Российской Империи, Советской Империи, Русского Мира, Русской Цивилизации, — ото всей, так или иначе, остальной России.
И поскольку радоваться тому, что мы стали меньше, слабее и уязвимее, я не умею, то с начала СВО я предлагаю деприватизировать дату 12 июня, раз уж перенести её на дни, например, возвращения Крыма или вступления ДНР и ЛНР в состав РФ у нас отчего-то не хотят.
Как деприватизировать?
Например, 12-го июня (в этом году не вышло, давайте в следующем) присоединить к России всю территорию Украины.
А затем, в эту же дату, присоединить ещё какую-нибудь бывшую / будущую республику (уверен, что это не всегда сопровождается кровопролитием), а затем ещё одну, и так далее, пока пазл не соберётся.
Вчера ушла из жизни Франсуаза Арди — одна из самых красивых, удивительных и талантливых певиц и актрис, олицетворяющих, пожалуй, собой понятие (или ассоциативный ряд, связанный с этим понятием) «француженка».
Дочь помощницы бухгалтера и начальника завода, смешавшая политологическое и филологическое образования, снявшаяся в фильме, например, «Замок в Швеции» французского кинорежиссёра русского происхождения Роже Вадима (имя при рождении — Вадим Племянников), представлявшая Монако на «Евровидении» в 1963 году (когда это ещё действительно был конкурс песни, а не фрик-шоу), бывшая лицом дома моды, например, «Ив Сен-Лоран», сочинившая и записавшая огромное количество абсолютно шедевральных песен.
Навсегда в моём сердце.
И плейлисте.
Дочь помощницы бухгалтера и начальника завода, смешавшая политологическое и филологическое образования, снявшаяся в фильме, например, «Замок в Швеции» французского кинорежиссёра русского происхождения Роже Вадима (имя при рождении — Вадим Племянников), представлявшая Монако на «Евровидении» в 1963 году (когда это ещё действительно был конкурс песни, а не фрик-шоу), бывшая лицом дома моды, например, «Ив Сен-Лоран», сочинившая и записавшая огромное количество абсолютно шедевральных песен.
Навсегда в моём сердце.
И плейлисте.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
В Луганске читал свой стишок. Весной этого года.
96 лет назад родился Че—ловек-легенда, Эрнесто Гевара.
Врач по образованию, профессиональный революционер, бессребреник, который, став крупнейшим государственным деятелем Кубы при Фиделе Кастро, побывав в СССР и даже постояв на Мавзолее во время парада на Красной площади в 1960 году, отказался от размеренной жизни и тайно уехал в Конго, а затем в Боливию — готовить там социалистическое сопротивление (ополчение), но был убит не без участия сотрудников ЦРУ.
Герой, превратившийся в бренд, но не потерявший своей сущности под наплывом фанатского поп-арта.
Литературоцентрист, любивший книги не только Маркса и Ленина, но и Достоевского, Толстого, Горького и др., разговаривавший с Жан-Полем Сартром, сам написавший, например, знаменитый «Боливийский дневник».
Литературоцентрист (убеждён, что из «значит, нужные книги ты в детстве читал!» выросли революционные и проч. наклонности Че), сделавший себя сам, ничего при этом не делая для себя, но растворяясь в служении человечеству.
С праздником!
Врач по образованию, профессиональный революционер, бессребреник, который, став крупнейшим государственным деятелем Кубы при Фиделе Кастро, побывав в СССР и даже постояв на Мавзолее во время парада на Красной площади в 1960 году, отказался от размеренной жизни и тайно уехал в Конго, а затем в Боливию — готовить там социалистическое сопротивление (ополчение), но был убит не без участия сотрудников ЦРУ.
Герой, превратившийся в бренд, но не потерявший своей сущности под наплывом фанатского поп-арта.
Литературоцентрист, любивший книги не только Маркса и Ленина, но и Достоевского, Толстого, Горького и др., разговаривавший с Жан-Полем Сартром, сам написавший, например, знаменитый «Боливийский дневник».
Литературоцентрист (убеждён, что из «значит, нужные книги ты в детстве читал!» выросли революционные и проч. наклонности Че), сделавший себя сам, ничего при этом не делая для себя, но растворяясь в служении человечеству.
С праздником!
Ещё сегодня исполнилось бы 100 лет писателю Владимиру Солоухину.
Интересно, что тот, усиленно пытавшийся в годы перестройки очернить фигуру В.И. Ленина, родился в один день с Че Геварой — ленинским, в общем, учеником.
К Солоухину я отношусь сложно: считаю его очень талантливым прозаиком и неплохим поэтом, при этом по-человечески он мне во многом антипатичен (хоть он и стал первым, кого отпели в воссозданном Храме Христа Спасителя).
Его отдающая сумасшествием любовь к Николаю II и ненависть к Ленину, этот внезапный ультрамонархизм вчерашнего советского (пусть и затрагивающего церковную тематику аж с 1960-х гг.) писателя — шокируют, с другой стороны — демократические, либеральные реформы 1990-х Солоухин не принял.
Но что меня с ним роднит навсегда: он мой земляк, владимирец, и окончили мы с ним одно учебное заведение (Владимирский механический техникум, ныне — Владимирский авиамеханический колледж) по одной, по сути, специальности: механик-инструментальщик — у Солоухина, технолог машиностроения — у меня (это одно и то же отделение, просто оно по-разному называлось в разное время).
Интересно, что тот, усиленно пытавшийся в годы перестройки очернить фигуру В.И. Ленина, родился в один день с Че Геварой — ленинским, в общем, учеником.
К Солоухину я отношусь сложно: считаю его очень талантливым прозаиком и неплохим поэтом, при этом по-человечески он мне во многом антипатичен (хоть он и стал первым, кого отпели в воссозданном Храме Христа Спасителя).
Его отдающая сумасшествием любовь к Николаю II и ненависть к Ленину, этот внезапный ультрамонархизм вчерашнего советского (пусть и затрагивающего церковную тематику аж с 1960-х гг.) писателя — шокируют, с другой стороны — демократические, либеральные реформы 1990-х Солоухин не принял.
Но что меня с ним роднит навсегда: он мой земляк, владимирец, и окончили мы с ним одно учебное заведение (Владимирский механический техникум, ныне — Владимирский авиамеханический колледж) по одной, по сути, специальности: механик-инструментальщик — у Солоухина, технолог машиностроения — у меня (это одно и то же отделение, просто оно по-разному называлось в разное время).
157 лет назад родился Константин Бальмонт — русский поэт, оказавший влияние на значительную часть поэтов Серебряного века.
Родился во Владимирской губернии, учился во Владимирской классической мужской гимназии, обожал роман Достоевского «Братья Карамазовы», пытался покончить жизнь самоубийством после прочтения «Крейцеровой сонаты» Л. Толстого, в итоге — стал знаменитым поэтом, заразился революционными настроениями в 1905 году, сочинил несколько пророческих стихотворений о насильственной смерти Николая II, но Великую Октябрьскую социалистическую революцию (вернее, последовавшие за ней события) не принял, эмигрировал в 1920-м (к слову, не бежав, а дождавшись официального разрешения Луначарского), хотя до самой смерти порывался вернуться на Родину.
РУССКОМУ РАБОЧЕМУ
Рабочий, только на тебя
Надежда всей России.
Тяжёлый молот пал, дробя
Оплоты вековые.
Тот молот — твой. Пою тебя,
Во имя всей России!
Ты знал нужду, ты знаешь труд,
Ты слишком знаешь голод.
Но ты восстал. С тобой идут
Все те, кто сердцем молод.
Будь твёрд, яви ещё свой суд,
Острог не весь расколот.
Тебя желают обмануть,
Опять, опять и снова.
Но ты нам всем наметил путь,
Дал всем свободу слова.
Так в бой со тьмой, и грудь на грудь,
То — зов Сторожевого.
Сторожевой средь темноты,
Сторожевой средь ночи —
Лишь ты, бесстрашно-смелый, ты,
Твои нам светят очи.
Осуществятся все мечты,
Ты победишь, Рабочий!
1907 год
Родился во Владимирской губернии, учился во Владимирской классической мужской гимназии, обожал роман Достоевского «Братья Карамазовы», пытался покончить жизнь самоубийством после прочтения «Крейцеровой сонаты» Л. Толстого, в итоге — стал знаменитым поэтом, заразился революционными настроениями в 1905 году, сочинил несколько пророческих стихотворений о насильственной смерти Николая II, но Великую Октябрьскую социалистическую революцию (вернее, последовавшие за ней события) не принял, эмигрировал в 1920-м (к слову, не бежав, а дождавшись официального разрешения Луначарского), хотя до самой смерти порывался вернуться на Родину.
РУССКОМУ РАБОЧЕМУ
Рабочий, только на тебя
Надежда всей России.
Тяжёлый молот пал, дробя
Оплоты вековые.
Тот молот — твой. Пою тебя,
Во имя всей России!
Ты знал нужду, ты знаешь труд,
Ты слишком знаешь голод.
Но ты восстал. С тобой идут
Все те, кто сердцем молод.
Будь твёрд, яви ещё свой суд,
Острог не весь расколот.
Тебя желают обмануть,
Опять, опять и снова.
Но ты нам всем наметил путь,
Дал всем свободу слова.
Так в бой со тьмой, и грудь на грудь,
То — зов Сторожевого.
Сторожевой средь темноты,
Сторожевой средь ночи —
Лишь ты, бесстрашно-смелый, ты,
Твои нам светят очи.
Осуществятся все мечты,
Ты победишь, Рабочий!
1907 год
Эдуарду Боякову — 60!
Был на множестве спектаклей, сделанных им как худруком, так и режиссёром, и во МХАТе им. Горького, и в Новом театре.
Обожаю его недавний дебютный художественный фильм «Русский крест» с Михаилом Пореченковым в главной роли.
Видел Эдуарда Владиславовича много раз, бывал на его лекциях о Бродском, сиживал рядом с ним на фестивале «Традиция» (в разные годы).
Что я более всего люблю в Боякове: он, будучи абсолютно искренним (свидетельствую) патриотом-консерватором, который с самого начала был за Донбасс, а потом за СВО (я был и на вечере в поддержку СВО, где выступал ЭБ, почти сразу после 24.02.22) умеет работать в сфере искусства с новыми течениями, формами, нисколько не бронзовеет, но постоянно экспериментирует.
P. S. А вот я нашёл фото с одного из фестивалей «Традиция»: я не очень удачно запечатлел тогда именинника, но зато на заднем плане видна Даша Дугина — ещё живая, невозможно красивая.
Был на множестве спектаклей, сделанных им как худруком, так и режиссёром, и во МХАТе им. Горького, и в Новом театре.
Обожаю его недавний дебютный художественный фильм «Русский крест» с Михаилом Пореченковым в главной роли.
Видел Эдуарда Владиславовича много раз, бывал на его лекциях о Бродском, сиживал рядом с ним на фестивале «Традиция» (в разные годы).
Что я более всего люблю в Боякове: он, будучи абсолютно искренним (свидетельствую) патриотом-консерватором, который с самого начала был за Донбасс, а потом за СВО (я был и на вечере в поддержку СВО, где выступал ЭБ, почти сразу после 24.02.22) умеет работать в сфере искусства с новыми течениями, формами, нисколько не бронзовеет, но постоянно экспериментирует.
P. S. А вот я нашёл фото с одного из фестивалей «Традиция»: я не очень удачно запечатлел тогда именинника, но зато на заднем плане видна Даша Дугина — ещё живая, невозможно красивая.
121 год назад родился Михаил Светлов — русский советский поэт и военный корреспондент (в годы ВОВ).
Помните, в «Бриллиантовой руке» герои Миронова и Никулина плыли на круизном лайнере его имени?
А у Марлена Хуциева в «Заставе Ильича» он играл лично.
Появившийся на свет в Екатеринославе (что недолгое время именовался Новороссийском, после Октябрьской революции стал Днепропетровском, а при Порошенко в рамках декоммунизации был оскоплён до Днепра, который нам предстоит денацифицировать), Светлов создал множество поэтических хитов, затрагивающих украинскую тему.
Прежде всего это, разумеется:
1) «Песня о Каховке» (Каховка — город в Херсонской области теперь уже Российской Федерации) с достаточно злободневными строчками:
«Каховка, Каховка — родная винтовка,
Горячая пуля, лети!
Иркутск и Варшава, Орёл и Каховка —
Этапы большого пути».
Или:
«Мы — мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!»
И 2) «Гренада» (с бессмертной фразой «Отряд не заметил / Потери бойца [...]»), которая в приложении к сегодняшним событиям кардинально изменила смысл, лишившись интернационального революционного пафоса и высветив внезапно иррациональное украинское раболепие перед Западом:
«Ответь, Александровск,
И Харьков, ответь:
Давно ль по-испански
Вы начали петь?»
(Александровск — это нынешнее временно оккупированное Украиной Запорожье.)
И если у Светлова «мечтатель-хохол» отвечает, что он «хату покинул, / Пошёл воевать» за то, чтобы в одном из городов Испании (Гранаде) отдать испанскую землю испанским же крестьянам, то сейчас «мечтатель-хохол» покидает хату и идёт воевать за то, чтобы условной Испании (Европе) отдать свою (нашу) землю, лишь бы она не досталась русским.
Помните, в «Бриллиантовой руке» герои Миронова и Никулина плыли на круизном лайнере его имени?
А у Марлена Хуциева в «Заставе Ильича» он играл лично.
Появившийся на свет в Екатеринославе (что недолгое время именовался Новороссийском, после Октябрьской революции стал Днепропетровском, а при Порошенко в рамках декоммунизации был оскоплён до Днепра, который нам предстоит денацифицировать), Светлов создал множество поэтических хитов, затрагивающих украинскую тему.
Прежде всего это, разумеется:
1) «Песня о Каховке» (Каховка — город в Херсонской области теперь уже Российской Федерации) с достаточно злободневными строчками:
«Каховка, Каховка — родная винтовка,
Горячая пуля, лети!
Иркутск и Варшава, Орёл и Каховка —
Этапы большого пути».
Или:
«Мы — мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!»
И 2) «Гренада» (с бессмертной фразой «Отряд не заметил / Потери бойца [...]»), которая в приложении к сегодняшним событиям кардинально изменила смысл, лишившись интернационального революционного пафоса и высветив внезапно иррациональное украинское раболепие перед Западом:
«Ответь, Александровск,
И Харьков, ответь:
Давно ль по-испански
Вы начали петь?»
(Александровск — это нынешнее временно оккупированное Украиной Запорожье.)
И если у Светлова «мечтатель-хохол» отвечает, что он «хату покинул, / Пошёл воевать» за то, чтобы в одном из городов Испании (Гранаде) отдать испанскую землю испанским же крестьянам, то сейчас «мечтатель-хохол» покидает хату и идёт воевать за то, чтобы условной Испании (Европе) отдать свою (нашу) землю, лишь бы она не досталась русским.
212 лет назад родился Иван Гончаров — русский писатель, благодаря которому мы по сей день пользуемся термином «обломовщина».
Автор романной трилогии «Об» («Обыкновенная история» — «Обломов» — «Обрыв»).
Автор великолепной книги путевых очерков «Фрегат "Паллада"», написанной во время экспедиции на военном парусном корабле в 1852—1855 годах, где Гончаров был в качестве секретаря главы морской экспедиции вице-адмирала Путятина.
Интересные случаются рифмы: сегодня Путин начинает первый за 24 года визит в Северную Корею (после недавнего визита в Китай и прошлогоднего саммита «Россия — Африка»), то есть в день рождения Гончарова повторяет (продолжает) путь (Африка, Китай, Корея) увековеченного прозаиком фрегата, управляемого своим почти тёзкой, причём тогда это происходило на фоне Крымской войны, а сейчас — на фоне СВО.
Добавлю ещё, что Гончаров родился в год нашей победы над французами в Отечественной войне, а фамилии знаменитых гончаровских антиподов Обломова — Штольца можно постмодернистски осовременить во фразу «обломать Шольца».
P. S. А вот цитата из «Фрегата...»: «Свет мал, а Россия велика».
Автор романной трилогии «Об» («Обыкновенная история» — «Обломов» — «Обрыв»).
Автор великолепной книги путевых очерков «Фрегат "Паллада"», написанной во время экспедиции на военном парусном корабле в 1852—1855 годах, где Гончаров был в качестве секретаря главы морской экспедиции вице-адмирала Путятина.
Интересные случаются рифмы: сегодня Путин начинает первый за 24 года визит в Северную Корею (после недавнего визита в Китай и прошлогоднего саммита «Россия — Африка»), то есть в день рождения Гончарова повторяет (продолжает) путь (Африка, Китай, Корея) увековеченного прозаиком фрегата, управляемого своим почти тёзкой, причём тогда это происходило на фоне Крымской войны, а сейчас — на фоне СВО.
Добавлю ещё, что Гончаров родился в год нашей победы над французами в Отечественной войне, а фамилии знаменитых гончаровских антиподов Обломова — Штольца можно постмодернистски осовременить во фразу «обломать Шольца».
P. S. А вот цитата из «Фрегата...»: «Свет мал, а Россия велика».